Предыдущая страница реферата | 3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 | Следующая страница реферата

Среди персонажей уходящей в прошлое России, герой Анненкова был одним из тех, о ком явно не стоило жалеть и печалиться. И не потому, что его профессия представлялась неперспективной в тех исторических условиях, но потому, что облеченный в сан священника персонаж Анненкова жил и действовал не по призванию, не по зову души, но повинуясь земным, греховным влечениям, целиком отдавая себя во власть плоти, но не духа. Это служитель культа в глубине души был рабом мирских потребностей и страстей, искусно маскировавшим свои реальные, земные интересы туманными рассуждениями о Боге, профессионально заученными, но не идущими от искреннего сердца, от истинной веры словами.

Внешне Павлин Анненкова производил впечатление человека весьма импозантного и даже величественного. Крупный, видный, представительный в своей роскошной темно-лиловой рясе, с прекрасно поставленным голосом, напевными, музыкальными интонациями, рассудительный, велеречивый, он внутренне был полностью выхолощен и совершенно безразличен к тем идеям, о которых так много и красиво говорил. Блистательное владение искусством речи, умело направленное на внешнее воздействие, прикрывало его собственную внутреннюю пустоту, его фальшивую и, по сути, убогую натуру.

У Павлина в исполнении Анненкова была одна ярко выраженная, действительно уникальная способность, его главный жизненный "талант" - умение вовремя исчезнуть, буквально испариться из опасного для него местопребывания, ловко спрятаться и тщательно затаиться, якобы потом, переждав опасность, вновь неожиданно возникнуть, словно бы, явиться из небытия. При всей солидности фигуры, кажущейся тяжести, малоподвижности его большого, сытого, холеного тела, Павлин ускользал мгновенно, легко и совершенно непредвиденно. Он был непредсказуем, вездесущ и фантастически изворотлив, всем интересовался, всех обо всем расспрашивал, пытаясь определить свою выгоду и вовремя распознать грозящую ему опасность. Живучесть и приспособляемость героя Анненкова, соединенные с его полным равнодушием к окружающим, с беспринципностью, ханжеством и идейной вседозволенностью, превращают индивидуумов, подобных Павлину, в людей социально опасных, независимо от того, к какой социальной группе они принадлежат, какой профессией занимаются, в какую историческую эпоху живут. Укорененность "личностей" подобного типа в обществе заставляла артиста применять в сценической обрисовке Павлина сильные, броские краски, использовать приемы театральной гиперболы. Обоснованно разрабатывая психологию горьковского персонажа, Анненков показывал его укрупнено, с подчеркнутой сатирической преувеличенностью. В результате образ вырастал до реалистического символа, беспощадного в своей разоблачительности.

Большой высоты художественного обобщения при глубоко психологически обоснованном поведении персонажа, пронзительной ноты символического звучания образа добивался Анненков и в спектакле "Русские люди", посвященном подвигу защитников Родины в Великой Отечественной войне. В героико-романтическом представлении, поставленном Б.И.Равенских в 1975 году, к 30-летию Победы, и решенном как патетическая народная трагедия, как реквием павшим, Анненков играл майора Васина, "старого солдата", профессионального военного, начинавшего службу еще в царской армии. Тема чести и долга русского офицера, доблести и славы русского оружия - одна из любимых и важнейших в творчестве актера - прозвучала в спектакле особенно стильно, взволнованно, вдохновенно.

Следуя общему постановочному решению режиссера, стремившегося к трагическому напряжению действия, к поэтическому накалу чувств персонажей, Анненков воплотил на сцене образ, выраставший до героической метафоры. Придерживаясь намеренно строгой, сдержанной манеры, сохраняя верность психологической правде персонажа Симонова, артист нашел способы поэтического исполнения, сумел еще более возвысить своего героя, сделать его живым олицетворением высоких моральных категорий: беззаветной любви к Родине, верности гражданскому долгу, воинской доблести, стойкости, мужества, достоинства офицера и человека.

Васин в исполнении Анненкова был офицером безупречной военной выправки, предельно собранным, всегда подтянутым, не позволявшим себе ни малейшей небрежности. В его по-военному четкой походке, лаконичных, рационально выверенных жестах и движениях, правильной речи, ясной дикции, во всей его сдержанно-строгой манере поведения ощущались прекрасная военная выучка, высокий профессионализм. За героем Анненкова стояла великолепная школа, большой опыт и знания, накопленные за долгие годы службы, великая гуманистическая культура прошлого.

Незабываемым моментом спектакля становилось назначение капитаном Сафоновым (артист Ю.Каюров) старого офицера, "из бывших" Васина начальником своего штаба. Понимая степень доверия, проявленного к нему, закрыв лицо шапкой, Васин-Анненков плакал, слушая военный марш, под звуки которого он получал ответственное назначение. Еще более потрясала лишенная внешней патетики героическая гибель старого майора, решенная режиссером и артистом в строгих, трагических тонах.

При всей романтической приподнятости образа в Васине-Анненковн не было и намека на декларативность и ложный пафос. Он действовал, следуя естественной логике человека, исповедующего негромкий, не показной патриотизм. В нескольких эпизодах артист сумел прочертить всю биографию своего героя, дать нам почувствовать силу и крепость лучших традиций русской армии.

Для Анненкова, человека, пережившего войну, принимавшего активное участие в культурном обслуживании бойцов и командиров Красной Армии в военных частях, госпиталях и, непосредственно на фронте, неоднократно награжденного военными медалями, тема войны, тема прославления героического русского характера, всегда была особенно близкой и дорогой. В образе майора Васина в спектакле "Русские люди", эта тема нашла свое завершенное художественное воплощение, доведенное актером до степени большого поэтического обобщения, до героического символа.

Выделяя в роли самую ее суть, артист не боялся подчеркнуть главную идею, которую нес в себе образ, выразил ее сильно и определенно, не боясь патетики. Васин в исполнении Анненкова был живым воплощением лучших традиций передового русского офицерства, благородным воином, не посрамившим чести русского оружия, до последнего вздоха верным своему призванию, до конца исполнившим свой долг офицера и патриота. Этот образ Анненкова стал сценическим памятником погибшим в Великой Отечественной войне, трагической песней, посвященной павшим героям.

И в ранний период своей артистической карьеры, и в зрелые годы, и в пору приближающейся мудрости, на протяжении всей своей феноменально насыщенной профессиональной жизни, Анненков работал много, жадно, но никогда не мог утолить свой творческий голод. Он играл на сцене с упоением, с огромным желанием и радостью, с неистовой творческой одержимостью. Слава Богу, возможности для многократных осуществлений, для полноценной реализации его большого актерского дара у Анненкова всегда были. Но некоторых ролей приходилось ждать слишком долго, а многие образы, о которых страстно мечталось, так и не удалось воплотить. Не удалось сыграть Гамлета, Отелло, Уриэля Акосту, короля Лира...

Долго мечтал Анненков и о роли Городничего в “Ревизоре”. В Малом театре, неоднократно обращавшемся к этой классической комедии, сложилась своя традиция исполнения гоголевских ролей. Городничего когда-то играл великий Щепкин, затем выдающиеся артисты А.П. Ленский, К.Н.Рыбаков, О.А. Правдин. В спектаклях Малого театра, создававшихся на глазах у Анненкова, эту гоголевскую роль исполняли замечательные мастера С.Л.Кузнецов, Н.К. Яковлев, Ф.В. Григорьев. В постановке “Ревизора”, осуществленной И.В. Ильинским, Городничего исполняли сам Ильинский и Е.Я.Весник. Именно в этом спектакле Анненкову, наконец, удалось реализовать гоголевский образ, о котором он столько размышлял, и к которому так долго внутренне готовился. Упорно и настойчиво работая над ролью, самостоятельно, временами почти отчаиваясь, и уже не веря в удачу, Анненков смог осуществить свою мечту только в 1972 году, когда он ввелся в уже готовый спектакль, шесть лет спустя после его премьеры.

Основой образа, его “зерном” Анненков сделал авторскую характеристику Городничего как “очень неглупого по-своему человека”. И его Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, действительно был весьма неглуп, наблюдателен и проявлял недюженную проницательность. Но ум этого бывалого человека был особенный, плутоватый и сугубо практический. Вся природная сообразительность и деловая смекалка Городничего-Анненкова были направлены на завоевания личного житейского благополучия, на сохранение начальственного положения и попытку дальнейшего продвижения по службе. И в этой своей устремленности герой Анненкова был неподражаем.

Но другую подсказку Гоголя, писавшего, что у Городничего “переход от страха к радости, от низости к высокомерию довольно быстр, как у человека с грубо развитыми склонностями души”, артист реализовать не смог или не захотел.

Работая над ролью в одиночку, Анненков действовал в ином темпо-ритме, не совпадавшем с общим постановочным решением Ильинского. Смена эмоциональных состояний героя Анненкова оказалась по-гоголевски неспешной, перегруженной психологическими подробностями. В результате созданный им образ целостный в своей сложности, в своей трагикомической сущности, достоверный в своей психологической обоснованности, но несколько тяжеловесный, излишне медлительный, впал в противоречие с общим стилем спектакля Ильинского, живого, стремительного, искрометного. Особенно сложно протекали сцены Городничего-Анненкова с хлестаковым, которого Ю.М. Слоломин играл с виртуозной свободой и артистизмом, легко и изящно.

Трудно сказать: то ли сценическое прочтение этой гоголевской роли принципиально не совпало с решением постановщика, то ли так случилось оттого, что он работал над образом один, без партнеров, то ли несколько “перегорел”, слишком долго ожидая выхода на сцену в гоголевском спектакле, но в итоге в сценическое представление Ильинского артист вписался не вполне.

Самостоятельно работал Анненков и над образом Маттиаса Клаузена в спектакле “Перед заходом солнца” Г. Гауптмана. Долго внутренне готовился к этой роли, пока, наконец, в его 75-летний юбилей ему не позволили осуществить мечту, а затем официально назначили дублером М.И. Царева. Но так и не удалось актеру стать на сцене королем Лиром. Эта роль тоже досталась Цареву. Зато Анненков сыграл в шекспировской трагедии роль Глостера, сыграл так, что его сцены становились кульминацией трагического спектакля. Своим мощным, вдохновенным трагическим искусством Анненков достигал в спектакле “Король Лир” подлинного катарсиса - высшей точки исполнения классической трагедии.

Созданные Анненковым образы Клаузена и Глостера стали серьезным вкладом артиста в историю сценического прочтения зарубежной классики в русском театре. Актер русского национального склада, Анненков оказался не менее убедителен и в ролях иностранных авторов. Правда, за всю большую сценическую биографию “нерусских ролей” выпало на его долю не слишком много. Сыгранные в 30-е годы молодой, порывистый Мешем в “Стакане воды” Э. Скриба и герой истории украинского народа Богун в “Богдане Хмельницком” А.Е. Корнейчука. Вдохновенный романтик Рюи Блаз в одноименной постановке В. Гюго 1949 года, и преступивший нравственный закон во имя карьеры, предавший и свою любовь, и себя, и всех своих близких ради ложной цели ибсеновский Боркман в спектакле “Господин Боркман”. И. Наконец, классические образы 70-х - Маттиас Клаузен и граф Глостер - высшие достижения артиста в произведениях мировой драматургии.

Историю трагической любви 70-летнего Маттиаса Клаузена и юной Инкен Петерс, прозвучавшую в спектакле “Перед заходом солнца”, поставленного Л.Е.Хейфецем, как гимн мужеству и свободе духа, М.И.Царев и Н.А.Анненков прочитали, каждый по-своему. В трагедии значительной личности, столкнувшейся с бесчеловечным миром фальши и грубого насилия, и гибнущей в неравной борьбе с наступавшей на Германию реакцией, Царев делал акцент на огромную внутреннюю силу, мощь интеллекта и духовную несломленность своего героя. Натура гордая, волевая и даже властная, Клаузен-Царев переносил свою семейную драму стоически. В отношениях со своими родственниками он сохранял корректность, строгость и некоторую суховатость. И эта внешняя суровость и внутреннее отчуждение героя Царева объяснялись, наверное, тем, что его Маттиас Клаузен давно предощущал назревающий разрыв с родными. Тайный коммерции советник, основатель и глава крупной книгоиздательской фирмы, почетный гражданин города, окруженный коллегами, почитателями и многочисленными родственниками, в своей семье был совершенно одинок и не понят. Герой Царева с горечью осознавал степень своих внутренних разногласий с близкими, а история с Инкен, которую его семья не поняла и не приняла, лишь подчеркнула глубину пропасти, отделявшей Маттиаса Клаузена от его собственных детей. Добровольный уход Клаузена-Царева был молчаливым вызовом обществу, построенному на мещанской лицемерной морали, его гордым протестом против мира цинизма и грубой силы. Но уходил он непобежденным, до конца сохраняя внутреннюю свободу и, так и не отказавшись от идеалов гуманизма, даже под натиском агрессивной реальности.

Бунтарство духа, полностью исключающее примирение с жестокой действительностью, было доминантой существования на сцене и героя Анненкова. Его Маттиас Клаузен тоже был интеллектуалом, человеком высокого духа, подлинной интеллигентности, как и персонаж Царева. Но оказался гораздо лиричнее, эмоциональнее, был более порывистым и импульсивным, более подверженным перепадам настроений, задушевным и страстным. В своей любви к Инкен Клаузен Анненкова видел не только духовный союз двух лишенных предрассудков, свободных, сильных, богато одаренных личностей, но и душевное единение, и настоящую близость двух людей, мужчины и женщины, готовых к самопожертвованию, и к щедрой отдаче.

Добрый, чуткий, впечатлительный, открытый людям, герой Анненкова был склонен к мечтам и долго не хотел расставаться с прекрасными иллюзиями. Человек высокого образования и культуры, философ-созерцатель, тонкий ценитель прекрасного, преданный поклонник Лессинга и Гете, и сам в душе поэт, Клаузен-Анненков в гармоничном, совершенном мире гуманистических идеалов своей юности, долго не замечал зловещей тени, нависшей над его домом, и над всей Германией. Маттиас Клаузен в исполнении Анненкова был личностью столь гармоничной, светлой и чистой, что не мог поверить в коварство, корысть, нравственную нечистоплотность и грубые, хищнический инстинкты окружающих.

В отличие от Клаузена-Царева, давно осознавшего бесплодность попыток духовного единения с родственниками, герой Анненкова никак не соглашался с тем, что его дети, которых он растил с такой любовью и заботой, могли превратиться в чужих, холодных, расчетливых людей, способных ради личной выгоды совершить подлость, пойти на самую изощренную жестокость. Начиная ощущать разлад с молодым поколением, Клаузен-Анненков не спешил идти на конфликт и еще более обострять ситуацию. Он не сразу объявлял войну своим близким. И даже не винил их, не пытался пробиться к их сердцам, надеясь обрести семейный мир, понимание и сочувствие. Клаузен-Анненков, поначалу даже не подозревал, как безнадежно он опоздал, желая пробудить в своих детях совесть и человечность. И также не сразу заметил он “заход солнца”, надвигающийся мрак фашизма, угрожавшего вековой культуре и великим традициям Германии, враждебного и каждой отдельной личности, и всему человечеству.

Лицемерие, фальшь, откровенный обман, предательство и, наконец, грубое насилие, примененное к нему детьми и поддержанное деградирующим, теряющим нравственные ориентиры обществом - вот круги ада, которые проходил на земле этот современный король Лир, в многолетнем семействе которого не нашлось на его беду Клоделии. Преступная жестокость детей, а также наступление общей реакции, все более очевидно проявлявшиеся признаки коричневой чумы, открывшиеся потрясенному взору героя Анненкова, он не воспринимал с молчаливой отрешенностью сурового стоика Клаузена-Царева. Отбросив внешнюю благопристойность, он восставал против расчетливого практицизма и агрессивной бездуховности гневно, страстно, решительно. Со всей силой, на какую только были способны его мятежный дух, вся его горячая, эмоциональная натура.

Но одинокий бунт Клаузена-Анненкова был трагически обречен. Не способный смириться с грубой реальностью, отказываясь уступать врагам, герой Анненкова, последователь Марка Аврелия, уходил из жизни, принимая яд. Он не мог существовать в мире разрушенной гармонии и поруганной человечности, не желал жить в преступном, безнравственном обществе, терпеть бесстыдный цинизм и предательство своих детей. Его добровольный уход был осознанным вызовом, отчаянной одинокой попыткой сопротивления миру жестокости и насилия. Другого способа борьбы с надвигающимся злом философ-гуманист Клаузен Анненкова не знал.

Тему запоздалого прозрения и трагического отцовства Анненков продолжил в другой своей выдающейся работе десятилетия - в роли шекспировского Глостера в спектакле “Король Лир”, поставленном режиссером Л.Е.Хейфецем в 1979 году. Историю отца, допустившего немало непростительных ошибок по отношению к своим сыновьям, Анненков толковал как парафраз трагедии самого Лира, слишком поздно обретавшего мудрость и подлинную высокую человечность.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: рассказы, дипломы шуточные.



Предыдущая страница реферата | 3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки