Пушкин и Урал.

Александр Сергеевич Пуш­кин в своей жизни очень много путешествовал. Он любил путе­шествовать. Порой его поездки были вынужденными. Так в 1833 году Пушкин отправляется в дальнюю дорогу – из Петербурга в Москву, а оттуда – в Оренбург и Уральск.

Что же заставило Александра Сергеевича отправиться в столь дальнюю дорогу? Ответ на этот вопрос заставляет обратиться к замыслам поэта.

Пушкин задумывается над судьбами российского дворян­ства, над отношением его к народу и народа к нему. Александр Сергеевич пишет одному из своих близких друзей: ”Путешествие нужно мне нравственно и физически”.

“Нравственно”. У Пушкина была особая причина рваться на восток. По воспоминаниям Марии Волконской, прощаясь с ней, Пушкин сказал: ”Я намерен написать книгу о Пугачёве. Я поеду на место, перееду через Урал, поеду дальше и явлюсь к вам просить пристанище в Нерченских рудниках”. Каково соседство в устах Пушкина: Пугачёв – и декабристы! О чём думал он, добравшись до Оренбурга, можно только догадываться. Но не мог он не думать о том, что как никогда близок – географически – к друзьям-декабристам.

“Физически”. Пушкин был в долгах, а расплатиться и обеспечить семье более или менее сносную жизнь он мог только литературным трудом.

В середине 1831 года поэт испрашивает разрешение на работу в архивах, объясняя это своим желанием написать «Историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III».

К 1833 году Пушкин проделал огромную работу. Он изучил сотни печатных и рукописных источников, мало кому известные документы эпохи Петра. По подсчётам исследователей, более четырех тысяч документов. Он прочёл всё, что было напечатано о Пугачёве в России и Европе. Одновременно с этим им задумывает­ся  художественное произведение, посвящённое пугачёвским событиям 1773 года. Вникая в реальные факты со­бытий, Пушкин приходит к выводу о том, что ему необходимо побывать в местах, где бушевала пугачёвщина. Надо было своими глазами увидеть места, где разворачивались грозные события, услышать людей-очевидцев и записать их рассказы.

Так давайте и мы, вслед за Александром Сергеевичем, отправимся в далёкое путешествие по оренбургским степям.

Сентябрь 1833 года выдался сухим и холодным. Тройка мчала Пушкина в Оренбург. Слева и справа открывались хол­мистые просторы с небольшими лесками и зарослями кустар­ников. Спокойна степь. Александр Сергеевич “сочиняет” в ко­ляске. Тряска не мешала рифмам. Святило солнце или всплы­вала в вечернем небе луна – коляска уверенно катилась впе­рёд, поэт задумчиво смотрел вдаль, и губы его шевелились:

Свет наш солнышко! ты ходишь

Круглый год по небу, сводишь

Зиму с тёплою весной,

Всех нас видишь под собой.

Месяц, месяц мой дружок,

Позолоченный рожок!

Ты встаёшь во тьме глубокой

Круглолицый, светлоокий…

Возможно, именно по дороге в Оренбург были сделаны наброски двух сказок – «Сказки о мёртвой царевне и семи бо­гатырях» и «Сказки о рыбаке и рыбке». В дороге Пушкин запи­сывал в основном стихи. «История Пугачёва» требовала иных условий – распаковки книг, рукописей.

Я ехал в дальние края;

Не шумных … жаждал я,

Искал не злата, не честей

В пыли средь копий и мечей.

18 сентября Пушкин прибыл в Оренбург. Он мог бы прие­хать на день раньше, если бы не заяц. Когда выехал он из Симбирска, заяц перебежал дорогу. Пушкин был суеверен и приказал возвращаться. “Дорого бы дал я, чтобы быть борзой собакой, уж этого зайца я бы отыскал”, – написал он в письме жене.

В Оренбурге Александр Сергеевич остановился в загород­ном доме губернатора Василия Алексеевича Перовского. Они были знакомы ещё по Петербургу. Были даже дружны и гово­рили друг другу “ты”.

Вскоре, после первых расспросов и рассказов, Пушкина повёз в город чиновник губернской канцелярии, а так же его знакомый, Владимир Иванович Даль. Они посетили Неплюевское военное училище и его директора – инженер-капитана Константина Демьяно­вича Артюхова, добрейшего, умного и чрезвычайно забавного собеседника. Училище было своеобразным культурным центром – при нём работала типография, где печатались книги на русском и арабском языках.

                                   

Что нужно человеку после дальней и пыльной дороги? Константин Демьяно­вич пригласил Пушкина в прекрасную баню. Любезный хозяин кидал на каменку из особой кадки воду, настоянную на степных травах, предложил два рода веников – мягкий, берёзовый и более жёсткий, из дубовых веток, потчевал домашним пивом и мёдом. Не баня – рай, да ещё после долгой, утомительной дороги.

Затем было знакомство с городом. Он оказался невелик. Самым большим зданием в городе был гостиный двор. Он строился с военно-оборонительной целью, по типу крепости. Пушкин посетил и меновой двор – место, где происходил торг и обмен товаром с иноземными, азиатскими купцами.

Насыщенным и разнообразным по впечатлениям складывалось пребывание Пушкина в Оренбурге. Возможно, в этот же день Пушкин посетил и оренбургский архив. Там поэт сделал ряд важных выписок, которые пригодились ему в работе.

На следующий день вместе с Далем, Артюховым и, возможно, Перовским Пушкин поехал в казачью слободу Берду, расположенную в семи верстах от Оренбурга. “Мы поехали в Берды, бывшую столицу Пугачёва”, – пишет в воспоминаниях Даль.

В Берде разыгрывалось немало драматических событий с ноября 1773 по март 1774 годов. Во время осады Оренбурга Берда была центром повстанческой армии, пугачёвцы называли её Москвой. Отсюда Пугачёв водил свои отряды на приступы, а его атаманы отправлялись в дальние походы – к Уфе и Самаре, к Челябинску и Гурьеву, Казани и Кунгуру. Отсюда рассылались манифесты и воззвания к простому народу.

В своей дорожной книжке Пушкин записал: “В Берде Пугачёв жил в доме Константина Ситникова”. Мы можем увидеть этот дом глазами Пушкина в романе «Капитанская дочка». В главе «Мятежная слобода» он подробно описывает дом и обстановку в нём:

“Я вошёл в избу, или во дворец, как называли её мужики. Она освещена была двумя сальными свечами, а стены оклеены были золотою бумагою; впрочем, лавки, стол, рукомойник на верёвочке, полотенце на гвозде, ухват в углу и широкий шесток, уставленный горшками, – всё было как в обыкновенной избе”.   

Но, самое главное, в Берде Александр Сергеевич находит старую казачку, которая знала, видела и помнила Пугачёва. Ирина Афанасьевна Бунтова, которой в 1833 году было семьдесят три года. Её отец служил в пугачёвском отряде. Он и рассказывал ей о событиях в Бердской слободе. Многое поведала поэту старая казачка. “Пушкин, – свидетельствовал Даль, – разговаривал с нею целое утро. Старуха спела также несколько песен, относившихся к тому же предмету, и Пушкин дал ей на прощанье червонец”. События и люди, как живые, вставали из этих рассказов. На её рассказ опирается сцена принятия Пугачёвым присяги в «Капитанской дочке»:

“Пугачёв сидел в креслах на крыльце комендантского дома. На нём был красный казацкий кафтан, обшитый галунами. Высокая соболья шапка с золотыми кистями была надвинута на его сверкающие глаза.

Жители начали присягать. Они подходили один за другим, целуя распятие и потом кланяясь самозванцу. Гарнизонные солдаты стояли тут же. Ротный портной, вооружённый тупыми своими ножницами, резал у них косы. Они, отряхиваясь, подходили к руке Пугачёва, который объявлял им прощение и принимал в свою шайку. Всё это продолжалось около трёх часов. Наконец Пугачёв встал с кресел и сошёл с крыльца в сопровождении своих старшин. Ему подвели белого коня, украшенного богатой сбруей. Два казака взяли его под руки и посадили на седло.”

 В тетрадь с «Оренбургскими записями» Пушкин заносит: ”В Берде Пугачёв был любим; его казаки никого не обижали”. Как известно, в народе верили, что Пугачёв – царь Пётр III.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: шпаргалки, конспект 6 класс.



1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки