Давид Рикардо Начало политэкономии и налогообложения

Категория реферата: Рефераты по экономической теории
Теги реферата: тема здоровый образ жизни реферат, мировая торговля
Добавил(а) на сайт: Федосий.

Эта характеристика парламентской деятельности Рикардо вуалирует суть вопроса: экономист-теоретик, поддерживавший промышленную буржуазию против лендлордов, Рикардо как политик стоял на левом фланге этой борьбы, принадлежа к радикалам. Он боролся против хлебных законов, за свободу торговли, за свободу коалиций и рабочих союзов и за парламентскую реформу.

Защищая интересы промышленной буржуазии как класса, пришедшего на смену феодалам, Рикардо в то же время не солидаризируется полностью с партией вигов, выражавшей интересы промышленной буржуазии.

«Партия вигов,— писал он в письме к Мак-Куллоху,— владеет сама большим количеством гнилых местечек, но с чем виги менее всего захотят расстаться, так это с тем влиянием, которое они оказывают на избирателей как крупные землевладельцы или просто капиталисты».

Две черты характерны для Рикардо как учёного: его научное беспристрастие и известная способность к самокритике.

Маркс подчёркивает научное беспристрастие Рикардо, сопоставляя его позиции с позициями Мальтуса. Последний мог поддерживать интересы промышленной буржуазии лишь постольку, поскольку они совпадали с интересами земельной аристократии, поскольку, следовательно, оба класса дружно выступали «против массы народа, против пролетариата». Но там, где интересы промышленной буржуазии и земельной аристократии расходились (как по вопросу о хлебных пошлинах, например), Мальтус всегда становился на защиту лендлордов.

Рикардо же стоит прежде всего на точке зрения развития производительных сил и, как замечает Маркс, «с полным для своего времени правом рассматривает капиталистический способ производства как самый выгодный для производства вообще...». Его прямолинейность в этом вопросе является, по мнению Маркса, «не только научно добросовестной, но и научно обязательной для его точки зрения».

Рост производительности человеческого труда для него выше всего, и в жертву ей он согласен принести даже стоимость основного капитала, поскольку последняя падает при росте первой. «Нельзя отрицать,— пишет Рикардо,— что некоторое количество капитала было бы потеряно. Но что такое представляет собой владение капиталом или сохранение его — цель или средство?
Несомненно, средство. В чём мы нуждаемся, так это в изобилии товаров; если бы могло быть доказано, что, пожертвовав одной частью нашего капитала, мы могли бы увеличить годичное производство тех предметов, которые служат для нашего наслаждения и нашего счастья, тогда, конечно, мы не должны были бы роптать на потерю части нашего капитала»

Рикардо готов также пожертвовать интересами и лендлордов и рабочих, если технический прогресс затрагивает ренту или заработную плату или является причиной безработицы.

По последнему пункту необходимо, однако, сделать оговорку: что технический прогресс приводит в условиях капитализма к безработице, это не всегда было ясно Рикардо. Но именно тут он и дал любопытный образец самокритики. В XXXI главе своих «Начал», анализируя экономические последствия введения машин для разных классов общества, Рикардо пишет:

«Когда я впервые обратил своё внимание на изучение вопросов политической экономии, я придерживался взгляда, что применение машин... поскольку оно сберегает труд, является благом для всех...». И далее: «Класс рабочих, думал я тогда, также выиграл бы в одинаковой степени от введения машин, потому что при той же самой денежной заработной плате рабочие могли бы теперь покупать больше товаров. Я полагал при этом, что заработная плата не понизилась бы, так как капиталист мог бы предъявлять спрос и занять такое же количество труда...»

Но ошибочность этих представлений скоро стала ясна Рикардо: «...Я теперь убедился,— пишет он в следующем абзаце,— что замена человеческого труда машиной часто приносит очень большой ущерб интересам класса рабочих...
Теперь я имею основание думать, что фонд, из которого извлекают свой доход землевладельцы и капиталисты, может возрастать, в то время как другой, от которого главным образом зависит трудящийся класс, может уменьшаться».
Конечно, Рикардо не делает никаких политических выводов из этого признания и даже находит смягчающие обстоятельства: машины, говорит он, вводятся не сразу, а постепенно, т. е. «влияние их сказывается скорее при решении вопроса о применении сберегаемого и накопляемого капитала, чем при перемещении капитала, фактически уже применённого». Мало того, дело не столько во ведении машин, сколько в вывозе капитала за границу: «Вкладывая часть капитала в усовершенствованные машины, мы только задерживаем прогрессивное возрастание спроса на труд; вывозя капитал в другую страну, мы совершенно уничтожаем этот спрос» . Итак, не вывозите капитала и не бойтесь применять машины; пусть процветает промышленный капитализм, хотя положение рабочего будет ухудшаться,—таков объективный смысл констатации
Рикардо, показывающих, с одной стороны, его научную беспристрастность и способность к самокритике, а с другой — его полную готовность пожертвовать интересами рабочих во имя развития производительных сил капитализма.

Научное беспристрастие и вместе с тем научная ограниченность Рикардо выражаются также в весьма своеобразной форме и в его отношении к своему современнику — утописту Роберту Оуэну. Будучи членом парламентской комиссии, которая должна была рассмотреть оуэновский проект, он высказался против него. В одном из писем к Троуэру он говорит, что «такое общество, какое проектируют они» (т. е. Оуэн п Престон), не может процветать, ибо
«опыт веков против него». Это совершенно закономерно для Рикардо, теоретика промышленной буржуазии, но это не помешало, однако, Рикардо высоко ценить
Оуэна как человека и общественного деятеля и открыто защищать его от нападок буржуазии.

Мало того, в вышецитированной работе «О покровительстве земледелию», анализируя влияние высокого урожая на цены, Рикардо говорит: «Если бы мы жили в одном из параллелограммов Оуэна и пользовались всеми нашими продуктами сообща, то никто не пострадал бы в результате изобилия; но, пока общество устроено так, как в настоящее время, изобилие часто будет убыточно для производителей, а недостаток будет для них выгоден»

Выше мы уже привели характеристику, данную Марксом Рикардо и его роли в истории политической экономии. Глубокая критика, которой подвергает Маркс
Рикардо, исходит именно из признания этой исторической роли. Так, в «Нищете философии», говоря об экономистах-фаталистах, т. е. тех теоретиках, которые
«индифферентны в своей теории к тому, что они называют неудобствами буржуазного производства», Маркс разделяет их на классиков и романтиков. О первых он говорит: «Классики — как, например, Адам Смит и Рикардо — являются представителями той буржуазии, которая, находясь еще в борьбе с остатками феодального общества, стремилась лишь очистить экономические отношения от феодальных пятен, увеличить производительные силы и придать новый размах промышленности и торговле... Миссия экономистов, вроде Адама
Смита и Рикардо, являющихся историками этой эпохи, состоит лишь в том, чтобы уяснить, каким образом приобретается богатство при отношениях буржуазного производства,сформулировать эти отношения в виде категорий и законов и показать, насколько эти законы, эти категории в деле производства богатства стоят выше, чем законы и категории феодального общества».

2. НАЛОГИ
Налоги составляют ту долю продукта земли и труда страны, которая поступает в распоряжение правительства; они всегда уплачиваются в конечном счёте или из капитала, или из дохода страны.

Капитал страны является или основным, или оборотным в зависимости от степени своей долговечности. Трудно определить с точностью, где начинается разница между основным и оборотным капиталами, потому что число степеней долговечности капитала почти бесконечно. Пища страны потребляется и воспроизводится по крайней мере раз в год; платье рабочего потребляется и воспроизводится, вероятно, не чаще, чем каждые два года; дом его и обстановка рассчитаны на десяти-двадцатилетний период.

Когда годовое производство данной страны значительно превышает её годовое потребление, говорят, что капитал её возрастает; когда её годовое потребление даже не покрывается её годовым производством, говорят, что её капитал уменьшается. Таким образом, капитал может увеличиться или вследствие увеличения производства, или вследствие уменьшения
[непроизводительного] потребления.

Если потребление правительства возрастает вследствие взимания добавочных налогов и покрывается или увеличением производства, или уменьшением потребления со стороны народа, то налоги падают на доход, и национальный капитал остается нетронутым; но если производство не увеличится или
[непроизводительное] потребление всего народа не уменьшится, то налоги необходимо упадут на капитал [т. е. будет затронут фонд, предназначенный для производительного потребления ].

Соразмерно уменьшению капитала страны необходимо уменьшится и её производство; поэтому если такие [непроизводительные] расходы народа и правительства продолжаются и если годовое воспроизводство постоянно уменьшается, то ресурсы народа и государства будут падать с возрастающей быстротой, и результатом будут нищета и разорение.

Несмотря на огромные расходы английского правительства за последние 20 лет, едва ли можно сомневаться в том, что возрастание национального производства более чем уравновешивало их. Национальный капитал не только не был затронут, но и значительно возрос, и годовой доход народа даже за вычетом налогов в настоящее время, вероятно, больше, чем в какой-нибудь прежний период нашей истории.

В доказательство этого мы можем сослаться на увеличение населения, расширение земледелия, развитие судостроения и промышленности, сооружение доков, прорытие многочисленных каналов и на многие другие дорогостоящие предприятия; всё это указывает на умножение как капитала, так и годового производства.

[Верно, однакоже, что, не будь налогов, это увеличение капитала было бы гораздо больше. Таких налогов, которые не имели бы тенденции уменьшать силу накопления, нет. Все налоги необходимо падают или на капитал, или на доход.
Если они падают на капитал, то должен соответственно уменьшиться тот фонд, размером которого всегда регулируется производительная деятельность страны, а если они падают на доход, то они или уменьшают накопление, или заставляют налогоплательщиков уменьшать для покрытия их на соответствующую величину своё прежнее непроизводительное потребление предметов жизненной необходимости и комфорта. Одни налоги] оказывают такое действие в большей степени, чем другие, но великое зло налогового обложения заключается не столько в том, что оно падает на те или другие объекты, сколько в его действии, взятом в целом.

Налоги не необходимо падают на капитал, когда обложен капитал, пли на доход, когда обложен доход. Если из дохода в 1 тыс. ф. ст. в год мне приходится уплачивать 100 ф. ст., то это действительно будет налог на доход в том случае, если я удовлетворюсь расходованием остальных 900 ф. ст., но если я расходую попрежнему 1 тыс. ф. ст., то это будет налог на капитал.

Рикардо рассуждал так, пусть капитал, приносящий мне доход в 1 тыс. ф. ст., равняется 10 тыс. ф. ст., а налог в 1% на такой капитал составит 100 ф. ст., но если, уплатив этот налог, я буду тратить на себя только 900 ф. ст., то мой капитал не будет опять-таки затронут им.

Свойственное каждому человеку желание сохранять своё общественное положение и удерживать своё богатство на раз достигнутой высоте ведёт к тому, что большинство налогов, будут ли то налоги на капитал или же на доход, уплачивается из дохода. Поэтому с ростом обложения или с умножением правительственных расходов то количество предметов комфорта, которым пользуется народ, должно уменьшаться, если только он не сможет соответственно увеличить свой капитал и свой доход. Задача политики правительства и должна состоять в том, чтобы поощрять это стремление к накоплению. Оно никогда не должно вводить такие налоги, которые неминуемо падают на капитал. Поступая так, оно затрагивает фонд, предназначенный для содержания труда, и тем самым уменьшает будущее производство страны.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки