Аракчеев Алексей Андреевич - "всесильный временщик"
Категория реферата: Рефераты по истории
Теги реферата: шпаргалки по гражданскому, свобода реферат
Добавил(а) на сайт: Bebnev.
1 2 3 4 5 6 | Следующая страница реферата
Аракчеев Алексей Андреевич - "всесильный временщик"
Вступление
С личностью А. А. Аракчеева, всесильного временщика при императоре Александре I, обычно связывают реакционный курс самодержавия после Отечественной войны 1812 года, курс, получивший наименование “аракчеевщина” . В мемуарной и исследовательской литературе было сказано немало нелестных слов об этом временщике. Аракчеева в годы его могущества ненавидели и “справа” и “слева” : высокомерные аристократы за то, что этот “жестокий змий” сосредоточил в своих руках огромную власть и третировал любое сановное лицо, а “истинные и верные сыны отечества” – декабристы – видели в нем источник всех бед России. Впоследствии в трудах историков разных школ и направлений преобладала негативная оценка Аракчеева. Однако против такого одностороннего взгляда высказывался еще известный поэт и литературный критик П. А. Вяземский, который писал: “Считаю, что должно исследовать и беспристрастно судить, а не то что прямо начать с четвертования его” . Последуем этому мудрому совету.
Российские дворяне Аракчеевы не отличались ни родовитостью, ни знатностью. Первые упоминания о них восходят ко времени не раннее конца XVII века. Все Аракчеевы верно служили престолу, обычно в небольших офицерских чинах. Отец Аракчеева, Андрей Андреевич, служил в гвардейском Преображенском полку. Выйдя в 1762 году в чине поручика в отставку, воспользовавшись манифестом о вольности дворянства, он женился на дочери соседнего помещика Елизавете Андреевне Витлицкой и занялся хозяйством. По разделу с родственниками ему досталось небольшое имение – сельцо Гарусово в Вышневолоцком уезде Новгородской губернии с 20 душами мужского пола, в котором он почти безвыездно и провел всю свою жизнь.
Алексей Андреевич родился 23 сентября 1769 года и был старшим сыном в семье отставного преображенского поручика. В 1776 году родился средний сын Петр (впоследствии флигель-адъютант при Александре I) , а в 1778 году – младший Андрей, ставший потом комендантом в Киеве. Отец, человек по натуре добродушный и мягкий, передоверил воспитание детей, как и ведение хозяйства, умной, властной и энергичной жене, державшей всю семью “в строгости и послушании” . Она учила Алексея молитвам, не пропускала с ним ни одной церковной службы и сумела привить ему стремление к постоянному труду, строгому порядку, аккуратности и бережливости.
Родители Аракчеева “по бедным средствам” жили скромно, но благодаря трудолюбию и строгой экономии хозяйки ни в чем не нуждались. Отец сначала попытался сам научить своего первенца грамоте, но этот труд для него оказался “тягостен” и он возложил его на сельского дьячка, который за плату натурой (несколько мешков ржи и овса в год) стал посвящать мальчика “в тайны чтения, письма и четырех правил арифметики) .
Обучение и служба в петербургском кадетском корпусе
Когда мальчику исполнилось 12 лет, отец пожелал отправить его для дальнейшего обучения в Москву, где жил дальний родственник Аракчеевых. Предполагалось определить потом юношу на службу в одну из канцелярий. Но этому помешал случай, определивший по сути дела карьеру молодого Аракчеева. Летом 1782 года к соседнему помещику Корсакову прибыли на каникулы двое его сыновей, учившихся в Петербургском артиллерийском и инженерном кадетском корпусе. К ним в гости был приглашен и Алексей Аракчеев. Знакомство с молодыми людьми, увлеченные рассказы о своем учении в корпусе, сам вид их “красных мундиров с черными бархатными луцканами” произвели на него сильное впечатление и вызвали неодолимое желание поступить в этот корпус. Родители после некоторого колебания согласились. В январе 1783 года, продав хлеб из своих амбаров и двух тощих коровенок, отец собрал 100 рублей и отправился с сыном в Петербург, напутствуемый благословениями Елизаветы Андреевны. Прибыв в столицу, Аракчеевы сняли самую дешевую комнату на постоялом дворе и отправились в кадетский корпус. Но здесь столкнулись с волокитой канцелярских чиновников. Потянулись долгие месяцы ожиданий. Настало лето, а “резолюции” все не было. Взятые с собой деньги были потрачены. Отец с сыном, скитаясь по Петербургу, жили впроголодь. Они продали всю свою зимнюю одежду. Нужда заставила их даже просить милостыню, но они стойко выдержали все испытания. И вот в одно из посещений корпуса (это было 19 июля) они увидели спускавшегося по лестнице нового его начальника генерала П. И. Мелиссино. Отчаяние придало храбрости Алексею Аракчееву. Рыдая, он обратился к Мелиссино: “Ваше превосходительство! Примите меня в кадеты, нам придется умереть с голоду, ждать более мы не можем!” Тот спросил, кто они, когда подано прошение, вернулся к себе в кабинет и вынес записку для передачи в канцелярию о приеме Алексея Аракчеева в корпус. Радости отца и сына не было предела. “Это был самый счастливый день” , вспоминал Алексей Аракчеев, добавляя, - “Этот урок бедности и беспомощного состояния сильно подействовал на меня” .
Шляхетский артиллерийский и инженерный корпус был образован при императрице Елизавете Петровне П. И. Шуваловым путем объединения созданных еще Петром I инженерной и артиллерийской школ. Это был тогда один из лучших кадетских корпусов, готовивший офицеров-артиллеристов и инженеров. Корпус давал достаточное для того времени и общее образование, но “система воспитания” в нем была вполне в духе времени: по свидетельству В. Ф. Ратча (кстати, воспитанника этого корпуса) , “розги почитались тогда такою же необходимою и обыкновенною вещью, как необходимы были хлеб при питании щами или масло при питании кашею; секли за все и про все, секли часто и больно” . “Нас воспитывали в страхе Божием и в страхе розг” , - вспоминал сам Аракчеев.
Но Алексей быстро освоился с обстановкой кадетского корпуса. Юноша был дисциплинирован, учился усердно, получил репутацию “отличного кадета как по наукам, так и по поведению” . В “аттестации” о нем было сказано: “Особенно отличается успехами в военно-математических науках, а к наукам словесным не имеет особенной склонности” .
Уже через 7 месяцев по поступлению в корпус Аракчеева переводят в “верхние классы” . Быстро проходит он и первые ступеньки унтер-офицерских должностей: в начале февраля 1784 года его производят в капралы, через три месяца – в фурьеры, а еще через полгода – в сержанты. Современники свидетельствуют, что “быстрым возвышением своим, более чем в успехах в науке, Алексей Андреевич обязан был своему поведению” [1]. Пятнадцатилетнему сержанту вверели “слабых как по фронту (строевой подготовке) , так и по наукам” товарищей, он “самых неуклюжих и неповоротливых обращал в ловких, а лентяи и малоспособные вытверживали уроки” . Всякое приказание Аракчеев выполнял неукоснительно и “тычков не щадил” , за что “начальники осыпали его громкими и общими похвалами” . Однако товарищи Аракчеева видели в нем лишь “человека нестерпимого зверства” . “Нестерпимое зверство” было вообще в духе того времени, но в отличие от прочих “наставников” Аракчеев был более педантичен, исполнителен и “усерден” .
17 сентября 1787 года курс обучения в корпусе был завершен. Аракчееву дали чин армейского поручика и оставили при корпусе сначала в качестве учителя арифметики и геометрии, а затем и артиллерии. Одновременно ему поручили заведование корпусной библиотекой, которая считалась лучшей из библиотек учебных военных заведений.
Судьба благоволила Аракчееву. В 1790 году знатному екатерининскому вельможе графу Н. Ш. Салтыкову, президенту Военной коллегии, понадобился учитель для его сына, и он обратился с просьбой к Мелиссино. Тот рекомендовал Аракчеева. Так одновременно с преподаванием в кадетском корпусе Аракчеев стал учительствовать в доме Салтыковых. Занятия шли успешно. Сын вельможи оказался понятливым учеником, а Аракчеев взыскательным учителем.
Пользуясь покровительством Салтыкова, Аракчеев обратился к нему с просьбой о своем определении старшим адъютантом к Мелиссино, назначенным к тому времени инспектором всей артиллерии. Должность адъютанта у Мелиссино считалась престижной. К тому же она сразу давала и чин капитана. Мелиссино не мог отказать влиятельному Салтыкову. 24 июня 1791 года приказом, подписанным самим Г. А. Потемкиным, Аракчеев был назначен состоять старшим адъютантом у Мелиссино, но пробыл в этой должности недолго. Наследник престола Павел Петрович искал “толкового” офицера-артиллериста для своего гатчинского войска. Он обратился к Мелиссино с просьбой найти ему такого офицера и тот, не испросив даже согласия Аракчеева, своим приказом назначил его на службу в Гатчину. Подобное назначение вряд ли могло обрадовать кого-либо другого, ибо, как все хорошо знали, служба у Павла Петровича в Гатчине отличалась большой строгостью и не давала ни “денежных выгод” , ни ближайших перспектив на получение чинов и наград. Поэтому мало тогда было охотников служить в “гатчинской армии” , однако Аракчеев не боялся строгостей службы, скорее наоборот, именно на такой службе он чувствовал себя в своей стихии.
Служба у Павла I
Получив приказ о новом назначении Аракчеев 4 сентября 1791 года “с радостью” отправился в Гатчину “в мундире и прическе гатчинских войск” . Павел принял Аракчеева довольно сухо, приказав немедленно “явиться к роте и ознакомиться с порядком службы” . Суровая служба в гатчинском войске была воспринята Аракчеевым как должное, и на первом же вахтпараде он показал себя “как бы век служившим в Гатчине” . Павел строго требовал, чтобы все служившие у него одевались не только “по форме, но и хорошо” . И вот Аракчеев, “не взирая на свои скудные средства, оделся щеголем” . Павел, присмотрелся к новому офицеру, заметил в нем то, что было ему нужно: хорошее знание артиллерийского дела, аккуратность во всем, педантичность и беспрекословную исполнительность. Присутствуя при стрельбах из мортиры, которую проводил Аракчеев, Павел убедился в его искусстве стрельбы и познаниях, затем посетил “лабораторные работы” (изготовления снарядов) . Здесь Аракчеев воспользовался случаем доложить ему об имевшихся недостатках и необходимых “переменах” . Павел ответил одним словом – “дельно” .
Очень скоро Аракчеев снискал и себе полное расположение будущего государя. Павел назначил его командиром артиллерийской роты и произвел в “капитаны от артиллерии” , что соответствовало “подполковнику по армии” , а также представил “лестное право – от самого этого дня, без всякого особенного приглашения, находиться постоянно при обеденном его высочестве столе” .
В обществе офицеров-гатчинцев и “малого двора” Павла Аракчеев старался держаться незаметно, принимал участие в разговорах, когда лишь только они касались служебных предметов, больше прислушивался. Он ни с кем не сближался, не искал ни дружбы, ни симпатии; все его мысли и желания были направлены на то, чтобы угодить Павлу Петровичу, а угодить можно было лишь строгим и ревностным исполнением службы, что Аракчееву блестяще удавалось. “Благодаря своему уму и неутомимой деятельности Аракчеев сделался самым необходимым человеком в гарнизоне, страшилищем живущих в Гатчине и приобрел неограниченное доверие великого князя, - вспоминает Н. А. Саблуков. – У него был большой организаторский талант и во всякое дело он вносил строгий порядок, который он старался поддерживать строгостью, доходившей до тиранства” [2].
Получив в свое распоряжение артиллерийскую роту, Аракчеев усердно занялся ее обучением. По 12 часов в день не сходил он с плаца, не жалея ни себя, ни подчиненных; сурово наказывал солдат за малейшую оплошность, не давал спуску и офицерам. В сравнительно короткое время он привел гатчинскую артиллерию в образцовый порядок. Кроме заведования артиллерией ему было поручено устройство школы для юнкеров и прапорщиков. Им же была составлена и программа занятий: чистописание, русский язык, арифметика, начала геометрии, артиллерии, тактика и фортификация. Аракчеев неослабно наблюдал за преподаванием, поведением и “благонравием” обучавшихся, но особенно за тем, чтобы они “не уклонялись от формы” . Сам Павел постоянно напоминал ему об этом, предписывая “ослушных тотчас арестовывать и доносить мне почасту обо всем оном” .
В 1794 году Аракчеев, сохраняя в своем ведении гатчинскую артиллерию и школу юнкеров, получил новое назначение – заведование хозяйственной частью гатчинских войск. Это была нелегкая обязанность, ибо сам Павел лично входил во все хозяйственные мелочи: следил за качеством сукна, шитьем мундиров, точным соблюдением всех деталей предписанной им формы. Аракчеев успешно справился и с этой обязанностью. В начале 1796 года Павел возложил на Аракчеева инспекцию гатчинской пехоты, а также обязанности коменданта Гатчины. Тем самым в подчинении Аракчеева фактически оказались все гатчинские войска и сам город.
В июне 1796 года по представлению Павла Аракчееву был присвоен чин подполковника, а в конце года – полковника артиллерии. В минуту откровенности Павел Петрович как-то сказал Аракчееву: “Со временем я сделаю из тебя человека” . На что Аракчеев отвечал: “У меня только и есть, что Бог да вы” [3]. Позже он вспоминал о “гатчинском” периоде своей биографии: “В Гатчине служба была тяжелая, но приятная, потому что усердие всегда отмечалось, а знание дела и исправность в особенности. Наследник престола жаловал меня, но иногда и журил за неисправность других” .
5 ноября 1796 года в Гатчину прискакал гонец из Петербурга с известием, что императрица Екатерина при смерти. Павел с супругой и одним из адъютантом немедленно отправился в Петербург и приказал Аракчееву, исполнив данные ему распоряжения по Гатчине, тотчас следовать за ним. Свою мать Павел застал в агонии. На следующий день, не приходя в сознание, она скончалась, и в придворной церкви началась церемония присяги Павлу. Прибывшего из Гатчины Аракчеева новый император встретил словами: “Смотри, Алексей Андреевич, служи мне верно, как и прежде” . Затем призвал старшего сына Александра и соединил их руки с напутствием: “Будьте друзьями и помогайте мне!” [4]. Аракчеев любил вспоминать, как в день своего прибытия в Петербург Александр отдал ему свою рубашку, чтобы тот сменил забрызганное грязью платье. Эту рубашку Аракчеев свято хранил до конца своих дней и в ней завещал похоронить себя.
Приказом Павла I от 7 ноября 1796 года Аракчеев был назначен петербургским комендантом, на следующий день был произведен в генерал-майоры. 13 ноября ему был “пожалован” орден Св. Анны. При вступлении гатчинского войска в столицу навстречу ему выехал Павел I со всей свитой. Командовать парадом был назначен Аракчеев, что было отмечено как знак особого благоволения к нему Павла.
Вступление на престол Павла I сопровождалось щедрыми раздачами крестьян его фаворитам и гатчинским офицерам. Аракчееву было пожаловано 2 тысячи душ крестьян, при этом ему самому предоставлялось выбрать имение. Он выбрал село Грузино с деревнями по р. Волхову, поблизости от Петербурга. В марте 1797 года Аракчеев вместе с царским двором отправился в Москву на коронацию Павла, которая состоялась 5 апреля. В этот день Аракчеев был пожалован александровским кавалером (орденом Александра Невского) и баронским титулом, а 19 апреля поставлен во главе “свиты его императорского величества” со званием генерал-квартирмейстра, став начальником Главного штаба, подчиненного не Военной колегии, а непосредственно императору. В то же время на Аракчеева была возложена ответственная обязанность отдавать “предварительные распоряжения” по армии от имени императора.
Уже первые шаги правления Павла I ознаменовались начавшейся, по выражению В. О. Ключевского, “военной муштровкой” и “муштровкой общества” . Павел слышал, что при Екатерине II и войско и “общество” основательно “распустились” и требовалась твердая рука для восстановления должного “порядка” . Для установления “порядка” в армии как нельзя лучше подходил Аракчеев. Он начал “с суровой строгостью и беспощадно” , по выражению М. Б. Барклая де Толли, вводить дисциплину в войсках, мгновенно схватывая малейшие отступления от предписанных правил. Ничто не могло укрыться от его редкой проницательности. Являясь с ежедневным докладом к императору, Аракчеев сообщал ему о всякой мелочи, подчеркивая тем самым “свое особое рвение по занимаемой им должности” . Современники отмечали, что Аракчеев никогда не докладывал об успехах кого-либо, а выискивал недостатки.
Аракчеев регулярно посещал солдатские казармы, требовал соблюдения безукоризненной чистоты как в самих казармах, так и около них. После нелегких дневных учений солдаты должны были заниматься чисткой своих помещений, прилегающих к казармам дворцов и улиц. “Невыносимо тягостной” была придирчивость к мелочам гарнизонной службы. Офицеры жаловались, что их служба под начальством Аракчеева “преисполнена отчаяния” , что он “сумел убить всякую любовь к делу” . Многие не выдерживали и выходили в отставку.
И все же нельзя не отметить, что строгие требования Аракчеева в соблюдении чистоты в городе, наведение порядка в армейском хозяйстве имели и положительную сторону. Как сообщает В. Ф. Ратч, “больные в госпиталях первые почувствовали благотворные следствия строгого надзора нового коменданта; город принял опрятный вид, и жителям столицы не было необходимости совершать дальние объезды, чтобы миновать непроезжие улицы” . Взыскательность Аракчеева соединялось у него с действительной заботой об устройстве солдатского быта: сносном питании, хорошем обмундировании, чистых помещениях. “Чистые казармы – здоровые казармы” , - любил говорить Аракчеев. Берег он казенную копейку. Даже самые ярые недоброжелатели не могли обвинить его в казнокрадстве или взяточничестве, столь распространенных среди тогдашнего военного и гражданского чиновничества.
В должности коменданта Петербурга Аракчеев следил за всеми подробностями жизни этого большого города, даже за всеми приезжающими и отъезжающими. Он взял за правило, чтобы к нему являлись все прибывшие в столицу офицеры. На городских заставах у них отбирались подорожные и представлялись Аракчееву, так что тот до встречи с офицером уже знал о цели его прибытия. Подробных сведений он требовал и о приезжавших в город гражданских чиновниках, даже о правительственных курьерах: кем были посылаемы, с какими бумагами и донесениями прибыли.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: предмет культурологии, реферат на тему организация.
1 2 3 4 5 6 | Следующая страница реферата