Минский феномен

Наталия Дубова

В 1963 году началось производство второй машины серии «Минск».

Вторая машина серии «Минск» — первая универсальная советская ЭВМ второго поколения, то есть машина на полупроводниках, была предназначена для решения общих научных и инженерных задач. «Минск-2» была третьей машиной, которую выпускал Минский завод ЭВМ им. Орджоникидзе. Сначала, в 1959 году, только что построенный, но не обеспеченный реальными разработками, завод освоил производство созданной в Москве ЭВМ М-3. В 1960-м начали выпуск первой машины собственной разработки — ламповой «Минск-1».

К моменту появления «Минска» в стране уже было налажено довольно внушительное серийное производство вычислительных машин — в Москве выпускали М-20, в Пензе шли ламповые «Уралы», на наладке стояли ереванский «Раздан» и киевский «Днепр». Минские малые машины активно вторглись на эту во многом освоенную территорию и, как сказали бы сегодня, заняли на рынке свою нишу. Причем значительную — такого количества машин одной модели, как в Минске, не выпускало ни одно отечественное производство. «Уралов», как ламповых, так и полупроводниковых, было сделано около 350 штук, а выпуск машины «Минск-2» и ее модификации «Минск-22» составил порядка 900 машин. Причем это была ЭВМ высокого качества, с богатым программным обеспечением, множеством архитектурных находок. Минские машины пользовались огромной популярностью, и, будь в нашей стране другая экономика, имели бы настоящий коммерческий успех. Чем же объясняется феномен «Минска»?

В столице Белоруссии в конце 50-х одновременно с заводом создали СКБ. С самого начала разработчики и производственники работали в одной связке, в тесной зависимости друг от друга, в том числе и в финансовом плане. Нет документации на очередную машину — стоит производство, стоит производство — не получают материального вознаграждения не только работники завода, но и инженеры СКБ. В Минске разрыв между окончанием разработки и началом выпуска сводился к минимуму, в некоторых случаях не превышая трех месяцев. В то время когда новая модель шла в производство, инженеры уже готовили следующую разработку. Такая организация работ обеспечивала каждые два года появление очередной новинки. Это было очень нетипично для нас — обычно институты разрабатывали свои машины, не особо задумываясь о том, где и как она будет затем производиться.

В Минске изначально сориентировались на массовый выпуск недорогих машин для КБ и научных лабораторий в НИИ и вузах. Как вспоминает Виктор Пржиялковский, главный конструктор нескольких моделей минских машин, в том числе «Минск-2», было решено сразу нацелиться на производство вычислительной техники в огромных (по тем масштабам) количествах.

Малая машина «Минск-2» была первой в нашей стране ЭВМ с возможностью обработки алфавитно-цифровой информации. Создавая недорогие, компактные машины для инженерных расчетов, минчане все серьезнее задумывались о применении вычислительной техники на предприятии для планирования производства и других экономических задач. Поэтому у «Минск-2» появились две модификации — «Минск-22» и «Минск-23». В «Минск-22» расширили возможность подключения внешних устройств, с особой тщательностью подошли к надежности и удобству работы с основным носителем информации — магнитной лентой. Вместе с машиной поставлялся обширный набор стандартных программ, в том числе транслятор с Фортрана и транслятор созданного у нас языка АЛГЭК — гибрида Алгола-60 и Кобола, языка высокого уровня для экономических задач. И в этом отношении минские машины были уникальны — в традициях отечественного производства ЭВМ было поставлять «голые машины», предоставляя пользователям «одевать» их в нужное программное обеспечение.

Очень интересная машина — «Минск-23». Хотя выпущено их было всего 28 штук («Минск-22» — 734 машины), в классическом учебнике Королева по структурам ЭВМ им уделено места в шесть раз больше, чем «Минск-22». Это была ЭВМ для «бизнес-применений» — обработки данных, планово-экономических задач, статистики, информационного поиска, управления производством. На Западе таких машин было много, в Советском Союзе в середине 60-х — ни одной. Главный конструктор «Минск-23» Пржиялковский в качестве прообраза взял IBM 1401, но в «Минск-23» заложено много новых оригинальных идей. Структура и система команд этой машины полностью отличались от имевшихся к тому времени наработок. «Минск-23» предназначалась исключительно для посимвольной обработки информации, поэтому была взята символьная форма представления чисел и команд с восьмиразрядным байтом в качестве основной единицы информации. Использовалась не двоичная, а двоично-десятичная система счисления, произвольная разрядность машинного слова. В «Минск-23» реализован аппаратный канал ввода/вывода, который обеспечивал очень быстрый обмен данными с внешними устройствами. Даже скоростная БЭСМ-6 не смогла работать с устройством ввода с перфокарт «Минск-23», потому что ее программный механизм прерываний для ввода данных не справлялся с темпом работы этого устройства.

Но машина, вопреки ожиданиям разработчиков, успеха не имела. Вся наша вычислительная техника росла на задачах быстрого счета, главным образом для военных. Пользователям была еще слишком непривычна автоматизация других задач.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки