Собственность и приватизация

Категория реферата: Рефераты по гражданскому праву и процессу
Теги реферата: урок изложение, конспект урока 3
Добавил(а) на сайт: Agar'.

Приватизация - Длительный и мучительный процесс. Исторический опыт дает и факты, которые свидетельствуют о сильной растянутости приватизации во времени, и аргументацию в защиту постепенности. Главный из этих аргументов состоит в том, что скорость справедливой приватизации обязана соотноситься с возможностями накопления денежных капиталов, в частности, сбережений населения. А они таковы, что выделение на это мероприятие более
1-2% национального дохода в год нарушает стабильность экономики. Учитывая, что общая стоимость накопленных зданий, сооружений и оборудования в нормальной западной стране обычно значительно больше годового национального дохода, продажа всех основных фондов легко может растянуться на многие десятилетия.

Очевидно, что политики, которые решили покончить с полным огосударствлением экономики и которые полагают, что только всеохватывающая приватизация поможет создать эффективную систему хозяйствования, оказываются перед трудным выбором: или растянуть переход от одного экономического режима к другому на добрые полвека, или раздать средства частным лицам бесплатно, или же, наконец, создать условия для принудительного перераспределения дохода из фонда потребления в фонд накопления.

3. Причины приватизационного процесса

Рассмотрим причины приватизационного процесса на примере факторов, которые инициировали процесс западной приватизации в 80-х годах. Она началась в западноевропейских странах в конце 70-х начале 80-х годов и стала возможной и необходимой в результате развития в экономике нескольких долгосрочных процессов. Во-первых, за сорок военных и послевоенных лет был достигнут высокий уровень централизации частных капиталов. Распространение мощных в финансовом отношении транснациональных корпораций, которые в свое время лежали в основе национализации капиталоемких видов производства.
Частным финансовым группам сейчас по плечу мобилизовать крупные денежные капиталы, достаточные для самостоятельного осуществления большинства новых промышленных проектов и модернизации старых отраслей. Всего лишь несколькими десятилетиями ранее, в 40-е-50-е годы, многие базовые и новые отрасли (железнодорожный и воздушный транспорт, металлургическая и добывающая связь) можно было создать или реорганизовать только благодаря массированной бюджетной поддержке правительства.

С тех пор изменились также условия конкуренции и организация межфирменных хозяйственных связей. В свое время важным аргументом в пользу национализации и прямого государственного контроля было обвинение “трестов”
- крупных корпораций - в регулярной монополистической практике на рынках сбыта и сырья, в торможении научно-технического прогресса, в полном игнорировании интересов наемного труда.

В 50-70-е годы произошли решающие перемены, связанные с формированием нового типа развития на основе непрерывного совершенствования техники и технологии, расширения и диверсификации рынков в едином мировом экономическом пространстве. Интернационализация производства и обращения практически ликвидировала опасность “загнивания” экономической жизни.
Несмотря на невиданные ранее темпы концентрации и централизации капитала, в большинстве отраслей были созданы устойчивые режимы эффективной конкуренции. Даже крупные банковские, торговые, промышленно-финансовые группы сейчас неспособны установить контроль над мировыми отраслевыми рынками. Отпала острая необходимость противостоять административными мерами тенденции к картелизации рынков, которая в 30-е годы была настоящим бичом свободного предпринимательства и ощутимой преградой на пути научно- технического прогресса.

Третья группа причин, повернувших вспять тенденцию к огосударствлению экономической жизни, теоретически обоснованной Кейнсом, марксистами и институционалистами. Она непосредственно связана с последствиями кризиса
1974-1975 гг. Кризис преподал неожиданный урок теоретикам и практикам
“государства благосостояния”, опиравшимся на теоретическую схему кейсианства. Кейсианская схема предполагает воздействие на поведение предпринимателей путем изменения параметров платежеспособного спроса, в частности, через бюджетную политику, то есть через макроэкономическую сферу.

Выяснилось, что в периоды резких изменений структуры отраслевых издержек производства и платежеспособного спроса (именно это случилось после скачкообразного повышения нефтяных цен в 1973 г.) эффективным способом преодоления экономического кризиса может быть только стратегия всеохватывающего внедрения в производство результатов научно-технического прогресса. Проводить такую стратегию должны, прежде всего, предприятия - только им известны вкусы и намерения потребителей и реальное наполнение их кошелька. Эффективно стимулировать научно-технический прогресс на отдельных предприятиях государство неспособно. Мобилизация крупных финансовых ресурсов путем налогообложения, которая успешно использовалась в свое время при создании атомного оружия и баллистических ракет, покупателем которого было само государство, здесь явно не оправдывает ожиданий.

Но если производительность общественного труда не повышается вследствие форсированного государством инвестирования, рушится вся цепочка народнохозяйственных зависимостей, отраженных в кейнсианской модели (в соответствии с которой прирост бюджетных расходов и дешевых кредитов расширяет потребительский и инвестиционный платежеспособный спрос, что, в свою очередь, стимулирует производство). Между тем вся философия
“государства благосостояния” привязана к идее увеличения спроса ради расширения высокоэффективного производства.

В 30-х годах такая зависимость действовала. Казалось, что она приносила свои плоды и в послевоенный период. “Нефтяной кризис” изменил направление причинно-следственных связей.

Можно утверждать, что необходимость государственного присутствия в производственной сфере в качестве предпринимателя, остро ощущавшаяся в 40-е годы, к началу 80-х годов отпала в состав правительственных мероприятий, направленных на поддержание экономической активности, разгосударствление и приватизацию. Произошло это не сразу после “нефтяного кризиса”, а спустя 5-
7 лет, на протяжении которых текущая экономическая политика оставалась кейнсианской. В рамках этой политики преодоления кризиса государственные предприятия, вопреки их стратегическим интересам, активно использовались своим владельцем как инструмент поддержания глобального спроса.
Правительства наложили на государственные предприятия ряд обязательств, от которых частный сектор был освобожден: формирование инвестиций за счет увеличения задолженности, сохранение уровня занятости ради облегчения ситуации на национальном рынке труда и вопреки производственной целесообразности, сдерживание роста цен на продукцию, чтобы индексы национальной инфляции не поднимались слишком быстро и т.д. Государственное предпринимательство было поставлено в заведомо неравные условия и несло убытки, которые не должно было бы нести, будь политика правительства одинаковой по отношению ко всем экономическим субъектам на микро уровне.

Работая и раньше в режиме, как правило, нулевой прибыльности государственный производственный сектор вышел из кейсианского этапа антикризисной и антиинфляционной политики с глубоко расстроенными финансами. И консервативная критика поспешила обвинить во всем
“безответственных” государственных менеджеров, которые якобы по природе своей неосмотрительны, так как над ними не висит дамоклов меч банкротства.
Любой менеджер как лицо наемного труда не обязан владеть собственностью управляемой им компании, будь она частной или государственной. Мотивы его эффективного поведения как управляющего определяется рынком менеджеров. А на этом рынке все равны, так как оценка зависит от успешности предыдущего профессионального опыта.

Кризис, развивающийся в условиях широкой интернационализации и проницаемости национальных экономических границ, остро поставил проблему конкурентоспособности хозяйствующих агентов. Начался пересмотр принципов государственного вмешательства в экономику. Предпринимательский класс потребовал и добился от государства, с одной стороны, отказа от большинства избирательных методов воздействия, когда объектом государственного вмешательства становилась отдельная компания или отрасль, а с другой стороны, резкого сокращения общих макроэкономических накладных расходов в виде разветвленной социальной политики, высоких потолков для минимальных заработных плат, вольготных выплат по причине безработицы, временной нетрудоспособности и т.д. Время “государства благосостояния” закончилось.
Вместе с ним закончилась и миссия государственного сектора, занимавшего в структуре правительственных социальных структур определенное место.

В конце 70-х годов западный капитализм вступил в период широкой приватизации. Нельзя забывать и о том факте, что приватизация оказалась чрезвычайно выгодной в политическом плане. Переводя на уровень предприятий решение непопулярных, но неотложных и неизбежных экономических проблем
(сокращение занятости в силу производственной необходимости, уменьшение бюджетных дотаций путем повышения цен на продукцию государственных предприятий, сдвиг всей совокупности отношений “трудовой коллектив - правительство” в сферу отношений “трудовой коллектив - частный собственник”), консерваторы снимали с себя как представителей государственной власти ответственность за социально-экономическое положение в стране. Тем самым они политически переиграли социалистов и радикалов, призывавших голосовать за себя именно потому, что они якобы знали, как справиться с кризисом.

Политический интерес удачно совпал с идеологическим. Сам факт обращения к приватизации после долгих десятилетий господства государственного капитализма реабилитировал капиталистическую систему хозяйствования.

4. Приватизация и субъект хозяйствования

Двигатель любой реформы - не только общие соображения о благе народа, нации или страны. Конкретный вариант выбора траектории к достижению сформулированной в общих терминах цели определяется соотношением специфических интересов социальных групп и представляющих их политических образований.

Конкретные программы приватизации обычно преследуют несколько целей.
Во-первых, путем продажи государственной собственности облегчить бремя государственного бюджета, ликвидировав дотации предприятиям и увеличив поступления в доходную часть бюджета. Во-вторых, создать конкурентные условия в тех отраслях, где все предприятия, будучи государственными, управлялись из единого административного центра. В-третьих, воспользоваться изменением формы собственности и провести предварительную рационализацию структуры крупных государственных корпораций до их превращения в частные. В- четвертых, осуществить приватизацию и акционирование так, чтобы контроль над крупными корпорациями попал в руки тех частных лиц или институтов, которые заинтересованы в развитии производства, а не в спекулятивной перепродаже собственности. В-пятых, воспользоваться приватизацией для максимального “распыления” акций среди рабочих и мелких служащих. Эта мера рассматривается как составной элемент общей социальной политики, стимулирующей участие трудящихся в капитале или управлении предприятия.

Содержание западного процесса приватизации становится более понятным из дискуссий, которые велись и ведутся вокруг ее отдельных аспектов.

Активно обсуждался вопрос о природе средств, мобилизуемых для покупки государственной собственности, и в этой связи - о народнохозяйственном назначении полученной правительством выручке. Купля-продажа имущества относится к операциям с капиталом и поэтому финансируется из сбережений населения и предприятий. Но тогда и выручку от продажи государственной собственности, утверждают ригористы, следует направлять на инвестиции, а не на погашение бюджетных дефицитов. Последние, как правило, образуются в результате грубых нарушений финансовой дисциплины государственной администрацией, и путь к без дефицитности надо искать в наведении порядка в самом бюджетном хозяйстве. Любое превращение капитала (сбережений) в не накапливаемый текущий доход рассматривается как проедание капитала, как принесение в жертву интересов будущего нации. Защищаясь от таких обвинений, западные правительства, как правило, создавали специальные фонды, в счетах которых отражалось назначение финансовых средств, полученных от приватизации.

Еще одна дискуссия велась по поводу разукрупнения отраслевых корпораций, государственный статус которых в свое время объяснялся естественной монополией. Связь, железнодорожный транспорт, электро- и газораспределительные сети - все эти отрасли или сразу создавались как государственные или национализировались по причине их технологически обусловленного общественного характера. Огосударствление таких отраслей всегда считалось оправданным, так как при прочих равных условиях наблюдается прямая положительная зависимость между цельностью их технологического процесса, управлением отраслью из единого центра и уровнем ее эффективности и рентабельности. Разукрупнение подобных естественных монополий, передача отдельных частей разным корпорациям чревата ухудшением экономических показателей функционирования единого комплекса. А это противоречит здравому смыслу бизнеса, заинтересованного в минимизации издержек. Естественная монополия остается монополией независимо от того, осуществляется ли она государственным или частным собственником. Что же касается злоупотребления монопольным положением, то его можно ожидать скорее от частной корпорации, чем государственной.

Выход был найден в очень оригинальной схеме приватизации: права на получение дохода продавались в виде акций частным лицам и институтам, а контроль над хозяйственной деятельностью частной корпорации сохранялся в руках государственной администрации. С этой целью ей вручалась “золотая акция” или принимался закон о социальном статусе такого рода дельцов.

Идея создания “твердого ядра” из части акционеров новых частных компаний также стала предметом острых политических и теоретических споров.
Смысл этой идеи в том, чтобы сосредоточить контрольный пакет акций в руках небольшого числа “дружественных” банков и промышленных компаний, которые могли бы совместно разработать и провести в жизнь долгосрочную стратегию развития бывшей государственной корпорации. Таким образом удается обеспечить единство управления и предотвратить распродажу единого технологического или эффективного хозяйственного комплекса по частям, исходя только из спекулятивных соображений его владельцев.

Проблема приватизации и ее субъекта, пожалуй, ключевая для всего этого процесса, смысл которого - получить, в конечном счете, компетентного
“хозяина”, способного взять на себя ответственность за поддержание и повышение эффективности производства. Одна только смена собственников, замена государства частным лицом или группой частных лиц не гарантирует успеха. Ведь конечная мотивация любого собственника не производство, а прибыльность, рентабельность. Обеспечить последнюю можно разными способами, среди которых совершенствование технологии, организации и управления далеко не всегда самый легкий и надежный. В период общего нарушения экономических пропорций, разрыва и переключения технологических связей обычная спекуляция часто оказывается более выгодным и спокойным делом.

При выборе методов максимизации прибыли собственник-предприниматель руководствуется своим предыдущим опытом, профессиональными и общими знаниями. Идеального случая чистой конкуренции, при которой цены заданы, а прибыль зависит исключительно от предпринимательской хватки, в современной промышленной экономике почти не встречается. Участие в эффективной конкуренции предполагает обширные специальные знания. В нашем случае первоначальный капитал коммерческих структур образован почти исключительно путем спекулятивно-торговых операций перераспределительного характера.
Владелец такого капитала - будущий собственник промышленных и других производственных предприятий - психологически не готов включится в предпринимательскую деятельность западного типа, так как ее успех покоится на непрерывном повышении производительности труда или качества выпускаемой продукции, на постоянных переворотах в технологическом базисе.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки