Устрялов Николай Васильевич (1890-1937)

Сергей Лабанов, Москва

"Души "малых держав" не лишены возможности быть изящными, благородными, даже "героичными" – но они органически неспособны быть "великими". Возможен германский, русский, английский "мессианизм". Но, скажем, мессианизм сербский, румынский или португальский (украинский, грузинский, молдавский) – это уже режет ухо, как фальшиво взятая нота…". Так считал оригинальный русский мыслитель Н.В. Устрялов, со дня рождения которого исполнилось 115 лет

25 ноября 12 декабря 2005 года исполнилось 115 лет со дня рождения оригинального русского мыслителя, одного из видных теоретиков сменовеховства Николая Васильевича Устрялова (1890-1937). Последние события в стране вынуждают нас искать выход из духовной, нравственной, идейной нищеты и разврата. И в этом отношении наследие Н.В. Устрялова представляет для нас большой интерес и значимость. В период, когда наша страна расчленена и находится в нелегком положении, нам необходимо вспомнить, о том, что и Устрялова пугала расчленённая Россия – Россия, лишенная своей неповторимой души, своей территории. А сама территория и есть её душа.

Недавно вышедшее в издательстве «Алгоритм» первое издание трудов Николая Васильевича «Национал – большевизм» под редакцией С. Сергеева во многом восполняет пробел безвестности и забвения такого оригинального и любящего Россию мыслителя. В этой связи хотелось бы поблагодарить С. Сергеева за то подвижничество, которое он проявляет, публикуя данного политического философа и патриота.

Н.В. Устрялов родился 25 ноября12 декабря 1890 г. в Санкт–Петербурге. Его далёкие предки по отцовской линии были крепостными крестьянами–старообрядцами Орловской губернии. Однако вскоре род поднялся, и некоторые его представители заняли весьма большие посты в государстве. Так, двоюродный дед Фёдор (1808-1871) закончил службу тайным советником, а Николай (1805-1870) стал крупным историком, одним из столпов официальной историографии середины XIX века. Отец – Василий Иванович Устрялов (1859-1912), вскоре после смерти своего отца (1861), вместе с другими детьми получил дворянство. Окончив медицинский факультет Киевского университета, он сделался практикующим врачом и женился на дочери калужского купца Юлии Петровне Ерохиной. В 1900 году Устряловы переехали в Калугу, где они проживали в собственном доме и где Николай в 1908 г. окончил с серебряной медалью гимназию. В том же году он поступил на юридический факультет Московского университета, где среди его преподавателей были Б.П. Вышеславцев, Л.М. Лопатин, С.А. Муромцев, С.А. Котляревский. Но главным учителем молодого юриста был профессор Е.Н. Трубецкой, во многом сформировавший его научные, философские и политические пристрастия.

Сам Устрялов проделал эволюцию от идей правых кадетов к правому сменовеховству, евразийству и национал-большевизму. Однако он интересен нам, прежде всего, как оригинальный мыслитель, независимо от его политических настроений и пристрастий, как государственник и патриот, любящий свою страну. И эту любовь он даёт нам, переживающим лихие годы безвременья.

Ещё в 1916 году, в статье «К вопросу о русском империализме», он выводит сущность государственности: «…Человечество настоящей исторической эпохи существует и развивается под знаком государственности. Жизнь современных «народов» есть жизнь государств. И, конечно, это явление не случайно, оно глубоко коренится в природе вещей. Народная личность, национальная «идея», как всякая духовная монада, для своего проявления требует определённого единства. Нужен центр духовной энергии, действующим по целям, необходим оформляющий принцип деятельности».

В другом месте он продолжает: «…Государства – те же организмы, одарённые душою и телом, духовными и физическими качествами. (…) Государство объемлет собой всё, что есть в человечестве ценного, всё достояние культуры, накопленное веками творчества».

Далее он даёт нам сегодняшним следующий совет: «И отсюда перед каждым государством встаёт практический императив: стремись к расширению, будь могучим, если хочешь быть великим! Здесь – не только голос биологически естественного и ценного инстинкта; здесь – веление нравственного разума, завет и требование исторического Духа».

В заключение он подытоживает, давая нам возможность сделать окончательный выбор в пользу империализма: «Нужно выбирать: или откровенный космополитизм (будь то социалистический, будь то анархический, будь то религиозный) или державная политика. (…) Всемирная история идёт вторым путём».

Уже в период гражданской войны Устрялов пришёл к выводу о необходимости в свете октябрьской революции 1917 года пересмотреть философско-социологические основы русского либерализма. В книге «В борьбе за Россию» (1920) он развил политическую философию, требовавшую взглядов на природу революции, сложившихся в кругах российской интеллигенции под влиянием сборника «Вехи», что позднее стало теоретическим фундаментом сменовеховства.

После падения омского белого правительства – Устрялов был эмигрантом в Харбине. В 1921-22гг. – сотрудничал в газете «Накануне» и в журнале «Смена вех», издававшихся в Праге, Париже и Берлине. В 1920-34- гг. профессор Харбинского университета.

В 20-30-е годы он активно участвует в движении «Смена вех», в 1921 году выпустившим сборник «Смена вех», куда и вошла статья Устрялова «Patriotika». Сменовеховцы (и в том числе Устрялов) ставили перед собой задачу – в свете новых политических реалий, сложившихся в ходе гражданской войны, пересмотреть позицию интеллигенции по отношению к послереволюционной России.

Суть этого пересмотра состояла в отказе от вооружённой борьбы с советской властью, признании необходимости сотрудничества с нею во имя благоденствия Отечества, примирении и гражданском согласии. При этом делается вывод о том, что диалектика истории выдвинула Советскую власть с её идеологией интернационализма на роль национального фактора современной жизни русского народа, на роль объединения России. Радикальная перемена политических установок предполагала пересмотр общемировоззренческих ориентиров и убеждений.

В учении сменовеховцев ведущим стал тезис о «великой и единой России» как в пространственно-территориальном плане, так и в плане экономическом и социально-культурном. В восстановлении России в качестве могучего государственного образования – непременного условия её социально-экономического и духовного развития – сменовеховцы видели объективную историческую миссию большевизма.

В книге «Борьба за Россию» и последующих публикациях Устрялов подчёркивал стихийность и иррациональность русской революции, одновременно указывая на её национальный характер, таинственную нравственную глубину и «правду». Более того, рассматривая революцию в качестве глубоко национального явления, он видел её подлинный смысл в повороте на путь обновления русской культуры. «Гениально оживив традиции Белинского, она заставит Россию с потрясающей силой пережить и правду Тютчева, Достоевского и Соловьёва», — отмечал он в «Логике национализма».

С одной стороны, придерживаясь особенно в ранний период основополагающего для либерализма примата личности по отношению к обществу и государству, Устрялов вместе с тем акцентировал внимание на важности переживаемого Россией момента, как средства выявления новой «всемирно-исторической истины», в данное время открывающейся человечеству ярче всего через русский народ и его страдания. Только «физически» мощное государство, полагает он, может обладать великой культурой, ибо существует мистическая связь между государственной территорией и государственной культурой.

По сути дела, Устрялов мистик, поэт и апологет государственной идеи. Государство имеет для него абсолютную ценность, ему посвящаются проникновенные гимны: «Государства – те же организмы, одарённые душою и телом, духовною и физическими качествами. Государство – высший организм на земле, и не совсем прав был Гегель, называя его «земным богом». И здесь Устрялов решительно противостоит полуанархическим воззрениям героев своих научных штудий ранних славянофилов, чьё наследие он в целом оценивал крайне высоко: «…глубоко ошибочной должна быть призвана их теория, резко отделяющая «Государство» от «Земли». Эти начала нераздельны и принципиально, и фактически. Государство есть познавшая себя в своём высшем единстве, внутренне просветлённая Земля. Земля без Государства – аморфная, косная масса, Государство без Земли – просто nonses, голая форма, лишённая всякой реальности».

И далее он пишет: «Лишь «физически» мощное государство может обладать великой культурой. Души «малых держав» не лишены возможности быть изящными, благородными, даже «героичными» – но они органически неспособны быть «великими». (…) Возможен германский, русский, английский «мессианизм». Но, скажем, мессианизм сербский, румынский или португальский (украинский, грузинский, молдавский – Прим. С.Л.) – это уже режет ухо, как фальшиво взятая нота…».

Великое государство реализует себя только на великих просторах. Кроме этого, Николай Васильевич не боится принять родину в любых, пусть самых страшных обличиях. Его пугала только расчленённая Россия.

Послереволюционное развитие России, особенно после образования СССР и прихода к власти И.В. Сталина, вселило в него надежду в возможность осуществления русской идеи. В это время он обозначил свои позиции как «национал-большевизм». Он позитивно оценил стремление советской власти покончить с революционным хаосом, укрепить российскую государственность, защитить страну от иностранной интервенции. Всё это, по его мнению, устраняло ведущий национально-патриотический мотив борьбы интеллигенции с большевизмом. Главной целью всех патриотических сил должно стать содействие в «собирании», в восстановлении России как великого и единого государственного организма.

Устрялов также настаивал на признании советской власти в качестве орудия восстановления окраин с центром, укрепляя престиж России на международной арене. Считая возможным сотрудничество с новой властью в национальных интересах, он рассчитывал на её внутреннее органическое перерождение, изживание в ней революционно-максималистских элементов и переход к эволюционному развитию, хотя и не сулящему мгновенных результатов, но способному привести к национальному возрождению.

Глубинный смысл происходящих в стране перемен Устрялов истолковал как бунт против того, что славянофилы называли «внешней правдой», «рационализмом западной культуры», против того, что Герцен характеризовал как «мещанство европейского духа».

Главное значение русской революции он видел в том, что она открыла дорогу эпохе коренных перемен в духовной жизни народа и стала переходом в «иной план» исторического бытия и культурно-национального самопознания.

В 1935 году Устрялов вернулся в СССР, где два года преподавал экономическую географию в Московском институте инженеров транспорта. В 1937 году был арестован и осуждён по обвинению в антисоветской деятельности. В некотором плане он предвидел «термидор» И.В. Сталина, но сам попал «под каток» контрреволюции, к которой стремился. Не известно, что с ним было бы, вернись он в СССР после войны…

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки