Фридрих II Гогенцоллерн и Иосиф II Габсбург

Ивонин Ю. Е.

Прусский король Фридрих II (1712-1786) и император Священной Римской империи или, как ее теперь чаще называют, Старой империи Иосиф II (1741 - 1790) являются, пожалуй, не только самыми примечательными монархами и политиками германского мира эпохи Просвещения, но и одними из самых ярких представителей "просвещенного абсолютизма" и одними из самых интересных и значительных политических деятелей XVIII в. в Европе. Часто употреблявшееся по отношению к ним, особенно по отношению к Фридриху II, определение "просвещенный монарх" непременно в кавычках должно было наталкивать читателя на мысль о том, что просветительские идеи являлись только прикрытием для "феодальной" в сущности политики обоих монархов. Но, во-первых, абсолютистские государи во все время существования "старого порядка", т. е. абсолютизма, не были полностью свободными в своей политике, ибо зависели во многом от интересов дворянства, династий, родственников монархов, наконец, от придворных партий, во-вторых, многие идеи и замыслы монархов эпохи "просвещенного абсолютизма" наталкивались на отсутствие объективных условий для их осуществления. Идеология Просвещения и реальная жизнь часто расходились друг с другом.

Кроме того, объективной оценке Фридриха II и Иосифа II часто мешали сложившиеся стереотипы, в основе которых лежали представления о первом как о наиболее крупном носителе духа "пруссачества" и германского национализма, отчего и выработалась своего рода легенда об этом короле как основателе линии Фридрих II - Бисмарк - Гитлер, а о втором как об угнетателе народов, живших во владениях австрийских Габсбургов. После второй мировой войны конную статую Фридриха II на Унтер-ден-Линден в Берлине перенесли в Потсдам, где она находилась до начала 1981 года. Эта статуя не без усилий геббельсовской пропаганды долгое время представляла собой не только символ "пруссачества", но и германской агрессии в Восточной Европе, "Дранг нах Остен", поскольку действительно была поставлена лицом на восток. По прошествии ряда лет произошла реабилитация Фридриха II в официальной идеологии ГДР, и статую короля, и в самом деле никогда не бывшего германским националистом, вернули на прежнее место.

В конце 1918 г. бюсты и статуи Иосифа II сбивали со зданий и сносили с пьедесталов после ликвидации власти австрийских императоров в Чехии как символы ненавистной "немецкости" и удушения национальной свободы. Правда, теперь начинают говорить о том, что с разрушением Австрийской империи, называвшейся с 1867 г. Австро-Венгрией, исчез "общий рынок", связывавший между собой земли Дунайской монархии, особенно Австрию, Чехию и Венгрию 1. В оценках Иосифа II начали появляться и в этих странах признаки спокойного объективного подхода. Что же, прошло много времени, страсти улеглись, и оба монарха могут сегодня предстать в истинном свете со всеми своими достоинствами и недостатками.

В общественном мнении предшествующих веков Фридрих II получил неоднозначные оценки. Вообще его характер, как заметил К.О. фон Аретин, был слишком многослойным и сложным, чтобы судить об этом короле в черно-белом измерении. В нем сочетались чувствительность с силой воли, склонность к рациональному планированию со спонтанными решениями. Он воодушевлял генералов и солдат, умел говорить с простым народом, играя роль заботливого и рачительного "земельного отца" 2. Одних его собственных высказываний с лихвой хватит для совершенно противоположных мнений. Если исходить из его фразы "солдат должен бояться палки капрала больше, чем пули врага", то перед нами предстает деспот и солдафон, все военное искусство которого сводилось к нагнетанию страха перед начальством и созданию культа тупой исполнительности. Но были и другие его высказывания, например, "на гербе Пруссии должна быть изображена обезьяна, ибо Пруссия лишь подражает великим державам, сама не будучи таковой". Где уж тут солдафонство и "прусский дух", а тем более германский национализм? Хотя это вообще бесперспективное дело судить о человеке, тем более крупном политическом деятеле, по его отдельным высказываниям. Даже если их собрать вместе, они очень часто могут оказаться противоречивыми и не стать основой для объективной и взвешенной характеристики.

Личность Фридриха II как известно подвергалась разного рода историческим спекуляциям. Он был ненавистен не только австрийцам и ортодоксальному духовенству - одним из-за ослабления Австрии, другим из-за вольнодумства и безразличия к религии. Со времени создания Германской империи в начале 70-х гг. XIX в. он стал ненавистен демократам и социалистам как родоначальник духа "пруссачества" и объединения Германии с помощью завоеваний, хотя в первой половине того же столетия немецкие либералы называли Фридриха II "августейшим революционером". Но со времен "железного канцлера" Бисмарка, объединителя Германии "сверху", благодаря официальной пропаганде Фридрих стал как для консерваторов, так и для либералов не просто основателем великой прусской державы, но и провозвестником объединения Германии под прусским началом. Консерваторы в Германии любили ссылаться на прусские традиции, имея в виду Пруссию времен Фридриха II.

Недавно в нашей стране были изданы весьма апологетическая и поверхностная биография Фридриха II, написанная в середине XIX в. известным русским театральным деятелем Ф. Кони, и сборник статей "Англия и Европа" столпа вигской историографии Т. Б. Маколея, одна из которых содержит критическую оценку прусского короля. По вполне понятным причинам английские либералы XIX в. вряд ли могли с восторгом оценивать не только Пруссию времен Фридриха II, но и происходившее у них на глазах объединение Германии под эгидой Пруссии. Характеризуя Фридриха II, Маколей отмечал восхищение прусского короля французской культурой и особенно его преклонение перед гением Вольтера, положительно оценивал строгий порядок и защиту собственности в Пруссии, введенную при этом короле свободу печати. Вместе с тем он порицал политический цинизм прусского короля 3. Довольно много работ вышло в последние десятилетия, особенно к 200-летию со дня смерти Фридриха П. Достаточно упомянуть весьма объемистые, но не содержащие ничего принципиально нового книги Р. Аугштейна, К. Дуффи, Р. Аспрея, а также статьи известного немецкого специалиста по истории XVIII в. И. Куниша 4. Возвращаясь немного назад, необходимо отметить использование национал-социалистами фигуры Фридриха II как духовного предтечи Гитлера во времена третьего рейха 5.

Заметим, что как в кайзеровской Германии, так и при нацистском режиме сознательно забывалось, что Фридрих II был поклонником не немецкой, а французской культуры, своего рода "вольтерьянцем" на королевском троне. Он вел трудовую и в чем-то аскетическую жизнь, спал на железной койке, резко сократил расходы на содержание королевского двора и даже самому себе положил жалование как "слуге государства", любил литературу и музыку, но не любил пышных праздников и предпочитал придворному обществу круг своих близких друзей из числа французских ученых-просветителей, прежде всего Вольтера и Мопертюи (геолог и историк). Он делил с солдатами тяготы военных походов, ел с ними из одного котла, всегда называл их "дети мои", что вполне соответствовало характерному для германских государств того времени образу государя как "земельного отца", заботящегося о подданных как о своих чадах. Ходивший часто в несвежем белье, в пропахших от употреблявшегося им нюхательного табака камзоле и кафтане маленький, сухонький, особенно к старости, человек, отпускавший едкие замечания, очевидно, не вызывал восхищения и не соответствовал образу венценосного монарха в духе Людовика XIV.

Пруссия, как выразился Т. Шидер, была страной противоречий. И эти противоречия отразились уже в самом воспитании Фридриха II и, конечно, в формировании характера короля и его становлении как государственного деятеля. Воспитание и образование он получил довольно своеобразные. Его отец король Фридрих Вильгельм I не любил придворных празднеств, а науки и светскую утонченность считал вредными. Его идеалом был непрерывный труд, любовь к которому он внушил своему старшему сыну Фридриху. Единственными средствами для укрепления государства он полагал бережливость в расходах на управление и двор, а также необходимость содержания сильного войска. Исполнительность и прилежание он доводил порой до абсурда, что нередко служило предметом насмешек при многих европейских дворах. Своего наследника Фридрих Вильгельм I старался воспитывать в том же духе. Фридрих Вильгельм I любил муштру, особенно в армии, а лучшими развлечениями считал охоту и заседания в так называемой "табачной коллегии" за кружкой пива и курением. Ортодоксальный лютеранин, он старался и сына сделать последователем лютеранства. Но тот не придерживался лютеранского вероучения, а скорее использовал кальвинистское понимание тезиса о предопределении как оружие против деспотичного отца. Как бы то ни было, именно способность сопротивляться тирании отца не дала тому возможность сломить личность наследного принца. Французские книги выбрасывались, любимая флейта была сломана, король собственноручно бил сына, но тем самым только усиливал его упорство. Принц приобрел редкое самообладание и умение скрывать свои чувства 6.

Несмотря на суровое воспитание со стороны отца, детские и юношеские годы Фридриха II прошли под сильным влиянием французской культуры и французского языка, которому его учили французские кальвинисты мадам Вакуль и месье Дюган, нашедшие в Пруссии убежище после отмены Людовиком XIV Нантского эдикта. Любовь к французской культуре и французскому языку Фридрих II пронес через всю свою жизнь. По-французски он говорил и писал лучше, чем по-немецки. Его "Политические завещания" и подавляющее большинство писем из политической корреспонденции написаны на французском языке. А вот латынь он не изучал, так как этого не захотел суровый протестант Фридрих Вильгельм. Кстати, основы христианского вероучения излагались юному принцу с таким педантизмом, что он, которого в качестве наказания заставляли выучивать наизусть псалмы и целые главы катехизиса, отнюдь не возлюбил религию и вообще относился к ней с большим безразличием, если не с тайной нелюбовью. Поэтому он любил устраивать домашние концерты, на которых с большим удовольствием и воодушевлением играл на флейте вплоть до самых преклонных лет.

Но главным пунктом в воспитании наследника Фридрих Вильгельм I считал военное дело. Маленького Фридриха нарядили в мундир, возили на смотры и маневры, обучали стрельбе и т.д. Пруссия еще во времена курфюрста Фридриха Вильгельма I (1640-1688), которого нередко именуют Великим курфюрстом, стала по сути дела государством, сохранившим и расширившим владения с помощью оружия, и отец Фридриха II стремился прежде всего научить сына военному искусству, дабы тот сочетал в одном лице монарха и полководца. Недаром официальными воспитателями кронпринца стали вскоре генерал и полковник. Но грубость отца, узость его интересов и постоянные военные упражнения вызывали раздражение наследника, вследствие чего отношения с королем обострились. Несомненно все же, что конфликт между Фридрихом Вильгельмом I и наследным принцем был скорее не политическим, а конфликтом поколений, несмотря на то, что политический цинизм и аморализм Фридрих II унаследовал от отца именно в годы своей "горькой юности". Фридрих даже попытался при помощи своего друга лейтенанта Катте бежать из Пруссии, но эта попытка провалилась. Все закончилось тем, что принц был в конце концов помилован, в том числе и потому, что за него заступились многие иностранные государи, а Катте по обвинению в дезертирстве, что означало сношения с иностранными державами, был казнен. Фридриха заставили смотреть из окна на казнь Катте, что произвело на него неизгладимое впечатление. Несколько позднее он написал королю покаянное письмо и попросил носить шпагу с темляком. Современники рассказывают, что, прочитав это письмо, Фридрих Вильгельм I воскликнул: "Мой Фриц - солдат в душе!" 7.

В последующие годы молодой принц стал много заниматься военными и государственными делами, очевидно, не только для того, чтобы заслужить расположение отца, но и для того, чтобы подготовить себя к будущей роли венценосца, да так и постепенно втянулся в них, перенимая военную идеологию Фридриха Вильгельма I и вкус к управлению государством. Впрочем, Фридрих II проявлял нередко великодушие и благодарность, которые были довольно редкими среди монархов его времени. Отцу Катте он пожаловал титул графа и произвел его в фельдмаршалы. Своего старого учителя Жака Эгидия де Жандуна он вывез из Гарца в Берлин и предоставил ему должность в министерстве иностранных дел, а знаменитому философу Христиану Вольфу, которого не любил Фридрих Вильгельм I, вернул кафедру в университете Галле 8. В годы, непосредственно предшествовавшие воцарению на троне, кронпринц Фридрих достаточно четко определил свои задачи как будущего прусского монарха исходя из анализа сложившейся к тому времени в Европе ситуации. Самого себя он готовил к роли второго Густава II Адольфа (знаменитого шведского короля и полководца первой трети XVII в.). Об этом желании иронически высказался тогдашний руководитель французской внешней политики кардинал Флери, что, мол, Фридрих хочет стать вторым Густавом Адольфом подобно тому, как Карл XII мечтал стать вторым Александром Македонским. Но все же Фридрих рассчитывал на интерес Франции к своей особе, что не замедлило вскоре сказаться и проявилось в заключении альянса между Францией и Пруссией 4 июня 1741 года 9.

Однако Фридрих II не забывал и своих ученых занятий. Так формировался одновременно образ отца-командира, рассматривавшего солдата как инструмент для исполнения замыслов военачальника, но вместе с тем самого подававшего пример воинской доблести и заботы о солдатах, образ "первого слуги государства", вникавшего во все тонкости управления государством, расценивавшего подданных как своих детей, которых, впрочем, порой полезно и палкой поучить, а также образ просвещенного монарха, стремившегося воплотить идеи Просвещения на практике, то есть освободить крестьян от крепостного права, развивать промышленность, совершенствовать налоговую систему, безразличного к религии, а порой критикующего догматиков-священнослужителей. Главным украшением библиотеки Фридриха являлся портрет Вольтера во весь рост. Сам он был в некотором роде подобием

Вольтера, написал много различных сочинений, в том числе осуждающий беспринципность в политике трактат "Анти-Макьявелли". В придворном театре принца ставились пьесы Расина и Вольтера. В 1736 г. молодой Фридрих обратился к Вольтеру с письмом, в котором предлагалась дружба. Их переписка продолжалась вплоть до смерти Вольтера в течение сорока двух лет, великий французский просветитель жил в Потсдаме, в личной резиденции Фридриха II Сан-Суси в 1750-1753 гг., хотя временами они ссорились, и однажды Вольтер, оскорбившись, покинул Пруссию.

Характер у Фридриха II был нелегкий, он любил насмешничать и отпускать едкие шутки и замечания, чем, кстати, был похож на Вольтера. Особенно едкими были шутки по адресу царствующих особ женского пола, именно российской императрицы Елизаветы Петровны и императрицы Священной Римской империи Марии Терезии, за что они его конечно ненавидели. Фридрих пробовал себя в жанре исторических сочинений, среди которых самыми знаменитыми были основанные на личных впечатлениях "История Силезской войны" и "История Семилетней войны". В то же время удивительным было его пренебрежение к величайшим умам самой Германии, писателям и философам Винкельману, Клопштоку, Лессингу, Гердеру, Гете и Вольфу, творчество которых, собственно, стало возможным благодаря тому, что Фридрих, взойдя на престол, отменил цензуру. Немецкие философы и литераторы были более осторожны в суждениях, тогда как их французские собратья остро ставили вопросы политики и духовной жизни общества. Но нельзя объяснять явные симпатии Фридриха к французскому Просвещению только отсутствием в Пруссии общественного мнения, способного использовать идеи просветителей для борьбы против королевской власти 10. Во-первых, реформами в духе просвещенного абсолютизма Фридрих II хотел укрепить государство и ослабить остроту социальных конфликтов в обществе, что, кстати, не было сделано во Франции XVIII в. и результатом чего явилась Французская революция, и кроме того существовал как бы негласный договор между Фридрихом II и прусским дворянством, согласно которому дворянство отдавало в руки Фридриха управление государством в обмен на то, чтобы он позволял помещикам управление подвластными им крестьянами. Таким образом, реформы Фридриха II способствовали укреплению прусского государства, в чем прямо или косвенно было заинтересовано прусское дворянство. Поэтому его реформы, не имевшие такого революционного характера, как реформы Иосифа II, были все же осуществлены. Реформы Фридриха II, как заметил в свое время Ф. Мейнеке, основанные на принципах рационализма, построили из сословно и корпоративно разделенного общества и из обделенной естественными ресурсами территории сильное государство. Но трагедия государства Фридриха II заключалась в том, что оно держалось исключительно на умении короля управлять этим государством. В известном смысле он был утопистом и не мог, конечно, "стоять на свободной земле со свободным народом" 11.

Идея "округления" и спрямления разбросанных по всей Германии владений Гогенцоллернов не встречала сопротивления со стороны прусского дворянства. Но подобного рода идеи были характерны для политики практически всех государей Европы, в том числе и германских князей. Другое дело, что не всем государям удавалось осуществлять эти идеи в полной мере. Одни выигрывали, а другие проигрывали в этой беспрестанной войне, которая велась то на поле брани, то в кабинетах монархов, министров и начальников генеральных штабов. Сами по себе территориальные претензии не были плодом воображения государей, а возникли в результате многочисленных династических браков, когда статьи брачных договоров давали возможности предъявления претензий к другим государствам. И Пруссия в этом смысле не была исключением. Недаром Фридрих II часто говаривал, что повод для войны надо искать в архивах.

Фридрих Вильгельм I создал сильную армию, в конце его жизни она насчитывала 81 тыс. человек, что было бы достаточно для обороны, но Фридрих II, едва взойдя на престол, создал 22 новых воинских подразделения. Армия увеличилась в размерах, достигнув к концу его правления 220 тыс. человек в мирное время при населении в 5 млн 430 тыс. человек. В течение всего правления Фридриха улучшалось качество ее вооружения. В Пруссии широко распространилась кантональная система: в мирное время солдатская служба продолжалась 2-3 месяца в году, тогда как в остальное время солдаты пребывали в поместьях офицеров. Складывалась система, где дворяне-офицеры играли роль "земельных отцов" по отношению к солдатам и крестьянам, а король являлся "земельным господином" по отношению ко всем своим подданным. В прусской армии еще при предшественниках Фридриха воинский устав был поставлен превыше всего. Во многом прусская военная система основывалась на страхе солдат перед командирами и драконовскими наказаниями, хотя, с другой стороны, солдатам гарантировался прожиточный минимум |2. Фридрих II совсем не гнушался брать на прусскую службу военнопленных, что вызывало критику современников, с одной стороны, и ослабляло ядро прусской армии, с другой. Все же он был крупным военным реформатором, создав классическую пехоту XVIII в. и применив к привычному для того времени линейному боевому порядку способ косой атаки, расширив тем самым потенциальные возможности пехоты. Известный военный теоретик и историк XIX в. Карл фон Клаузевиц подчеркивал "высокую способность расчета" Фридриха, опыт которого стал основой прусского военного методизма, ставшего себя изживать в эпоху наполеоновских войн, когда прусские генералы в сражениях при Йене и Ауэрштедте в 1806 г. двинулись в косом боевом порядке Фридриха против сосредоточенных масс армий Наполеона, то есть, говоря словами Клаузевица, "в открытую пасть гибели", в чем сказалось "полнейшее скудоумие, до которого когда-либо доходил методизм". Клаузевица, впрочем, нередко называют апологетом Фридриха II, но ведь нет великих полководцев, которые не совершали хотя бы одной ошибки, как и нельзя требовать от них полнейшей проницательности, особенно, когда в одном лице действуют политик и полководец 13.

Амбивалентность (двоякость) политики Фридриха II, в которой король-просветитель, поклонник наук и искусств, выступал также в качестве циничного политика-завоевателя, для которого чуть ли не смысл жизни заключался в упрочении своего государства с помощью военных успехов, объясняется во многом политическими расчетами и господством в сознании государей того времени принципа "государственного интереса". Именно этот интерес сделал Пруссию еще до восшествия на престол Фридриха если не воинственным, то определенно военным государством, о котором один из известных деятелей Французской революции сказал, что "Пруссия это не страна, у которой есть армия, а армия, которая владеет страной". Эволюция представлений Фридриха II о самом себе от "первого слуги народа" до "первого слуги государства" в течение короткого времени как бы символизирует главный жизненный принцип прусского короля 14. Создание сильной боеспособной армии при весьма скромных источниках ее финансирования могло видеться прусским властителям только за счет жесткой экономии всех средств и жесткой дисциплины в армии. Хотя высшие офицеры и генералы играли большую роль в прусском королевстве, представляя собой военную аристократию, в армии господствовало беспрекословное подчинение 15.

Особенностью военной тактики Фридриха II было использование несогласованности в действиях армий противников, что, например, хорошо прослеживалось в действиях русских, австрийских и французских войск в годы Семилетней войны. Армии выполняли маневры в порядке установленной дисциплины тесно сомкнутыми рядами. Маневры требовали большой точности, много времени и необычайной расторопности руководящих ими генералов. При армиях численностью от 20 до 40 тыс. человек длина фронта атаки или обороны составляла от 3 до 6 километров, а сражения длились от трех до четырех часов. Увеличившаяся в количестве артиллерия позволяла сдерживать маневры и держать противника на расстоянии. Как полководец Фридрих II был сравнительно редким типом монарха, непосредственно руководившим своими войсками на поле битвы и в походах. Клаузевиц ставил его в один ряд с Цезарем, Густавом II Адольфом, Карлом XII, Наполеоном Бонапартом. Естественно, что в войнах Фридрих II решал исключительно политические задачи. Завоевание Силезии в 1740 г. позволило ему приобрести ключевое стратегическое положение и угрожать Вене новым вторжением. Внезапность передвижений позволяла ему уменьшить риск потерь в кровопролитных сражениях. Но, кроме того, король-полководец должен был не только руководить войсками, но и действовать на поле боя как простой солдат. В то же время Фридрихом руководили не только политические соображения, но и жажда славы, хотя первые, безусловно, преобладали 16.

Восшествие Фридриха II на престол было встречено в Западной Европе с воодушевлением, поскольку многие знали, что он с его литературными и музыкальными вкусами и просвещенческими взглядами являл собой резкий контраст по сравнению с Фридрихом Вильгельмом I. Поначалу его действия как бы подтверждали такие ожидания. Были отменены пытки, берлинские газеты были освобождены от контроля цензуры, хотя подлинной свободы печати в Пруссии времен Фридриха II все же не существовало. Были отменены позорная "охота за ведьмами" и ведовские процессы. Для заселения пустующих земель стало широко практиковаться привлечение колонистов из других германских земель и европейских стран, прежде всего представителей религиозных и национальных меньшинств, которых привлекала господствующая в Пруссии еще со времен курфюрста Фридриха Вильгельма I и особенно укрепившаяся при Фридрихе II веротерпимость.

Французская культура, литература и философия вообще были предметом особого пристрастия Фридриха II. В юные годы он увлекался философией Лейбница и Вольфа, но более всего его привлекала философская мысль французских просветителей 17. С помощью Жака де Жандуна Фридрих собрал в бытность свою кронпринцем обширную библиотеку в четыре тысячи томов. В этой библиотеке почетное место занимали тома английского мыслителя Джона Локка, французских философов Декарта, Бейля и, конечно же, Вольтера. Первая встреча Вольтера и Фридриха состоялась 12 сентября 1740 г. в замке Мойланд близ Клеве. Интерес же в самой Франции к личности кронпринца возник в связи с известной попыткой бегства Фридриха из Пруссии. В 1740 г. в Париже распространилась сенсационная новость: написанный на французском языке памфлет "Анти-Макьявелли" оказался произведением прусского наследного принца. Для французов, многие из которых не знали толком, где находится Берлин, это было откровением. Уже в этом произведении Фридрих обозначил себя как "первого слугу государства" и развил теорию, согласно которой государство должно стоять на защите прав и блага своих подданных, а также развития человечности (Menschlichkeit) как первостепенной задачи. Но когда между 1740 и 1745 гг. Фридрих, став королем, вторгся в Силезию, произошла как во Франции, так и в Англии ревизия до того распространенного положительного имиджа Фридриха II в кругах, близких к просветителям. И в дальнейшем разница между философскими взглядами и политикой Фридриха II отмечалась французскими просветителями, прежде всего Жан Жаком Руссо, сказавшим, что он "думает как философ, а ведет себя как король. Слава - вот его бог, его закон!" 18.

Наступило отрезвление. Силезия была обширной, густонаселенной и экономически развитой территорией. Отсюда императоры могли угрожать непосредственно Пруссии. Повод для нападения на Силезию с точки зрения правовых норм того времени мог показаться законным, поскольку часть территории Силезии ранее принадлежала Гогенцоллернам. Неувязка заключалась только в том, что ранее предшественники Фридриха отказались от претензий на Силезию, что не смутило молодого честолюбца. В конечном счете Вена была вынуждена уступить Фридриху II Силезию, что увеличило территорию Пруссии на одну треть. В 1744 г. под предлогом защиты интересов Священной Римской империи, императором которой тогда был под именем Карла VII баварский курфюрст из династии Виттельсбахов, Фридрих II начал новую войну против Австрии, добившись окончательной уступки Верхней Силезии. Мария Терезия с трудом уступила прусскому королю. В карикатурах того времени она даже изображалась таким образом, как будто с нее снимают одежды другие германские государи, спешащие унести добычу в свои владения.

Фридрих II в общем-то довольно скептически оценивал результаты побед на этом этапе своей деятельности: "Если оценивать вещи исходя из их подлинной ценности, то надо признать, что война в некоторых отношениях была бесполезным кровопролитием, и что...Пруссия не добилась ничего иного, как утверждения во владении Силезией" 19. Разумеется, политика Фридриха II строилась на достижениях его предшественников. Пруссия времен "великого курфюрста" Фридриха Вильгельма I была в известном смысле, по словам Ф. Пресса, спящим великаном. После того, как этот курфюрст сумел добиться гегемонии на северогерманском пространстве, приобретя суверенитет Бранденбурга над Пруссией в 1660 г., его сын Фридрих I в награду за помощь императору Леопольду I в борьбе против экспансии Людовика XIV был увенчан в 1701 г. королевской короной, что значительно укрепило позиции Пруссии как внутри Империи, так и на европейском уровне. Но как сам Фридрих I, так и его сын Фридрих Вильгельм были лояльными членами Империи и не создавали императорам каких-либо значительных трудностей в имперских делах. Но в это же время благодаря системе браков и родственным связям значительно укрепилось положение Гогенцоллернов во многих частях Германии - Гессен-Касселе, Вюртемберге, у франконских Гогенцоллернов (Ансбах-Байрейт), при северогерманских дворах. Образовалась сеть из близких к Берлину северогерманских небольших княжеских дворов, а также протестантских княжеств Средней и Юго-Западной Германии, тогда как южногерманские дворы были более близки к Вене. Именно на этой основе Пруссия превратилась в главного соперника Австрии внутри Империи и в Европе. Так что по существу Фридрих II имел другие цели, нежели его предшественники, и его замыслы были направлены против основ имперского союза, хотя он часто, когда воевал или интриговал против Австрии, выступал как защитник имперской конституции 20.

Во всяком случае, он решился на аннексию Силезии, с чего, собственно, начинается история австро-прусского дуализма. Фридрих так или иначе, несмотря на приводимые им доводы, выступал в качестве нарушителя имперского мира и имперской конституции. Но он опирался на созданную его предшественниками армию и сеть политических и династических связей внутри Империи. При этом молодой прусский король ловко использовал сложную политическую ситуацию, когда после смерти императора Карла VI в 1740 г. наследницей трона стала его дочь Мария Терезия, не имевшая еще опыта государственного управления. Амбиции и экономические выгоды двигали Фридрихом II, в чем он сам в своих мемуарах откровенно признавался 21.

Военные победы Фридриха II вызвали опасения у Франции, что может измениться выгодное для Парижа соотношение сил в Священной Римской империи и будет ослаблена позиция Франции как гаранта Вестфальского мира 1648 года. Это побудило Париж в лице выдающегося политика того времени кардинала Флери искать союза со старым врагом, Австрией, для того, чтобы создать противовес усиливавшейся Пруссии. Складывалась мощная коалиция, к которой присоединились Польша, Саксония, Россия и Швеция. Пруссии ничего не оставалось делать, как заключить соглашение с главным противником Франции в Европе Англией, смысл которого заключался в том, что Пруссия будет воевать на английские деньги. Соблазн усилиться и расширить территории за счет теперь уже Саксонии был настолько велик, что Фридрих II ввязался в авантюру, вылившуюся в конце концов в Семилетнюю войну (1756-1763 гг.).

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат по физике, антикризисное управление.



1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки