Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Что в том Коперник прав.

Я правду докажу, на солнце не бывав.

Кто видел простака из поваров такова.

Который бы вертел очаг кругом жаркова?

И добавляет: «Сомневаться в том, что солнце – «очаг», а земля и другие планеты – «жаркое», не приходится».

В работе «Глаз и Солнце» Вавилов использует в качестве эпиграфа к введению стихи Гёте «Будь не солнечен наш глаз, кто бы солнцем любовался?», а в тексте – отрывки из произведений Пушкина, Фета, Тютчева, Есенина. Ученый цитирует древние египетские гимны, посвященные Солнцу, напоминает известное смешное рассуждение Козьмы Пруткова о том, что Луна полезнее Солнца, так как светит ночью, а не днем, когда и так светло, и приводит другой литературный материал, связанный с темой книги. Все это, действительно, оживляет ее, не превращаясь в «оживляж», который еще, к сожалению, встречается в некоторых научно-популярных работах, часто становясь самоцелью, стремлением во чтобы то ни стало позабавить читателя, и в конце концов трансформируется в вульгаризацию. Но «популяризация... – писал В.И. Ленин, – очень далека от вульгаризации, от популярничанья... Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, – напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно».

Создавая свои научно-популярные произведения, Вавилов всегда ориентировался на читателя думающего, умеющего и желающего работать головой и не боялся сказать ему о том, что в науке есть много нерешенного. Так, главу «Свет» в первом издании книги «Глаз и Солнце» он заканчивает следующими словами: «В оптике сейчас двоевластие; есть две теории о природе света, каждая владычествует в своей области и бессильна в соседней. Между ними идет война. Но есть попытки помирить два враждующих лагеря, соединить теорию волн и корпускул вместе... Эти попытки пока не закончены, и трудно предсказать, к чему они приведут. Во всяком случае, природу света мы пока не знаем».

В последнем прижизненном издании та же глава заканчивается несколько иными словами, но они также говорят о еще непознанном в науке, о неисчерпаемости процесса познания природы: «Читатель, вероятно, не удовлетворен концом повествования о судьбах развития воззрений на природу света. Загадка оказалась неразгаданной в обычном смысле слова и сделалась еще более сложной, чем казалось во времена Ньютона и Ломоносова. Но такова судьба всякой области настоящего знания. Чем ближе мы подходим к истине, тем больше обнаруживается ее сложность и тем яснее ее неисчерпаемость. Непрерывная победоносная война науки за истину, никогда не завершающаяся окончательно победой, имеет, однако, свое неоспоримое оправдание. На пути понимания природы света человек получил микроскопы, телескопы, дальнометры, радио, лучи Рентгена; это исследование помогло овладеть энергией атомного ядра. В поисках истины человек безгранично расширяет область своего владения природой. А не в этом ли подлинная задача науки? Мы уверены, что история исследования света, его природы и сущности далеко не закончена; несомненно, что впереди науку ждут новые открытия в этой области, что мы ближе подойдем к истине, а техника обогатится новыми средствами».

Разговаривая таким образом с читателями, Вавилов следовал совету М. Горького, который писал: «Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиций».

Приведенные два отрывка показывают, что Вавилов по-разному заканчивает одну и ту же главу в первом и пятом издании. Но если вы сравните между собой все издания книги «Глаз и Солнце», то увидите, что второе – отличается от первого, третье – от второго и так далее, то есть Вавилов непрерывно работал над этим произведением, все время улучшая его содержание и стиль. Он выбрасывал целые куски текста и вставлял новые, помещал более впечатляющие примеры, заменял одни слова другими, более понятными. Например, вместо «бессознательная физика он пишет «фантастическая», «подсознательные движения» меняет на «инстинктивные», термин «интервал» заменяет словом «участок» и так далее. И такая работа прослеживается по всем трудам ученого. В последних прижизненных изданиях каждое слово кажется до конца обдуманным, взвешенным, выверенным, каждый эпитет стоящим на своем месте. Как говорится, ни прибавить, ни убавить! Но, видимо, если бы Вавилов смог и дальше работать над своими произведениями, он нашел бы еще пути их совершенствования.

В 1943 г. исполнилось 300 лет со дня рождения И. Ньютона. Все цивилизованные государства мира отметили это знаменательное событие, но в основном публикацией газетных и журнальных статей. И только наша страна, которая в то время вела жесточайшую борьбу с фашизмом и находилась в очень тяжелом положении, нашла силы и средства, помимо статей, опубликовать еще пять книг, посвященных великому английскому физику. Одну их них написал Сергей Иванович Вавилов – руководитель двух крупнейших научно-исследовательских институтов, работавших для нужд фронта.

Книга С.И. Вавилова «Исаак Ньютон» – солидный труд, содержащий более 200 страниц. В предисловии автор пишет: «4 января 1943 г. исполняется триста лет со дня рождения Исаака Ньютона, одного из величайших гениев точного естествознания.

Эта замечательная годовщина совпала с мрачным периодом истории человечества, когда некоторые одичавшие государства во главе и под давлением фашистской Германии пытаются завладеть миром и поработить его.

Родина Ньютона испытала на себе бессмысленную злобу цивилизованных дикарей, и многие кварталы Лондона, Ковентри и других городов Англии лежат в развалинах, ее люди и корабли тонут на морских путях под ударами подводных разбойников.

Главный удар пришлось, однако, принять на себя нашей родине, и основной бой за право на жизнь, за мировую демократию и культуру ведут сейчас советские люди на громадном пространстве от Ледовитого океана до Черного моря.

В эти тяжелые, решающие дни, когда вопрос идет о жизни и смерти нашей родины, нельзя забывать и о знамени культуры, под которым и за которое наш народ ведет смертельный бой с современными атиллами и чингисханами.

Направляя сейчас основные усилия на помощь нашей героической Красной Армии, Академия наук СССР не может пройти мимо знаменательной даты трехсотлетия со дня рождения одного из величайших творцов культуры – Исаака Ньютона...

Нельзя забывать, что И. Ньютон – один из важнейших и наиболее действенных гениев той культуры, за которую сейчас сражается антифашистский мир...»

Так Вавилов объясняет, почему в суровые дни войны, когда все силы страны и народа были направлены на достижение победы над коварным и жестоким врагом, он сел писать научно-биографическую книгу.

Работа Вавилова «Исаак Ньютон» удовлетворяет всем требованиям, какие предъявляются к подобным произведениям. Она исторична в лучшем смысле этого слова, в ней показана преемственность развития науки, рассказана биография ученого и показан вклад, сделанный им в сокровищницу знаний, наконец, дана оценка его научной деятельности.

Говоря об исторических событиях, которые сопутствовали жизни и творчеству И. Ньютона, Вавилов пишет: «Ньютон родился в год начала великой гражданской войны в Англии и пережил за свою долгую, восьмидесятипятилетнюю жизнь казнь Карла I, правление Кромвеля, реставрацию Стюартов, вторую «бескровную, славную революцию» 1688 г. и умер при упрочившемся конституционном режиме; он был современником Петра I и Людовика XIV». Здесь же автор сразу говорит об отношении ученого ко всем этим событиям: «Но все политические бури проходили мимо Ньютона, задевая его, насколько известно, не глубоко. Он оставался, по крайней мере внешне, аполитичным «философом» в том широком смысле, в котором это слово применялось в старину». Уделяя должное внимание истории, Вавилов совершенно не останавливается на анекдотах и скандальных эпизодах, связанных с именем Ньютона.

Как уже было сказано, в книге о Ньютоне (как и в других своих работах) Вавилов подчеркивает преемственность науки. Рассказывая о развитии геометрической оптики, он упоминает исследования Снелля, Декарта, Ферма, Галилея, говорит об опытах с призмой, которые проводил Маркус Марци де Кронланд. Эти эксперименты предварили некоторые результаты, полученные позже Ньютоном. Вместе с тем Вавилов отмечает: «За 16 лет было совершено огромное дело. Физическая оптика до Ньютона оставалась нагромождением разрозненных наблюдений, без всякой мало-мальски правдоподобной системы, не говоря уже о теории. Из рук Ньютона, учение о свете вышло с громадным новым количественным и качественным содержанием».

Указывая на преемственность работ Ньютона, на то.

что ученому удалось добиться многого, потому что он, по его собственным словам, стоял на плечах гигантов, Вавилов подчеркивает: многие ученые, в свою очередь, также опирались на «Начала» Ньютона и другие его труды, как он – на исследования своих предшественников. И так будет всегда. Таково развитие науки.

Вавилов не сомневался в непреходящем значении работ Ньютона. Он писал: «Теория Ньютона сохранила свое значение (притом не только «историческое», а самое обычное) до наших дней. Этим она обязана безукоризненному методу Ньютона, соединяющему количественный опыт с минимальным произволом гипотетических предположений». И в другом месте: «Для огромного круга явлений, в особенности практического характера, классические принципы Ньютона полностью сохраняют и всегда будут сохранять свое значение. Механика Ньютона не противоречит механике теории относительности и квантовой механике, – она является только их предельным, крайним случаем. В этом смысле творение Ньютона вечно и никогда не потеряет огромного значения».

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат машини, реферат расчеты.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки