Советское государство (1921 - 1950-е гг.)

Воронин Алексей Викторович, доктор исторических наук, профессор, Мурманский государственный педагогический институт

1. Преодоление политического кризиса в России. Новая экономическая политика

Нэповский поворот - один из важнейших периодов в советской истории России. Во-первых, потому что с нэпом часто связывают идеи о возможности осуществления иного, нежели сталинский, варианта развития страны, о возможности иной модели социализма, а во-вторых, борьба в руководстве страны в связи с осуществлением нэпа позволяет понять сущность политической системы СССР, сложившейся в результате последующего завершения нэпа.

Переход к нэпу был вызван кризисом военно-коммунистической системы, вынудившим советское руководство взяться за поиски выхода из него. Спектр идей был весьма широк: от соображений Н.И. Бухарина о дальнейшем совершенствовании военного коммунизма до высказанного еще в начале 1920 г. предложения Л.Д. Троцкого о введении продналога. Впрочем, Л.Д. Троцкий лишь повторял то, что говорилось большинством оппозиционных партий, более точно знавших настроения масс. (Если ранее умение прислушиваться к массам составляло одну из самых сильных сторон большевиков, то пребывание у власти во многом ослабило их взаимосвязи с населением, что и послужило одной из причин разрастания кризиса.) Ширящиеся волнения заставили В.И. Ленина в начале 1921 г. взяться за разработку нового экономического курса, который был впервые оглашен на Х съезде РКП(б).

Происшедшие изменения не получили однозначной оценки: одни (кто - с радостью, а кто - с сожалением) увидели в них отказ от коммунистических идей, другие же сочли лишь незначительной уступкой, временно отходящей от прежнего курса. Надо сказать, что спор о значимости поворота, правда, в несколько видоизмененной форме, продолжается и до сегодняшнего дня. Пересмотрели ли большевики свои представления относительно социализма в России и возможности его построения - этот вопрос встает перед всеми, кто обращается к последним работам В.И. Ленина. Если до начала перестройки нэповская политика виделась естественным продолжением военного коммунизма, то после 1985 г. возобладало мнение о коренных изменениях, происшедших как в идеологии, так и в политике Советской власти в этот период. Оставляя в стороне заявления о полной бессмысленности обсуждения этой проблемы, поскольку де мы имеем дело всего-навсего с продуктом деятельности больного мозга, следует сказать, что статьи Ленина, видимо, можно рассматривать как попытку анализа революционного опыта с целью поиска дальнейшей стратегии развития. Однако окончательных выводов сделано им так и не было, что и порождает двойственность, характерную для этих работ.

Но даже без пересмотра теоретических основ социализма, на практике нэповские мероприятия развивались весьма динамично, сложившись, в конечном итоге, в достаточно цельную систему. К основным принципам нэпа можно отнести: денационализацию части средней и мелкой промышленности, провозглашение свободы торговли, допущение частного капитала в экономику (в том числе и иностранного - через концессии), децентрализацию управления промышленностью и перевод ее на хозяйственный расчет, демилитаризацию экономики. Фактически, нэповскую политику можно было бы определить как политику разгосударствления.

В советской литературе нэп рассматривался преимущественно с точки зрения восстановления союза рабочего класса с крестьянством и строительства социализма "обходными путями", оппоненты же большевиков видели в нем возрождение капитализма. Возможно, дискуссия о сущности новой экономической политики будет более плодотворной, если мы не будем жестко противопоставлять понятия социализма и капитализма. Дело в том, что нэп - это попытка совмещения государственной и рыночной экономики, то есть он двойственен по сути своей, и лишь до того момента сохраняется, пока существуют, взаимодействуют и борются обе эти линии в рамках единой политики. Такое понимание нэпа позволяет построить и его периодизацию. Первый период продолжался примерно до 1922 - 1923 гг., в течение которого сформировались основные принципы нэпа, сложились вышеназванные линии, получившие максимальное развитие на втором этапе, длившемся до 1927 - 1928 гг. Переход к господству одной из линий, лишивший экономическую политику двуединства, завершился в начале 30-х гг. (По вопросу о завершении нэпа нет единства мнений: в течение долгого времени господствовало мнение о совпадении конца нэпа с окончанием социалистического строительства в СССР, однако сегодня большинство историков указывают на 1929 г., как на время, когда нэп был насильственно прерван сталинским руководством).

Поворот в экономике, осуществленный советским руководством, способствовал стабилизации экономического положения страны и восстановлению народного хозяйства. В свою очередь, это сказалось на улучшении имиджа большевиков в глазах масс, в результате чего заметно укрепились их позиции. Поэтому, несмотря на продолжавшие сотрясать страну время от времени кризисы нэпа (такие, например, как кризис "ножниц цен"), политическая обстановка в стране стабилизировалась.

Больше всего от нэпа выиграло крестьянство. Возможность пользоваться результатами своего труда заметно повысила производительность аграрного сектора, что не только создало условия для обеспечения страны необходимым продовольствием, но и позволило вновь начать экспорт сельскохозяйственной продукции. Однако большевики по-прежнему с недоверием относились к мелкому крестьянскому хозяйству, а потому стремились ограничить его рост, что, несомненно, сужало базу развития сельского хозяйства.

Наряду с крестьянством, нэп дал простор возрождению частнопредпринимательского слоя. Несмотря на существенные ограничения, накладываемые на частный капитал в советской России, уже в начале нэпа он контролировал более половины рынка страны. В то же время основная масса предпринимателей сосредоточила свои усилия в торговле, тогда как производственная деятельность оказалась преимущественно в руках государства и кооперации. Это обусловило сравнительную легкость вытеснения частного капитала из советской экономики в последний период нэпа.

Отказ от услуг частного капитала стал возможен, прежде всего, благодаря укреплению экономического положения страны, достигнутого, в том числе, и в результате деятельности частника. Однако в политическом руководстве возобладало опасение в том, что дальнейшее его развитие перечеркнет социалистические перспективы СССР и приведет к возрождению капитализма. Впрочем, это мнение стало главенствующим не сразу, а в результате упорной внутрипартийной борьбы, продолжавшейся на протяжении практически всего нэповского периода. Будучи отражением борьбы за власть, дискуссии, в то же время, имели и вполне реальный мотив выбора дальнейшего пути развития. В конечном итоге, сложилось три основных течения в партийных верхах, по своему видевших суть происходящих событий и, соответственно, цели и средства их достижения.

Хотя сам переход к нэпу не вызвал каких-либо серьезных разногласий, уже первые его результаты вызвали возникновение левого крыла в партийном руководстве, отрицающего возможность через нэп построить социализм в СССР. Оставаясь на традиционных для российской социал-демократии позиции, что только "мировая революция" может решить дело социализма в России, в качестве своей главной задачи оно считало подталкивание мировой революции с помощью новой мировой войны (Здесь, впрочем, были некоторые расхождения: если Л.Д. Троцкий предлагал наступательную тактику действий, то Л. Каменев и Г. Зиновьев говорили лишь о неизбежности столкновения с капиталистическим миром, к которому надо готовиться). Поскольку война требует хорошо вооруженной армии, что достигается лишь современной техникой, необходимо создать мощную военную промышленность, которой в СССР тогда не было. Следовательно, считали они, необходимо отказаться от "нэповских" методов экономической политики, мешающих проведению форсированной индустриализации. Левым не удалось получить поддержки своей позиции в партии, поэтому первое наступление на нэп не состоялось (хотя нельзя не видеть переклички между внутрипартийной борьбой и попытками ужесточить экономический курс в 1924 - 1925 гг.). В то же время, дискуссия не была безрезультатной: в ее ходе возникло одно весьма важное концептуальное изменение - была обоснована идея о возможности построения социализма в России без помощи стран Запада, как раз при условии использования "нэповских" методов строительства. Но организационный разгром левых не означал их идейного поражения. Скорее, напротив, победители (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и др.) уже вскоре сами оказались в оппозиции к партийному большинству, возглавляемому И.В. Сталиным, который создал своеобразный коктейль из борющихся идей: соглашаясь с возможностью построения социализма в СССР, он видел главным условием достижения этой цели переход к форсированной индустриализации на основе отказа от нэпа.

Значительную роль в победе сталинского большинства сыграл кризис хлебозаготовок 1928 г., разрешением которого стало использование жестких административных методов, принесших успех и, тем самым, убедившее руководство в эффективности внеэкономических мер. Поражение так называемой "правой оппозиции" означало победу курса на ликвидацию нэпа и форсированное строительство нерыночной экономики.

Судьба нэпа теснейшим образом связана с последующим осуществлением таких крупнейших программ в истории СССР как индустриализация и коллективизация. Но воздействие этой политики на ход их реализации оценивалась и оценивается весьма различно. Советские историки видели в нэпе всего лишь необходимую подготовку условий перехода к "развернутому наступлению социализма по всему фронту", перестроечный период принес ему "славу" несостоявшейся альтернативы сталинскому варианту, более благополучной и менее болезненной для страны. Сегодня же, все чаще начинают звучать заявления о том, что нэп, будучи противоречив по своей природе, к концу 20-х гг. сам исчерпал свои возможности и не мог составить какой-либо конкуренции новому курсу. И все же, признавая слабость политических сил, выступающих за продолжение нэпа, рыночный вариант развития СССР имел некоторые шансы на успех при условии одновременного с переходом к нему изменения политической системы в стране.

2. Формирование политической системы сталинизма

Формирование новой политической системы - процесс достаточно длительный, охватывающий, по крайней мере, два десятилетия. Многие ее черты проявились уже в самый момент возникновения, в 1917 г., однако окончательное завершение процесса относится к концу 30-х гг.

Сегодня мало кто оспаривает утверждение о периоде существования советской системы как о времени диктатуры (чего, кстати, не скрывали сами большевики), однако характер этой диктатуры многим видится по-разному, вплоть до особой формы демократии. Еще сам основатель этой системы В.И. Ленин пытался обосновать идею диктатуры пролетариата как демократии для большинства народа (трудящихся) и диктатуры - лишь для меньшинства (свергнутых эксплуататоров). Впрочем, Ленин же одним из первых обратил внимание на ряд недостатков возникшего государственного аппарата, на его растущую бюрократизацию и попытался найти пути реорганизации. Но его оппоненты видели в этом большее. Они утверждали (и утверждают), что власть, созданная большевиками, есть одна из самых жестоких форм диктатуры, расходясь лишь в определениях: личная, партийная, тоталитарная и т.п. Чтобы определить истинность того или иного положения, следует разобраться в том, как возникла и что из себя представляла политическая система в СССР.

Прежде всего, Советский Союз возник как государство многонациональное и потому важно обратить внимание на процесс формирования национально-государственного устройства СССР. Собственно говоря, это вполне естественно, учитывая исторические традиции, экономические и культурные связи, единство социально-политических систем, сложившихся в результате революции и т.п. Однако нельзя не обратить внимание на противоречия между весьма демократической программой большевиков по национальному вопросу, основанной на праве наций на самоопределение, и реальным ее осуществлением. Уже в годы революции самостоятельность советских республик оказалась формальной. (Хотя нельзя не отметить, что национальная политика Советской власти явно выигрывала по сравнению с той, что проводили оппоненты большевиков). Поэтому естественным выглядело стремление части партийного руководства закрепить сложившуюся ситуацию. Именно таков был проект, предложенный И.В. Сталиным, о вхождении отдельных республик в состав РСФСР на правах автономных. Включение В.И. Ленина в работу по выработке принципов национально-государственного устройства привело к принятию весьма отличного варианта, который представлял из себя попытку совместить преимущества федеративной и конфедеративной моделей. Однако прочность такой формулы была весьма сомнительной, поэтому происшедшее впоследствии перерастание СССР в унитарное, жестко централизованное государство выглядит вполне закономерно.

Централистская модель сформировалась и во внутреннем устройстве Советского государства. Во-первых, она проявилась в складывании однопартийности в политической системе. Начало этому процессу положил отказ от сотрудничества большинства политических партий в Учредительном собрании, далее последовал раскол в коалиции большевиков и левых эсеров и, наконец, в течение 1919 - 1920 гг. - вытеснение большевиками еще остававшихся в Советах меньшевиков и эсеров. Спектр средств, использовавшихся властями для борьбы против небольшевистских партий, был весьма разнообразен. Здесь применялись и репрессии (аресты, ссылки, судебные процессы, подобные суду над правыми эсерами 1922 г.), и изгнание за границу, и перетягивание на свою сторону тех, кто оказался готов к сотрудничеству, и многие другие. В результате, уже к середине 20-х гг. на территории Советской России не осталось каких-либо значительных политических объединений, не только выступающих против большевиков, но даже лояльных к ним.

Правда, до начала 30-х гг. внутри самой партии время от времени возникали оппозиционные течения, но их существование объясняется, в первую очередь, борьбой за власть, вызванной уходом с политической сцены В.И. Ленина. Хотя необходимо признать, что "троцкистская" и "новая оппозиция", "троцкистско-зиновьевский блок", "правая оппозиция" и другие оспаривали не только право возглавлять "строительство социализма", но и добивались принятия предлагаемого ими варианта строительства. И все же, поскольку главным содержанием борьбы было стремление получить власть, неудачи оппозиций были фактически предопределены. Успех здесь был на стороне того, кого менее всего интересовал выбор пути развития, того, кто проявит наибольшую гибкость (отсутствие открыто высказанной собственной позиции как раз и дает такую возможность: можно легко заключать соглашения с самыми разнообразными идейными блоками), для кого важно не столько как будет осуществляться руководство, а кто будет его осуществлять. В этой закулисной войне не оказалось равных И.В. Сталину. Постепенно, выдавив из руководящих органов всех сколько-нибудь самостоятельно мыслящих политиков, он сохранил вокруг себя лишь тех, кто был готов на беспрекословное подчинение своему лидеру. Тем самым, централизм однопартийный был дополнен внутрипартийным централизмом.

Во-вторых, постепенно стало фактом слияние государственного и партийного аппаратов. Более того, к концу 20-х гг. партийные органы практически подменили Советы в решении не только политических вопросов, но и в элементарных административно-хозяйственных функциях. Теперь ни одно решение, принимаемое государственными органами, не обходилось без предварительного обсуждения в партийных комитетах того или иного уровня. Первые, таким образом, за редким исключением лишь дублировали партийные решения. Объем же полномочий власти в целом непрерывно возрастал, прежде всего, в связи с ростом государственного сектора в экономике в результате свертывания нэпа. Таким образом, фактическая власть в государстве оказалась в руках коммунистической партии.

В-третьих, в связи с расширением функций власти развивалась все возрастающая потребность в значительном государственном аппарате, что стало одной из важнейших причин появления ведущей социальной опоры формирующегося режима - бюрократии (номенклатуры). Мощь этой социальной группы основывалась на обладании распределительными функциями в системе государственной собственности. Видимо, можно говорить о слое номенклатуры не только как о правящем классе, но и как о совокупном классе-собственнике в СССР. Правда, в советской идеологической схеме этому социальному слою места не нашлось, а говорилось лишь о государстве рабочих и крестьян, которым, как утверждалось, и принадлежала собственность на средства производства. (Впрочем, если быть более точным, в первые полтора десятилетия Советская власть определялась как диктатура пролетариата, что означало предоставление заметных преимуществ рабочим: например, при выборах один голос рабочего приравнивался к пяти голосам крестьян. Лишь в принятой в 1936 г. Конституции СССР было установлено, по крайней мере, формальное равенство.) Однако на деле то, что определялось как общественная собственность, являлось исключительной собственностью государства, весьма болезненно относившегося ко всяким попыткам ограничения его прав на распоряжение ею.

Вообще существование независимой от государства жизни, как общественной, так и частной, вызывало активное недоверие с его стороны и рассматривалось как реальная угроза. Поэтому оно всячески боролось против нее, используя все имеющиеся в его распоряжении силы. И здесь проявляется четвертая особенность функционирования Советского государства, заключающаяся в том, что его настоятельной потребностью являлось создание мощной системы политических репрессий. Дело в том, что государственная уравнительно-распределительная система хозяйствования не создает эффективных экономических стимулов производственной деятельности, что вполне отчетливо доказал "военно-коммунистический" период. Соответственно, поддержание производительности на относительно высоком уровне могло достигаться лишь при наличии внеэкономических рычагов. Единственно возможными рычагами в этом случае оказываются сила и страх, обеспечивающие лояльность населения и согласие его на материально немотивированную трудовую деятельность. Начало складывания системы относится еще к революционному периоду, когда был создан особый карательный аппарат в виде чрезвычайных комиссий. В тот период борьба велась с реальными и мощными противниками большевиков, выступающими с оружием в руках против Советской власти. Поэтому, наряду с органами ВЧК, в этой борьбе активно использовалась и армия. Одновременно, "карающий меч революции" нередко обращался против тех, кто, хотя и не участвовал в активном противодействии большевикам, в той или иной степени проявлял недовольство существующим режимом.

Успех в подавлении реальных противников не привел к свертыванию активности репрессивных органов. Они лишь изменили основной объект, против которого была направлена их деятельность на втором этапе. Теперь в центре внимания оказались не те, кто действительно боролся с государством, а лишь его потенциальные оппоненты. Первой в этом ряду оказалась интеллигенция. Именно в ее способности к инакомыслию крылась угроза для власти, поскольку, как хорошо усвоили большевики из собственного опыта, и "теория становится материальной силой, когда она овладевает массами"(К. Маркс). Не удивительны поэтому постоянные меры Советской власти по ограничению возможностей любой теоретической работы, особенно в области обществоведческих наук, исключая чисто технические сферы науки, не удивительны и высылки из страны видных деятелей культуры небольшевистского направления ("Философский пароход" 1922 г.). Естественными выглядят, наконец, даже процессы конца 20-х гг. (так называемое "Шахтинское дело" 1928 г., процесс по делу "Крестьянской трудовой партии" 1930 г. и др.), на которых обвинялись по преимуществу представители технической и аграрной интеллигенции. "Победа" над интеллигенцией сделала возможной переход к борьбе с новым "противником", возможно, не умеющим сформулировать свои ощущения, но отчетливо чувствующим свою противоположность с коммунистической идеологией Советской власти, - крестьянством. (Впрочем, и рабочий класс не всегда и не во всем демонстрировал свою лояльность.) Все это стало одной из причин осуществления политики "ликвидации кулачества как класса на основе сплошной коллективизации".

Третий этап развертывания репрессий связан с политическими процессами второй половины 30-х гг. Их можно определить как использование проверенных методов борьбы с реальными и потенциальными противниками уже во внутриполитическом процессе. (Конечно, ни бывшие оппозиционеры, ни военные, проходившие по "делу М.Н. Тухачевского", не выступали против социализма или, хотя бы против лично И.В. Сталина, но потенциально именно среди этих групп политической элиты мог появиться его соперник. Отсюда - тот размах репрессий против руководящей верхушки. Таким образом, в СССР не нашлось ни одного социального слоя, который бы не оказался затронут репрессиями. Деятельность репрессивного механизма имела и еще одну цель: с конца 30-х гг. она стала одним из важнейших источников обеспечения дешевыми трудовыми ресурсами индустриальной политики в СССР. Поэтому репрессии продолжились и после того, как, казалось, все основные действительные и возможные противники были уничтожены ( депортации народов, репрессии против бывших военнопленных и остававшихся на территории, оккупированной Германией, в годы Великой Отечественной войны и т.д.). К тому же, сама логика развития карательного аппарата, как бюрократического учреждения, вела к разрастанию системы, стремившейся к самосохранению даже ценой прямого подлога (фабрикация всевозможных "дел", "заговоров" и т.п.).

Централизм общегосударственный и партийный, основанный на насилии и страхе, естественным образом получал свое завершение в культе личности. Первые его черты сложились еще во время лидерства В.И. Ленина, однако наиболее полное свое завершение он получил при И.В. Сталине. Устранив всех возможных конкурентов, Сталин получил неограниченную власть в стране, которой бесконтрольно и произвольно пользовался, сообразуясь лишь с собственным пониманием государственного интереса. Важно подчеркнуть, что не Сталин создал подобную политическую систему, ее возникновение стало результатом закономерного развития политических процессов в России первой половины ХХ в., однако его личность во многом определяла и характер, и темпы, и результаты этого процесса.

Таким образом, в 30 - 40-х гг. завершилось формирование советской политической системы, жестко централизованной, недемократической, тоталитарной. Подобные системы функционируют относительно эффективно лишь в чрезвычайных условиях (военных, или близких к ним), то есть там, где требуется исключительная мобилизация всех сил, где как раз и необходимы централизация, командно-административные методы экономической деятельности, недемократизм и т.п.; однако в "нормальной" обстановке стабильного развития они начинают стагнировать, теряют свою эффективность. Отсюда - неизменная тяга таких политических режимов к созданию военной обстановки даже тогда, когда реальной войны нет и не ожидается, стремление действовать "штурмовыми" методами, что наглядно проявилось, например, в таких мероприятиях Советской власти, как индустриализация и коллективизация.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат на тему понятие, диплом 2011.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки