Кибальчич Николай Иванович

Категория реферата: Исторические личности
Теги реферата: дипломы рефераты, анализ темы курсовой работы
Добавил(а) на сайт: Jamkov.

17 марта - Николай Кибальчич арестован при выходе из библиотеки- читальни генерала Комарова. Вместе со своими товарищами он предстаёт перед судом.

Процесс по делу "первомартовцев" был особенным. Охраны в зал суда было согнано гораздо больше, чем присутствующих и неизмеримо больше, чем подсудимых. Последних, кроме общей охраны, сопровождают по два жандарма с саблями наголо. Как заметил один из присутствующих, "только артиллерии в зале не было!.."

Председатель суда - сенатор Э.Я. Фукс. Прокурор - H.B. Муравьёв - друг детства одной из обвиняемых - Софьи Перовской. В те далёкие годы его отец служил губернатором, а генерал Перовский - вице-губернатором в Пскове.
Однажды Василий, Мария и Софья Перовские спасли жизнь будущему прокурору, который чуть не утонул во время купания в реке.

Детские воспоминания ни в коей мере не повлияли на поведение прокурора. Подстрекаемый личным и служебным самолюбием (доверили обвинение на таком процессе!), боясь не оправдать надежд двора, Муравьёв обрушивается на подсудимых со всей тяжестью российской юстиции.

Уникален характер обвинения - цареубийство. Все предыдущие убиенные российские монархи пали жертвой дворцовых заговоров (там судьба заговорщиков решалась совершенно по-другому), а предыдущие попытки покушения на Александра II были безрезультатными. Но и неудачники не избежали смертной казни.

Это не оставляет обвиняемым никаких шансов на сохранение жизни.
Общество, качнувшееся после гибели императора вправо, не сочувствует подсудимым. Немногие представители российской интеллигенции, защищавшие обвиняемых, находят отклик лишь в среде учащейся молодёжи (письмо Льва
Толстого Александру III, речь профессора Петербургского университета B.C.
Соловьёва 28 марта). А многомиллионные массы крестьянства и сравнительно немногочисленный рабочий класс России в целом плохо знают и ещё хуже понимают мотивы политического террора народовольцев. Да и приговор уже предрешён.

Новый российский монарх император Александр III на призывы двора не поддаваться гуманным советам ответствует:

"Будьте покойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто и что все ... будут повешены, за это я ручаюсь".

...В ходе судебного разбирательства эксперты, приводя в бешенство председателя, восхищаются метательными снарядами Кибальчича и сожалеют, что таких гранат нет на вооружении русской армии.

Хорошо ещё, что не выступает герой обороны Севастополя в Крымской кампании и русско-турецкой войны генерал Эдуард Тотлебен. Он отзывался о
Кибальчиче и Желябове так:

"Что бы там ни было, что бы они ни совершили, но таких людей нельзя вешать! А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими изобретениями..."

Именно процесс, кстати, показывает, что в Кибальчиче более всего не от техника и не от идеолога революционного движения, а от настоящего большого учёного. Когда один из экспертов, генерал Мравинский, заявляет, что гремучий студень не мог быть изготовлен в домашних условиях, следовательно, он ввезён из-за границы, судьи оживились. Ещё бы! Авторитетное мнение эксперта позволяет суду распространить масштаб заговора "против особы государя императора" за пределы Российской империи. Но эти надежды лопаются после выступления Кибальчича.

Он заявляет:

"Я должен возразить против экспертизы о том, что гремучий студень заграничного приготовления. Он сделан нами".

И читает лекцию о динамите, не забыв познакомить слушателей с историей вопроса.

Председателю суда Фуксу Кибальчич запоминается особо. Он пишет впоследствии:

"Кибальчич - вот замечательный ум, необыкновенная выдержка, адская энергия и поразительное спокойствие".

Защитник Кибальчича, присяжный поверенный Герард был поражён, когда, прийдя в камеру, увидел, что его 28-летний подзащитный озабочен не изысканием способов защиты, а проектом какого-то "воздухоплавательного снаряда". Кибальчич мечтает только о том, чтобы ему дали закончить математические расчёты изобретения. Это был, ни много ни мало, проект даже не "воздухоплавательного", а космического аппарата.

Кибальчич успевает завершить расчёты и отправить их по начальству. В сопроводительном письме он пишет:

"Если моя идея... будет признана исполнимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу Родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мной, а будет существовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своей жизнью".

Начальство заверяет заключённого, что его проект будет передан на расследование учёных. И он ждёт 28, 29, 30 марта... Позади суд, впереди казнь, а ответа нет.

31 марта - Кибальчич пишет новое письмо с просьбой о встрече с кем- либо из членов учёного комитета, рассматривавшего его проект. Он знает, что послезавтра может быть уже поздно.

Письмо прочитывает министр внутренних дел и передаёт его секретарю с резолюцией: "Приобщить к делу о 1 марта". А на проекте Кибальчича значится:

"Давать это на рассмотрение учёных теперь едва ли будет своевременно и может вызвать только неуместные толки".

Учёным Кибальчич остаётся до последней минуты. Перед казнью в камеры смертников допущены священники, чтобы получить от "первомартовцев" церковное покаяние. Кибальчич, как свидетельствует документ, два раза диспутирует со священником, от исповеди и причастия отказывается. В конце концов, он попросил священника оставить его.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки