Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Четвертый уровень знаковости оказывается за границами человеческого понимания — рефлексия рефлексии рефлексии человеку недоступна. В качестве одного из следствий можно указать возможности и формы истории философии, относящиеся к различным уровням знания. Никакая история философии не может превышать третий уровень знаковости, поэтому “потолком” для истории философии всегда будет философия, т.е. история философии в качестве философии. Однако существуют и нефилософские формы истории философии, обычно связанные с редукцией одного из знаковых уровней предмета описания (описываемой философии). Даже в случае сохранения числа уровней, задача истории философии лишь в производстве модели описываемой философии, которая “лучше” описываемой философии в том отношении, что легче помещается в классификации и периодизации исторического повествования.

Семиотическая конечность разума объясняет и бескомпромиссность философского диалога. Аутентичное понимание одним философом другого философа невозможно потому, что требует выхода на четвертый уровень знаковости, закрытый для человеческого понимания, поэтому разногласие и противоречие философских позиций будет продолжаться пока существует философия. Невозможность систематического и осмысленного выхода на четвертый уровень знаковости обостряет проблему интерсубъективности философии, поскольку исключает возможность использования метаязыка для налаживания философской коммуникации, для нахождения философами общего языка. Конфликтующие философские позиции поэтому не имеют и не могут иметь внешних рациональных критериев, которые бы способствовали их примирению.

Означаемой стороной, предметом философского описания часто, особенно в современной философии, оказываются категории логики и грамматики (достаточно вспомнить онтологические учения, от Аристотеля до наших дней). Это еще раз свидетельствует в пользу того, чтобы рассматривать философию не просто в качестве метаязыка, а в качестве метаязыка метаязыка, т.е. описываемая философией знаковая система сама уже должна быть метаязыком или коннотацией. Язык философии всегда находится в опосредованном отношении к естественному языку. А поскольку естественный язык становится собственным метаязыком прежде всего в грамматическом и/или логическом аспектах, постольку категориальное выражение именно данных аспектов часто становится объектом философской, теперь уже вторичной (по отношению к естественному языку) рефлексии, объектом метаметаязыкового описания и упорядочивания. Философское высказывание металингвистично и/или металогично; в более общем случае, вторая рефлексия — продукт метакоммуникации.

Если согласиться, что духовная культура — область “символических форм”, то всякая деятельность над культурным символизмом, будь то его описание, анализ, критика, или что-либо иное будет метасимволической деятельностью, независимо от того, в духе какой традиции мы понимаем символ. Подобная деятельность характерна для философии — философия есть метадискурс, предназначенный для описания и анализа символического. Философия как вторая рефлексия уже мета- теоретична и/или мета- идеологична. В более общем плане, как мы уже сказали, она является метакоммуникацией. Поэтому философия трансцендирует вторичные знаковые образования культуры, и семантика философии есть трансцендентальная семантика.

Для моделирования второй рефлексии необходимо использовать семиотики уже третьего уровня, которые строятся добавлением дополнительного знакового уровня — метаязыкового или коннотативного — к приведенным выше моделям вторичных семиотик. Если системы второго уровня связаны с рефлексией и коннотацией (2 случая), то системы третьего — с рефлексией рефлексии (рефлексия второго уровня, или метарефлексия) и с рефлексией коннотации, а также — с коннотацией коннотации (гиперконнотация) и с коннотацией рефлексии (4 случая). Четыре модели третичных систем предоставляют возможность семиотической классификации философских учений.

Теперь мы можем связать особенности философского дискурса с полученными знаковыми моделями, имеем возможность семиотического объяснения основных форм философского дискурса. Эти семиотические модели выражают архетипы философского дискурса. Прежде чем давать характеристику архетипам, соответствующим построенным нами четырем моделям, отметим черты общности между собой метаязыковых архетипов [1] и [2] и коннотативных — [3] и [4]. Метаязык служит анализу и не создает новых смыслов, он вводит лишь новые знаки; коннотация же, наоборот, новых знаков не создает, а служит порождению новых глубинных смыслов.

Добавление третьего метаязыкового уровня дает следующие две модели:

— метаязык метаязыка

Архетип данной модели можно именовать и характеризовать как философский “анализ”, предметом которого выступают те феномены культуры, которые образуют метаязыковые семиотики (два нижних знаковых уровня).Достаточно взглянуть на схему [1] чтобы увидеть, что анализ есть метаязыковой трансцензус метаязыкового описания — описание описания. Не случайно, что традиционной областью анализа является философия науки. Анализ доминирует в философии таких мыслителей как Аристотель, Г. Лейбниц, Б. Рассел и др. Анализ входит и в классическую феноменологию. Правда, феноменология, в отличие от аналитической философии, не ведает синтаксиса (не имеет дела с реальными означающими), её анализ ограничивается областью семантики.

В противоположность философской критике, чистые аналитики склонны уподоблять философию науке, замечая лишь различие в степени общности используемых категорий. Философия является для аналитиков знанием, теорией. Аналитики не склонны противопоставлять языковые уровни рефлексии потому, что справедливо — согласно собственному архетипу “анализа” — усматривают и в первой, и во второй рефлексии (и в науке, и в философии) метаязыковые описания, только различного уровня. Простое различие уровней или “логических типов” используемых в науке и философии метаязыков не считается ими достаточным основанием для утверждений о принципиальной противоположности научного и философского дискурса.

Аналитики охотно занимаются проблемами онтологии, однако их подход отличается от подхода метафизиков: онтологические проблемы решаются в контексте логического или лингвистического анализа, в контексте философии языка. Когда современные представители анализа использует слово “метафизика” в позитивном, а не критическом смысле, они подразумевают под этим логически обоснованную онтологию. Тогда фигурируют такие понятия как “логическая онтология” и “дескриптивная метафизика”. Очевидно, что это нечто иное, чем традиционные, послеаристотелевские формы спекулятивной онтологии и метафизики (Аристотель исследовал проблемы первой философии, используя “Органон”).

Самой же вопиющей нелепостью, с точки зрения аналитической онтологии, являются категория “Ничто” или “Небытия”. В отличие от традиционных форм метафизики, аналитическая онтология всегда исключает данную категорию, видя в ней лишь полную нелепость. Категория “Небытия” — надёжный негативный критерий, свидетельствующий о неаналитическом характере рассматриваемой онтологии.

В рамках анализа априорное может мыслиться лишь в качестве бессодержательного (иногда даже “бессмысленного”), в качестве того, что тождественно формальным правилам и/или универсалиям метаязыка, ибо чистый философский анализ — это метаязык метаязыка. Поэтому-то аналитики отрицают концепцию синтетического a priori, характеризующую уже следующий архетип философского дискурса.

Аналитический дискурс характеризуется стремлением к созданию искусственных языков. Достоинством аналитического дискурса является стремление к ясности, недостатком же может оказаться бедность содержания (“пустыня анализа”) и/или излишний формализм. Аналитический архетип хорошо сочетается со следующим метаязыковым архетипом, к которому мы и переходим.

— метаязык коннотации

Архетип данной модели можно именовать и характеризовать как философскую “критику”, которая отличается от анализа главным образом предметной направленностью. Критика работает не столько с формальными языками, сколько со смыслами. Достаточно посмотреть на схему [2] чтобы увидеть, что критика — есть метаязыковой трансцензус коннотации (второго знакового уровня). Критика работает с коннотациями культуры, в частности, может распространяться и на коннотативные архетипы самой философии, превращаясь в критику метафизики.

Логический анализ — это, прежде всего, конструирование искусственного (мета) языка, лингвистическая же философия — преимущественно критика языка. Критическая философия стремится не столько к созданию искусственных языков, как то имеет место в чистом анализе (А.Тарский, Р.Карнап), сколько к прояснению смысла языка (поздний Витгенштейн, Г.Райл и др. представители лингвистического анализа).

Критическая философия опирается на ту или иную форму априоризма. Без некоторых правил и принципов критики, некоторых “аксиом” понимания ни один уважающий себя критик не может обойтись, под угрозой трансцендентальной самопротиворечивости (каковая присутствует, например, в протагоровском скептицизме и релятивизме), так это — наличие. Для критиков аналитического типа допустим лишь формальный априоризм, критика же с элементами спекуляции необходимо содержит идею синтетического a priori. Критика опирается на некоторый содержательный априоризм. В то же время, критический дискурс препятствует онтологизации своего содержательного априоризма.

Критическая метаязыковая трансценденция не только не разрушает исходный коннотативный уровень, но и делает его более устойчивым. Наличие априорных оснований предохраняет, по-видимому, критическую философию от трансформации в скептицизм. Скептицизм оказывается дефектом метаязыка критики, его неполнотой, которая связана с отсутствием необходимых семантических терминов — априорных категорий. Априорные основания — это отображение в метаязыке подвергаемых рефлексии коннотаций. Критическая философия удовлетворяет критерию самонепротиворечивости.

Критическая философия ориентируется не только на исследование науки, но и на такие явления культуры, как миф, литература, искусство, идеология, мораль и т.д. Сохраняя, вслед за философским анализом, объективность и научность метаязыкового описания, критическая философия часто переносит его на новые области, далеко выходящие за рамки философии науки. Характерной особенностью критической философии является разграничение философии и науки (И.Кант, Л.Витгенштейн, М.Шлик и др.). Вероятно, это объясняется тем, что критический архетип включает семиотики различного типа: и метаязык, и коннотацию. Они хоть и располагаются на различных языковых уровнях, но конфликт, либо просто разделение между философской рефлексией и научным знанием провоцируют. Критическая философия может отрицать саму возможность особого философского знания, отводя философии функцию прояснения смысла. Поэтому аналитические усилия “критиков” часто не завершаются какими-то философскими заключениями, выводами. Процесс философствования самоценен и самодостаточен, он не завершается в какой-то философской теории, не приводит к упорядоченной системе философских высказываний. Критики противопоставляют порождаемое внутренней потребностью человека философствование (И.Кант) “философии систем”. У критиков возможны проблемы с институтом науки, его требованием разграничения между процессом получения результатов и самими научными “результатами”.

Добавление третьего коннотативного уровня дает следующие две модели:

— коннотация метаязыка

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: игра реферат, решебник 10 11.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки