Британский историк о международных аспектах гражданской войны в Испании

В. В. Малай, М. В. Новиков

Новая книга Михаила Алперта, ведущего преподавателя испанского языка и истории Вестминстерского университета (Лондон), вышла под названием "Новая международная история испанской гражданской войны"1, которое определяет цель исследования: пересмотр имеющихся точек зрения и концепций. М.Алперт является автором трех монографий и ряда статей по проблемам гражданской войны в Испании, изданных преимущественно в Мадриде и Саламанке. Его новая работа, также как и предыдущие, основана на широком круге источников на шести европейских языках - английском, французском, немецком, испанском, итальянском, русском и португальском, причем, как отмечает автор в предисловии, он пользовался услугами переводчиков лишь в двух случаях - изучая русские и итальянские материалы.

Алперт использовал как уже знакомые советским историкам опубликованные документы дипломатических ведомств и их руководителей Британии, США, Франции, Германии, Португалии и Италии, так и не изученные материалы серии Г0371 Государственного архива Великобритании (министерство торговли и комитет по невмешательству); фонд посла Испанской республики во Франции Луиса Аракистайна, хранящийся в Национальном историческом архиве в Мадриде; правительственный архив Испанской республики, известный как Архив Барселоны, и франкистские документы, находящиеся в архивном управлении министерства иностранных дел Испании. Для Алперта, как и для большинства западных исследователей, характерно сравнительно слабое использование советских источников, и если понятно отсутствие архивных материалов, то вызывает удивление отсутствие опубликованных в 70-х годах 19-го, 20-го и 21-го томов "Документов внешней политики СССР". Представлены лишь известная и подвергнутая справедливой критике британскими историками книга В.Кривицкого3, лондонское издание "Испанских тетрадей" И.М.Майского4, воспоминания Н.Г.Кузнецова5, испанский перевод сборника воспоминаний участников гражданской войны "Под знаменем Испанской Республики"6 и статья М.Т.Мещерякова7.

В книге М.Алперта три части, разбитые на 15 глав, причем две трети работы посвящены первому году испанской войны, что представляется оправданным. В первой части рассматриваются события июля-августа 1936 г., связанные с определением позиции великих держав по отношению к военному мятежу в Испании. Анализируя события европейской политики, непосредственно предшествующие испанской войне, Алперт отмечает различия во взглядах на европейскую безопасность у руководства Франции и Британии. Он выделяет несколько основных моментов, повлиявших, по мнению автора, на отношение Франции и Британии к событиям в Испании. Для французского руководства определяющим в предвоенной политике полагается страх перед возможностью ремилитаризации Германии и попыткой ее реванша за поражение в первой мировой войне и вытекающим отсюда стремлением Франции не допустить усиления Германии, а также иметь надежных союзников на случай войны. Британские консерваторы якобы не видели опасности в некотором усилении Германии и стремились не к альянсу с Францией, а к созданию союза всех крупных европейских государств и поэтому были готовы на некоторые уступки Гитлеру и Муссолини (Рейнская область, Абиссиния, Испания и т.д.). В основе британской политики лежали стойкие антивоенные настроения большинства британцев. Политика коллективной безопасности, направленная против экспансии фашистских государств, неизбежно вела к конфронтации с ними и к войне, а политика умиротворения, основанная на уступках, позволяла сохранить мир в Европе. Именно по этой причине консерваторы сравнительно легко смогли проводить политику невмешательства в Испании, заявляя, что противники невмешательства хотят обострения отношений с Германией и Италией, а значит и европейской войны8. Объясняя позицию британских консерваторов, М.Алперт не скрывает своего отрицательного к ней отношения и считает ее ошибочной9.

Свое отношение к предвоенной политике СССР и Коминтерна Алперт выразил в названии раздела - "Пугало коммунизма"10. Он справедливо замечает, что предвоенная Европа и Америка видели в Советском Союзе и Коминтерне угрозу миру и стабильности, и этот страх явился причиной раскола общественного мнения и сделал невозможным создание антифашистского блока. "Многие, - подчеркивает Алперт, - надеялись, что нацистская Германия сокрушит коммунистический строй, они считали гражданскую войну в Испании битвой против советской революции в Западной Европе"11. Это мнение Алперт считает ошибочным в силу того, что СССР в тот период не имел возможности для осуществления подобной задачи, а Коминтерн был не орудием большевистской революции, а инструментом советской внешней политики, призванным сохранить коммунистический строй в СССР. "Страх перед мировой революцией, - пишет Алперт, - который был причиной остракизма России, был необоснованным, ибо российский лидер, Сталин, презирал западное революционное движение, Коминтерн, по его мнению, был "бакалейной лавкой", а мировая революция - "идиотским лозунгом". СССР нуждался в длительном мирном периоде для проведения реконструкции экономики и поэтому был заинтересован не в столкновении, а в сотрудничестве с капиталистическим миром. В советской повестке дня больше не значилась мировая революция12.

Новая советская внешняя политика имела ярко выраженную антифашистскую направленность, и для ее осуществления СССР был готов объединиться с Францией и Британией, а также поддержал политику объединения коммунистических, социалистических и буржуазных партий европейских стран в народные антифашистские фронты. Несмотря на победу народных фронтов во Франции и Испании, в других странах их расценивали как коммунистическую угрозу, не забыв уничтожения социалистических и буржуазных партий в ходе русской революции. Вопреки всем усилиям советской дипломатии, мирная политика СССР не вызвала доверия, а призывы М.М.Литвинова сделать Лигу наций реальной силой для поддержания коллективной безопасности расценивались руководством Франции и Британии как попытки втянуть их в кровавую войну. "Поэтому, - отмечает Алперт, - к началу гражданской войны в Испании Советский Союз уже имел сомнение по поводу политики коллективной безопасности. Если Италии простили Абиссинию, а Германии - ремилитаризацию Рейнской области несмотря на все международные соглашения и Лигу наций, то какую же цену должен был заплатить СССР за взаимопонимание с Западом?"13.

Далее М.Алперт излагает уже известную версию принятия политики невмешательства: в первые дни мятежа французское правительство, состоявшее из социалистов, было готово, несмотря на противодейстие правых, передать оружие Испанской республике, однако после переговоров в Лондоне 23 июля с британскими консерваторами изменило первоначальное решение и выступило с идеей невмешательства в испанский конфликт. Фактическим творцом невмешательства Алперт считает британское правительство, которое не могло принять другого решения в силу ряда идеологических и политических факторов.

Излагая свою версию принятия Гитлером и Муссолини решения о вмешательстве в Испанию, Алперт справедливо полагает, что диктаторы не были связаны какими-либо конкретными обещаниями об оказании помощи испанским заговорщикам и их решение о предоставлении мятежникам военно-транспортной авиации носило импровизированный характер, было принято вопреки рекомендациям профессиональных руководителей военных и дипломатических ведомств и представляло собой одно из типичных для них авантюрных предприятий. Разумеется, в июле 1936 г. ни Гитлер, ни Муссолини не предполагали, что они окажутся втянутыми в длительную войну со значительными материальными издержками и людскими потерями.

Столь же объективно Алперт излагает позицию советского руководства в первые недели мятежа, подчеркивая, что заявления общественных организаций о солидарности с Испанской республикой соседствовали со сдержанной позицией официальных властей14.

Алперт отверг как несостоятельную широко распространенную на западе версию принятия Советским Союзом политики невмешательства якобы с целью спровоцировать войну между Германией и Италией, с одной стороны, Францией и Британией - с другой. По мнению Алперта, политика невмешательства была выгодна СССР и в случае ее успеха, и в случае ее провала. Если Германия и Италия нарушат соглашение о невмешательстве, будут помогать мятежникам и тем самым создадут угрозу южным границам Франции, последняя быстрее решится на заключение с СССР полномасштабного военного соглашения, направленного против Германии; если политика невмешательства будет достаточно эффективной, то республиканцы, имея больше ресурсов, быстро одержат победу над мятежниками и СССР приобретет репутацию надежного партнера в отношениях с западными демократиями15.

В то же время Алперт повторяет известные версии о внутренней политической нестабильности в СССР, о наличии якобы серьезных разногласий в высшем советском руководстве и руководстве Коминтерна по испанскому вопросу, о их якобы чрезвычайной заинтересованности в испанских событиях. В действительности же, к 1936 г. Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране и в партии, в Коминтерне, и все вопросы внутренней и внешней политики теперь решались не законодательными и исполнительными органами власти, даже не политбюро и секретариатом ЦК ВКП(б), а лично Сталиным. Критика Троцкого не доходила до населения Советской России, а судебные процессы над "врагами народа" скорее укрепляли морально-политическую обстановку в стране. Как явствует из архивных материалов, военный мятеж в Испании был воспринят руководством СССР и Коминтерна достаточно спокойно.

Победная эйфория первых дней мятежа нашла свое отражение в сообщениях Компартии Испании Исполкому Коминтерна. Основываясь на оптимистических заверениях КПИ, руководство СССР и Коминтерна пассивно ожидало быстрого разгрома мятежников16.

Алперт справедливо полагает, что решение об оказании военной помощи было принято между 19 августа 1936 г. (вызов в Москву советского резидента в Западной Европе В.Кривицкого для освещения положения в Испании) и 14 сентября 1936 г. Действительно, в этот день разведуправление наркомата обороны представило Л.Кагановичу и К.Ворошилову первый план военных поставок Испанской республике. Поскольку Сталин в тот период отдыхал, решение было принято либо им единолично, либо в узком кругу доверенных лиц. Алперт прав, замечая, что наркомат иностранных дел и Коминтерн были отстранены от проработки вопроса оказания военной помощи и действительно с целью обеспечения максимальной секретности решение проблемы было поручено специальной группе "Икс" разведуправления наркомата обороны.

Подобно большинству западных историков, Алперт высказывает различные предположения о прибытии в Испанию первых партий советского оружия, хотя общеизвестно, что первый транспорт с грузом гаубиц, винтовок и боеприпасов - испанский "Комнэчин" - прибыл 4 октября, а второй -советский "Комсомол" с 50 танками на борту - 12 октября. Алперт критически оценивает соглашение о невмешательстве, выделяя в нем следующие самые существенные, по его мнению, недостатки, "если при этом не принимать во внимание, что испанское правительство пыталось подавить внутренний мятеж и поэтому имело полное право обратиться за международной помощью". Во-первых, соглашение не имело силы полноценного международного договора. Во-вторых, французское руководство с одной стороны и германо-итальянское с другой переоценивали возможности друг друга в оказании помощи борющимся сторонам, и это взаимное заблуждение заставило их подписать соглашение. Что касается Великобритании, то, подписывая соглашение о невмешательстве, руководство этой страны надеялось тем самым улучшить свои отношения с Германией и Италией. В-третьих, соглашение о невмешательстве давало возможность военным кораблям законного республиканского правительства и флоту никем не признанного франкистского правительства останавливать и обыскивать торговые суда, и если эта мера была оправдана со стороны республиканцев международным правом, то непринятие мер британским правительством по отношению к франкистским кораблям Алперт объясняет нежеланием вступать в конфликт с германо-итальянским флотом. В-четвертых, Германия и Италия присоединились к соглашению только тогда, когда убедились, что комитет по невмешательситву не будет обладать реальной силой для наказания потенциальных нарушителей17.

Далее Алперт объективно рассказывает о первых заседаниях комитета по невмешательству, о причинах создания подкомитета, дает точные характеристики председателя комитета лорда Плимута и секретаря Хемминга. Анализируя первые взаимные итало-советские обвинения в нарушении соглашения, автор приводит новые для нас сведения о С.М.Кагане, который, по мнению Алперта, был резидентом советской разведки в Британии и завербовал таких известных агентов, как Филби, Маклин, Бургесс и Блант18.

Алперт объясняет, почему британская лейбористская партия и конгресс тред-юнионов поддержали правительственную политику невмешательства. Лидеры британского рабочего движения и прежде всего генеральный секретарь конгресса тред-юнионов В.Ситрин сделали все, чтобы убедить рядовых членов в нецелесообразности оказания Британией военной помощи Испанской республике, так как, якобы, это могло привести к военному столкновению с Германией и Италией и новой мировой войне. Несмотря на то, что противоположная точка зрения также была высказана представителем профсоюза мебельщиков Заком -"невмешательство приближает нас к войне, так как способствует росту агрессивности фашистских держав"19 - конференция тред-юнионов, состоявшаяся 7-11 сентября в Плимуте, подавляющим количеством голосов высказалась в поддержку невмешательства.20

Далее Алперт приводит версию о том, что эскалация итальянского вмешательства осенью 1936 г. вызвала глубокую озабоченность британского правительства и оно, якобы, было готово отказаться от невмешательства и оказать военную помощь Испанской республике. От этого шага его, якобы, удержало заявление советского правительства от 7 и 23 октября о поддержке республиканцев. "Угроза советского представителя отказаться от невмешательства именно в тот момент была ошибкой21.

Тем не менее Алперт справедливо отмечает, что советская военная помощь Испанской республике пришла в самый острый момент войны и помогла отстоять Мадрид.

Убедившись, что Франко не сможет захватить столицу, Гитлер и Муссолини приняли решение о разрыве дипломатических отношений с Испанской республикой и о признании мятежников в качестве законного испанского правительства. Они остались в комитете по невмешательству, и отныне никто не мог упрекнуть их в том, что они помогают незаконному военному мятежу. С другой стороны, подчеркивает Алперт, Гитлер и Муссолини тем самым связали себя обязательствами и уже не могли допустить военного поражения франкистов. Германия направила в Испанию легион Кондор, а Италия - несколько пехотных дивизий22. При этом Гитлер и Муссолини руководствовалась разными мотивами. По утверждению Алперта, Муссолини не планировал каких-либо территориальных приобретений в Испании, и его решение оказать помощь франкистам было продиктовано исключительно желанием приобрести еще одного союзника в борьбе с большевизмом и в споре с Британией за господство в Средиземном море23. Что касается Германии, то Алперт справедливо отмечает, что ее долгосрочные цели определены на совещании у Гитлера 21 декабря 1936 г. Там было решено отказаться от посылки пехотных дивизий, ограничившись содержанием легиона Кондор, и переложить основную тяжесть помощи франкистам на Италию с целью втянуть Муссолини в конфликт как можно глубже и тем самым не допустить британо-итальянского сближения. Кроме того, на совещании было принято решение о вывозе из Испании минерального сырья в счет германской военной помощи через подставные фирмы РОВАК и ХИСМА24.

Позиция США в испанском конфликте определялась господствовавшими в тот период в американском обществе идеями изоляционизма. Не случайно, подчеркивает Алперт, приверженец этой политики Рузвельт победил в ноябре 1936 г. на президентских выборах во всех штатах25. Автор полагает, что, победив на выборах, Рузвельт, возможно, собирался разрешить продажу оружия республиканцам, но вмешательство СССР в октябре 1936 г., якобы, заставило его отказаться от этого намерения26.

Алперт уделяет значительное внимание войне на севере Испании, и прежде в католической Басконии, мотивируя это уважительным отношением британцев к традиционно консервативным, респектабельным и набожным баскам, сражавшимся тем не менее на стороне Испанской республики. Автор отмечает несостоятельность попыток франкистов причислить басков к "кровожадным большевистским ордам". Франко также мало преуспел в том, чтобы представить их "неправильными католиками". Подобно большинству западных авторов, Алперт особо выделяет бомбардировку баскского города Герника германским легионом Кондор 26 апреля 1937 г.

Автор подчеркивает, что британское руководство было прекрасно об этом осведомлено, но не предприняло ничего серьезного, так как, якобы, не хотело ссориться с руководством Германии накануне вступления в силу плана контроля за соблюдением невмешательства в испанский конфликт27. Обращаясь к позиции Ватикана, Алперт верно отмечает, что она не была с самого начала однозначно профранкистской в силу ряда серьезных причин: все руководители мятежа были масонами, значительная часть католиков сражалась в республиканском лагере28.

В оценке причин неудачи морского контроля за соблюдением невмешательства Алперт гораздо радикальнее отечественных историков. Он полагает, что Германия и Италия либо спровоцировали инциденты с германскими военными кораблями "Дойчланд" и "Лейпциг", либо воспользовались ими для срыва плана морского контроля, ставшего серьезной помехой в снабжении Франко войсками и оружием29. Подобно нашим дипломатам (М.М.Литвинов, И.М.Майский), Алперт критически оценивает итоги конференции в Ньёне, верно подчеркивая, что после ньёнского предупреждения фашистские пираты просто сменили тактику, перейдя к атаке республиканских транспортов не в открытом море, а непосредственно в портах во время разгрузки30.

В ходе гражданской войны в республиканской зоне развивались революционные процессы. Решались задачи буржуазно-демократической революции, предпринимались отдельные попытки осуществления социалистических экспериментов - национализация собственности, коллективизация крестьянских хозяйств и т.д. Наиболее последовательными сторонниками немедленного осуществления социалистической революции были анархисты, левые социалисты и левые коммунисты - члены ПОУМ (Марксистская объединенная рабочая партия). Алперт верно полагает, что КПИ противостояла левым экспериментам, во-первых, с целью сохранения народного фронта и, во-вторых, выполняя директивы советского руководства, которое, стремясь к союзу с западными демократами, требовало решительного пресечения революционных действий, способных напугать средние и имущие классы.

Алперт рассматривает испанский конфликт в тесной взаимосвязи с другими международными событиями и прежде всего с кризисом вокруг Чехословакии. Он считает, что правители Британии и Франции предали Чехословакию, и это обстоятельство наряду с предательством интересов испанской демократии похоронило надежды советского руководства на создание системы коллективной безопасности в Европе. "Так был открыт путь для советско-германского пакта от 23 августа 1939 г."31.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: ответы по контрольной, курсовые работы.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки