Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Таким образом, закон естественного отбора, самый могущественный из законов живой природы, самый безжалостный и "аморальный" среди них, постоянно обрекавший на гибель подавляющее большинство рождавшихся живых существ, закон уничтожения слабых, больных, в определенных условиях - и именно в тех условиях, в которых создавалось человечество - породил и закрепил инстинкты и эмоции величайшей нравственной силы.

Из этического наследства человека, из арсенала его наследственных норм реакции в каждую историческую эпоху реализуется далеко не все. Для пробуждения, реализации этих общечеловеческих эмоций (об исключениях речь будет ниже), конечно, требуется воспитание, пример. В разные исторические периоды реализуется не весь наследственный этический код, а лишь та его часть, которая соответствует социальным условиям эпохи. Некоторые элементы этического наследства временно перестают проявляться из-за перерыва в передаче необходимых традиций, другие, наоборот, усиливаются, гипертрофируются. Но подспудное существование наследственного кода этических эмоций трудно оспаривать,

Поражает воображение быстрота, с которой завоевали доверие миллионов, десятков и сотен миллионов людей религии и учения, выступавшие под флагом человечности и справедливости. Поражает воображение длительность власти этих религий и учений. Очевидно, они находили резонанс в уме и чувствах подавляющего большинства людей всех времен и народов. И если религии сохраняют поныне свою власть над сотнями миллионов, то это в немалой мере объясняется тем, что церковь эксплуатирует свойственное человеку, но часто поруганное чувство справедливости. Ведь и социальные процессы и тенденции, направленные на поиски справедливости, при всей своей специфичности не только не противоречат основным биологическим свойствам человека, но и наоборот, соответствуют некоторым сторонам его сложной биологической организации.

Еще раз напомним - мы не пытаемся объяснять все этические нормы, все веления совести спецификой того естественного отбора, которым создавалось человечество. В реализации их роль социальной преемственности, передача традиций, навыков, действие личного примера и системы воспитания огромна. Но можно с большой долей уверенности утверждать, что эмоции человечности, доброты, рыцарского отношения к женщинам, к старикам, к охране детей, стремление к знанию-это те свойства, которые направленно и неизбежно развивались под действием естественного отбора и входили в фонд наследственных признаков человека. Они развивались по мере превращения животного в человека - животное социальное, по мере увеличения мозга и удлинения срока беспомощности детей, как развивались мозг, условные рефлексы, разум, память, способность к членораздельной речи. Разумеется, постепенно возникнув, совокупность альтруистических эмоций может быть закреплена как норма поведения и передаваться далее по законам социальной преемственности. Но без генетической основы эта социальная преемственность не имела бы универсальности и стойкости.

Таким образом, чувство долга, доминирующее в поведении неизворотливого большинства, порождено не звездами небес и божественным законом в груди. Оно развивалось при решающем воздействии социальных условий, параллельно с отобранным за десятки тысяч поколений эволюции комплексом эмоций, столь же необходимым человечеству, как и речь, как уменье пользоваться орудиями.

* * *

Есть, однако, факты, как бы опровергающие эволюционно-генетическую гипотезу становления этики. Основная масса этих фактов связана со стойким существованием воистину бессовестной преступности. Оставить эту проблему без краткого рассмотрения значило бы спрятаться от главного возражения.

Выход в действие комплекса эмоций, объединяемых названием "совесть", да и интенсивность этих эмоций зависят от среды, воспитания, примеров. Но "такт", "приличие", "дипломатичность", "хорошие манеры", "светскость" и т. д., позволяющие, в частности, "хранить и в подлости оттенок благородства", удобны как формы ухода от требований долга. Дикарь или малообразованный "простак" может проявить большую этическую активность, чем цивилизованный человек, всегда легко подыскивающий мотивы для самооправдания. Связь высоты уровня этики индивида со степенью его образования или его материальным положением далеко не однозначна, и история дает нам немало примеров зависимости между этими факторами, отнюдь не прямой, а подчас обратной. Во всяком случае, охотников до "самоутверждения" любой веной нетрудно на протяжении истории найти среди представителей разных социальных групп.

Объективными антропометрическими намерениями группы студентов и группы молодых преступников американский антрополог Шельдой установил, что подавляющее большинство преступников-подростков США характеризуется однотипной телесной конституцией, так называемым мезоморфно-эндоморфным типом. Предельно упрощенно-это коренастый, большебрюхий и широкогрудый здоровяк с преобладанием физического развития над интеллектуальным. Что же это, наконец отыскался пресловутый преступный тип Ломброзо? Разумеется, нет. Просто в том социальном окружении, в котором агрессивность и бессовестность являются одним из важнейших атрибутов социального подъема, где идеалом является "мужественный" хищник, где организованная преступность, по свидетельству отнюдь не приверженных к коммунизму специалистов, дает ежегодный доход в 20 миллиардов долларов, где повседневно демонстрируется расовое неравенство, где социальная несправедливость само собой разумеется и естественна, там этот вариант нормальной конституции легче идет на преступления, чем все в пять раз более многочисленные остальные, вместе взятые. Психологически понятно стремление этих подростков к самоутверждению чем бог послал, проявляя свою силу, сноровку, смелость, которые в иных социальных условиях нашли бы себе совсем другое применение.

Разумеется, наивно было бы отрывать биологическое от социального. Молодыми преступниками в США становится лишь малая доля подростков помянутой конституции, ее наиболее бессовестная часть. Перейдя в критический возраст гормональной перестройки и сексуальной реализации, выйдя из-под власти школы и семьи, обладая уже достаточной силой для хулиганства и т.п. но еще не созрев настолько, чтобы подпасть под власть и задерживающих центров, и более масштабных общественных групп, эти юнцы легко организуются Р шайки со своими примитивными идеалами самоутверждения. Но, например, во времена Святейшей инквизиции и Третьей империи, когда так поощрялось доносительство, по числу своих жертв, вероятно, превалировал иной конституциональный тип: более взрослые самоутверждающиеся подонки эндоморфного (церебрального) типа, поставляющие преступников более хитрых и лучше маскирующихся. Нужно ли упоминать, что это лишь статистическая закономерность, а реальное взаимодействие личностного, наследственного, конституционального с социальной средой в каждом случае несравненно более сложно? Нужно ли упоминать, что никакая конституция (за исключением клинически патологичной, например психоза) не может служить всепрощающим обстоятельством? Личная ответственность остается. Человек благодаря развитию лобных долей мозга слишком далеко ушел, чтобы не понимать совершаемого и не прогнозировать следствия.

Умственная отсталость, незрелость или просто ограниченность может легко приводить к суждению об окружающем с позиций небольшой группы своего непосредственного окружения - подростков, уличной шайки, парней или девушек своей деревни, членов своей секты, своей группы снобов или дельцов. Именно это позволяет направить этический комплекс на "доблестное" участие в какой-нибудь шайке бандитов, воров, хулиганов; нравственное чувство найдет выход в "молодечестве"; чувство товарищества у новичков будет использовано бессовестными членами шайки. Но и этот вид поведения диктуется этическим комплексом, лишь извращенно реализуемым. Реализация этого на практике может быть направлена в любые каналы, например, на уничтожение "еретиков", "свободомыслящих", "представителей неполноценной нации", "врагов религии", "врагов священной частной собственности" и т.д. и т.п.

Конечно, роль традиции, культурной среды, преемственности, примера и воспитания в развитии этических свойств несомненна. К сожалению, мы еще слишком мало знаем о законах развития детской психики и действующих при этом механизмах усиления и торможения, чтобы установить, какое влияние на индивидуальную этику оказывают младенческие и детские восприятия, способные тысячекратно воспроизводиться в памяти усилительными механизмами психики и пускать в ход разнообразнейшие цепные процессы. Дурная традиция, дурное воспитание способны подавить наследственное чувство справедливости, гуманизма не только у морально дефективных, но и у людей с большим чувством долга. Низменные, "звериные" инстинкты легко развязываются на любом уровне, от самосуда над конокрадом, от выхода деревни на деревню с кольями до погромов и межплеменных, межнациональных, межрасовых войн. Но небезупречна и точка зрения тех социологов, которые исповедуют догму всевластия воспитания.

Антисоциальные поступки, преступность нередко целиком относят за счет социальных факторов, а применительно к нашему обществу - за счет пережитков капитализма в сознании трудящихся, за счет влияния чуждой идеологии. Предполагалось, что крайние формы антисоциального поведения, в частности преступность, исчезнут вместе с жестокой социальной нуждой, с неграмотностью. Этого, однако, пока не произошло, хотя существенно сгладились и пережитки капитализма, и пережитки нарушений норм социалистической законности, а экономический, культурный и образовательный уровень резко поднялся. При всей их значимости одними социальными факторами всю преступность полностью не объяснить.

Но подобно тому, как с улучшением материальных и санитарных условий среди заболеваний выходят на передний план наследственные дефекты, оттесняя дефекты, порожденные средой (инфекции, последствия недоедания, авитаминозы и т. д.), так и с ослаблением острой нужды и других чисто социальных предпосылок преступности начинают яснее выступать предпосылки биологические.

Однако, рассматривая преступность как явление прежде всего социальное, в ее биологических аспектах, мы должны ограничить свой анализ профессиональными преступниками, рецидивистами, то есть той чисто паразитической прослойкой, для которой преступление - основная, более или менее постоянная форма существования. Одной из причин такой преступности, вероятно, является зрелище безнаказанного, торжествующего зла в любой его форме. Примеры порождают и воспитывают подражателей. Но накоплен ряд фактов, позволяющих наконец трезво, деловито поставить вопрос о том, какую роль в подлинной, хронической, рецидивирующей преступности имеют биологические и генетические факторы. Роль этих факторов в преступности долгое время полностью игнорировалась в силу естественной реакции на нелепости и дикости, высказанные криминалистами-ломброзианцами тогда, когда никакой научной генетики не существовало, а биологическая теория личности представляла собой набор произвольных догм.

Общая тенденция отбора вовсе не означает, что "нормальную" систему эмоций и реакций на окружение нельзя подавить средой или что человечество наследственно однородно в отношении эмоций, связанных с этикой. Нормальная система этических реакций, подобно любому виду психической деятельности, осуществляется при условии нормального состояния огромного количества генов.

Одной из постоянных особенностей любого вида высших организмов является его неисчерпаемая наследственная биохимическая разнородность. Речь идет не только о постоянных и часто вспыхивающих мутациях, речь идет о том, что в окружении неисчислимого разнообразия бактериальных, вирусных и грибковых паразитов, легко проникавших при мельчайших ранениях во внутреннюю среду организма, кровь, лимфу, клетки, переполненные питательными веществами, высшие животные (в том числе и насекомые) выработали универсальные средства защиты, одним из которых является именно наследственная разнородность. Например, если возбудитель малярии в ходе своей эволюции приспособился к нормальному эритроциту человеческой крови, то любое наследственное изменение этого эритроцита, даже вредное для человека, но еще более вредное для паразита, в малярийных зонах подхватывается отбором и за несколько десятков поколений распространяется среди многих миллионов людей. Известны десятки таких разных "противомалярийных" наследственных изменений эритроцитов, а общее число подобных им, планетарно распространенных, должно исчисляться многими тысячами. Рекомбинация генетических изменений в ходе их наследования приводит к тому, что любая пара людей, даже близко родственных, отличается друг от друга тысячами биохимических особенностей. Микробный паразит, вирус или бактерия, заразив одного человека, приспособившись к нему, размножившись в нем, попадая к другому человеку, оказывается в совершенно новой среде. Пока паразит приспособится, против него успевают мобилизоваться другие механизмы иммунитета, бесчисленные, но неповоротливые, не столь быстро вступающие в действие. Но эта наследственная биохимическая разнородность, защищающая человечество от множества инфекций, неизбежно приводит к его разнородности эндокринной, физической и психической. На нее накладываются и воздействия социального окружения, и избирательность реакции индивида на это социальное окружение. Следовательно, при наличии у человека около семи миллионов генов возможны тысячи разных наследственных поражений сложнейших систем, которые управляют реакциями, лежащими в основе этических эмоций, и задерживающими центрами, тормозящими реализацию антиэтических импульсов. Некоторые из этих нарушений нам необходимо рассмотреть.

Из генных дефектов, поддерживаемых среди населения мутациями, особо показательна болезнь Леш-Нигена, вызываемая резким повышением уровня мочевой кислоты в крови. Больные крайне агрессивны по отношению к окружающим и себе самим. Они кусают и ломают все для них доступное. Связь между очень высоким уровнем мочевой кислоты в крови и агрессивным поведением проявляется и при других заболеваниях, например, при подагре. Схожая аномалия обмена (а те только сильные боли) вызывает крайнюю раздражительность и злобность людей, страдающих этим недугом. Если переходить к догадкам, то можно вспомнить, что подагра наследовалась в доме Медичи. Тяжелейшей формой этой болезни страдала королева-мать Екатерина Медичи, самая кровожадная интриганка и убийца XVI века, вдохновитель и организатор Варфоломеевской ночи.

Известно много наследственных болезней, вызывающих эмоционально-этическую деградацию личности (хорея Гентингтона и т. п.). Но гораздо большую социальную роль играют широко распространенные наследственные отклонения, близкие к норме характерологические особенности эпилептоидов, шизоидов, циклотимиков. Каждый из этих типов отклонений имеет не только отрицательные, но и социально ценные стороны. Однако при несоответствующей микросреде целеустремленная настойчивость эпилептоидов оборачивается взрывчатостью, а абстрактное мышление и уход во внутренний мир шизоидов-догматизмом, бесчувственностью и фанатизмом; доброта, общительность циклотимиков-безответственностью. Воспитание и самодисциплина могут подавить нежелательные проявления личностных особенностей, но метод проб и ошибок достаточно мучителей и дорог. "Надлежащий человек на надлежащем месте"вот оптимальное решение для характерологических отклонений, потенциально ценных, но в особых условиях.

На основе ряда близких к норме отклонений вырабатываются и характеры исключительно ценные, и склонные к некоторым преступлениям. К этой же группе отклонений относятся наследственная расторможенность и безволие, проявляющиеся в алкоголизме или наркомании. Конечно, и здесь громадную роль играет среда. Но уже в детстве человек активно выбирает среду на основе некоторых критериев, неосознаваемых им самим, вероятнее всего связанных с его биологической природой. Большинство детей и подростков из неблагополучных семей ускользают из-под вредного влияния родителей. В то же время полное благополучие в семье отнюдь не гарантирует этическую полноценность детей.

Когда ослабевает петля материальной нужды, воспитателем преступности, подчеркнем это снова, может стать зрелище безнаказанного хищничества, паразитизма и торжествующего зла. Воспитываемые примером зла и несправедливости гангстеры, малые и крупные, временные и постоянные, гастрольные и профессиональные, подводимые и не подводимые под уголовные кодексы, не скоро переведутся. Но свидетели зла могут становиться и его приверженцами и противниками. И нелегко будет еще найти то внешнее событие, воспитательное воздействие которого окажется по своей направленности решающим и пока еще "нейтрального" ребенка или юнца повернет к правдоискательству, злу или безразличию.

Когда говорят о роли наследственности, молчаливо подразумевается, "при прочих равных условиях", а уж разобраться в том, во что сформируются бесчисленные разнообразные генотипы в бесчисленно разнообразных и притом меняющихся условиях, пока нам не под силу. Приходится упрощать переменные, потому что только так и можно подойти хоть к первому приближению.

Многообразие частных дефектов и особенностей, в том числе и наследственных, почти безгранично, а многие из них очень нередки. Нас не удивляют ни дальтонизм (у восьми процентов мужчин), ни отсутствие музыкальной памяти или восприимчивости к стихам, ни отсутствие математических способностей. Мы знаем женщин, полностью лишенных материнского чувства. Мы знаем еще больше мужчин, лишенных отцовского чувства, мы знаем людей, не имеющих друзей и не нуждающихся в них. Нас не должно удивлять и существование людей, этически дефективных полностью или в том или ином отношении. Но вернемся от еще не разработанной роли этих характерологических особенностей к более точным данным генетики преступности.

Стремление к господству, отсутствие сострадания, беспощадная борьба с соперниками за добычу, за самку широко распространены среди животных и нередко, как многие другие типы поведения, прочно закреплены наследственно (ясное доказательство тому - резчайшее различие в поведении необученных собак разных пород).

При изучении причин преступности среди населения в целом каждый раз обнаруживаются бесчисленные переменные, любым из которых легко произвольно приписать решающее причинное значение. При таком массовом изучении совершенно невозможно определить соотносительную роль наследственности и среды в преступлениях. Но роль наследственности четко выступает при изучении тех преступников, которые являются близнецами. Близнецы, разумеется, становятся преступниками вовсе не чаще, чем обыкновенные люди, но близнецы дают возможность познать сложнейшие вопросы наследственности человека. Кратко напомним, что у индивида, мужчины и женщины, при формировании половых клеток не только вдвое уменьшается число хромосом и генов, но и происходит их рекомбинация, так что из всех семи миллионов генов, полученных от отца, и семи миллионов генов, полученных от матери, половая клетка получает только один ген из каждой пары. Естественно поэтому, что братья-сестры, в том числе многие близнецы, вернее двойни, резко отличаются друг от друга по набору генов. Но наряду с обычными, двуяйцевыми близнецами, рождающимися из-за одновременного оплодотворения двух разных яйцеклеток разными спермиями, нередко рождаются и так называемые близнецы однояйцевые. В этом случае образовавшиеся из одной оплодотворенной яйцеклетки две совершенно идентичные по набору хромосом и генов дочерние клетки в дальнейшем развиваются каждая самостоятельно и дают двух наследственно идентичных людей. Они оба, подобно и двуяйцевым близнецам, обычно растут в сходных условиях - семейных, социальных, экономических и воспитательных. Но если разница по любым особенностям между двумя партнерами двуяйцевыми вызвана и наследственными различиями между ними, и различиями в условиях развития, то разница между однояйцевыми партнерами (в первом приближении) вызвана только различиями в условиях развития - наследственность у них идентична. Это бросается в глаза из-за их внешнего сходства, доходящего до полной неразличимости, в то же время установлено их тождество по интимнейшим биохимическим и молекулярным особенностям. Основное различие между партнером преступника в однояйцевых и двуяйцевых парах сводится к тому, что однояйцевый идентичен с преступником по генотипу, а второй отличен от него, как брат от брата. Материалы, собранные в Европе, США и Японии на протяжении сорока лет, ясно показывают, что эта разница оказывает значительное влияние на судьбу партнера: по новейшим, более точным данным, собранным в Дании Христиансеном (1968, 1971), однояйцевый партнер становится преступником вдвое чаще двуяйцевого партнера (см. таблицу в журнале; здесь она опущена по техническим причинам - V.V.).

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: защита реферата, капитанская дочка сочинение.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки