Объектно-знаковые структуры мысли и анализ сложных рассуждений
Категория реферата: Рефераты по философии
Теги реферата: курсовик, антикризисное управление предприятием
Добавил(а) на сайт: Markel.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 | Следующая страница реферата
Здесь нельзя забывать, что приведенные выше схемы сопоставлений отождествлялись нами с операциями, и поэтому конструирование более сложных структур операций из более простых выступало как естественное изображение их возможного исторического развития.
Во всем этом было очень много наивных и неточных соображений. В дальнейшем мы поняли, что генетическая теория отнюдь не имитирует и не изображает процессов исторического развития знания. Мы поняли также, что подобные схемы сопоставлений объектов не являются операциями в собственном смысле слова. Мы поняли и еще ряд моментов, которые показывают необоснованность и произвольный характер многих наших тогдашних соображений и приемов анализа. Но все это появилось позднее. А в тот период мы очень гордились тем, что наши операции представлены в виде структур, и что эти структуры таковы, что из них можно собирать более сложные конструкции и выдавать их за новые операции, развившиеся из предшествующих. Нам казалось, что именно таким путем можно и нужно удовлетворить исходному принципу нашей методологии – генетическому построению теории мышления.
Все эти соображения породили особый цикл наших исследований, который развивался довольно интенсивно до 1959 года. Это были попытки проанализировать и изобразить развитие операций как усложнение структур сопоставления. В этой связи было намечено несколько различных линий. Одна из них касалась собственно объектных замещений. Наверное, наиболее характерная работа этого цикла – исследование отношения эквивалентности, проведенное И.С.Ладенко. Другая линия фиксировала превращение знаковых форм первого сопоставления в объекты оперирования следующего и, следовательно, – усложнение структур сопоставлений не по горизонтали, как у Ладенко, а по вертикали. В этой связи мы ставили вопрос об уровнях развития сопоставлений и, соответственно, об уровнях типологии и классификации различных операций мышления. Наверное, наиболее резко и четко эта позиция выражена в тезисах моего совместно с Ладенко доклада на I съезде Общества психологов.
Мне важно подчеркнуть, что в работах этого периода речь шла прежде всего об операциях. Наборы операций и выступали в качестве того, что мы потом стали называть средствами мышления. Уже в этот период, фактически, произошло разделение и противопоставление друг другу синтагматического и парадигматического планов описания мышления. Когда мы говорили о развитии операций и об уровнях, на которые они должны быть помещены, то это был, фактически, разговор о парадигматической системе средств и некоторых закономерностях ее развития. Когда же Ладенко обсуждал возникновение отношения эквивалентности и его структуру, то это был разговор о синтагматической системе процессов мышления или того, что мы впоследствии назвали решениями и процедурами (еще позднее – преобразованиями объектов).
Анализируя в дальнейшем условия и механизмы установления отношения эквивалентности, Ладенко выделил область, которая должна была обеспечивать построение решения. Таким образом, он, фактически, совершенно выходил из плана анализа генетических механизмов и закономерностей и переходил в план того, что мы сейчас называем "построениями решений". Но мы тогда недостаточно хорошо понимали это, ибо путали эту новую область, с одной стороны, с генетической – ведь она появилась и рассматривалась в ее контексте, – а с другой стороны, с планом описания структуры уже осуществленных, построенных решений.
Эта последняя область все более и более выделялась в тот период и получила свое наиболее яркое выражение в анализе структуры текста Аристарха Самосского,* но не в собственно аналитической части этого исследования, а в попытках синтеза сложного процесса решения из простых структур сопоставлений и знаний. В наиболее резкой и короткой форме эта идея выражена в моей статье "К анализу процессов решения задач".** Но к этой стороне дела, к анализу всех возникающих здесь противоречии, я вернусь ниже.
* См.: Г.П.Щедровицкий.
Опыт логического анализа рассуждений / Г.П.Щедровицкий. Философия Наука
Методология. М., 1997.
** См.: Г.П.Щедровицкий. Избранные труды. М., 1995.
Здесь, чтобы закончить описание линии генетического исследования, нужно назвать еще выделение так называемых рефлективных процессов. Пытаясь объяснить механизмы генетического развертывания операций, мы с Ладенко выделили особые процессы, которые по нашей мысли должны были обеспечить выделение или конструирование нового содержания. Дело в том, что отношения сопоставлений, создаваемые деятельностью для выявления какого-то содержания в объектах, сами затем становились объектом анализа. Но для того, чтобы произошла такая переориентировка в понимании объекта анализа, нужно было приписать человеку или просто задать в теории некоторый особый механизм. Его-то мы и называли рефлективным смещением в процессах мысли и рефлективным смещением, или выделением, особых задач. В дальнейшем эта идея подучила большое развитие как в собственно методологических, так и в логико-педагогических исследованиях.
Здесь нужно еще сказать, чтобы просто отметить существование этой линии, что, продолжая свои исследования, Ладенко ввел целый ряд различений, которые он отчасти изложил в своей диссертации, а отчасти в более поздних дискуссиях, которые у нас происходили на семинаре по методам логики и методологии науки. Эти дискуссии до сих пор не проанализированы в достаточной мере и не ассимилированы нами так, как следовало бы.
Параллельно всему описанному выше процессу анализа операций, их структуры, проводилось особое исследование строения сложных знаковых систем. Я имею в виду прежде всего анализ системы атрибутивного знания, но, кроме того, намеченные по аналогии с ним наброски анализа числа и системы арифметики. С определенной точки зрения это были тоже генетические или псевдогенетические разработки. Но они относились уже не к структуре отдельных сопоставлений, т.е. операций, а к их сцеплениям и цепям, а в еще большей мере – к тем сложным знаковым формам, в которых все это фиксировалось.
Мне важно подчеркнуть, что здесь происходило существенное изменение самого предмета исследования. Это тоже было мышление, во всяком случае – его элементы, но их уже ни в коем случае нельзя было называть собственно мыслительной деятельностью. Это были знаковые системы, создаваемые мышлением и используемые мышлением. Но в то время у нас не было достаточно четкого понимания всех этих различий. По сути дела, как это обсуждается в моей статье "О соотношении логических и лингвистических аспектов в типологии языков", мы переходили здесь к тому предмету, который может быть назван семиотикой, развертываемой на базе общей теории деятельности.
Здесь интересно, что подобные знаковые системы получают свою особую линию развития в рамках самих знаковых структур. Поэтому, соответствующие куски логического анализа располагаются в системе общей генетической теории как ответвления от общей линии развития мышления. Это обстоятельство было понято нами довольно рано и поэтому в статьях 1958-1961 гг. мы говорили об особой линии развития формальных систем. Интересно, что принципы развития подобных систем знаков приобретают очень правильный и формальный характер. Это понятно, ибо подобные системы, хотя и складываются естественно, но потом, как правило, искусственно упорядочиваются, и это облегчает дальнейшую работу по их собственно логической схематизации и организации.
Анализ формальных систем, осуществленный в наиболее полном виде в статьях об атрибутивных знаниях,* дал возможность проанализировать особую группу мыслительных процессов, которая складывается как употребление или применение сконструированных формальных знаний. Мы назвали эти процессы процессами подведения единичного объекта под общее формальное знание и процессами соотнесения общего формального знания с единичными объектами. Все это подробно описано в названных выше статьях, и поэтому я совершенно не буду здесь излагать содержание этих тем.
* См.: Г.П.Щедровицкий. О строении атрибутивного знания / Избранные труды. М., 1995.
Мне важно подчеркнуть только один момент, который будет важен нам для понимания общей линии и тенденций развития наших исследований. Исследования формальных знаний и их систем позволили очень четко и резко разделить так называемые "порождающие" процессы мышления и процессы "применения" или "соотнесения". В дальнейшем мы постоянно пользовались этим различением, и не только в названной выше узкой области, но, фактически, повсеместно. Этот момент важен для понимания того, о чем я сейчас буду говорить. По сути дела, мы переходим к важнейшему пункту в этой линии работ. Я имею в виду не только анализ сложных знаковых систем, но и все попытки задать элементарные структуры операций и сконструировать из подобных структур процессы мысли.
Здесь прежде всего нужно напомнить, что процесс мышления, существующий и зафиксированный нами как рассуждение, трактовался как собственно кинетический процесс. Считалось, что операции, на которые он раскладывается, выражают кусочки движения мысли. Операции сами были маленькими процессами. С другой стороны, мы ввели структурное представление каждой операции и начали трактовать операцию как систему действий – эта система не организовывалась нами в форму процесса – и вместе с тем как структуру статических отношений. Таким образом – и выше мы уже затрагивали этот вопрос, – операция получила двойное представление, характерное, по сути дела, для всякого структурного анализа. С одной стороны, она рассматривалась в своих внешних характеристиках (схема а), а с другой стороны, в своих внутренних собственно структурных характеристиках (схема b); эти два представления соединялись, как бы накладывались друг на друга, можно сказать, отождествлялись.
Но правомерность такого отождествления еще требует своего обсуждения и анализа. Во всяком случае неясно, можно ли способы работы и логику рассуждений, относимых к "внешнепредставленным" операциям, переносить на "внутреннепредставленные" операции. Если, например, мы можем складывать в единый процесс операции, введенные путем анализа, как кусочки сложного процесса, то это еще не значит, что мы точно таким же образом можем складывать в сложный процесс, как кусочки его, те структуры, которые мы выдаем за операции. В этом заключалась первая методическая проблема нашей работы. Но, кроме того, оставалось совершенно невыясненным, а являются ли операциями, в том смысле, как они появились впервые из анализа процессов мышления и выражающих их текстов, те структуры сопоставления и отнесения к ним знаков, которые мы ввели позднее.
Сейчас мы уже понимаем, что, по-видимому, не являются. Во всяком случае, такое отождествление противоречило бы нашей основной и исходной идее изображения процессов мышления как двуплоскостных движений, в которых движение по содержанию осуществляется в форме движения по знаковым выражениям, а движения по знаковым цепочкам являются лишь формой движения по содержанию. Кроме того, мы понимаем теперь, что эти знаковые и объектные сопоставления суть не собственно операции мысли, а те структуры второй природы (по Марксу), которые движутся в процессах мысли, с одной стороны, и по которым движется сама мысль, с другой стороны. Но в тот период, о котором я рассказываю, мы еще не пришли к пониманию всех этих моментов. У нас по-прежнему сохранялась и действовала основная идея, что мы должны, с одной стороны, разложить тексты на операции мышления – и это было нисхождение, – с другой стороны, представить эти операции в виде структур и, третий момент, собрать из этих структур сложные сцепления и цепи процессов мышления.
Решая эту задачу, мы ввели понятие слоя процесса мышления, которое явилось особой модификацией и переносом в новый функционарно-структурный предмет понятия уровня мышления, возникшего в русле генетических исследований. Мы попытались, используя, с одной стороны, структурные изображения операций, а с другой стороны, идею многослойных замещений, объяснить некоторые процессы мышления, в частности процесс мышления Аристарха Самосского.
При этом обнаружилась весьма характерная вещь. Подобное комплексирование и структурное изображение сложного процесса удавалось лишь в тех пунктах, где мы имели дело с употреблениями уже готовых, сложившихся формальных знаний или там, где процесс рассуждения можно было представить таким образом. Но затем эти отдельные процессы соотнесения либо вообще не удавалось связать, либо нужно было задавать какие-то особые, специальные образования, за счет которых происходило бы подобное связывание. Но эти дополнительные образования было не так-то легко придумать. Дело в том, что те процессы мышления или те рассуждения, с которыми нам здесь пришлось иметь дело, характеризовались особым и непрерывным "перепредмечиванием", сменой самих объектов оперирования или сменой способов их "видения".
Например, работа шла со сложной геометрической структурой – квадрантом, и при этом исследователь то брал его целиком, то выделял в нем какую-то подструктуру, то переходил к определенному элементу этой подструктуры, то обращался к формальному соотношению, фиксирующему какую-то сторону подструктуры, и при этом брал его как объект, – и все это происходило в рамках и в системе одного рассуждения и одного процесса мышления.
По сути дела, исследователь двигался в поле объектов, выделял из этого поля отдельные объекты оперирования, анализировал их, устанавливал связи между ними. И все это фиксировалось в виде некоторых знаний и цепочек рассуждений.
Когда мы выделяли какое либо отдельное знание, то у него каждый раз был свой особый объект. Часто мы могли представить это знание и соответствующее ему рассуждение как некоторый процесс соотнесения. То же самое мы могли сделать с любым другим (или со многими другими) знаниями и цепочками. Но при этом оставалось совершенно не выясненным и не описанным, за счет чего же осуществлялись переходы от одних объектов к другим, от структур к подструктурам, от подструктур к их элементам, а потом все в обратном направлении. Именно этот вопрос стал тем пунктом, о который разбилась так хорошо задуманная программа исследовании.
Таким образом, нам удалось представить в виде довольно правдоподобных структур то, что мы называли отдельными операциями мышления. Но мы ставили перед собой несколько иную задачу – представить в виде структур мышление как целое, а это означало также – научиться разлагать большие структуры на маленькие и складывать из маленьких структур большие. В данном случае это нам не удалось сделать.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: большие рефераты, онлайн решебник.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 | Следующая страница реферата