Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Совсем иначе говорит об императоре граф Бенигсен. Он рассказывает историю о том, как Павел обрушился гневом на несчастного раненого офицера и приказал арестовать его, истекающим кровью, находившегося на грани смерти[33]. Здесь же он говорит, что народ устал терпеть «ряд несправедливостей и сумасбродств»[34]. К Бенигсену присоединяется П.А
Пален, но тут же начинает сам себе противоречить, упомянув то, что Павел был «романтического характера, он имел претензии на великодушие»[35]. На мой взгляд, эти люди лукавят, и достоверность их слов посмею подвергнуть сомнению, т.к. известно, что Бенигсен и Пален были участниками заговора.
Барон Гейкинг отмечает неискренность рассказа Палена о его «услуге, оказанной государству и всему человечеству»[36] [убийство императора].

Сам барон считал императора человеком добрым и сердечным. О доброте души
Павла I говорят и другие современники. Княгиня Ливен пишет, что даже со своими «ужасными склонностями» у императора были «ум и сердце в сущности открытые и добрые»[37].

До сих пор я перечисляла только положительные стороны характера Павла I.
Дарья Христофоровна, как бы хорошо она не отзывалась об императоре, все же дала повод усомниться в идеальности его характера. О каких ужасных склонностях она говорила? В своей записке она отмечает, что Павел был
«подозрителен, резок и страшен до чудачества»[38]. «Пустейшие случаи вырастали в его глазах в огромные заговоры, он гнал людей в отставку и ссылал по произволу, – свидетельствует Д.Х. Ливен. – Достаточно было императору где-нибудь на улице заприметить жилет [жилет у императора вызывал ассоциации с французской революцией], и тотчас же его злосчастный обладатель попадал на гауптвахту. Случалось туда попадать и дамам, если они при встречах с Павлом не выскакивали достаточно стремительно из экипажа, или не делали достаточно глубокого реверанса… Благодаря этому, улицы
Петербурга совершенно пустели в час обычной прогулки государя»[39].

О подозрительности императора говорят почти все современники. Но некоторые из них ссылаются по большей части на сумасшествие Павла.
Например, граф Бенигсен, отмечая суеверность[40] Павла, опирается именно на эту черту характера в своих доводах о безумии императора.

М.А. Фонвизин, племянник писателя Фонвизина Д.И., в какой-то мере поддерживает заговор, подчеркивая при этом «прискорбие и негодование» заговорщиков, с которым они смотрели на «безумное самовластие Павла»[41].

Что касается графа Ланжерона, то этот человек откровенно и без всяких намеков говорит, что преступление заговорщиков нужно для избавления «от безумия или от тирании, когда они опираются на деспотизм»[42].

Замечу, что княгиня Ливен об этом факте говорит следующее: «Утверждалось не раз, будто Павел с детства обнаруживал явные признаки умственной аберрации, но доказать, чтобы он действительно страдал таким недугом, трудно»[43].

Итак, Павел вспыльчив, ревнив к власти, подозрителен и эмоционален. Легко ли такому человеку управлять государством? Легко ли государству и его народу, когда власть находится в руках человека, управляемого его эмоциями, а не определенными логическими законами?

2.2

«Схвативши твердою рукою бразды правления, Павел исходил из правильной точки зрения; но найти должную меру трудно везде, всего труднее на престоле. Его благородное сердце всегда боролось с проникнувшею в его ум недоверчивостью. Это было причиною тех противоречащих действий…»[44], – повествует о правлении императора Август Коцебу.

Еще в предыдущей главе говорилось о справедливости императора. Из чувства справедливости исходило стремление к твердой дисциплине в стране и ее армии. «Теперь уже нельзя быть сенатором и никогда не посещать сенат, или только изредка заглядывать туда, да и то на самое короткое время; нельзя быть генералом, а заниматься только откупами и поставщичеством»[45], – свидетельствует Суворов.

Адам Чарторыйский упоминал о том, что вельможи при Павле I редко позволяли себе злоупотребления. Современник Де-Санглен в своих записках говорит, что во время царствования Павла «различие сословий ничтожно»[46].

Саблуков сообщает нам о «гатчинской дисциплине»[47], введенной императором в армии с первых дней его правления. Помещик А.Т. Болотов писал, что «государь имел склонность к военной экзерциции и дисциплине… По вступлении на престол… он начал, с самого первого уже дня, преображать и переделывать все и вся…»[48].

Но, видимо, дисциплина – это единственное, в чем современники видели пользу Павловских преобразований. Журналист Н.И. Греч очень иронично пишет о цензуре, введенной при Павле I: «Так, например, предписано было не употреблять некоторых слов, например, говорить и писать «государство» вместо «отечество», «мещанин» вместо «гражданин», «исключить» вместо
«выключить» …Можно вообразить какова была цензура!»[49].

Намного резче отзывается о Павле как о государственном деятеле
Чарторыйский. По его словам, «император вел государство к неминуемой гибели и разложению, внеся полную дезорганизацию в правительственную машину»[50].
Фонвизин поясняет нам, что значит «дезорганизация» в поступках Павла, таким образом: «Павел, сперва враг французской революции… вдруг совершенно изменяет свою политическую систему и не только мириться с первым консулом
Французской республики…, но и становится восторженным почитателем Наполеона
Бонапарте и угрожает войною Англии. Разрыв с ней наносил неизъяснимый вред нашей заграничной торговле…»[51]. «Многим современникам императора Павла его иностранная политика казалась такой же странной и непредсказуемо алогичной, как и его обращение с подданными… Отчасти они были правы, ибо смотрели на дело со своей точки зрения, несовместимой с точкой зрения императора. Логично, например, что разрыв отношений с Англией был сильным опустошением для иных, получавших от английского правительства субсидии за помощь в организации некоторых торговых дел…»[52], – свидетельствует
Саблуков.

Но, как известно, ни один государь не желает зла своему государству. И этому поступку тоже есть объяснение. Профессор Буцинский, который явно был в восторге от Павла I и не желал замечать в этом монархе каких-либо недостатков, говорит: «Павел, вступив на престол и желая доставить своим подданным мир, отказался от участия в коалиции [против Франции], и движение русских войск было остановлено… Россия, будучи в беспрерывной войне с 1756 года, есть потому единственная страна, которая находилась 40 лет в несчастном положении истощать свое народонаселение»[53]. Я позволю себе не согласится с этим мнением, так как в таком случае Россия все-таки грозила
Англии войной. Вполне возможно, что Павел видел в Наполеоне нового правителя, способного остановить французскую революцию более мирным путем, нежели в антифранцузской коалиции.

Тем не менее, Павла обвинили в нелогичности.

«Несомненно, Россия страдала под управлением такого человека, душевное равновесие которого было весьма сомнительно… – повествует Адам
Чарторыйский, – Он царствовал порывами, минутными вспышками, не заботясь о последствиях своих распоряжений; как человек, не дающий себе труда взвесить все обстоятельства дела, который приказывает и требует только немедленного исполнения своей воли…»[54]

Барон Гейкинг говорил, что именно такое «неподдающееся объяснению поведение императора»[55] во внешней политике и довело общество до заговора.

2.3

«Мысль извести Павла каким бы то ни было образом сделалась общею»[56], – говорит Фонвизин. Адам Чарторыйский же говорит, что заговор был делом людей высших сословий. «Чем выше было положение лица, тем более подвергалось оно опасности вызвать гнев государя»[57], – писал Чарторыйский.

Княгиня Ливен сообщает нам, что «граф Пален доверил мужу свои опасения насчет того, что император, по-видимому, собирается заключить императрицу, свою супругу, в монастырь, а обоих старших сыновей – в крепость…». Об этом пишет и Ланжерон, добавив, что этот слух распространил в Европе Пален, и слух этот является «страшнейшей клеветой»[58]. Графиня Головина по этому поводу говорит следующее: «Распространяли ли заговорщики такие клеветы нарочно, с целью вербования единомышленников, или действительно такие нелепости пробегали в голове императора? Как бы то ни было, россказни эти распространялись, повторялись, и им верили»[59].

«…Даже накануне смерти Павел казался очень расположенным к жене и детям, а известно, что его характер никогда не позволил бы ему скрывать свои намерения»[60], – свидетельствует Кутузов.

Итак, заговорщики пустили сплетни по стране и Европе. Более того, в
Европе нашлись участники заговора.

В письме графа Растопчина Кочубею есть следующее подозрение:
«Составилось общество интриганов… во главе Палена, которые желают прежде всего разделить между собой мои должности… и имеют ввиду остаться в огромных барышах, устроив английские дела»[61]. Из этого письма видно, что
Растопчин знал, что в Петербурге под влиянием англичан разрабатывается план заговора, целью которого было избавление Англии от грозившей ей опасности.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: моря реферат, реферат финансы.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки