Понимание философского текста как смыслотворчество

Арутюнян Оксана Аркадьевна

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Кубанский государственный технологический университет

Краснодар 2007

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Начиная с Платона, человечество имеет философию в текстах. Доступ к текстам весьма открыт; их чтение – одна из самых сложных форм умственного труда, поскольку соприкосновение с оригиналом есть «единственная философская учеба».

Изучение философии через тексты обостряет проблему понимания, которое является целью прочтения философского текста. Однако понимание достигается не просто. Почему? Потому что в философском тексте ни одно слово не подразумевает того, что оно значит. Кроме того, философский текст изначально «избыточен»: в нем есть все, что найдешь. По этим причинам у каждого читателя философской литературы свой Платон, свой Аристотель, свой Аквинский, в то время как у всех один Ньютон, один Планк, один Эйнштейн.

Что следует понимать в читаемом тексте? Конечно, смысл. Но почему так трудно понимать смысл текста? Смысл не равен прямому значению. Смысл не прочитывается, а угадывается, озвучивается внутренним голосом. Прочитывается только значение, смысл находится в иной плоскости. Действительно, в философском тексте есть много такого, о чем нельзя прочитать: смысл здесь присутствует неявно, имплицитно. Он как бы находится за текстом. «Маячащий смысл, - как остроумно заметил В.В. Бибихин, - при приближении к нему отдаляется, пока идет искание, присутствует как ориентир. Смысл присутствует как отсутствующий и искомый. Другими словами, смысл оборачивается своим отсутствием. В силу этого смысл приходится «насильно» извлекать, воссоздавать.

Возможно ли это, ведь известно, что люди не понимают друг друга, а если и понимают, то искаженно, неадекватно. Д.Н. Овсянников-Куликовский, ссылаясь на Гете, Гумбольдта, Потебню, утверждает, что никто не понимает другого, никто при тех же самих условиях не думает того, что думает другой. Разговор, чтение у различных лиц возбуждают различные роды мыслей. Поэтому всякое понимание вместе с тем есть непонимание, в лучшем случае можно привлечь внимание к своим словам, возбудить сочувствие других, но это еще не составляет понимания.

В таком случае, что понимает читатель? Что такое философский смысл, и почему он всегда зашифрован, спрятан, закодирован, сокрыт? Что такое смысл текста и почему он – содержание понимания? Смысл находится в тексте или смысл текста – в голове читателя? Почему философский смысл нельзя прямо высказать? Почему философский текст – всегда зашифрованный смысл? Можно ли утверждать, что смысл – это феномен особого рода, присутствующий везде и нигде? Почему философские тексты каждым читателем понимаются по-своему? По Витгенштейну, философский текст состоит из сказанного и несказанного. В связи с этим - как прочитать сказанное в тексте, чтобы понять несказанное? Верно ли, что смысл не «лежит в наличии», что единственной формой существования смысла философского текста является его постоянное порождение? Все это неполный перечень вопросов, которые обостряются заявленной темой, и являются достаточной причиной для проведения диссертационного исследования.

Степень научной разработанности темы. Исследование проблемы понимания на основе философских текстов имеет давнюю традицию и сохраняет свою актуальность до сегодняшнего дня. Древнегреческие ораторы считали, что любой текст необходимо ставить в контекст, который обуславливает смысл сказанного. У Платона понимание близко к искусству предсказания: здесь пророк как толкователь специфического сверхразумного смысла. Аристотель, в работе «Об истолковании», рассуждал о проблеме истинности суждений и высказываний.

Представители средневековой герменевтики (Филон, Ориген, Кассиан, Августин, Фома Аквинский) занимались методиками истолкования смысла библейских текстов.

В эпоху Ф. Шлейермахера, геременвтика пережила второе рождение со времен античности, возникнув из сплава библейской экзегезы, классической филологии и юриспруденции. Ф. Шлейермахер закладывает основы теории интерпретации как искусства понимания устной и письменной речи другого. Он уделяет особое внимание средствам выражения, в чем, с его точки зрения, воплощается индивидуально-стилистические манеры произведения. Постижение смысла высказывания увязывается им с практическим правилом герменевтики, предполагающим восхождение от частей к целому и от целого затем к частям.

Для Шлейермахера центральным аспектом понимания становится идентификация исследователя текста с индивидуальным, уникальным содержанием духа («индивидуальностью»), содержащегося за текстом. С его точки зрения, герменевтика имеет дело, прежде всего, не с текстом самим по себе, а с творческим духом, воплощенном в тексте. Поэтому Шлейермахер подчеркивал, что герменевтика как интерпретация должна идти от текста к автору и его жизненному пути. Здесь основная проблема понимания связана с пространственной и временной дистанцией, разделяющей исследователя и объект понимания. Герменевтика может способствовать преодолению этой исторической дистанции. Благодаря этому лучшее понимание текста дает нам лучшее постижение фундаментальных проблем эпохи.

В. Дильтей рассматривает герменевтику как искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений и поэтому исследование исторического прошлого мыслит в качестве расшифровки текстов. Ориентация в методе на такие «жизненные» понятия, как «переживание», «сопереживание», «значение» привносит в процедуру понимания психологизирующий момент. По мнению, Дильтея понимание в гуманитарных науках должно основываться на способности исследователя воспроизвести, пережить первоначальное переживание (автора). Но как мы можем быть уверены в том, что воспроизведенное нами переживание имеет нечто общее с оригинальным переживанием художника эпохи Возрождения? Здесь Дильтей вводит в свою герменевтику важный принцип. Он допускает, что существует определенное подобие между субъектом, который является источником выражения, и субъектом, который пытается понять это выражение. Это подобие проистекает из общей человеческой природы. Жизнь в любые эпохи раскрывает одни и те же стороны, говорит Дильтей (Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах. – СПб., 1912). Исходя из этого принципа, он утверждает, что существует внутренняя взаимосвязь между жизнью, жизненным опытом и гуманитарными науками. В процессе понимания именно жизнь понимает самое себя. Человек может понять то, что создано человеком. Резюме Дильтея: исследователь истории, в некотором смысле, является таким же, как и ее творец.

Между тем существуют большие различия между отдельными индивидами, так и народами, принадлежащим различным эпохам и цивилизациям. Чем же мы должны руководствоваться, чтобы стало возможным взаимное понимание между эпохами и цивилизациями? Согласно Дильтею, индивиды распознают себя в других индивидах. Понимание строится на определенном подобии людей. Например, однояйцовые близнецы часто чувствуют одинаково. Но если мы все были «теми самыми», тогда не было бы проблемы понимания.

Дильтей подчеркивает творческий элемент понимания выражения. Выражение – это объективизация творческого действия, а понимание само тоже является новым творческим действием, которое может быть объективировано в качестве нового выражения («я понимаю то, что творю сам»). Каждый познавательный акт, по мнению Дильтея, подразумевает круг: мы можем понять слова, чтобы понять предложение, но мы должны понимать и предложение, чтобы правильно понять смысл слов.

По Гуссерлю, сознание имеет дело со смыслами, содержание которых предполагается прозрачным для понимающего «я». Гуссерль активно использует термин смыслопорождение. Смыслопорождение, или смыслоформирование, квалифицируется как реализация смысла человеческой жизни и деятельности в конкретных ситуациях и событиях, личностных актах или межличностных отношениях. Процесс понимания у него оказывается обращенным вспять потоком вопрошания.

М. Хайдеггер ставит задачу доведения феноменологии до бытийных оснований. Если феноменология обсуждала вопрос о смысле в когнитивном, перцептивном измерении, то М. Хайдеггер говорит об онтологическом статусе смысла: мир имеет смысл, а язык – дом бытия. Говорящий в речи сам присутствует при своем говорении, ибо сущность языка заключена в сказе, то есть показе того, что уже содержится в языке. В языке уже произведен первоначальный учет взаимопринадлежности элементов мира, поэтому понимание имеет онтологическое значение. На долю человека приходится интерпретация как прояснение уже заведомо данного экзистенциального содержания. М. Хайдеггер провозглашает первичность миросознания над самосознанием.

В остроумной критике «реалистической» оксфордской школы Р. Дж. Коллингвуд развил идею некой логики вопроса и ответа: доктрина философа суть ответы на вопросы, которые он задает самому себе. Поэтому всякий, кто не понимает этих вопросов, не может надеяться на то, чтобы понять его теорию. Каждый человек может понять любую философскую систему, если сумеет ухватить те вопросы, на которые автор отвечает.

Х.-Г. Гадамер разработал концепцию философской герменевтики как философию понимания. Под пониманием он разумеет универсальный способ освоения мира, в котором существенную роль играет непосредственное переживание («опыт жизни»), различные формы практики («опыт истории») и формы эстетического переживания («опыт искусства»). Словом, основанием для понимания является опыт, который формируется в языке. Герменевтический опыт имеет дело с преданием. Текст – это переданное смыслосодержание культурной традиции. Его постижение выступает в форме самооосмысления индивида в обществе. Постулируя генетическую укорененность человека в традиции, Гадамер рассматривает понимание в тесной связи с интерпретацией и применением. Герменевтический круг носит у Гадамера онтологический характер, что делает интерпретацию принципиально незавершенной для опыта последующих поколений.

Х.-Г. Гадамер в своей «логике вопроса и ответа» приходит к выводу о необходимости предварительного вопроса для всякого познания и всякого речения – знание приходит через вопрос; рассматривает внутреннюю взаимосвязь вопроса и ответа; анализирует феномен вопрошания: спрашивать – значит выводить в открытое; доказывает, что понимание вопроса означает понимание предпосылок вопроса: понять вопрос – значит его поставить, понять мнение – понять его как ответ на некий вопрос.

Что вопрос «достает» заложенный в тексте смыл – не вызывает сомнения. Но это касается только заложенного автором смысла. А как быть со смыслотворчеством читателя, без которого ему не понять самого себя? Как читателю при помощи Платона, Пруста или кого-либо еще решать свои собственные проблемы?

Хакуз П.М. в своей теории проблемного анализа науки и философии показал, что для понимания текста нужна встречная мысль, каковой является вопрос. Только при условии, что читатель будет читать Платона, Пруста, будучи озадаченным своими собственными вопросами, может их понять. «Смысловой горизонт», о котором говорит Гадамер, без которого не возможно понимание текста, здесь это – вопросы, с которыми читатель читает Платона, Пруста. Вот тогда Платон, Пруст становятся «контекстами» читателя. Читатель, читающий текст со своими вопросами, решает свои собственные проблемы через читаемый текст. Через свои вопросы читатель творит свой собственный смысл, который и понимается. Только соединившись с вопросами, текст начинает «высказывать» («выказывать») смыслы. Более того, задавая тексту разные вопросы, читатель получает разные ответы, творит разные смыслы.

Современная зарубежная и отечественная герменевтическая традиция исходит из того положения, что интерпретатор способен понять автора лучше, чем он сам себя понимал. Понимать нечто в таком случае - значит испытывать собственное мнение о мнении другого. Интерпретатор вкладывает новые смыслы в старый текст. Проблема понимания текста здесь трактуется как проблема смыслотворчества. Такой подход к проблеме смыслотворчества мы находим в философии: Н. Бердяева, Г. Шпета, С.Л. Франка, М.М. Бахтина, С.Л. Выготского, Ю.М. Лотмана, М. Мамардашвили, П.М. Хакуза.

Это, пожалуй, то немногое, на что можно сослаться в области «производства» смысла, что делает особенно актуальным разработка идеи, согласно которой понимание философского текста есть смыслотворчество. Человек, согласно И. Канту, понимает только то, что творит сам. Понимаемый читателем смысл есть его собственное творчество.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: bestreferat, ответы по русскому языку.



1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки