Августин Блаженный о человеке
Категория реферата: Рефераты по философии
Теги реферата: решебник, шпаргалки по математике
Добавил(а) на сайт: Durkin.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 5
«Что ты имеешь, чего бы не получил? »
Итак, согласно Августину, христианство должно быть религией не дел и закона, а благодати. Это великое достижение Августина превозносили весьма часто. Но по мнению швейцарского теолога Ганса Кюнса нет ни малейшего сомнения, что тот самый Августин,|который в противовес греческому тезису о примате интеллекта совершенно правомерно выступал за примат воли и любви, который написал такую потрясающую фразу, как «Dilige, et quod vis fac» («Люби — и делай, что хочешь») , который умел столь блестяще писать о милости Божьей, — что именно он несет ответственность и за в высшей степени сомнительные пути развития латинской церкви, а именно, в следующих основополагающих пунктах.
1. Подавление сексуальности в западной теологии и церкви. По сравнению с другими латинскими теологами (например, с Иеронимом) Августин более явно подчеркивал равенство мужчины и женщины — по крайней мере на духовном уровне (относительно рационального мышления), — обусловленное богоподобием обоих полов. Но в то же время он разделял общепринятое в те годы мнение о том, что в телесном отношении женщина находится на более низкой ступени, чем мужчина, — ведь согласно книге Бытия, она была создана из мужчины и для мужчины (Быт. 2). Теория сексуальности и греха была столь важна для Августина, что даже в семьдесят лет он испытывал необходимость в том, чтобы написать письмо преемнику Иоанна Хризостома, константинопольскому патриарху Аттику с изложением своей весьма сомнительной позиции (это письмо было найдено лишь недавно). Августин писал:
«Влечение (имеется в виду злой "зов плоти"), пламя которого совершенно без разбору направляется на дозволенные и недозволенные объекты, которое удается обуздать стремлением к браку, призванному служить его удовлетворению и в то же время удерживающему его от всего недозволенного... Против этого влечения, противостоящего закону природы, должны бороться все виды целомудрия: и целомудрие супружеских пар — с тем чтобы зов плоти мог быть использован надлежащим образом, — и целомудрие соблюдающих воздержание мужчин и дев — с тем чтобы оно вообще не возымело действия, что еще лучше и такая борьба овеяна большей славой. Если бы подобное влечение существовало в раю, то благодаря достойной удивления степени свободы оно никогда не преходило бы заповеди воли... Никогда не вынуждало бы оно дух к мыслям о неподобающих и непозволительных радостях.
Не требовалось бы держать его в узде с помощью супружеской умеренности или вести с ним борьбу с непредсказуемым результатом посредством аскетических усилий…»
2. «Овещвление» благодати в западной теологии и благочестии.
На Востоке представление о «сотворенной благодати» (« gratia creata»), соответствующее западному латинскому учению о благодати, вообще не получило развития; там интересовались исключительно вожделенным
«обожением» человека, его «бессмертием» и «нетленностью». В противоположность этому на Западе уже Тертуллиан понимал благодать не столько по-библейски — как образ мыслей Бога и отпущение грехов, — сколько в русле стоицизма — как имеющуюся в человеке «vis», как некую «силу», более могущественную, чем природа («natura»); именно у Тертулли-ана мы впервые находим противопоставление природы и благодати. И для Августина также « благодать прощения » служит лишь приуготовлением к «благодати вдохновения», которая входит в человека как некая динамичная субстанция благодати, спасающая и преобразующая его. Это — «gratia infusa»*, нечто вроде сверхприродного топлива, приводящего в движение изначально недееспособную волю. В таком случае, говоря о благодати, Августин уже подразумевает не милостивого к нам живого Бога, но отличную от Бога, ставшую самостоятельной, зависимую преимущественно от таинства
«сотворенную благодать», о которой ничего не говорится в Новом Завете. Но именно на такой благодати было в средние века сосредоточено внимание латинской теологии и церкви (церкви, построенной на благодати и таинствах), что в корне отличало ее от греческого богословия.
3. Страх перед предопределением, характерный для западного благочестия. Греческие отцы церкви придерживались мнения о свободе выбора человека и до и после грехопадения. У них не было представления о неизбежном божественном предопределении к блаженству или проклятию, а иногда они — как, например, Ориген и его последователи — склонялись к идее всеобщего прощения грешников. В отличие от них состарившийся Августин, чрезмерно увлекшийся полемикой с пела-гианами, принялся отстаивать манихейские мифологемы. Это привело к нивелированию универсального значения Христа в деле спасения и — совершенно вразрез с позицией Павла — к индивидуалистически ограниченному пониманию высказываний Послания к римлянам об Израиле и церкви. Что же это за Бог, который, руководствуясь своей «справедливостью», изначально приговаривает несметное число людей, в том числе даже несчетное множество некрещеных младенцев, к вечному проклятию (даже если, быть может, в более мягкой форме)?
Современник Августина Иоанн Златоуст настойчиво подчеркивал невиновность малых детей, поскольку многие в его общине верили в то, что младенцы могут быть умерщвлены с помощью колдовства и что их душами владеют демоны. Кстати, Августин внес немалый вклад в распространение страха перед демонами в западной церкви. Хотя его учение о предопределении уже Винцентом из Лерина было отвергнуто как новшество, противоречащее принципу кафоличности («то, во что веруют везде, всегда, все»), и никогда не получило полного признания средневековой церкви, тем не менее многих людей вплоть до Мартина Лютера терзал страх по поводу того, будут ли спасены их души, — страх, совершенно не соответствующий благой вести
Иисуса и противоречащий воле Бога к всеобщему спасению. Даже французский специалист по патрологии Анри Марру, обычно благожелательно относящийся к
Августину, вынужден прийти к следующему заключению:
«Как показывает история влияния учения Августина, за то, что его идеи часто извращались, большую часть ответственности несет он сам »2!.
4. Новая трактовка учения о Троице. В теологии Августина, не уделявшего много внимания вопросам христианского образа жизни мирян или космологическим аспектам благочестия, мы находим немало спекулятивных рассуждений о Боге. Ведь Августин переставил акценты не только в подходе к сексуальной морали или в теологии благодати и таинства, но и в учении о
Боге. Он по-новому осмыслил традиционный христианский тринитаризм, существенно выйдя за пределы сказанного до него Оригеном о единстве и троичности Бога. Очень кратко эти новации можно сформулировать следующим образом:
— Мысль греков отталкивалась от идеи об одном Боге и Отце; Отец и есть
Бог, единый и единственный принцип («arche») Божественности, которую Он дарует Сыну (« Бог от Бога и свет от света »), а в конце концов и Святому
Духу. Наглядно это можно представить так: есть три расположенные в ряд звезды, и одна из них дает свет двум другим, но в нашем восприятии все они сливаются в одну звезду.
Августин же выступает за единую божественную природу, или субстанцию, за общую для всех трех ипостасей божественную сущность, великолепие, величие. Исходным пунктом и основоположением его учения о Троице служит именно эта божественная природа, которую он рассматривает как принцип единства Отца, Сына и Святого Духа, причем эти три ипостаси различаются лишь как стороны вечной взаимосвязи, лежащей в основании внутрибожественной жизни. Отец узнает себя в Сыне, а Сын — в Отце, и в результате этого узнавания происходит истечение Духа как персонифицированной любви. Таким образом, Августин утверждает принцип двойственного исхождения Духа. Это — то самое знаменитое латинское добавление к никейскому Символу веры «Дух, исходящий от Отца и Сына»
(«filioque»), которое греки и по сей день отвергают как абсурдное.
— Таким образом, вместо изначально простых триадических исповедальных положений Нового Завета об Отце, Сыне и Духе было выстроено претенциозное в интеллектуальном отношении спекулятивное тринитарное учение о том, что три равно одному. Все усилия этой едва ли не высшей тринитаристской математики достичь понятийной ясности не привели к каким-либо решениям, способным выдержать испытание временем. Возникает вопрос: не подобна ли эта греко-латинская спекуляция, оторвавшаяся от библейской почвы и отважно пытающаяся выведать тайну Бога в головокружительных высотах, не подобна ли она сыну родоначальника афинского художественного промысла Дедала Икару, слишком близко подлетевшему к солнцу на самодельных крыльях из перьев и воска?
Исследуя произведения Августина и то влияние, которое они оказывали на умы людей на протяжении столетий, Ганс Кюнг считает, что речь следует вести не о неисчерпаемом богатстве его теологических тезисов, а скорее об эпохальном значении Августина для выработки новой латинской, католической парадигмы, разительно отличающейся от греческо- эллинистической! Августина нельзя просто старательно игнорировать, как это принято в восточной теологии, но нельзя считать, как некоторые западные интерпретаторы, что он вообще вне всякой критики. К его оценке нужно подходить дифференцированно, в первую очередь обращая внимание на то, что он был творцом новой парадигмы. Ведь каждая смена парадигм — это не только шаг вперед, напротив, любая такая смена связана как с завоеваниями, так и с потерями. И на самом деле, новая теологическая парадигма возникла тогда, когда этот изначально внешне светский человек, глубокий диалектик, одаренный психолог, блестящий стилист и, наконец, неистовый христианин пришел к необходимости теологически переработать свой разнообразный опыт, создав великий синтез, — подобно тому как это доброе столетие назад сделал
Ориген.
Заключение.
Шестнадцать веков отделяют нас от святого Августина.
Отделяют ли ? Скажем лучше, связывают с ним, ибо весь этот долгий период Запад был пронизан присутствием Августина, его славой , его влиянием, не говоря уже об ожесточенных спорах , порожденных нюансами его мысли. Имя Августина с такой же настойчивостью приковывает к себе наша внимание не только благодаря своеобразию его личности, но и потому, что в течении всех шестнадцати столетий западная культурная традиция находилась под его воздействием, ибо история постоянно обнаруживает влияние Августина в самых различных областях мысли, культуры и религиозной жизни.
Список литературы.
1. Кюнг Г. Великие христианские мыслители / Пер. с нем.
О.Ю. Бойцовой. – СПб.: Алетейя, 2000. – 442с.
2. Марру А. Святой Августин и августинианство.: Пер. с франц.
О.В. Головой. Долгопрудный: Вестком, 1999.
3. Мейердорф И. Введение в святоотеческое богословие (Конспекты лекций). Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2001.
4. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том 2. Средневековье. – ТОО ТК «Петрополис», 1994. – 368.
Скачали данный реферат: Karachjov, Akindin, Marin, Чупраков, Babikov, Ripsimija, Попырин.
Последние просмотренные рефераты на тему: рефераты,, сочинение сказка, вопросы и ответы, шпаргалки скачать.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 5