Солнце Земли Русской

Сегень А. Ю.

23 ноября (6 декабря) - день церковного поминовения Святого Благоверного великого князя Александра Невского, в схиме Алексия

То, что "русский" не понятие крови, а понятие духа, красноречивее всего показывают нам лучшие государи, в разные эпохи правившие нашим Отечеством. Спроси любого, кем был Александр Невский по национальности. Ответ будет однозначен: русский. Но если взять родословную князя Александра Ярославича и выяснить, сколько именно русской крови текло в его жилах, невольно улыбнёшься — в таком рассмотрении он был русским только на треть. Его дедушка Всеволод имел много детей и за то получил образное прозвище — Большое Гнездо. А рожала ему этих детей дочь осетинского князя. Имени её до нас не дошло. Известно лишь, что она была "ясыня", то есть, осетинка.  

Ещё на четверть Александр был половцем, поскольку его мать Ростислава Феодосия была дочерью Мстислава Удалого и дочери половецкого хана Котяна.  

Вот так, на четверть — кавказец, на четверть — степняк. Но это не всё. Примерно шестнадцать процентов в Александре текло и греческой крови, ведь на гречанках были женаты его прадед Юрий Долгорукий и прапрапрадед Всеволод — сын Ярослава Мудрого и отец Владимира Мономаха.  

Но даже и это не всё, потому что предки Александра нередко имели смешанные браки. Жена Ярослава Мудрого — шведская княжна Ингигерда, рождённая от шведского конунга Олафа Шётконунга и Астрид, славянки венедского племени. Владимир Мономах женился на английской принцессе Гиде, дочери короля англо-саксов Харальда. Правда, во второй раз Мономах женился на русской княжне, и Юрий Долгорукий произошёл не от брака с англичанкой. Зато Мстислав Удалой, отец матери Александра, был как раз праправнуком Владимира Мономаха и англичанки Гиды. И как ни пытался Александр избежать крови англо-саксов, она капнула в него через родную мать Феодосию. Кроме того, бабушка Феодосии, рязанская княжна, по своей материнской линии приходилась прапраправнучкой австрийскому маркграфу Липпольду Бабенбергу.

Так что, вот, сколько было всего намешано в крови у русского героя — и родная славянская жила присутствовала, и осетинская, и половецкая, и греческая, да ещё малые жилки — и английская, и австрийская, и шведская!

До нас не дошло ни одного изображения Александра Ярославича. Но, судя по только что произведенному анализу крови, можно представить себе, что в его облике смешались разные черты — и восточные, и западные, и южные, и северные. Известно доподлинно, что среди своих современников он считался наикрасивейшим человеком. Мужественная и в то же время неземная красота его привела в восторг ливонского рыцаря Андреаса фон Вельвена, совершавшего путешествие по русским землям, дабы увидеть, в каком состоянии пребывают здесь народы и можно ли начинать их завоевание. Вельвен видел Александра накануне свадьбы Ярославича с полоцкой княжной Александрой Брячиславной, а спустя три года магистр Андреас фон Вельвен и Александр Невский сойдутся в кровавой битве на льду Чудского озера.

Впрочем, это мы хорошо помним по знаменитому фильму Сергея Эйзенштейна. Хотя, есть в этом прекрасном произведении кинематографа существенные неточности, с которыми трудно мириться. Например, возраст Александра. В апреле 1242 года, когда состоялось Ледовое побоище, ему ещё не исполнилось двадцати двух лет. Это был цветущий юноша, ясноглазый, пылкий, весёлый, остроумный. А вот замечательному актёру Черкасову, исполнявшему его роль в фильме Эйзенштейна, было уже под сорок, и как бы он ни был талантлив, а всё равно видно, что это человек поживший.

В том-то и чудо образа Александра Невского, что свои первые главные подвиги он совершил, будучи, по нынешним понятиям, почти мальчиком. Ему и его сверстникам "повезло" — отцы были заняты отражением страшного монголо-татарского нашествия. А тут с Балтики пришли незваные гости — шведы во главе с Олафом Фаси и Биргером Фольконунгом, норвежцы, датчане, финны. Представившуюся возможность показать отцам, что "мы и без вас справимся", Александр и его молодые сверстники не упустили. А спустя два года, точно так же, как на Неве, отразили более мощное нашествие — немцев, эстонцев и датчан, возглавляемых рыцарями Тевтонского ордена.

Попытки принизить значение битв Александра заранее обречены на провал. Чем был для скандинавов поход, окончившийся разгромом на Неве? Во-первых, римский папа сумел сплотить в нём враждующих шведов и норвежцев. Он заменил скандинавским рыцарям поход в Палестину на поход в Гардарику (страну городов, как называли Русь того времени в Европе). И придал этому походу статус крестового. Скандинавы призваны были дограбить в Гардарике то, что не дограбили монголы, подчинить себе северные племена, а по возможности и обратить их в католичество. Но, начав грабить земли Ингерманландии (нынешняя Ленинградская область), пришельцы переругались между собой, а внезапно напавшее войско Александра воспользовалось этим.  

Нашествие рыцарей ордена Пресвятой Богородицы, иначе именуемого Тевтонским, имело ещё большее значение для Европы. Нужно было наказать непокорного князя Гардарики, разгромить его и заставить подчиниться планам Запада. А планы эти заключались в том, чтобы превратить Русь в буферную зону между Европой и Азией. Рим мог только мечтать, если бы, защищая Европу, Русь истребила монголов, но при этом истребилась и сама.

Ещё за пятьдесят лет до Александра Прибалтика считалась исконно русской землёй. Острова Моонзундского архипелага заселили русские моряки. На берегу моря стоял старинный город Колывань, что тогда по-русски значило "колыбель". Другими мощными городами были Ругодив и Юрьев. Немцы бросились завоевывать эти города и земли. Ругодив они переименовали в Нарову, Юрьев — в Дарбете. Рядом с Колыванью возник датский город. Теперь Нарова — это Нарва, Дарбете (в более поздние времена Дерпт) — Тарту, а датский город, по-эстонски "taani linna", стал Таллинном. Кстати, немцы приготовили тогда переименования всем русским топонимам. Чудское озеро назвали Пейпус, Псков — Плескау, Полоцк — Плоскау, Смоленск — Шмоленгс, Новгород — Нойгард и так далее.  

Но Александр не хотел мириться с потерей выхода к Балтике. Так в окрестностях Чудского озера возникло его противостояние с Тевтонским орденом.  

Впрочем, ещё мальчиком вместе с отцом он ходил в поход против рыцарей. И тогда впервые немцы провалились под лёд. Случилось это на реке Омовже при её впадении в Чудское озеро. Кстати, Омовжу немцы называли Эмбах, а сейчас она носит эстонское наименование Эмайыыгы. Так вот, Ярослав тогда ловко заманил немцев и пустил их под лёд. Это хорошо запомнилось Александру, и в своей собственной битве он мечтал повторить отцову хитрость. Так что, пускание рыцарей под лёд не было счастливой случайностью. Александр всё продумал так, чтобы в случае победы в центральной части сражения можно было окружить немецкое войско и заставить его двинуться к югу, где Чудское озеро перетекает в Псковское, и где лёд тоньше.  

Немцы тоже не дураки, и перед битвой они провели разведку, в каком месте лёд выдержит, а в каком нет. Да и шутка ли сказать, какое время года-то было? "А бились месяца апреля в пятый день". Это по старому стилю. А по новому получается 18 апреля. И лёд!.. В ту зиму произошла затяжная оттепель, в январе и феврале снег вовсе сошёл, а в конце марта зима возвратилась, пошёл снег, ударили сильные морозы. Капризы природы, подобные нынешним, и тогда случались нередко.  

Так вот, немцы знали, что им ни в коем случае нельзя оказаться на южной оконечности озера, и всё же, Александру удалось их туда затащить! В этом проявился его полководческий гений.

И долго потом снилось немцам, как приходит к ним некий высокий красивый юноша и ласково предлагает: "Пошли, поплаваем?" почему-то от этого невинного сна они просыпались в холодном поту…  

К сожалению, познания современного человека об Александре Невском и прерываются на Ледовом побоище. В советское время, когда партийные верхи всемилостивейше дозволили сей образ, дальнейшая жизнь Александра, всё же, должна была оставаться в тени.  

Начнём с Литвы. Она вошла в дружную семью братских республик Советского Союза и лучше было не напоминать, что после одоления немцев Александр занялся именно Литвой. В то время литовское племя ещё оставалось родным среди славянских. Современные учёные доказывают, что и язык, на котором говорили тогда литовцы, мало отличался от белорусских говоров. Но литовцы сохраняли верность язычеству. Возвысившись и окрепнув, они стали представлять собой могучую силу. Ярчайшим проявлением этого стала битва при Сауле (Шяуляе) летом 1236 года. В этом сражении литовцы нанесли сокрушительное поражение ордену Христовой милиции (Fratres Miliciae Christi), более известному у нас как орден меченосцев. Для рыцарей этого ордена битва при Сауле стала не просто неудачей. Погибли почти все лучшие рыцари ордена, включая его магистра Фольквина. Оставшиеся милиционеры влились в Ливонский орден. Но как к ним относились тевтонцы после столь бесславной битвы? Разумеется, пренебрежительно. Некоторые из меченосцев не выдержали и перешли на службу не к кому-нибудь, а к Александру Невскому. Среди них, кстати, был и знаменитый Ратша, которого Пушкин в своей родословной называет одним из основоположников рода Пушкиных!

И эти литовцы, одолевшие целый рыцарский орден, стали новыми соперниками Александра. Через три года после Ледового побоища разразилась война с Литвой. В нескольких битвах — у Торопца, под Зижичем, под Усвятом — Александр разгромил литовцев, после чего князь Миндовг пригласил его в тогдашнюю столицу Литвы город Кернов, где был заключен мирный договор. Мало того, Александру удалось крестить нескольких литовских князей, из его рук Литва впервые приняла Православие, и очень жаль, что впоследствии католичеству, всё же, удалось прибрать к рукам это славное племя превосходных витязей! 

Отношения с Ордой и вовсе никак не вписывались в общую концепцию советской истории. По всем законам исторического жанра герой должен был вступить в смелое противоборство с врагами, а если надо, то и погибнуть. Тому пример — воспетые народом храбрецы, павшие в битвах при Калке и Сити, защитники Козельска и Киева, предпочитавшие гибель, нежели рабство. Но Александр Невский повёл себя совсем иначе, и за это до сих пор в его адрес звучат злобные проклятия. Современные русские нацисты, боготворящие тевтонский арийский дух, совсем недавно в одной из своих книг предали князя анафеме, за то, что он воевал против немцев и завёл дружбу с азиатами.  

Но им никогда не осмыслить великой мудрости Александра как политика и защитника своего Отечества. Он понял и признал скорбную истину, что противостоять Орде означает навеки погубить народ русский. И вынужден был подчиниться неодолимой силе завоевателей, поступиться малым, чтобы спасти целое.  

Это тем более было тяжело для него, учитывая, что его отец, отправившись в столицу монголов далекий Каракорум, скончался там, по всей видимости, отравленный. Тогда же были зверски замучены в Орде князь Михаил Черниговский и его боярин Фёдор, отказавшиеся кланяться огню и идолам. И вот, Александру приходится самому отправляться в далёкий путь, в ближнюю столицу Сарай, а затем в дальнюю — столицу великого хана, Каракорум, или Кановичи, как его называли на Руси, производя от слова "кан", то бишь, "хан". И тут с Александром происходит чудо. Встреча с Батыем в Сарае, окончилась тем, что страшный хан Орды признал Александра величайшим из своих современников: "И увидел его царь Батый, и удивился, и сказал вельможам своим: "Воистину мне сказали, что нет князя, подобного ему". Почтив же достойно, отпустил его…" Александр ехал в Сарай, зная, что не позволит себе отступить от христианских законов и что за это его казнят лютой смертью. Он ехал на гибель, как истинный мученик. В Орде его подвели к двум огням, между которых он должен был пройти и затем совершить поклонение идолам. Но он произнёс: "Не подобает ми, христианину сущу, кланятися твари, кроме Бога, но поклонитеся Святой Троице, Отцу и Сыну и Святому Духу, иже сотвори небо и землю, и море, и вся, яже в них суть". Именно после этого Александра привели к Батыю, и тот признал за Александром право не покоряться идолам.  

Далее последовала долгая поездка в Каракорум, где вместо умершего хана Гуюка уже правила ханша Огул-Каймиш. И тут, возможно, сыграло свою роль причудливое смешение в лице Александра восточных черт с западными, южных с восточными. Огул-Каймиш влюбилась. Очарованная Александром, она выдала ему ярлык на Киевское княжение, а брату Андрею — ярлык на Владимирское княжение.  

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки