Предыдущая страница реферата | 8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 | Следующая страница реферата

б) Средневековье. Отец. Имя

Средневековое отрочество Эдипа проходит в вотчине сурового, но справедливого Отца, в которой хроника его жизни попечительно субординируется вертикальными связями патриархальной иерархии.
Хроникализация жизненного распорядка, происходящая в процедуре обмена сферы пространственного горизонта на сферу временной вертикали, задается из перспективы исторической темпоральности режимом "покаяния" в грехах прошлого и режимом "надежды на спасение" в будущем, порождая временную схему отношения "прошлого" и "будущего" как проекцию этической схемы отношения "греха" и "прощения", - чем экстенсивнее укорененность в поле признания человеком своих прегрешений, тем интенсивнее устремленность человека к трансцендентальному Богу. Эдипу-отроку принадлежит пассивная роль в конституирующей средневековую интерсубъективность системе: Отец-Сын.
Слово (оно же Имя) Отца как инстанция Закона предопределяет и регламентирует всю сеть жизненной стратификации и вместе с тем обеспечивает сохранность каждого члена семьи - общины.

Вертикальная связь оппозиционного Плоти (грамматически принадлежащего женскому роду) Духа (мужской род) с Небесами, с-видетелем которых последний является, своей проекцией на горизонт Земли ("тварной плоти") создает условия трансгрессии за пределы языка и оптики и утверждает приоритет линейной и направленной истории перед циклической природой, упраздняя судьбу в пользу предопределения.

в) Новое время. Субъект. Центр.

И наконец настает пора автономной юности Эдипа, приходящейся на период Нового Времени. Потерявшая былое очарование и красоту Мать-природа и убитый Отец-Бог - вот обстоятельства жизни осиротевшего новоевропейского юноши. Когитальный нарциссизм полностью расквитался со своим опорно- принципиальным прошлым. Благополучно выпав поочередно, сначала из крайности идентификации с Природой в пользу трансцендентального Творца тварного мира, чей исток вознесся далеко от земли, затем из крайности идентификации с
Богом путем самоудостоверивания в автономном cogito. Таким образом, субъект окончательно впал в центр, различие этих крайностей обусловивший, с которым совпадает и источник его собственного расщепления. Раскол мира на res cogitans и res extensa спроецировался на человеческое существо различием духа и тела. Природа, пришедшая в режиме учреждения превосходства идеального над реальным в крайность символа, чье бытие сводится к тому, чтобы только служить отражением своего трансцендентного истока, теперь окончательно становится объектом научно-технического освоения. А то, что венчало иерархию средневекового бытия, ныне опосредуется в математический органон научного исчисления, ибо создается он за счет Имени Бога, поскольку сферой конституирования математических идеальностей оказывается та сфера, которая в Средние века почиталась исключительно как компетенция Логоса.
Психоанализ, выделив в истории индивидуального Я три этапа и редуцировав каждый к определенному трансцендентальному элементу как его конституенту, синтезировал их в единой конструкции Я. Далее индивидуальная история субъекта развертывается в универсальную историю человечества, благодаря, с одной стороны, языковой интеграции на основе именной идентификации и, с другой стороны, родовой интеграции на основе на-личной идентификации. Мир,
Бог и Я выступили как проекции трех элементов единой структуры субъективности, в которой каждый является фундаментальной характеристикой соответствующей эпохи. Детальный анализ того, как эти элементы взаимодействуют в единой системе, провел Жиль Делез. . Причем, логика взаимодействия структурных элементов сводится к таким элементарным отношениям как различие и повтор.

II.4. Модель мира в структурализме Делеза.

Серия текстов Жиля Делеза выстраивается в такой текст, в котором непрерывно повторяется описание всегда одной и той же структуры различия.
Серийный дискурс Делеза стремится ко все более точному схватыванию структуры, становление которой происходит в направлении зазора между
«идеальной» и «реальной» серийными проекциями этой структуры. То есть, уточнение нацелено на их схождение и пересечение. Теоретизирование Делеза идет в режиме циклообмена бинарными крайностями в преодоление конфликта между цикличностью традиционной диалектики и линейностью трансцендентальной
«логики вывода». Чего бы ни касалась структурная аналитика Делеза, любой предмет опыта она редуцирует к биполярности и к «парадоксальности» отношения внутри этой биполярности.

Прежде всего, Делез начинает с выделения сообществ сингулярных элементов, которые, по принципу чередования противоположностей выстраиваются в циклические серии. Серии также коррелируют друг с другом и образуют молекулярные и молярные серии.

Главными принципами структурных отношений в аналитике Ж. Делеза выступают различие и повторение, предельно полное описание которых дано в одноименной книге. Здесь Делез показывает сцепление различия и повторения, которое выстраивается в определенную фигуру, которая функционирует по
«закону обратного соотношения».

В самом центре этой фигуры пребывает «непонятийное» и безобъектное
Различие как эссенция, чьей экзистенцией является Повторение. Различие есть то, чту есть кбк Повторение. Поскольку всякое «что» есть различие - оно
«различие в себе». Поскольку всякое «как» есть повторение - оно «повторение для себя». Если различие есть «проведение различия», то, чем оно проводится есть вертикальная ось, и различие есть вертикальная тенденция, которая интегрирует проекции различия в единый горизонт, который Делез называет серией. Серия - это интегрированное единство сингулярностей, среди которых надо различать элементы и случаи.

Вся схема мира сводится Делезом к «вечному» повторению «одного и того же различия. Такая схема содержит помимо явных ницшевских реминисценций аллюзии к философии Гегеля, возводившего «противоречие» в онтологический принцип. Структура заключается во включенности инстанции различия в зазор между конституируемыми им крайностями, которых всегда, как минимум, две.
Двоица - это матрица и рамка всякого отношения внутри элементарного различия. «Функция противопоставления состоит здесь в том, чтобы ограничить в правах элементарное повторение, замкнуть его на самой простой группе, свести минимум до двух»[249]. Поскольку изначальное различие - это различие на два, пополам, а пара - форма изначального повторения, то изначальное различие и изначальное повторение - одно и то же. А также «центр» различия и «центр повторения» - это одна и та же точка как центральная точка. Это центральная точка изначальных различия и повтора выступает как
«означаемое», для которой «есть две означающие вещи» (Иоахим)[250]. В этом смысле Делез различает два порядка означающих как «два реальных ряда, сосуществующих относительно сущностно иного виртуального объекта». Таким образом, каждый из этих реальных рядов представляет собой проективную серию, одна из которых по способу отношения к идеальному есть идеальная и потому внутренняя, другая - по способу отношения к реальному есть реальная и внешняя[251]. Идеальная серия свивается вокруг вертикальной оси в спираль идеальной репрезентации, но «бесконечная репрезентация напрасно умножает точки зрения, выстраивает их в ряды; эти ряды все так же подчинены условию сходимости на одном и том же объекте, на одном мире». Реальная серия развивается вдоль горизонта в спираль реальной репрезентации, но
«есконечная репрезентация напрасно умножает образы и моменты, располагая их кругами, способными к самодвижению; у этих кругов остается единый центр - центр большего круга сознания»[252]. Центр различия и повторения, являясь основанием конвергенции, схождения идеального и реального, вертикального и горизонтального, центрального и периферийного рядов, является
«парадоксальным» образом и условием их расхождения, дивергенции. Дело в том, что этот «парадоксальный элемент», «нонсенс», «виртуальный объект» и т.д. конституируется исключительно за счет различия этих двух означающих серий, конституируется именно благодаря принципиальному несовпадению этих рядов, из-за фундаментальной блуждающей «асимметрии». Делез пишет:
«Виртуальный объект - частичный не просто потому, что ему недостает оставшейся в реальном части, но в себе и для себя, поскольку он расщепляется, разделяется на две виртуальные части, одной из которых всегда недостает другой»[253]. Виртуальный объект во темпоральном плане «всегда был», это как бы «давно прошедшее настоящее», а в топическом – «он там, где его находят, лишь при условии, что его ищут там, где его нет».

Мы видим, что структура, по Делезу, трехсоставна: она состоит из
«децентрированного центра» и двух различаемых им проекций - вертикальной проекции как интроекции и горизонтальной проекции. Эта структура напрямую соотносится со временем. Однако она не просто накладывается на время, но каждая составляющая структуры строго темпорально акцентирована.
Децентрированный центр конституирует непрерывную функцию Теперь, вертикальная проекция сжимается в прошлое, а горизонтальная проекция разжимается в будущее.

Поскольку центр различия конституируется как парадоксальная конъюнкция
«быть и не быть», то его проекция размыкается в периферию, для которой конституитивной является дизъюнкция «быть или не быть». То есть, парадоксальный центр содержит одновременно некое номинальное (идеальное)
«есть» и наличное (реальное) «есть», и содержит он их как одновременное различие, которое проецируется в диахроническое повторение по типу «либо есть, либо нет», «Fort/Da” , располагающееся по периферии. То есть, темпоральной модификацией различия является синхрония, а темпоральной модификацией повторения является диахрония. Периферийная проекция центрального различия обнаруживает наличное, реальное «есть» в есть, а номинальное, идеальное «есть» в «несть». То есть, периферия составляется чередованием «есть» и «несть». Это касается только ряда реальной периферии.
А мы помним, что с ним коррелирует другой ряд как идеальный или внутренний.
И их корреляция основана на принципиальном несовпадении, асимметрии. В то время, когда возникает элемент в реальном ряду, то есть, некая вещь, в то же самое время исчезает его идеальный эквивалент в ряду идеальном как некое соответствующее ей имя. И идеальная серия, и реальная серия коррелируют относительно инстанции, которая самоконституируется как «форма пустого времени» по ту сторону номинальной синхронии и реальной диахронии, ни одна из которых не является «исходной» или «производной». Дело в том, что именно своим различием они утверждают эту инстанцию как центр своего различия. Обе серии скользят друг относительно друга, с одной стороны, как ряд «пустых мест», а, с другой стороны, как ряд «пассажиров без места».[254] Инстанция, учреждающая одновременность отсутствия и присутствия, образует два ряда пассивных синтезов, и, «если первый пассивный синтез относится к настоящему» и «учреждает «эстетику», «то второй - к прошлому» и определяется «как эквивалентный «аналитике». (Поскольку прошлое существует в идеальной форме памяти, то его бытие носит исключительно номинальный или
«виртуальный» характер, и в прошлое мы в состоянии проникнуть только мыслью в режиме вос-по-минания. Традиция этой гносеологической парадигмы протянулась от платоновской теории «припоминания» до гегелевского
Erinnerung (“воспоминание”, и одновременно, “движение во-внутрь”). Мышление
- это всегда назад-мышление или вовнутрь-мышление). Ряд прошлого и ряд будущего - это дуги некогда распавшегося круга «живого настоящего»- -«дело в том, что ряд реального (или настоящих, переходящих в реальное) и ряд виртуального (или прошлого, сущностью отличного от всех настоящих) образуют две расходящиеся круговые линии, два круга, или даже две дуги одного и того же круга по отношению к первому пассивному синтезу Габитуса»[255].

Затем Делез приводит эти три составляющие структуры времени к соответствию триаде структуры «бессознательного» Фрейда. Фрейд сообщает бессознательному три великие неведения: «Нет», «Смерть» и «Время»[256].
«Нет» - повторение в настоящем или собственно Габитус; Смерть - повторение в прошлом или Эрос; и Время - это повторение в будущем или Танатос.

Поскольку серия прошлого есть лингвистический поток имен, а серия будущего - оптический поток лиц, время есть пауза, задержка или отсрочка между ними. И пауза времени - это пауза нехватки. И здесь Делез солидарен с мыслью Деррида о различии «начала» и «изначального», так как «изначально отсутствие начала»[257]. Ибо «нет более оригинала, но вечное мерцание, в котором в свете отклонения и возвращения рассеивается отсутствие первоисточника».

Рассмотрим некоторые серии, которым в работах Делеза отведена роль слоев, чье скольжение друг относительно друга в режимах схождения и расхождения определяет всю динамику внутримировых процессов. Множество серий, взаимно переплетаясь, конденсируясь в ризому, тем не менее сохраняют свою дуальность, сохраняют различие на две большие группы серий - оптическую и семантическую, причем в последнюю вписана и экономическая серия, поскольку ее функцией является функция экономического означающего.
Вообще, основным конституэнтом всякой серии выступает центральный символ, который есть одновременно и как символ центростремительной идентификации, чье движение выстраивается по вертикали, и как символ центробежной интеграции, чей ход прочерчивается линией горизонта.

Оптическая серия. Идущее в вертикальной сфере складывание или сведение угла зрения нацелено на схватывание идеала нулевой оптической формы. Здесь идет синтезирование «зерна» в смысле оптической «зернистости» как единицы оптического разрешения. Схватывание единичного объекта осуществляется как проекция структурной «формальной» вертикали на «содержательный»,
«объективный» горизонт сущего. Непрерывное направленное к нулю уточнение оптической формы, с помощью микро- и макроскопического инструментария развертывает объективный горизонт от мельчайших элементарных частиц до самых дальних звезд, причем развертывает его в совершенно гомогенную однообразную линию, лишенную какой бы то ни было разнородности. Высота вертикали синтезирования оптической единицы h равна (или почти равна) радиусу (лучу) размаха "паноптического" горизонта, в котором объективируются серии поднадзорных объектов R так, что выполняется соотношение:

[pic] где (( - угол схождения лучей зрения, коррелятивный h;

R - радиус расхождения паноптического горизонта;

(-1 – коэффицент стремления к 0.

Экономическая серия обуславливается возрастанием всеобщности денежного эквивалента, которое увеличивает пространство так называемого Мирового рынка, товарооборота, рынка труда, ведет к глобализации мировой экономики, которая начинает определять политическую реальность. Режимом обобщения экономического эквивалента является создание знаменателя, или символической, или условной единицы денежного измерения, на точности которой основана точность сравнения двух числителей в качестве товаров в процессе операции обмена. Обмен, лежащий в основании динамики труда и капитала, непосредственно относится к метафорическому замещению идеальным означающим реальности. Стоимость как экономическое означающее означаемого труда есть символическая мера вещи. Чем интенсивней экономический символ, тем экстенсивней мера его интеграции. Так, интенсивность доллара вовлекает в орбиту своей интеграции уже весь мир.

В социальной серии, которая выстраивается при рассмотрении Делезом аналитики "соотношения власти и знания" Фуко в одноименной книге, особый статус получает дискурс, чья роль заключается в том, чтобы стабилизировать сингулярные аффекты прочерчиванием "общей линии силы" (линии горизонта), интегрировать сингулярности в серии. Равноисходные серии социальных процессов и центрирующие их инстанции как "центры господства» ргламентируют
«жизненный мир» в системе социальной стратификации. "Интегрирующие факторы, движущие силы стратификации, образуют общественные институты: Государство, а также Семью, Религию, Производство, Рынок, даже само Искусство,
Мораль...»[258].Вертикальная диаграмма власти коррелирует с горизонтальными стратами знания. Способ такой корреляции Делез называет кодетерминацией. И если «знание ... стратифицировано, архивизировано, наделено относительно жесткой сегментацией», то «власть, напротив, диаграмматична: она мобилизует нестратифицированные виды материи и функций, она мобилизует нестратифицированные виды материи и функций, и работает с весьма гибкой сегментарностью, ведь она проходит не через формы, а через точки, единичные точки, которым всякий раз отмечается применение силы...»[259]. Власть
"пускает в оборот» дискурсивное означающее тем, что наполняет его своим властным, системно - иерархическим содержанием как значением, символическим значением. Так, круг государства зацикливается на символе государственной власти или на символической фигуре монарха, горизонт рынка центрируется долларом, и т.д. В знаменитомм манефесте «Капитализм и шизофрения» Делез (в соавторстве с Ф. Гваттари) прописывает кодетерминацию «машин желания» и
«тела без органов». «Тело без органов» представляет собой пассивный территориализированный горизонт социальных объектов как институтов, интегрируемых в «консервативно» - периферийную линию закона, округу которого центрирует единица той или иной социальной интеграции.
Производство такого центрального символа идет в «революционно»
-вертикальной сфере желания-власти. Диалектика закона и желания осуществляется как борьба «возрастания» (Ницше), «трансгрессии» (Батай) вертикального желания и «сохранения» или «сдерживания» этого желания периферией закона. Желание, центростремительно синтезируя в стремлении к центру своей истины очередной сингулярный объект, проецирует его на линию центробежного закона, и тем самым трансгрессирует за его пределы. Закон в своей охранительной функции, с одной стороны, вынужден адаптироваться к желанию, перестраивая «задним числом» внезапно возникшие лакуны, а, с другой стороны, закон вынуждает желание переступать себя. Система желание- закон работает по тому же принципу, что и диалектика раба и господина, где осью, структурирующей пирамиду социальной иерархии является вертикаль желания, а периферией этой пирамиды является линия признания, в феноменах которого проявляет, манифестирует себя желание.

Признание относится к желанию формально также, как следствие к причине, то есть, объективно это след виртуального желания, и только по признанию желание измеряется. И здесь социальная серия переходит в серию психологическую. Производство желания как «самопроизводство бессознательного» осуществляет себя в расщеплении бытия как семантико- оптического коррелята. Это расщепление бытия связано с неким онтологическим преступлением, в котором одновременно присутствует «убийство отца» и
«инцест с матерью». Место этого преступления означается фрейдовским понятием Id. Формы субъективности возникают на пересечении идеальных проекций желания, черпающего свое начало в нулевом Ничто, и тангенциальных страт закона (функция Super-Ego). Психологический режим субъективности осуществляется в двух режимах: параноидальном центробежном волнении от центра к периферии как волнении страха, и шизоидном центростремительном волнении от периферии к центру как волнении желания. Имеет место когерентность этих душевных колебаний. Высокочастотное волнение желания и низкочастотное волнение страха ковариантны. Их взаимодействие выражается следующим соотношением:

[pic]

Садомозахистская косистема, анализируемая Делезом в «Представление
Захер-Мазоха», выявляет структурные особенности человеческой субъективности. Вся аналитика мазохизма доказывает равноправие пассивной составляющей структуры субъективности наряду с ее активной составляющей; субъективность - не голая активность, но теснейшая корреляция активности с пассивностью как условие желания. Чтобы стать садистом как активным агентом желания и сексуальности, необходимо одновременно становится мазохистом.
Инцест и отцеубийство взаимодополнительны. Инцест как мазохистская идентификация с материю ("отождествление") невозможна без одновременного отцеубийства как садистской идентификации с отцом («идеализирующее» замещение). Желание возникает в том садомазохистском зазоре, который есть
«открытие возможности сексуального удовольствия»[260]. Более того, этот зазор и есть сама такая возможность. Нарциссическое Я возникает только из пересечения двух взаимоотрицательных тенденций: мазохистском центробеге к матери и садистском центростремлении к отцу. В каждой из этих расстановок имеет место соответствующее акцентирование закона. Делез уточняет: «В случае садизма отец становится над законом в качестве верховного принципа, избирающего мать своей жертвой par excellens. В случае мазохизма весь закон переносится на мать, которая исторгает отца из символической сферы»[261].
Садизм и мазохизм представляют разнонаправленное расслоение относительно инстанции Id как инстанции «фаллоса кастрации»; садист центростремительно
«вытесняет» отца, нарциссически идентифицируясь с законом, мазохист центробежно "отклоняет" мать, идентифицируясь с законом инцестуозно; оба, таким образом, открывают себе путь к наслаждению. Если садист наслаждается непосредственно устранив препятствие, то мазохист опосредовано, «обходным путем» получает наслаждение вменив себе «виновность», несет «кару», ибо только «кара разрешает от страха виновности»[262]. Поэтому садист в стремлении к наслаждению маниакален, мазохист - обесессивен. Садист пытается заместить инстанцию кастрации, перед которой он испытывает страх; мазохист готов пожертвовать собой спасаясь от кастрации, переживая ее в комплексе.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат на тему характеристика, виды рефератов.



Предыдущая страница реферата | 8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки