Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Следует, однако, заметить, что уяснению этого важного и принципиального аспекта в кантовском учении о вещи в себе и свободе препятствуют два обстоятельства. Во-первых, то, что идея свободы рассматривается Кантом в составе космологической идеи разума, т.е. учения о мире в целом, причем в контексте вопроса о единстве динамического или причинного ряда условий явлений или выведения событий в мире из их причин (т. 3, с. 363, 367, 477). Во-вторых, в кантоведческой литературе (особенно, конечно, в марксистской) сложилась устойчивая и не вполне корректная традиция рассматривать понятие вещи в себе в качестве преимущественно некоей объективной причины, существующей вне души и служащей источником ощущений внешнего чувства, т.е. пространства.

При этом где-то на втором плане остается второе - субъективное значение вещи в себе, т.е. ее понимание в качестве самой человеческой "души", которая "воздействует на себя своей собственной деятельностью" (т.3, с. 94, 150, 205-208, 223, 326 и др.). Кроме того, в этом субъективном значении она рассматривается, как правило, в качестве всего лишь источника ощущений для формы внутреннего чувства, эмпирического содержания внутреннего опыта, т.е. в качестве как бы предмета для изучения души посредством психологической интроспекции или ее самопознания как явления (т. 3, с. 129, 137-143). Заметим, что Кант решительно выступал за исключение психологических разделов из логики и своих критических исследований вообще (т.3, с. 74, 83), и поэтому в составе последних дает анализ исключительно внешнего опыта, пространственно-временного мира, а отнюдь не "ментальную географию" нашей души.

В действительности же реальным содержанием понятия вещи в себе в ее субъективном значении является не "душа" как предмет эмпирико-психологического познания, а сам разум, трансцендентальный субъект или разумные существа" как некий идеальный и собственный предмет критических исследований, как подлинный "носитель" всех априорных способностей, форм и способов деятельности разума, причем во всех формах его применения (не только в познавательном или теоретическом, но и в моральном или практическом). Этот весьма не простой и не всегда удобный для прямого обсуждения вопрос Кант чаще всего старается обойти стороной, уйти от его четких и эксплицитных формулировок, дабы избежать возможных и не лишенных оснований обвинений в догматизме (кстати, ничуть не менее опасных, нежели обвинения в догматическом допущении вещи в себе в ее объективном значении). Тем не менее, как уже говорилось, к этому вопросу он так или иначе вынужден постоянно обращаться, особенно в тех разделах своих критических построений, где сама их логика требовала объяснить и обосновать возможность введения или включения в их состав очередной способности, показать ее связь с предшествующими, возможность непротиворечивого перехода от одной к другой и т.п.

Именно в учении о свободе, в обосновании возможности ее непротиворечивого "сосуществования" с природной необходимостью, Кант вынужден прямо обращаться к указанному понятию разума как вещи в себе или субъекта как ноуменального существа, который и обладает "способностью самопроизвольно определять себя независимо от принуждения со стороны чувственных побуждений", т.е. обладать способностью к свободной причинности (т.3, с. 479, 482-483, 491).

Здесь нет возможности рассматривать все проблемы и противоречия кантовского учения о свободе, думается, что сказанного достаточно, чтобы убедиться в ее центральном, главенствующем месте и значении в составе всей его критической философии. Мы видели, что агностическое понимание отношения вещей в себе и явлений, а также формалистическая трактовка морального закона неизбежно приводило Канта к дуалистической трактовке отношения между теоретическим и практическим разумом. Однако не мог он и сколько-нибудь последовательно удерживаться в рамках такого дуалистического противопоставления двух частей метафизики - природы и нравственности - поскольку это вступало в противоречие с самой логикой, с последовательностью общей системы его обоснования их возможности, построенной посредством единого трансцендентального метода.

Все это и стало источником глубокого конфликта между методологическими и формальными принципами кантовского построения системы, с одной стороны, и требованиями, диктуемыми самим содержанием или предметным составом обосновываемых в ней двух частей метафизики - природы и нравственности, чистого естествознания и безусловного морального закона, с другой. Этим обстоятельством, осознанием или подспудным пониманием необходимости преодоления указанного конфликта и было во многом обусловлено несколько неожиданное для самого Канта появление третьей части его исследований, а именно, "Критики способности суждения".

В этой работе обычно видят лишь способ исследования чувства удовольствия и рефлектирующей способности суждения в качестве условий эстетической деятельности и познания органической природы посредством априорного принципа целесообразности. Однако помимо этого, задачу своей третьей "Критики" Кант видел в необходимости преодолении глубокого разрыва между природой и свободой, т.е. той дуалистической противоположности между учением о познании и морали, которая и стала результатом двух первых его "Критик". Поэтому Кант считает, что рефлектирующая способность суждения может "восполнить пробел" и пропасть между теоретическим и практическим разума, и вместе с тем показать возможность перехода от свободы к природе (т.5, с. 95, 151, 173, 197, 514).

Именно с этой целью Кант вносит существенное уточнение в свое учение о способности суждения, различая в ней определяющий и рефлектирующий способы применения. В отличие от первого, развитого в учении о схематизме воображения, задачей второй оказывается не подведение особенного под общее понятие рассудка, но именно поиск такого общего для особенного, которое вовсе рассудком "не дается", но еще только необходимо "найти", "допустить", "предположить" и т.п. (т. 5, с. 108, 114,178, 182, 436, 573).

Для обоснования возможности применения этой способности Кант вносит некоторое дополнение и в свое понимание опыта, а точнее, возвращается к тому его аспекту, о котором в первой "Критике" упоминалось как-то вкользь. Речь идет о различении в составе опыта его материальной стороны (как совокупности всех его явлений) и его формальной стороны, т.е. его необходимого единства и закономерности (т.3, с 185-187, 212-213, 719; т. 4, ч. 1, с.113-115,138-140). Если основанием опыта с формальной стороны служило единство апперцепции и категории рассудка как законодателя природы, то основанием материальной стороны опыта было, как мы видели, признание причинного воздействия вещи в себе на чувственность и ее понимание как источника ощущений или материи явлений.

Возвращаясь к этой материальной стороне учения об опыте, Кант замечает, что по своим эмпирическим или частным законам, т.е. с точки зрения многообразия явлений и разнородности их форм, опыт оказывается бесконечно богаче мыслимой рассудком его формальной стороны, т.е. всеобщих и необходимых законов природы, их единства и т.п. Данное обстоятельство и составляет основание для возможности применения рефлектирующей способности суждения, т.е. позволяет ей рассматривать явления опыта не только с точки зрения общих, необходимых и преимущественно механических законов природы, но и с точки зрения их целесообразной связи, согласно которой они относятся друг к другу как часть и целое.

Такой подход позволяет дополнить теоретическое понимание природы принципом целесообразности и дополнять каузальное и механическое рассмотрение явлений понятием цели, т.е. рассматривать их "как бы" (als ob) целесообразных. Собственно говоря, в поиске такого общего принципа для целесообразного понимания особенного, т.е. эмпирического многообразия явлений, и состоит задача рефлектирующей способности суждения, однако в способе применения этого принципа Кант различает две стороны: объективную, относящую целесообразность к явлениям органической природы, и субъективную, относящую ее к чувству удовольствия, т.е. к "гармонической игре" способностей, которую вызывает в нас воспринимаемые явления природы, "сообразуясь" тем самым с нашим эстетическим чувством или художественным вкусом (т.5, с.113-155, 182-183, 441-445).

Однако, несмотря на указанное различие между телеологическим и эстетическим применением способности суждения, обе они основываются на рефлектирующей способности суждения, главным априорным принципом которой оказывается аналогия с целевой каузальностью практической деятельности (т.5, с. 502). Данное обстоятельство важно иметь в виду, поскольку еще один распространенный стереотип в понимании этого учения состоит в том, что рефлексивная способность суждения и принцип целесообразности нередко трактуется исключительно с точки зрения чувства эстетического удовольствия, вкуса или субъективной оценки, сопровождающих процесс эстетического восприятия или создания произведения искусства художником. Для такой трактовки можно найти немало оснований в тексте третьей "Критики", тем не менее, Кант отнюдь не ограничивает применение рефлективной способности суждения только с удовольствием, всего лишь сопровождающего или "сопутствующего" нашему восприятию предметов природы и лишь субъективно оцениваемых нами в эстетических категориях прекрасного, возвышенного и т.п.

Связывая применение рефлексивной способности суждения с необходимостью поиска и обнаружения общего основания для особенного, а в принципе целесообразности усматривая аналогию с целевой каузальностью человеческой деятельности, Кант по сути дела дает совершенно новое понимание деятельности разума, причем не только в его эстетическом, но и в теоретическом или познавательном применении. В каком-то смысле можно даже сказать, что в своей третьей "Критике" он осуществляет новый коперниканский переворот в способе мышления, а точнее в понимании сущности человека и его деятельности, причем куда более адекватный тем идеям, которые были намечены им в Предисловии ко второму изданию "Критики чистого разума", но так и не получили развития ни в его учении о познании, ни в его учении о нравственности.

Обращаясь в третьей "Критике" к понятию природы с ее "материальной стороны", к ее многообразию по "эмпирическим законам", Кант по существу указывает на незавершенность эмпирического познания и той единой и закономерной картины мира, которая была представлена в "Критике чистого разума". Те самые необходимые и всеобщие формы опыта или законы природы, которые определялась чистыми и априорными формами чувственности и категориями рассудка, теперь оказываются недостаточными и даже проблематичными, а рефлексивная способность суждения должна еще только "предположить", "отыскать" и "найти" общее основание, чтобы расширить и углубить наше познание "особенного" многообразии природы, а тем самым выйти за пределы того, что уже дано и познано в нашем опыте и представлено в единой картине мира.

Важно еще раз напомнить о том, что в первой "Критике", материальная сторона опыта увязывались Кантом именно с воздействием вещи в себе на нашу чувственность, что и служило источником ее ощущений и всего многообразия эмпирического содержания нашего познания. В третьей же Критике Кант идет еще дальше и вопреки агностическим и дуалистическим установкам предшествующих "Критик", не только признает существование в самой природе "сверхчувственного реального основания", но и возможность его позитивной связи с опытом, с многообразием его содержания, а следовательно, с возможностью такого воздействия вещи в себе на чувственность, при котором имеет место ее прямая или положительная связь с нашими ощущениями, т.е. допускается возможность перехода от вещи в себе к материи явлений опыта (т. 5, с.173, 197, 360-365, 439-445, 453).

Надо заметить, что такого рода сближение вещи в себе с материей, содержанием явлений или с тем, что "соответствует ощущению", имело место и в первой "Критике", особенно в учении об антиципациях восприятия, а в главе о схематизме Кант прямо говорит о "трансцендентальной материи", "вещности" или "реальности" всех предметов, "как вещей в себе" (т.3, 128, 224,241-248, 250-251).

В третьей "Критике" указанное значение понятия вещи в себе выступает с еще больше силой, причем теперь Кант рассматривает ее как понятие о "сверхчувственном реальном основании" или "субстрате", который имеет место не только в природе или "вне нас", но и "в нас", "в человечестве". причем именно этот "сверхчувственный субстрат" и является основанием. Но что самое важное теперь это значение вещи в себе прямо увязывается с понятием свободной причинности нашего разума, что и позволяет Канту говорить человеке как единственном в мире виде разумных существ, "каузальность которых направлена телеологически, т.е. на цели" (т. 5, с.197,468, 514).

Но тем самым та способность к поиску, предположению и обнаружению "общего" для особенного, в которой Кант усматривает специфику применения рефлексивной способности суждения, оказывается ничем иным как способностью к целенаправленной, поисковой или эвристической деятельности, посредством которой она полагает или предполагает этот самый "общий" принцип в качестве искомой цели, пытается обнаружить или создать такое понятия, под которое можно было бы подвести "особенное" и ввести его в состав нашего опыта или знания о мире.

В этой связи следует напомнить, что одна из формулировок категорического императива заключалась в требовании поступать так, как если бы максима твоего должна была стать всеобщим законом природы (т.4,ч.1, с. 260-261). Иначе говоря, в категорическом императиве у Канта уже встречается не только принцип "если бы" (als ob), но и постановка вопроса о соотношении особенного (мотива) и общего (закона). Правда, в категорическом императиве, это отношение между мотивом и всеобщим законом мыслится как принцип безусловного и нормативного, но исключительно формального долженствования, независимого ни от содержания поступка, ни от его реальной осуществимости в опыте.

Кант допускает всего лишь возможность максимального приближения мотива к всеобщему закону, а эмпирического поступка к его моральной и формальной норме, т.е. необходимость стремления к максимальному сообразованию или согласию поступка с требованиями долга, но сам поступок должен осуществляться ради самого долга, а не сообразно с ним. Целью воления или объектом долга остается сама всеобщность закона и признание свободы как конечной цели и высшей ценности, однако мы не можем с помощью ощущения или созерцания познать сущность свободы, т.е. превратить ее из сверхчувственный цели воления или долга, в предмет знания и непосредственную причину эмпирического поступка (т.4, ч. 1, 261, 279-280, 304, 368).

Такого рода сообразование мотива и закона Кант допускает только в гипотетических или прагматических императивах, а также в учении о гетерономии воли, где он отходит от формалистического и ригористического понимания морального закона, хотя и жертвуя при этом моральной чистотой мотива, но зато увязывая практическое применение разума с достижением реальных или эмпирических благ, пользы, выгоды и т.п. Не случайно, в предисловии ко второму изданию "Критики чистого разума" различие между теоретическим и практическим познанием Кант усматривает именно в том, что первое должно свой предмет определять, а второе - осуществлять (т.3, с. 83).

Впрочем, было бы неверно считать тот разрыв или пропасть между сущим и должным, которую Кант настойчиво проводит в "Критике практического разума", всего лишь свидетельством ригоризма и формализма его морального учения. В данном случае у него речь идет о действительном и весьма принципиальном различии между моралью и знанием, нравственным характером поступка и его конкретным, эмпирическим содержанием и результатом. Тем не менее, превратив идею свободы в основание морального закона, в принцип и цель нравственного долженствования, он не мог признать или допустить того, что она каким-то образом может иметь отношение не только к практическому применению разума, но и к познавательной, да и всякой человеческой деятельности вообще. Не вдаваясь здесь в более подробное рассмотрение этого вопроса, отметим лишь, что именно этим обстоятельством объясняются многие противоречия двух первых Критики и именно этот вопрос послужил одним из поводом появления третьей Критики, а главное, стал в ней предметом весьма интересных размышлений.

Именно поэтому в ней можно найти немало примеров удивительных совпадений в трактовке Кантом понятий практического разума и рефлектирующей способности суждения. Однако, как уже говорилось, важнейшее ее черта заключается в том, что здесь он, хотя и со многими оговорками, допускает возможность перехода от сверхчувственного к чувственному, проявления свободы в чувственном мире (т. 5, с.173, 197, 360-365, 453). Теперь одной из главных задач своей трансцендентальной философии он считает обеспечение практическому учению о цели объективной реальности, содействие возможности ее осуществления в мире (т.5,с.95-96). И хотя между свободой как сверхчувственным в нас и чувственным миром лежит необозримая, глубокая пропасть, а мы не можем иметь понятие или усмотреть возможность перехода между ними, тем не менее, считает Кант, должно существовать основание их единства и возможности влияния каузальности свободы на природу (т. 5, с. 173, 197).

Показательно, что если в "Критике практического разума" Кант говорит о свободе как единственной из всех идей разума, возможность которой мы знаем благодаря моральному закону, то в третьей "Критике" он утверждает, что идея свободы есть единственное понятие сверхчувственного, которое доказывает свою объективную реальность в природе через возможное действие в ней, а потому она становится позитивным понятием, а не только негативным (см. т.4, ч. 1, с. 314, т. 5, с 514).

Иначе говоря, задачей рефлектирующей способности суждения и оказывается поиск и обнаружение некоего нового общего понятия о природе и ее вещах, "сообразного" не только с нашим эстетическим удовольствием, но и с целями или потребностями нашей познавательной и практической деятельности. Поэтому принцип целесообразности, считает Кант, оказывается "хорошим эвристическим принципом для исследования частных законов природы" и даже "всеобщим принципом" ее познания как целого, сообразным "с необходимым намерением (потребностью) рассудка" (т. 5, с. 113-115, 182-183, 441-445).

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: шпоры по управлению, доклад по биологии.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки