Система советов послереволюционных лет и проблема централизации власти

Л.В. Кабанова

Важнейшая проблема первых послереволюционных лет: как соединить лозунг широкой самодеятельности народа с необходимыми решительными мерами по борьбе с процессами распада в стране. Подобные задачи стоят перед любым государством в переломные эпохи истории. События 1917 года привели к возникновению по всей стране новой государственной структуры - системы Советов. Первоначально казалось, что именно эта система сможет обеспечить действительно новый тип государства, свободного от бюрократизма, позволяющего преодолеть отчуждение народа от власти. Советы 1917 года были, по сути, свободными и неформальными собраниями без ясно очерченных функций. Местный Совет сосредотачивал всю власть на своей территории, а Всероссийский съезд Советов состоял из делегатов местных съездов. Соединение Советами трех властных функций должно было позволить избавиться от армии чиновников, действующих в отрыве от избираемого представительного органа и неподконтрольных ему.

Советы стали органами народной власти и народного самоуправления на местах. В соответствии с решением III Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 10-18 января 1918 года все местные дела должны были решаться исключительно местными Советами. Дореволюционные органы самоуправления - городские думы и земства - были поглощены Советами или ликвидированы. Формирование системы Советов продолжалось до лета 1918 года. Частые выборы в Советы, ответственность избранных депутатов перед избирателями, отчеты депутатов перед избирателями, возможность отзыва в любое время должны были отличать советскую систему от буржуазных демократий.

Отправным пунктом советской системы являлся не отдельный активный гражданин, образующий вместе с другими гражданами неорганизованную массу народа, а первоначальные организованные ячейки граждан - Советы деревенские, городские, фабрично-заводские. Систему органов советской республики можно классифицировать следующим образом: во-первых, сами Советы (сельские и городские) как первоначальные органы республики; во-вторых, органы, образуемые Советами, то есть различные съезды Советов, которые, в свою очередь, разделяются на местные, то есть волостные (районные), уездные, губернские (окружные, краевые, областные) и т.˚д. и, наконец, в-третьих: органы, образуемые съездами Советов (исполнительные комитеты, президиумы, Советы народных комиссаров).

Первоначально прямые выборы (насколько их вообще можно было назвать выборами) практиковались лишь в советах низшего звена. Советы более высокого уровня (съезды Советов) формировались делегированием депутатов от Советов низшего уровня. Такая система позволяла влиять на результаты выборов: в крестьянской стране съезды Советов высшего уровня получали большинство рабочих делегатов.

Каждый Совет и каждый съезд Советов являлись в пределах предоставленной ему компетенции высшей властью на соответствующей территории села, волости, уезда, губернии, области, республики и т.д. Таким образом, каждый элемент советского государства обладал полным правом самоопределения. Советская политическая система принципиально отрицала всякое разделение властей и всякую специализацию функций. Если каждая часть советского государства являлась в пределах своей компетенции высшей властью в своей территории, то в то же время у каждой части не было ровно никакой твердо определенной и гарантированной компетенции. Получалось, что любой исполнительный комитет, начиная с центрального исполнительного комитета Союза и кончая исполнительным комитетом волости, обладает той же компетенцией, что и самый избравший его съезд Советов.

Система Советов мыслилась как альтернатива «буржуазной» системе разделения властей: Советы рассматривались как средоточие не только законодательной, но и исполнительной власти. С одной стороны, тем самым воплощалась в жизнь концепция прямого народовластия. Но, с другой стороны, неизбежным следствием этого был полный паралич системы иерархической подчиненности. Каждый Совет создавался как орган прямой демократии и обладал всей полнотой власти на своей территории, а, следовательно, вступал в конфликт с Советом, чья юрисдикция распространялась на ту же территорию, то есть с Советом более (или менее) высокого уровня.

Идеализированное представление о власти Советов не выдерживало испытания действительностью. Постепенно Советское правительство начинало понимать, что никакие экономические меры невозможны до тех пор, пока лозунг «Вся власть - Советам!» понимается зачастую в том смысле, что никакой власти, кроме местного Cовета, признавать не следует. Советская Россия распалась на целый ряд как бы независимых друг от друга республик. Местные Советы называли себя «совнаркомами». На местах вводились налоги, реквизировались здания, обобществлялись предприятия. Особенно опасно то, что перехватывались эшелоны с товарами и продовольствием, предназначавшимся для других районов страны [1]. Тенденция «самостийности Советов хотя и служила убедительным доказательством глубины революционных изменений в обществе, но несла в себе смертельную опасность. Остановить хаос и анархию в стране было невозможно, пока каждый исполком местного Совета мог заявить, что «приемлет декреты центральной власти постольку, поскольку они для него приемлемы» [2].

Кроме того, действительность гражданской войны вносила коррективы в развитие советской системы. Обстановка в стране продолжала ухудшаться. Революционный оптимизм натолкнулся на суровую реальность. Кризис в экономике, разруха и голод, стихийное, неуправляемое развитие экономики и политических процессов рождали разочарование, колебания и неверие в собственные силы. В результате демобилизации огромная масса людей вынуждена была теперь искать источник существования. Выросла социальная напряженность. Если до весны 1918 года главной целью большевиков было прорвать цепь капиталистических государств, выступить в роли запала мировой революции, то теперь ситуация изменилась. На первом плане оказался вопрос о том, как удержать власть, как повести дальше революционные преобразования и стабилизировать обстановку.

Весной 1918 года стало ясно, что только сильная центральная власть в состоянии была обеспечить восстановление разорванных экономических связей. Требовалось обуздать анархию и прекратить продолжавшиеся повсеместно захват и реквизицию государственных запасов и грузов, которые направлялись в адреса голодающих губерний. Не случайно поэтому весну 1918 года в исторической литературе называют временем альтернатив и исторической развилки [3]. Именно в этот период закладывались корни явлений политической жизни, основания структур новой власти, политических методов последующих лет.

Весной 1918 года Советское правительство постепенно встает на путь применения чрезвычайных методов. Политика большевиков все больше подчинялась суровой логике самой жизни. Перераспределение полномочий в пользу вышестоящих инстанций породило противоречия между центральной властью и губернскими Советами. Весной Советы ряда губерний, где большинство делегатов представляло интересы крестьянства, приняли постановления об отмене твердых цен на хлеб. Разрешена была свободная торговля. Реакция из Москвы последовала в виде декрета 13 мая о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию и особенно декрета ВЦИК и СНК от 27 мая 1918 года о реорганизации Наркомпрода и местных продовольственных органов. Последним устанавливалось подчинение всех губернских и уездных продорганов не местным Советам, а непосредственно наркому продовольствия, который также получил право в случае необходимости отменять постановления Советов и входить во ВЦИК с предложением о предании их суду.

Чтобы обеспечить представителям рабочего класса большинство в Советах, первая Конституция РСФСР узаконила специфическую избирательную систему, включавшую неравные, открытые, многоступенчатые выборы, непропорциональное представительство на съездах Советов для жителей города и деревни. Кроме того, сами съезды Советов все дальше и дальше склонялись к одному обсуждению и одобрению политики верхов и не могли претендовать на выработку решений (отчасти в силу склонности к митинговой демократии, а главное, из-за слабой компетентности большинства делегатов). В итоге власть в центре и на местах сосредотачивалась в руках исполкомов Советов и узкого круга их руководителей. Особенно ярко этот процесс просматривается на взаимоотношениях центральных органов. ВЦИК получил почти все полномочия Всероссийского съезда Советов, а затем и сам стал утрачивать свои властные функции, уступив назначаемому им же Совнаркому, то есть правительству. Именно Совнарком занял постепенно центральное место в структуре высших советских учреждений. Такая система позволяла быстрее и эффективнее решать текущие задачи, но вела к отрыву Советов от масс.

Зарождение и нарастание централизма в структуре Советов обусловливалось также высокими темпами национализации промышленности и огосударствления различных сфер экономической жизни, что вело к разбуханию управленческого аппарата. С трудом подавив саботаж чиновников, большевики были вынуждены взять курс на их массовое привлечение к управлению государством. Неизбежным следствием этого явилась система назначения управленцев сверху, отмена их выборности. Положение Ленина о полной выборности, сменяемости в любое время всех без изъятия должностных лиц обернулось назначениями, перебросками советских работников по классовому принципу. С апреля 1918 года была введена повышенная оплата труда специалистов. Часто в советские структуры приходили случайные, малограмотные люди, карьеристы.

Рост симпатий к большевикам в первые месяцы после Октября к весне 1918 года резко упал. Настоящим камнем преткновения между большевиками и другими партиями, даже близкими им тогда левыми эсерами, стал Брестский мир, который не нашел полного понимания даже среди самих большевиков. Теперь, как правящая партия, большевики вынуждены были взять на себя целый ряд непопулярных решений.

Не имея устойчивого большинства в Советах, с весны 1918 года большевистское руководство дает установку на частичное перераспределение функций от Советов к партии. На VII съезде РКП (б) в марте 1918 года Я. М. Свердлов, председатель ВЦИК, отмечал, что теперь перед партией стоят задачи «проделать значительную часть работы, которую проделывали до сих пор Советы». Это положение было продублировано в циркулярном письме ЦК РКП (б) [4]. Новый курс был обусловлен не только тем, что в результате отвлечения лучших сил на советскую работу «партийные организации захирели». Сами Советы, как признал в одном из своих выступлений тот же Я.М.Свердлов, не всегда могут проводить решения «так резко и так открыто». Этим предстояло заняться партии [5].

В июле 1918 года V съезд Советов, как известно, принимает первую Советскую Конституцию, где декларировалось, что вся власть в центре и на местах принадлежит Советам. Однако расширение функций центрального госаппарата, появление военных и чрезвычайных органов, не контролировавшихся местными Советами, вело к снижению роли последних в политической системе.

В советской республике самоуправлялись села, города, волости, уезды, губернии. Возникал вопрос, кто же при такой государственной структуре являлся действительным носителем власти? Какие органы существовали номинально, какие действительно властвовали? В советской системе реально властвовал тот орган, который имел более длительное существование. Съезды Советов собирались по конституционным правилам раз в год, а фактически гораздо реже. Как правило, это были большие торжественные собрания, насчитывающие тысячи делегатов. Заседали они несколько дней, постоянной работы не вели, заслушивали доклады и составляли резолюции. Фактически властвовали бы ЦИКи, но и они собирались сравнительно редко и передавали свою власть избираемым ими президиумам и Советам народных комиссаров.

В итоге властными структурами стали президиумы ЦИКов и существующие наряду с ними Советы народных комиссаров. Они приводили в действие государственную машину. Вместе с тем исполкомы Советов и Советы народных комиссаров по составу своему являлись как бы официальными отделами коммунистической партии. Партия стала той неофициальной организацией, которая формировала советское правительство и производила неофициальное назначение в его высшие коллегии. Но партия, в свою очередь, опиралась на свои руководящие органы: съезд, центральный исполнительный комитет, партийные бюро и т.д. Эти органы постепенно и стали неофициальным правительством России.

Брестский мир, продолжавшееся падение промышленного производства, нарастание продовольственного кризиса, голод, безработица и, как следствие, усиление процессов централизации, свертывания демократии - все это способствовало изменению политических настроений не в пользу большевиков. Этим стремились воспользоваться оппозиционные партии в своей борьбе за массы. Особенно острыми их выступления стали с началом кампании по перевыборам в Советы.

Так, еще в феврале 1918 года РСДРП (объединенная) выпустила специальную листовку к перевыборам в Советы под красноречивым названием -«Советы в большевистском плену», в которой меньшевики обрушились с суровыми обвинениями на большевистскую партию. Она, по мнению большевиков, низвела Советы «до роли простого штемпеля»: диктуемые сверху декреты и решения «прокатываются» без обсуждения. Кроме того, большевики «подтасовывали себе большинство», проводя в Советы солдат больше, чем рабочих, и Советская власть все более вырождалась в «солдатскую власть» [6]. Листовка сообщала о многочисленных нарушениях порядка перевыборов в Советы, когда красногвардейцы не допускали предвыборных собраний, арестовывали ораторов не большевиков, объявляли выборы недействительными. Были случаи, когда депутаты большевики отказывались и после перевыборов сложить с себя полномочия. Большевистские члены Совета делались практически несменяемыми [7].

Меньшевикам вторили правые эсеры. Их лидер В. М. Чернов в своей статье, посвященной Советам, писал: «Логическое развитие формулы «Вся власть -Советам!» последовательно столкнуло их со всеми органами демократии». Далее, по его мнению, этот процесс должен логически завершиться принципиальным отрицанием демократизма и всеобщего избирательного права. «Но Советы, -подчеркивал В. М. Чернов, - суть рабочие парламенты. Природа всякого парламента - выборность, а стало быть, изменчивость состава в зависимости от изменчивости политических настроений рабочего класса. Превращение же их в органы новой государственности, воплощающей идею диктатуры, то есть в высшей степени централизованной власти, предлагает послушное проведение ими на местах единой линии поведения. Между тем и другим существует абсолютное противоречие, и это противоречие должно найти и находит свое разрешение в уничтожении демократических начал внутри самих Советов. Советы как органы власти постепенно бюрократизируются, отрываются от масс, противопоставляются им, делаются начальством. Правда, начальством демагогическим и охлократическим, но тем более самодурным и безудержным в деле правительственного терроризма» [8].

В марте 1918 года из состава СНК в знак протеста против заключения Брестского мира вышли левые эсеры. Нараставшие противоречия завершились вооруженным мятежом в июле 1918 года. Левые эсеры, бывшие соратники по блоку в Советах, выдвинули большевикам обвинение в попрании демократических прав и свобод. В открытом письме в ЦК партии большевиков в ноябре 1918 года лидер левых эсеров Мария Спиридонова заявила: «Для того, чтобы Советская власть была барометрична, чутка и спаяна с народом, нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и родится творчество, новая жизнь, ... и только тогда массы будут чувствовать, что все происходящее − их дело, а не чужое». Мария Спиридонова считала, что сложившаяся в стране система состоит из «назначенцев, приставов и жандармов из коммунистической партии» [9].

В ответ на меры по ограничению демократии стоявшие в оппозиции к большевикам партии перешли к непарламентским действиям. Такие действия власти всегда вызывают аналогичную реакцию оппозиции. Так, например, еще 29 мая 1918 года меньшевистское Московское областное бюро РСДРП приняло решение, предписывающее организациям партии в случае «возникновения стихийного движения не уклоняться от участия в нем, стремясь занять положение идейной руководящей силы» [10]. Толковать это указание иначе, чем призыв к борьбе с Советами, по-видимому, невозможно.

Правительство Комуча в Самаре, состоявшее из правых эсеров и меньшевиков, объявило призыв в свою Народную армию, начавшую военные действия против Советской Республики. В ответ 14 июня 1918 года решением ВЦИК Советов меньшевики и правые эсеры были исключены из Советов всех уровней. После июльского мятежа левых эсеров большевики заняли положение монопольно правящей партии. В ноябре 1918 года все социалистические партии вновь были легализованы, но уже действовали под мощным политическим и государственным правящим прессингом. В итоге Советы практически уже не могли обеспечивать полноценный диалог различных политических сил.

На VII Всероссийском съезде Советов в декабре 1919 года Ю.О. Мартов предупреждал о том, что никакие увещевания и понукания сверху не помогут ослабить зло бюрократизма, если все больше будет воспитываться в массах уверенность, что дело управления есть удел одного лишь привилегированного сословия коммунистов.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат данные, сочинения по литературе.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки