Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Как видим, Кант наделяет природу спасительной миссией по отношению к обществу. У Вернадского же ноосфера является естественным продолжением биосферы, и ему нет нужды конструировать «общий план природы». К природе он относится скорее по-гетевски, чем по-кантовски, разумеется интегрируя натурфилософские подходы и конкретно-научные знания, содержащиеся в наследии Ж. Бюффона, Р. Бошковича, М.В. Ломоносова, А. Гумбольдта, Ч. Дарвина, В.В. Докучаева (из школы которого он вышел), Э. Зюсса – австрийского геолога, введшего в науку понятие «биосфера». Вернадский показал, что, используя синтетическое постижение природы, в котором сливались художественный, философский, научный и экспериментальный подходы к миру, Гете опередил свое время. К универсуму Гете подошел с диалектически-обобщающей позиции, с ощущением целостности бытия, что импонировало Вернадскому. Не случайно он замечал: «Научно понять, значит установить явление в рамки научной реальности – космоса» (4, кн. 2, – стр. 31). Соответственно и свою идею ноосферы он обосновал, базируясь на исследовании как природной, так и социальной реальности, но положив в основу учение об эволюции материи. В рамках геологической эволюции Вернадский видел этапы «косной» материи, затем – «живой», в своем единстве образовавших биосферу; следующей ступенью было появление человека и человеческого общества. И наконец, «под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние – ноосферу» (4, кн. 2, стр. 19). Таким образом, если в основе оптимизма Канта лежит вера в действие «общих законов природы», то в случае с Вернадским – уверенность в существенной роли человечества в общем эволюционном процессе, что вытекает из его философии космизма. Притом необратимость эволюционного процесса он обосновывает, исходя из учения о дисимметрии. Необратимость в геологии во всем космосе есть появление дисимметрии, или, как выражается Вернадский, «принципа Кюри». Живая материя выступает как фактор преодоления энтропии, а человеческое общество – решающий фактор космоэволюционного процесса.

Когда же наступит эпоха ноосферы, именно сама эпоха, а не ее предпосылки? Хотя переход к ней уже начался, но, как постоянно подчеркивал Вернадский, эпоха наступит, когда человеческий интеллект возьмет на себя ответственность за судьбу планеты, а в принципе ноосфера – это не какая-то еще одна оболочка Земли, а именно состояние природы и истории, когда эти два элемента жизненной сферы будут преобразованы в гармоническую систему «Человек – техника – природа». Неудивительно, что в своей концепции ноосферы Вернадский большое место уделил проблемам техногенеза и технического прогресса. В этом пункте Вернадский сильно отличается от Канта. Нельзя сказать, что последний вообще игнорировал данные вопросы; ведь проблемы теоретической кинематики он разрабатывал на основе изучения процессов, происходящих в машинах. Однако исследованием техносферы и последствий ее расширения Кант все же не занимался. Сказать, что он жил в иную эпоху, – значит ничего не сказать. Его современники или почти современники: романтики, Мальтус, Годвин и др. – не только заметили технизацию общественной жизни, но и предупреждали о грозящих бедствиях. Тот же Гете писал: «Победоносно распространяющаяся машинерия мучает и пугает меня. Она подбирается медленно-медленно, как гроза. Но путь ее предопределен, она придет и застанет нас врасплох» (12,с.312).

Интерес Вернадского к технической проблематике объясняется его повышенным вниманием к последствиям антропогенных нагрузок на биосферу. В работе «Очерки по истории современного научного мировоззрения» он прослеживает революционизирующее влияние технических изобретений: компаса, печатного станка и др. – на развитие науки и практики. На заре нашего столетия Вернадский подметил все возрастающее давление техники на биосферу. «С человеком, – писал он в «Очерках геохимии», – несомненно появилась новая огромная геологическая сила на поверхности нашей планеты» (13, стр. 258). В работе «Живое вещество» он подчеркивает, что «техногенная деятельность, создающая современную цивилизацию» (14. стр. 116), становится важнейшим фактором жизнедеятельности человечества. Долгие поиски привели мыслителя к выводу о необходимости перехода к «психозойской эре», к «эре разума», к «ноосфере» во имя сохранения природной среды человека в условиях стремительного расширения техносферы. Еще в начале века ученый писал о том, что человек угрожает своему собственному существованию, «...захватывая техникой... все новые и новые формы энергии и переустраивая их своим разумом и трудом для текущих целей своей жизни, не задумываясь о последствиях» (15, стр. 299). В 1922 г. он предупреждает о возможностях использования атомной энергии в военных целях и предостерегает об опасности самоистребления, ибо перед силой и властью владельцев урана может побледнеть могущество владельцев золота, земли и капитала. Тем более важно качественное преобразование общества. «В живом веществе, – писал Вернадский, – создалась новая геологическая сила ума и техники, раньше на планете небывалая... Homo sapiens охватил планету и подходит к переработке ее в ноосферу». И далее: «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободного мыслящего человечества как единого целого» (15, стр. 56, 328). Иначе говоря, переход к ноосфере для Вернадского – такая же жизненная и актуальная задача, как для Канта установление «вечного мира». Иначе – всеобщая гибель. К сожалению, не были своевременно и в полной мере оценены мысли Вернадского об опасности сциентистского, техницистского мышления. Противоядием против него он считал искусство и философию, усматривая в них огромную общекультурную ценность. Поэты и философы, писал он в «Очерках геохимии», дают нам ответы, которые человеку науки часто кажутся невозможными. Он подчеркивал: «Философия всегда заключает зародыши, иногда даже предвосхищает целые области будущего развития науки, и только благодаря одновременной работе человеческого ума в этой области получается правильная критика неизбежно схематических построений науки. В истории развития научной мысли можно ясно и точно проследить такое значение философии, как корней и жизненной атмосферы научного мышления» (5, стр. 137, 193). Ноосфера, по мысли Вернадского, несовместима с антропогенной деградацией. Она предполагает разумное отношение к природе, преодоление войн и мирное развитие человечества, объединившегося для решения встающих перед ним задач. «Человек, – писал он, – впервые реально понял, что он житель планеты и может – должен – мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи или ряда государств или их союза, но и в планетном аспекте» (4, кн. 2, стр. 91).

Но разве не о том же думал Кант? Разве не мечтал он о мирном и объединенном человечестве? И может быть, не так уж сильно отличаются друг от друга по своему конечному, а именно гуманистическому назначению «царство человеческих целей» Канта и ноосфера Вернадского? Да, кантовский идеал будущего абстрактен, но не во всем утопичен, и неверно думать, будто реализацию «высшего блага» (т.е. совпадения добродетели и счастья) он переносил в необозримую даль. Добродетель невозможна без нравственности, нравственность – без свободы, а свободу Кант не ограничивает только нравственным выбором. Без свободы нет человеческой деятельности, она имманентно присуща истории, и в этом смысле нужно понимать выражение Канта: «История природы, таким образом, начинается с добра, ибо она произведенье божье; история свободы – со зла, ибо она дело рук человеческих» (1, стр. 50). Конечные цели он, как и Вернадский, обосновывает не сциентистски, а антропологически. Эти конечные цели, т.е. достижение «высшего блага», должны быть реализованы разумно действующим человечеством в историческом процессе, притом реализованы достойными человека средствами. Антропология и телеология Канта, подобно концепции ноосферы Вернадского, неизбежно содержат в себе исторический оптимизм и обладают громадным гуманистическим дальнодействием.

Кант, как и Вернадский, сумел избежать абсолютизации научного знания. В построенной им иерархии ценностей на первое место он поставил человеческую личность, ее свободу и стремление к высшему благу. Но в то же время на будущее Кант не смотрел только с позиций безудержного оптимизма. Его опасения в некотором роде перекликаются с предостережениями Вернадского. Не без влияния Руссо и трагических поворотов Великой французской революции Кант подметил противоречие между цивилизацией («культурой умения») и человеческими ценностями («культурой воспитания), которое ко времени Вернадского уже приобрело характер антагонизма. Если «культура умения» наделяет человека могуществом, но не делает его ни счастливым, ни нравственным, то «культура воспитания» освобождает человека от «детерминизма вожделений» и делает восприимчивым к «высшим целям». Надо сказать, что и Кант, и Вернадский устремляют свои взоры в будущее, они выходят за рамки данности и формируют в своих трудах образ потребного, с их точки зрения, будущего, которое должно наступить. Это не что иное, как проективный тип мышления, который ныне стал объектом острой критики. Однако человечество без «проекта» будущего жить не может, и в данном случае плох не сам по себе принцип, а стремление немедленно и с помощью террора опредметить «проект» в социальном движении.

Обоих мыслителей в известном смысле можно считать представителями космизма как особой научно-философской позиции. Именно Кант осмелился пойти дальше Ньютона, который остановился перед проблемой космогенеза. И пусть пространственно-временная протяженность Вселенной обернулась для него неразрешимыми антиномиями, имя Канта навсегда войдет в историю и теософию космизма. Велик и безграничен Космос, но и Человек не былинка в нем, а столь же бесконечное существо. «Две вещи, – писал Кант, – наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением... это звездное небо надо мной и моральный закон во мне... моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни» (9, т. 4, ч. 1, стр. 500). В этих словах весь Кант, устами которого говорила эпоха. Кант – яркий выразитель того мировоззрения, которое порождено Возрождением, – антропоцентризма. Может быть, никто так не подчеркивал гуманистический пафос этого мировоззрения, как сам Кант: «Если существует наука, действительно нужная человеку, то это та, которой я учу – а именно подобающим образом занять указанное человеку место в мире – и из которой можно научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком» (9. т. 2 стр. 206).

Космизм Вернадского существенно отличается от кантовского. Это мировоззрение пронизано неудовлетворенностью антропоцентризмом, для которого космос оказался «пустым», ибо в нем не нашлось места жизни и человеку. Для русского космизма приоритетными стали такие вопросы: понимание жизни как космического явления; осмысление космической роли разума; обоснование необходимости регуляции природных процессов и космической перспективы человечества. Человек с позиций этой философии есть космическое событие, а не внешний по отношению к Вселенной субъект.

В трудах основных представителей русского космизма, а точнее выражаясь – геокосмизма (Н.Ф. Федоров, В.И. Вернадский, Л.А. Чижевский, К.Э. Циолковский и др.) впервые обоснована необходимость объединения людей не на социально-политической, национальной и религиозной основе, а обращаясь к идеям экологического порядка, ибо к природе человечество относится как единое целое независимо от классовых или иных различий. Вычленение экологической проблематики и глобальных подходов неизбежно должно было привести к обоснованию учения о ноосфере и формированию геокосмического мировоззрения. Выдающаяся роль в этом, безусловно, принадлежит Вернадскому. Природа в системе его взглядов не объект, который необходимо обрабатывать с помощью техники, а мир, в котором мы живем, и противопоставление в этом мире искусственного, техногенного естественному чревато глобальной катастрофой. Выход, по мнению Вернадского, один: направить научно-техническую мысль в русло формирования ноосферы, т.е. сферы обитания «человека разумного», способного гармонизировать свои материальные и духовные потребности и установить диалог с природой. Возможно, подчеркивал Вернадский, в этих целях человечеству придется овладевать автотрофными механизмами бытия, так как пока человечество живет за счет биосферы, ресурсы которой при расширении человеческой популяции достаточно скромны. Переход от гетеротрофного существования к автотрофному мыслится им как один из признаков ноосферы, а Н.Ф. Федоровым и К.Э. Циолковским как способ расселения человечества в космосе и обретения им бессмертия (16).

Повторяем, в системе философии космизма Вернадского оппозиция «человек – мир» существенно переосмысливается. Это не что иное, как переоценка гуманизма как принципа, который, по сути, превратился, по выражению Батищева Г.С. в «антопотеизм». Раз человек высшая ценность, то и мир воспринимается как полигон для его познания и преобразования. В рамках данной парадигмы возникает экологическая катастрофа, ибо человек неизбежно представляет себя Абсолютом, т.е. абсолютной системой координат по отношению к миру, с которым можно говорить языком насилия. Вернадский часто сетовал на непонимание своих идей, и это не случайно, поскольку «фаустовский восторг» (Ясперс) перед наукой и техникой в общественном сознании, в том числе и в некоторых концепциях космизма, до сих пор не преодолен, что продуцирует сциентизм и антропоцентризм (17). Идея ноосферы как раз и ориентирует на смену антропоцентристской парадигмы, на установление гармонии общества и природы, на понимание в общем-то простой мысли: человек не должен забывать, что он существует в рамках разрешенной космосом свободы. Космизм Вернадского в известном смысле есть преодоление антропоцентристских воззрений Канта. Ибо преодолевалась просветительская картина мира и человека. Человек снова становится частью природы, включается в космоэволюционный процесс, а мысль понимается как естественный продукт и соучастник данного процесса. Концепция ноосферы выступает поэтому и как научно-философская парадигма, и как предостережение человечеству, захваченному технологической гонкой.

Но при всех различиях в мировоззрении Вернадский всегда сохранял уважение к немецкому мыслителю и высоко ценил его наследие. Это тем более важно, что в России существовала довольно сильная антикантианская струя, в предельной форме проявившаяся в творчестве Н.Ф. Федорова и В.Ф. Эрна (18). Не делает чести длительное искажение учения Канта, равно как и Вернадского, имевшее место в нашей стране на протяжении нескольких десятилетий. Между тем в целом кантовская философия и учение Вернадского являются альтернативой бездуховности и технократическому мышлению. Видимо, иного пути в борьбе с этим духовным вирусом нет, как овладевать культурным богатством, накопленным человечеством. Изучение научно-философских наследий Канта и Вернадского во всей полноте, раскрытие их гуманистического дальнодействия является поэтому важным средством формирования такого духовного климата, который исключал бы шаблонное мышление, экологическое невежество и технократические подходы (19).

Список литературы

Кант И. Трактаты и письма. М., 1980.

Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. М.. 1987.

Вернадский В.И. Кант и естествознание // Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. М.. 1981. – стр. 214.

Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Кн. 2. Научная мысль как планетное явление. М., 1977.

Страницы автобиографии В.И. Вернадского. М., 1981.

Калинников Л.А. Проблема философии истории в системе Канта. Л., 1978, Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII – XVIII вв.). М., 1987: Суслова Л.А. Философия И. Канта. М., 1988.

Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление: (Неопубликованные фрагменты) // Вопр. истории естествознания и техники. 1988, №1. – стр. 66...79.

Кузнецов П.Г. Необратимость исторического процесса природы и общества в трудах В.И. Вернадского и в современной науке // Бюллетень комиссии по разработке научного наследия В.И. Вернадского. Л., 1987, №1

Кант И. Сочинения: В б т. М., 1963 – 1966. Т. 6. – стр. 56, 58.

Гегель Г.Ф.В. Сочинения: В 14 т. Т. 8. М., 1935. – с. 10.

Абрамян Л.А. Несколько замечаний о структуре кантовского понятия свободы // Кантовский сборник. Калининград, 1990. Вып. 15. – стр. 52.

Гейзенберг Г. Шаги за горизонт. М., 1987. стр. 312.

Вернадский В.И. Очерки геохимии. М., 1983. – стр. 258.

Вернадский В.И. Живое вещество. М., 1978. – стр. 136.

Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения М 1965. – стр. 279.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат личность, курсовая работа по менеджменту.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки