Предыдущая страница реферата | 1  2

Когда же это случилось, было созвано народное собрание, на котором лично присутствовал Лисандр. В ходе него Ферамен предложил избрать коллегию из тридцати лиц, к которой должно было перейти управление государством. Затем некто Драконтид из Афидны огласил проект новой конституции.

Эти предложения вызвали многочисленные протесты со стороны граждан, и тогда Лисандр заявил, что афиняне не выполнили условий мирного договора (вероятно, имелось в виду то, что укрепления, подлежащие срытию, еще не были уничтожены до конца), и поэтому если предложение Ферамена и Драконтида не будет принято, то он станет смотреть на них как на нарушителей клятвы. Стало ясно, что выбора просто не остается, и многие граждане покинули собрание. Псефизма Драконтида была, тем не менее, принята, и коллегия Тридцати назначена.

Сделано это было следующим образом: десять человек указал лично Ферамен, десятерых назвали эфоры, и только еще десять были собственно избраны собранием "из числа присутствующих" - т.е. тех, кто не стал его покидать после заявления Лисандра.

Мы не знаем содержания псефизмы Драконтида, в отличие от постановления Пифодора, положившего начало правлению Четырехсот. Ксенофонт сообщает о назначении коллегии из тридцати номофетов для составления свода "отцовских законов", которые должны были лечь в основу нового государственного строя, Лисий и Аристотель говорят о переходе высшей власти в руки этой коллегии. В принципе, само по себе назначение тридцати номофетов не могло вызвать бурных протестов со стороны граждан, так как подобное решение в создавшихся условиях было явлением вполне нормальным. Конечно, возможно и то, что в псефизме Драконтида содержалась развернутая олигархическая конституция, однако маловероятно, что этот факт не был отмечен ни одним из источников, кроме того, мы знаем из Ксенофонта, что такие важные решения, как составление списка трех тысяч полноправных граждан, принимались Тридцатью просто по мере политической необходимости. Дж.Мунро высказал предположение о том, что последовательно существовало две коллегии Тридцати, одна из которых, та, что была избрана при участии Лисандра, являлась действительно законодательным корпусом, а затем появились другие Тридцать - уже как правительство, в несколько ином, чем указано у Ксенофонта, составе, причем при его формировании принцип выборности даже части коллегии был недопустим .

Эта гипотеза интересна, но не кажется нам достаточно основательной. В 411 г. события шли именно по такому сценарию: согласно псефизме Пифодора, была назначена коллегия тридцати номофетов, в которую вошли десять пробулов, эта комиссия выработала конституцию, которую приняло народное собрание, и таким образом власть перешла в руки Совета четырехсот. В 404 г. также была выбрана комиссия из тридцати человек для составления законов, в которую вошел комитет пяти эфоров. Они действительно занимались афинским законодательством. Однако ни о представлении на обсуждение какого-либо проекта конституции, ни об утверждении функций нового правительства (пусть даже это все имело бы вид чистой фикции, как например с принятием самой псефизмы Драконтида или судом над Фераменом) источники ничего не сообщают. Зато мы имеем свидетельство Ксенофонта о том, что коллегия Тридцати, избранная для составления законов, не публиковала никакого их свода, а вместо этого назначила членов Совета и других должностных лиц, а также арестовала сикофантов, которых, как и членов оппозиции, этот Совет осудил на смерть. То есть мы видим, что Тридцать осуществляли функции реального правительства Афин. Аристотель добавляет, что Тридцать взяли себе в помощники десять правителей Пирея, одиннадцать стражей тюрьмы и триста слуг-биченосцев и распоряжались государством по своему усмотрению, "не считаясь ни с какими постановлениями, касающимися государственного устройства".

Таким образом, можно сделать вывод о том, что коллегия Тридцати, получив в руки реальную власть, не слишком заботилась о ее наружной легитимизации, в отличие от режима, существовавшего в Афинах в 411 г. Это объясняется различием политической ситуации, обусловленным полной победой Спарты в войне. Тридцать действовали как любая из посаженных Лисандром декархий, основывая свою власть на терроре и страхе перед победителями.

Ввиду всего вышеизложенного, мы можем сделать предположение, что псефизма Драконтида, как в свое время постановление Пифодора, содержала только предложение о назначении коллегии номофетов и порядке ее избрания, причем, по-видимому, именно этот порядок, в силу своей недемократичности, и вызвал недовольство афинян.

Имена всех членов коллегии Тридцати перечислены у Ксенофонта, но что касается большинства из них, то это все, что мы знаем. Вероятнее всего, эти люди были если не совсем безвестны, то предпочитали, подобно Антифонту, находиться по возможности в тени. Даже в 404 г., выйдя, наконец, открыто на политическую сцену, они остаются слитыми в единый безликий корпус, который Д.Уитхед не без юмора назвал "политбюро". Относительно остальных мы имеем также весьма скупые сведения. Это были люди, стремившиеся сделать карьеру еще при демократии, где они занимали высокие государственные должности стратегов, как Евклид, Софокл, Харикл, Ономакл, или эллинотамиев, как Анетий и Аристотель . Мнесилох, возможно, был архонтом во время правления Четырехсот. Годы Пелопоннесской войны дают нам много примеров политических перевертышей, начинавших как демократы, а затем, вследствие расчета или разочарования, перешедших в лагерь экстремистов, стремящихся к сотрудничеству со спартанцами. Аристотель, сын Тимократа, был эллинотамием в 421/20 г., что свидетельствует как о его высоком достатке, который был условием занятия подобного поста, так и о готовности служить интересам народа: должность эллинотамия являлась традиционной и удобной для политиков демократической ориентации. Однако к 411 г. он явно изменил свои взгляды, так как был одним из стратегов у Четырехсот. Ксенофонт называет его в числе трех членов того правления, которые контролировали постройку укрепления на Ээтионейской косе. Вполне возможно, что Аристотель был участником одного из посольств, которые Четыреста отправляли для переговоров со спартанцами, и уже тогда старался обзавестись знакомствами в их стане. Во всяком случае, в течение своего изгнания, с 410 по 404 г., он сблизился с Лисандром и стал его доверенным лицом, так что тот послал его со своей делегацией к спартанским эфорам, а затем, уже после прихода к власти Тридцати, именно Аристотель вместе со своим коллегой Эсхином вел переговоры о присылке спартанского гарнизона.

Другой известный член коллегии Тридцати, Харикл, сын Аполодора, в 415 г. выступал как пламенный демократ в деле гермокопидов, на следующий год был избран стратегом, однако а 411 г. он являлся одним из Четырехсот и был впоследствии изгнан. Мы не можем сказать, в какой мере он был связан с Критием, но эта связь определенно должна была иметь место еще до 404 г. Хотя главой Тридцати принято считать Крития, однако необходимо отметить и традицию, которая отдает предпочтение Хариклу. Ксенофонт говорит о Критии, "ставшем номофетом вместе с Хариклом". Лисий писал об "оппозиции Хариклу, Критию и их гетерии. Аристотель в "Политике" опускает Крития до общего уровня, говоря о "партии Харикла", а Младший Алкивиад, защищаясь в суде, упоминает о Харикле, готовом быть рабом спартанцев ради управления согражданами.

Ключевой политической фигурой в стане экстремистов в тот момент был все-таки, скорее всего, Критий, сын Колласхра, хотя, вероятно, это было положение первого среди равных. Он отличался древностью рода, его прадед Дропид приходился родным братом Солону. Вероятно, в описываемое нами время Критию было около 50 лет, так как, согласно "Тимею", Критий учился у своего деда, Крития Старшего, которому тогда было 90 лет, а самому Критию - 10. Поэтому годом его рождения предположительно можно назвать 455 г. Возможно, Критий приходился родственником оратору Андокиду, будучи двоюродным братом его отца, тогда он был замешан в дело гермокопидов в связи с доносом Диоклида. Однако хотя теоретически это возможно, но вопрос о тождественности упомянутого Андокидом Крития и Крития, сына Колласхра, остается весьма спорным.

За исключением этих моментов, мы не имеем почти никаких сведений о жизни Крития вплоть до 411 г., когда он впервые появляется на политической сцене. Характер его деятельности является для нас крайне неясным. Согласно Демосфену, Критий занимал среди Четырехсот довольно видное место и находился среди сторонников союза со Спартой. Однако это мнение оспаривается современными учеными: Ф.Оллие и Х.Уэйд-Джери помещают его в ряды умеренных, а Х.Эйвери вообще считает, что он не был членом Четырехсот, а являлся сторонником Алкивиада. Дж.Дэйвис, кроме того, сомневается, что отец Крития Колласхр был одним из ведущих членов коллегии Четырехсот, предполагая, что это был какой-то другой человек с тем же именем.

Как мы сами полагаем, Критий был членом коллегии Четырехсот, однако не играл среди них сколько-нибудь видной роли, чтобы удостоиться упоминания у Фукидида. Принимая во внимание сообщения Демосфена, мы считаем, что будущий "главный ненавистник народа" и тогда примыкал к крайнему лаконофильскому направлению, однако благодаря тому, что в тот период он оставался на вторых-третьих ролях, Критий не был изгнан ни правлением Пяти тысяч, ни восстановленной демократией. Известно, что именно Критий занимался формальным посмертным осуждением Фриниха. Он был одним из тех, кто добивался в 407 г. возвращения из ссылки Алкивиада, с которым его связывало многое, в том числе и принадлежность к сократовскому кружку, и его собственное изгнание часто связывают с изгнанием Алкивиада в 406 г. Это трагическое событие вполне могло быть тем поворотным моментом, сделал из Крития политика, готового, в общем, подобно Алкивиаду, идти на компромисс с различными политическими силами, человека, настроенного резко оппозиционно по отношению к демократии и родному городу.

Относительно того, чем Критий занимался в период изгнания, источники также расходятся во мнениях. Согласно Ксенофонту, в 406 г. он находился в Фессалии, где совместно с неким Прометеем вооружал пенестов против их господ и боролся за установление демократии. Существует другая, может быть, более верная традиция относительно деятельности Крития в Фессалии, согласно которой, его целью там было насаждение и усиление олигархии. Версия Ксенофонта представлена в оправдательной речи Ферамена - образце судебного красноречия, для которого очернение противника, даже в ущерб объективности, было обычным явлением. Отношение самого Ксенофонта к Критию было иным, как мы можем видеть из другого его произведения.

Возможно, именно в изгнании окончательно оформились лаконофильские взгляды Крития, нашедшие свое полное выражение в его литературном творчестве. Критий, сын Колласхра, один из виднейших представителей старшей софистики, является автором двух "Лакедемонских политий", одна из которых была написана в стихах, а другая в прозе. Ими, по всей видимости, пользовались Ксенофонт при написании собственной "Лакедемонской политии" и Платон при работе над "Законами". К моменту возвращения в Афины Критий не делал тайны из своего кредо: "спартанское - это лучшее".

Платон в VII письме пишет: "Во главе происшедшего переворота стояли 51 человек в качестве правителей: одиннадцать в городе, десять в Пирее - каждая из этих коллегий ведала агорой и всем, чем надлежало управлять в [обоих] городах, - Тридцать же стали самодержавно управлять всем". Платон, как и Аристотель, называет Тридцать самодержавными правителями, однако он не отделяет их от коллегии одиннадцати и правителей Пирея.

Здесь прежде всего интересно то, что Пирей как будто приравнивается к Афинам и называется asty. Может быть, это оговорка Платона, но, возможно, Пирей, ввиду его исключительного значения, в то время был действительно выделен в отдельную административную единицу и считался asty , хотя и не имел прав полиса. Десять правителей представляют собой типичную декархию, из тех, что насаждал Лисандр в малоазийских городах. Вероятно, эта коллегия была назначена по его приказу, о чем говорится у Плутарха.

Затем следует отметить роль, которую играла коллегия одиннадцати. Во времена Тридцати тиранов они явно не были просто "стражами тюрьмы", как говорится у Аристотеля. На них, как и на десять пирейских правителей, возлагалась забота о поддержании общественного порядка и внутриполитической безопасности, а также, по-видимому, политический сыск. Платон особо подчеркивает, что к их ведению относилась афинская и пирейская агора - это вполне понятно, ведь агора в античных городах была центром как торговли, так и общественной жизни.

Таким образом, следует признать, что Платон с полным правом мог говорить о правительстве пятидесяти одного, стоявшем во главе переворота 404 г. Это подтверждается и тем, что только на представителей трех этих коллегий не распространялась амнистия, принятая после восстановления демократии.

Список литературы

1. Владимирский М. Ю. Афинская олигархия

Скачали данный реферат: Belousov, Амос, Janov, Nizovkin, Шуршалин, Макрина, Judashkin.
Последние просмотренные рефераты на тему: реферати курсові, банк дипломов, реферат подросток, реферат знания.



Предыдущая страница реферата | 1  2

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки