Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата

Среднее Поднепровье не единственное место, где источники называют русов. Они известны в Прибалтике (о-ов Рюген), Подунавье (Рутенская марка), Тюрингии и Саксонии (Рейсланд), Прикаспии и даже в Северной Африке («русская» колония в Сирии). Можно, конечно, допустить, что в результате каких-то событий единый народ рассеялся по миру. Но до сих пор никто не сумел этого доказать. Неопределенной остается изначальная этническая природа руссов — рутеннов, а также их прародина. Выводы, построенные на сходном звучании названий, крайне ненадежны.

А. Г. Кузьмин самой важной «Русью» считает Дунайскую, отождествляя упоминаемый в источниках V—VIII вв. Ругиланд (или Ругию) с Рутенской маркой Х—XIII вв. Именно отсюда, по его мнению, «Повесть временных лет» выводила полян — русь и всех славян. Здесь необходимо только заметить, что прежде чем расселиться с Дуная по равным землям, славяне пришли туда. «По мнозЪхъ же времянъх сЪли суть словЪни по Дунаеви, гдЪ есть ныне Угорська земля и Болгарьска. И от тЪхъ словЪнъ разидошася по землЪ» (ПВЛ, ч. 1, с. 11).

Киевская Русь и хазары. Положение Ф. Энгельса о том, что государство является продуктом внутреннего развития общества, подтвержденное всем ходом исторического развития, кажется, трудно оспорить. В большинстве случаев его и не оспаривают. Но если речь идет о восточных славянах, то вывод классиков марксизма нередко подвергается сомнению. В первом томе многотомной работы «Происхождение Руси» профессор О. Прицак пришел к весьма оригинальному заключению, что «идеи государственности не возникают спонтанно, но переносятся из одного региона в другой, а ее носителями и основателями государств являются купцы и воины, наиболее рано выделившиеся в профессиональные группы населения». Из последующего изложения видим, что во Францию или Германию, а также Хазарию государственность все же не была привнесена, но родилась там спонтанно. А вот в среду восточных славян — была, да еще сразу с двух сторон, с запада и востока. Некое торговое объединение «Русь», возникшее где-то в Галлии, устремило свои интересы на восток. В это же время (около середины VII в.) аналогичное объединение восточных купцов устремило свои интересы на запад. Два потока столкнулись на Волге и общими усилиями создали Древнерусское государство. Изначально оно состояло из двух частей: северной, где хозяевами положения были вендские и готские кланы, и южной, где господствовали авары, болгары, хазары.

А где же славяне? Их как-будто и вовсе не было. Когда-то О. Прицак приложил много труда, чтобы доказать ошибочность концепции славянского (полянского) происхождения Руси, теперь же аналогичная участь постигла и полян. Они, оказывается, тоже не славяне, но хазары. В недавно вышедшей работе, посвященной публикации так называемого киевского письма Х в., О. Прицак отвел значительное место доказательствам идентичности полян и хазар. На эту мысль навело историка содержание киевского письма, которое написано хазарским евреем и содержало несколько хазарских имен и названий.

Казалось бы, простая вещь. В хазарско-еврейском документе, написанном в Киеве в начале Х в., имеются хазарские имена. Следуя нормальной исследовательской логике, можно сделать вывод, что Киев в это время поддерживал отношения с Хазарией и в нем проживали выходцы оттуда. Но в таком утверждении нет ничего оригинального. К нему можно придти и без вновь открытого документа. Хотя бы на основании свидетельств «Повести временных лет», сообщившей нам о киевском урочище «Козаре» (местность, где проживали восточные купцы). Но это, если следовать обычной логике. А если необычной? Тогда получается нечто совсем другое. Киев становится хазарским городом, построенным не ранее первой половины IX в. на западной границе Хазарии, проходившей по Днепру. Посредством этимологических построений О. Прицак пытается показать, что название «Киев» происходит от имени «Куя», которое носил хазарский «вацир». Он же построил крепость в районе Берестово и разместил там оногурский гарнизон. Уроч. «Угорское» О. Прицак производит от старой формы «огрин» (оногур), что равно имени хорошо известного кочевого народа Оногур.

Подкрепляет ли О. Прицак свои филологические изыскания археологическими материалами? Ведь если бы версия хазарского Киева была верной, то мы вправе ожидать от его археологических раскопок обнаружения таких же материалов, какие выявлены, скажем, в Саркеле, Иттиле, других хазарских центрах. Археологии О. Прицак не касается вовсе. А жаль. Если бы он обратился к данным археологического изучения Киева, то увидел бы, что его материальная культура характеризуется местной славянской самобытностью. Вещи хазарского круга, так называемой салтово-маяцкой культуры, в Киеве встречаются в единичных экземплярах и едва ли составляют ничтожную долю процента от общего числа находок. Не выдерживает испытания археологией и утверждение О. Прицака о строительстве Киева не ранее первой половины IX в. Материалы, свидетельствующие о развитии на «Киевских горах» важного административно-политического и культурного центра полянского союза племен, датируются концом V—VIII вв. Они неоднократно публиковались, и вряд ли есть необходимость возвращаться к уже проделанной работе. Может, стоит только подчеркнуть, что уже с IX в. в Киеве на местной основе сложилась новая городская древнерусская культура, не имеющая ничего общего к хазарской.

Рассуждения на тему хазарского Киева привели О. Прицака к еще одному «открытию». Имеется в виду его вывод о хазарском происхождении полян. Этимология названия «поляне», как она дается автором «Повести временных лет», действительно показывает, что оно понималось в Древней Руси как связанное с аппелетивом «поле». А поскольку в районе Киева, как утверждает О. Прицак, полей нет, только одни горы и леса, то можно предположить, что поляне до прихода на берега Днепра жили в степях к востоку от него. Почему — к востоку, а не к западу? Ведь там тоже имеются поля, в том числе и знаменитое Перепетово поле, которое начиналось в каких-нибудь сорока километрах южнее Киева. Да потому, что Хазария-то располагалась к востоку от Днепра.

Других письменных источников для решения вопроса, кто такие поляне и откуда они пришли, кроме как «Повесть временных лет», нет. И не случайно, именно ее свидетельства привлекаются О. Прицаком для обоснования своего вывода. При этом, выборочно, а те, которые не вписываются в его схему, объясняются вымыслом редактора летописи. О. Припаку импонирует, "что в двух случаях поляне названы в одной группе с северянами и вятичами, из чего как бы следует вывод, что они были левобережными южными соседями северян и вятичей, то есть хазарами. Строить столь ответственный исторический вывод на основании простого летописного соседства племен полян с другими восточнославянскими группами, конечно же, нельзя. К тому же, поляне значительно чаще выступают соседями древлян и северян, а вовсе не вятичей. Более того, летописец в ряде мест совершенно четко объединяет полян и древлян в одну группу, противопоставляя ее другой, которую составляли радимичи и вятичи. «Поляномъже живущим особъ, яко же рекохомъ, сущимъ от рода словъньска, и нарекошася поляне, а древляне от словънъ же, и нарекошася древляне: радимичи бо и вятичи от ляховъ».

Подобные известия находятся и в других местах летописи. «Тако же и ти словъне пришедше и съдоша по Днъпру и наркошася поляне, а друзии древляне, зане сЪдоша в лЪсъх». В статье 885 г., рассказывающей о победе Олега над радимичами, содержится следующая сентенция: «И бЪ обладая Олегъ поляны, и древляны, и съверяны, и радимичи, а с уличи и тъверци имяше рать».

Таким образом, в летописи значительно больше свидетельств о непосредственном соседстве полян с древлянами и северянами. И все они совершенно определенно указывают на их славянство. «Аще и поляне звахуся, но словенскаа ръчь бЪ. Полями же прозвани быша, зане в поли съдяху, а язык словенски есть».

Еще более решительно разделался О. Прицак с хазарской данью полян. Действительно, если поляне были хазарами, то как-то нелогично, что они платили дань хазарам же. А раз так, то дани этой и вовсе не было; все это позднейшее сочинение редактора «Повести временных лет». Вот только не объяснил О. Прицак, зачем славянину, потомку древних полян, понадобилось возводить на бедных хазар такую напраслину, а заодно и выставлять в не очень привлекательном свете своих далеких предков. Во всем ведь должен быть какой-то смысл.

О хазарской дани полян в летописи говорится трижды: в недатированной части «Повести временных лет» и в статьях 859 и 862 гг. Проанализируем эти сообщения и посмотрим, дают ли они основания для обвинения летописца или редактора в вымысле.

Текст из недатированной части. «По сихъ же лътЪхъ, по смерти братьЪ сея (Кия, Щека и Хорива.— П. Т.) быша обидимы древлями и инЪми околными. И наидоша я хазарЪ, съдящая на горах сихъ в лъсЪхь, и ръша козари; «Платите намъ дань». Съдумавше же поляне и вдаша от дыма мечь, и несоша козари ко князю своему и къ старЪйшиным своимъ». Старейшины нашли эту дань недобрым предзнаменованием, указывающим на то, что придет время и не поляне хазарам, а наоборот, хазаре полянам будут платить дань. Так оно и случилось, подытожил статью летописец.

Обычно этот текст, как и все введение в «Повесть временных лет», связывается с именем Нестора. Разумеется, он имел к нему отношение, но не как летописец-создатель, а как сводчик и редактор записей своих предшественников. Рассказ о хазарской дани полян появился значительно раньше летописной деятельности Нестора. Об этом со всей очевидностью говорит окончание цитированного выше известия: «Тако и си владвша, а послЪже самими владЪють; яко же и бысть: володЪють бо козары руськии князи и до днешнего дне». Конечно же, «днешний день» — это не конец XI — начало XII в. Утратив свои позиции на Волге под ударами дружин Святослава и Владимира, хазары скоро исчезают со страниц истории не только как политическое образование, но и как народ. На смену им пришли печенеги, а затем и половцы, которые окончательно ассимилировали хазар. С половцами Русь вела напряженную борьбу, но нельзя сказать, что русские князья владели ими. Даже если речь идет о хазарах тмутараканских, то и в этом случае выражение «володЪють» не могло относиться ко времени Нестора, которое следует рассматривать скорее как закат власти Руси над далекой Тмутараканью. Вполне возможно, что запись эта появилась в 60-е гг. XI в. и принадлежит монаху Печерского монастыря Никону, который некоторое время проживал в Тмутаракани. Впрочем, не исключено и более раннее ее появление (например, время Мстислава Тмутараканского и Ярослава Мудрого).

Ко что же смутило О. Прицака в самой статье? Оказывается, мечи, которые поляне преподнесли в качестве дани хазарам. Согласно ему, это не полянская, но русская традиция. Меч, судя по данным арабских географов, играл важную роль среди русов. Совершенно верно: среди русов и среди славян, но не среди хазар, оружием которых была сабля. Если бы поляне киевские являлись хазарами, то должны были дать в качестве символической дани саблю, а не меч.

Статья 858 г. «Въ лито 6337. Имаху дань варязи изъ заморья на чуди и на словйнах, на мери, и на вс'Ьхъ, кривичЪхъ. А козари имаху на полянах, и на с'ЬверЪх, и на вятичЪхъ, имаху по бЪлЪ и вЪверицЪ, от дыма». Здесь О. Прицаку кажется подозрительным упоминание в качестве дани беличьих шкурок. Почему? Да потому, что эти животные не водились в Южной Европе. Трудно, конечно, поручиться за достоверность данного утверждения по отношению к Южной Европе, но что оно не имеет никакого отношения к рассматриваемому летописному известию, это совершенно точно. Поляне, северяне и вятичи проживали ведь в Восточной Европе, к тому же в ее лесостепной и полесской зонах, где белки водятся, говоря словами летописца, и до сего дня.

Статья 862 г. «Они же рЪша: «Была суть 3 братья, Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сдЪлаша градокъ сь, и изгибоша, и мы сЪдимъ родь ихъ, платяче дань козаромъ». Так ответили киевляне на вопрос приплывших к Киеву Аскольду и Диру, «чий се градокъ?» .Из. контекста ответа совершенно ясно, что киевляне 60-х гг. IX в. видели себя наследниками рода Кия, попавшими в данническую зависимость от хазар.

О. Прицак считает версию, содержащуюся в Ипатьевской летописи, недостоверной и противопоставляет ей статью Лаврентьевской летописи: «и мы сЪдимъ, платяче дань родомъ их, Козаромъ». Единственный аргумент в пользу большей достоверности известия Лаврентьевской летописи — ее более ранняя редакция. Если бы речь шла о редакциях древнерусского периода, такое утверждение имело бы смысл. Но и Лаврентьевский, и Ипатьевский летописные своды составлены в позднесредневековое время, и нет гарантии, что сводчик XIV в. располагал более древним и достоверным протографом, чем сводчик XV в. К тому же статья Ипатьевской летописи находит близкие аналогии в других летописных списках, а статья Лаврентьевской — нет. Читая последнюю, нетрудно убедиться, что она подверглась сильному редактированию, исказившему ее смысл. Если согласиться с О. Прицаком и поверить в истинность утверждения статьи Лаврентьевского свода, то окажется, что киевляне по отношению к Кию и его роду совершенно чуждое население. Это туземцы, платящие дань хазарам. И непонятно, отчего это импонирует О. Прицаку. Ведь статья в такой редакции разрушает его собственный вывод об основании Киева хазарами.

Согласовать показания внутренне противоречивой статьи Лаврентьевской летописи нет возможности, да, собственно, и большой необходимости. Исследователи летописей уже давно пришли к выводу, что правильное ее чтение находится в Ипатьевской летописи. А. А. Шахматов предложил следующую уточненную редакцию этой статьи: «А мы сидим, род их, и платим дань козарам».

Подводя краткий итог сюжету о хазарской дани полян, приходится признать, что несмотря на попытки поставить под сомнение сведения «Повести временных лет», они в целом верно отражают исторические реалии. Ни к полянам, ни к Киеву хазары не имели другого отношения, кроме того, что на определенном этапе истории, по-видимому, во второй половине VIII в., они распространили на них данническую зависимость.

В работах некоторых западных историков утверждается, что «мирное торговое государство» — Хазарский каганат — оказало исключительно благотворное влияние на государственное и культурное развитие восточных славян. Конечно, соседство и взаимодействие двух этнополитических образований — ранней Руси и Хазарии — не могло пройти для них бесследно. Но полагать, что влияние оказывалось односторонне, обогащая только славян,— было бы исторически неверно. Раскопки Киева, других ранних древнерусских центров показывают, что в их слоях содержатся лишь отдельные вещи хазарского происхождения, не оказавшие сколько-нибудь заметного влияния на развитие восточно-славянской материальной культуры.

Более ощутимым, по-видимому, было влияние Хазарии на сложение экономических и политических структур в восточнославянском мире. Не случайно, киевские князья в начале IX в. позаимствовали от хазар титул кагана. Однако переоценивать этот момент вряд ли следует. Необходимо помнить, что государство «Руская земля» развивалось и крепло не под патронатом Хазарии, а в постоянной борьбе с хазарской экспансией. Есть основания полагать, что уже в период правления в Киеве князей Аскольда и Дира (60—80 гг. IX в.) она была преодолена в собственно «Руской земле». Олег в 884 и 885 гг. освободил от хазарской дани северян (по-видимому, восточных) и радимичей, а окончательно с хазарской данью покончено при княжении Святослава Игоревича.

Русь и норманны. Северными соседями восточных славян являлись скандинавские народы, чьи воинские дружины, судя по свидетельствам летописи, предпринимали частые грабительские набеги на Русь. Какое-то время их данниками были новгородские словене, кривичи, финно-угорские племена чудь и меря. «Въ лЪто 6367. Имаху дань варяги изъ заморья на чуди и на словЪнех, на мери и на всЪхъ, кривичЪхъ». Трудно сказать, сколь регулярной была эта дань. Отдельные летописные известия указывают скорее на ее эпизодический характер. Местное население неоднократно восставало против варягов и изгоняло их за море. «Въ лито 6370. Изъгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собЪ володЪти».

В отличие от прибрежных районов Западной Европы, куда норманны устремлялись в большом количестве, Русь не знала сколько-нибудь интенсивной их экспансии. Географическое положение Северо-Западной Руси не давало возможности норманнам неожиданно нападать на города и захватывать их. Что касается глубинных районов восточнославянских земель, то трудности здесь были еще большими. Проникнуть незамеченными по системе рек и волоков к Смоленску, Чернигову или Киеву скандинавы практически не могли.

И тем не менее, варяги на Руси были. Задача современных исследователей состоит не в том, чтобы как-то дезавуировать этот очевидный факт или, наоборот, объявить его определяющим в развитии древнерусской государственности (как это до сих пор имеет место в западной историографии), а в том, чтобы объективно разобраться в нем и найти ему правильное объяснение. Здесь историков поджидают значительные трудности, и они их далеко не всегда успешно преодолевают. Главная состоит в отсутствии качественных письменных источников. Скандинавские саги носят заметные фольклорные традиции да к тому же «страдают», что вполне естественно, норманнской позицией. Сильно обедненными, а порой и искаженными до неузнаваемости, оказались известия «Повести временных лет» после ее редактирования сторонниками Мстислава Владимировича. Большей объективностью обладает археологический материал, но его использование носит все еще чисто иллюстративный характер.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовая работа производство, сочинение по картине.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки