Тюркоязычные народы на просторах евразийских степей в эпоху Средневековья

Б. Б. Овчинникова

Находясь между великими земледельческими культурами, обладая необычайной стабильностью, кочевая цивилизация никогда на находилась в стороне и играла активную роль в истории взаимосвязей культур разных регионов мира.

Каждый этнос, вне зависимости от его численности, качественного состояния и роли в современном мире, как известно, имеет свою, обычно довольно сложную, историю. Решение этих этногенетических проблем чрезвычайно трудно и без них, пожалуй, трудно объяснить и более общие проблемы происхождения народов, в частности, такие, как ранние миграции народов, сопряженность этнолингвистических и расовых общностей на разных этапах человеческой истории, их культурных традиций1 . Исследования в этой области, насколько бы они совершенными ни были, далеко не равномерны. И здесь, на наш взгляд, менее всего изучена этническая история народов степей Евразии, местом формирования которых по праву считают Центральную Азию и Южную Сибирь. До сих пор об их расовой структуре, о конкретных путях миграции в различные исторические периоды строятся лишь определенные догадки. Алтайская общность, в которую входят тюрки, по мнению ряда исследователей, некогда была европеоидной. Однако по мере продвижения на восток отдельные их ветви были поглощены в антропологическом отношении местным монголоидным населением и две из них (монголы и тунгусо-маньчжуры) окончательно растеряли все европеоидные морфологические признаки. Сегодня, как известно, среди тюрков встречаются как почти чистые европеоиды: турки, азербайджанцы и др., так практически чистые монголоиды - якуты, тувинцы и др., а также и смешанные в расовом отношении народы, по замечанию П. И. Пучкова, составляющие большинство тюркских этносов2 .

До сих пор судьбы народов-кочевников - таинственны и загадочны. Именно к их числу относятся исчезнувшие много столетий назад такие группы тюркских племен, как гунны (хунны-сюнну), тугю, авары, хазары, печенеги, половцы и др. Обратимся к тем временам, когда могущество этих племен процветало, когда "бурлящий котел Азии изверг из своих глубин беспокойные кочевые орды, прокатившиеся по южной окраине евразийских степей и увлекшие за собой часть ее обитателей", именно ту, которой суждено было в конечном итоге сыграть определенную роль в формировании ряда народностей как Азии, так и Европы.

С начала I тыс. до н. э. евразийские степи были заселены кочевыми племенами, которые свободно перемещались на весьма обширном пространстве: скифы, савроматы и сарматы, саки, племена Сибири и Алтая. Как известно, с IV века до н.э. по IV век н.э. сарматские племена заселяли пространство степей от Южного Приуралья до Западного Причерноморья.

На рубеже нашей эры Причерноморье и Нижнее Поволжье были зонами смешения элементов культуры ираноязычных племен (к которым относятся скифо-сарматы) и греческой цивилизации.

Скифо-сарматское государство представляло собой симбиоз кочевнических и земледельческих укладов. Первый был представлен самими скифо-сарматами, второй - местными племенами земледельцев. Иранцы принесли в Северное Причерноморье свой язык, свои обычаи, религиозные представления, в которых подчеркивался военный элемент, оригинальный стиль в декоративном искусстве (так называемый скифский звериный стиль), развитые приемы обработки металла. Тесные экономические связи с греческими колониями Причерноморья включили скифо-сарматские племена в среду эллинского мира3 . Степные пространства к востоку от Урала заняли тюркоязычные племена. Так, в Центральной Азии и Южной Сибири обосновались гунны, одно из мощнейших племенных объединений того времени, которые повлекли за собой немало перемен. Вскоре жители степи и лесостепи оказались вовлечены в орбиту Великого переселения народов, вызванного их массовым передвижением. Эта эпоха известна как гунно-сарматская, начало ее связано с политическим господством хунну, обитавших в степях Центральной Азии в последние века до новой эры, а конец - с возникновением в этом же районе государства древних тюрок в VI веке н.э. - Тюркского каганата.

Судя по сведениям письменных источников (Сыма Цянь. Исторические записки (II-I века до н.э.). Гл.110. Повествование о сюнну; Бань-Гу. История Хань и другие хроники), в период своего расцвета именно сюнну предстают перед нами как мощная, хорошо организованная в военном и политическом отношении держава, власть которой простирается почти на все центрально-азиатские степи. Именно им суждено было сыграть решающую роль в перекройке этнической карты евразийского континента.

В результате археологических исследований в Бурятии, Туве и Хакасии ученым удалось определить район, в котором первоначально обитали сюнну. Это лесостепные просторы Юго-Западной Маньчжурии. Появилась возможность наметить ряд признаков, характеризующих общество сюнну, его материальную культуру. Один из значительных выводов сегодня, который позволяют сделать археологические источники, - бесспорное занятие сюнну земледелием. Важным открытием явилось выявление у них крупных ремесленно-земледельческих центров. Немало ценных сведений принесло и изучение захоронений сюнну. Для погребений знати возводились роскошные гробницы. Рядовое население хоронили в простых деревянных гробах, установленных в неглубокой яме, которая отмечалась на поверхности невыразительной каменной кладкой. В таких могилах, как правило, находят весьма скромный набор предметов, сопровождающих погребенного в загробный мир.

Что же касается исторической судьбы сюнну, возможности появления их в Европе, то исследователи отмечают следующее: исходным толчком, который привел к возможной миграции сюнну и трансформации их в европейских гуннов, чаще всего называют либо события, связанные с перекочевкой отряда некоего шаньюя Чжи-чжи на запад, в страну "Канцзюй", либо поражение сюнну от сяньбийцев в конце I века н.э. Дело в том, что история сюнну в I веке н.э. - это история постепенного упадка некогда могущественного племени. Бесконечные усобицы окончательно подорвали его силы. Сюнну терпят ряд поражений от своих соседей, среди которых особо ощутимыми оказалось поражение от набиравших силу племен сяньби. Согласно источникам, оставшиеся сюнну сами приняли племенное название "сяньби". Именно поражение сюнну в 91 году н.э. рассматривается многими историками как толчок, приведший к длительному процессу переселения народов и появлению гуннов в Европе.

Кочевые народы, наводившие ужас на цивилизованные страны Европы в первые века новой эры, не случайно, видимо, получили имя "гунны". Европейские историки, конечно же, знали о существовании в Центральной Азии мощного племенного союза во главе с сюнну. Сведения о мощном центрально-азиатском союзе кочевых племен были, очевидно, столь впечатляющими, что название "сюнну" быстро получило в Европе нарицательный характер. В латиноязычных источниках оно могло быть записано со слуха в различных вариантах, в том числе как Hunis или Kunni. Поэтому, когда кочевые орды появились на границах европейских государств, их стали называть именно таким собирательным термином, как "гунны"4 . С конца IV века н. э. в письменных источниках появляется информация о гуннах, а со второй половины V века н. э. - непосредственно о правителе европейских гуннов с 434 года историческом Атилле (406 (410?) - 453).

Замечу, что Великое переселение народов, отмеченное в первые века новой эры, представляя собой движение гуннов по степям Сибири и Урала, Причерноморья и Придунавья, естественно, не могло не отразиться на жизни значительных масс населения, издревле проживавших в этих регионах. Причем вместе со степными кочевниками в общий поток были вовлечены племена, занимавшие и лесные пространства. Шел процесс перегруппировки союзов племен. В частности, к северу от тюркоязычных групп населения в связи с переселением большинство угорских племен Урала отходит в леса, часть их вынуждена вторгнуться в районы Среднего Прикамья, а лесостепная зона становится пристанищем смешанных тюрко-угорских племен. В результате этих перемещений гонимый волной переселения с исконных территорий снимается ряд племенных союзов в поисках новой Родины, и их судьбы различны, как различны сами они по происхождению, культуре и быту.

В этих условиях появление в VI веке на исторической арене Тюркского каганата явилось определенным переломным моментом в истории человечества, так как до сих пор средиземноморская и дальневосточная культуры были разобщены. В этой ситуации тюрки сыграли определенную роль посредников. Появление единой державы оказалось фактором огромного значения для дипломатии как самих тюрков, так и соседствующих с ними стран. Итак, разбив войско жуань-жуаней, племена тюрков-тугю создали свой обширный Тюркский каганат (545-745). Кто же такие тюрки-тугю? Почему они исчезнув, оставили после себя свое имя в наследство многим народам, которые отнюдь не являются их потомками?

Этноним "тюрк", как полагает Р. В. Golden, является производным от слова "тори" (развиваться, принимать форму) и означает "сильный"5 . Оно входило в специальную семантическую группу племенных имен, которые сами являются частью более крупной семантической группы племенных названий, также обозначающих силу. По Л. А. Кононову, это собирательное имя, которое впоследствии превратилось в этническое наименование племенного объединения. Данный этноним "тюрк" первоначально был связан с небольшим племенем по имени "Ашина". Одно из преданий повествует о пятистах семействах Ашина, возникших из смешения разных родов, обитавших в западной части Шэньси. Племена Ашина подчинялись хуннскому князю Муганю. Когда тобасцы победили хунну, Ашина с семействами бежал к жужуанцам и, поселившись по южному склону Алтайских гор, добывал руду для жужуанцев6 . Китайцы называли подданных князя Ашина "ТуГю", или "ТуКю", обозначая этим термином рудодобытчиков7 .

Согласно легенде, тюрки-тугю, или тюркют, происходят от племен хунну, "вскормленные волчицей"; вторая легенда выводит тюрков от местного рода Со и опять-таки волчицы. Предгорья Алтая, куда направились пятьсот семей, были населены действительно племенами, происходившими от хунну и говорившими на тюркских языках. С этими автохтонными племенами и слились дружинники Ашина, наделив их именем "тюрк".

К середине VI века члены рода Ашина были уже совершенно отюречены. Таким образом, можно сказать, что языки, ныне называемые тюркскими, сложились в глубокой древности, а сам народ тугю возник в конце V века в условиях лесостепного ландшафта, характерного для Алтая и его предгорий.

С основанием Тюркской империи этот этноним получил, как отмечал Р. Golden, одинаковое распространение как в сфере их политического, так и военного господства, прежде чем эта территория действительно становится их этнической сферой. Название было заимствовано позже другими племенами, входившими в империю, лишь вследствии значимости этого имени. Заметим, что термин "тюрк" стал употребляться как политическое обозначение подданных тюркских каганатов. На Западе под этим названием существовали хазары и протовенгерский этнос, на востоке - карлуши, караханиды, огузы. Следовательно, утверждение и использование этнонима можно рассматривать как важный политический акт, говорящий, кроме всего прочего, и о преемственности определенных традиций. Небезынтересна точка зрения В. Бартольда, который утверждает, что распространение этнонима "тюрк" следует приписать арабам, которые заметили, что в VII-VIII веках, когда усиливаются их контакты с тюркскими племенами Западного Тюркского каганата, эти племена говорили на схожих между собой языках8 . Согласно В. Бартольду, сами тюркские племена начали использовать это название для обозначения самих себя после принятия ислама. Вне мусульманского мира термин якобы использовался мало. Мнение Р. В. Golden несколько иное. Арабы и персы, конечно, способствовали распространению термина "тюрк" на нетурецкий мир, но вряд ли это происходило в пределах турецкого мира. Таким образом, культурные элементы (общие мифы о происхождении), родственные отношения, общий образ жизни, обусловленный кочевой экономикой, обеспечили социальную сплоченность тюркского кочевого общества. Территориальные связи имели гораздо меньшее значение, так как они могли с большой скоростью меняться, но вот шаманистский культовый аппарат (легенды, поклонение волчице), почитание богов Тэнгри и Умань становятся связанными с правящим кланом кагана и самим каганом и вместе с тем образуют источники племенного единства (Р. Golden). Это находит отражение в орхонских надписях, в частности, из них ясно, что каганы были поставлены Небом управлять племенами и выполняли его волю. Вообще, тюркские представления о государственной власти, известные нам по надписям, имеют много схожего и с имперской идеологией Китая.

Само же формирование государственности связано, видимо, с возвышением одного из кланов, характеризующегося родственными связями и объединенного экономической необходимостью. Он становится основной единицей кочевого общества; из него постепенно выделяются остальные кланы, которые сохраняют память об общем родстве. Характер кочевой экономики предполагает необходимость организации и непосредственного централизованного управления, вследствие чего глава клана получает неограниченную власть. Общее проживание на зимних участках ведет к формированию определенных отношений и социальной стратификации общества, которая быстро становится традицией. С VI века такое государственное образование - Тюркский каганат - все больше укрепляет свое могущество не только внутри, но далеко за пределами места своего формирования.

Разгромив эфталитов и северо-китайские царства, объединив Степь и Согдиану, тюрки достигли не только политического, но и экономического могущества, так как в их руках оказался Великий караванный путь. Именно тюрки вели борьбу за контроль на торговом пути из Китая в страны Запада. Для них, как и для других кочевников, торговля была неизбежной необходимостью для обмена скота на нужные товары, подходящие для дальнейшего обмена.

Самым выгодным продуктом оказался шелк, который стал главным стержнем экономики и политики стран Великого шелкового пути. Шелк получил в эту эпоху известную "обращаемость" - как некое мерило ценности. Обменный шелк использовался в торговле в качестве ликвидного эквивалента, подобно тому как с этой же целью использовали золото, серебро и меха в мировой торговле в зависимости от географических и природных зон. Для степи это был шелк. Им откупаются от врагов и вербуют наемников и союзников, он становится наиболее принятой формой посольских даров при сношениях государей с вассалами или друг с другом.

Тюрки становятся объектом дипломатических интриг, связанных с конфликтами Византии и Ирана за господство на трассах Шелкового пути. Особая роль в этом процессе принадлежала согдийцам - торговому народу раннего Средневековья, чьи представители играли активную роль в евразийской торговле.

Великий шелковый путь закладывает традиции общения народов, удаленных друг от друга. Значение этого пути определяется не только связанной с ним торговлей, экономикой и политикой, но в первую очередь - его ролью в процессе духовного обмена между народами. С помощью Шелкового пути люди, принадлежавшие к разным этносам, впервые соприкоснулись друг с другом, положив начало процессам взаимного культурного общения. И в этом процессе наибольшую активность проявляли именно тюрки-тугю. К их мнению прислушивались, с ними считались государства, осуществлявшие политику. Тюркский каганат занимал самостоятельную позицию в диалоге между Западом и Востоком и являлся интегрирующей силой в степях Евразии, объединяющей огромные пространства от Аму-Дарьи до Нижнего Дона.

Однако, как известно, Тюркский каганат вскоре после своего появления был разделен на Западный и Восточный. В процессе его распада постепенно обособляются тюркские племенные союзы, приобретая черты самостоятельных государств-"наследников" - Аварский каганат, Хазарский каганат, Великая Булгария. Они сохраняют структурные формы Тюркского каганата, правда, надо отметить, что в каждом из них сберегаются лишь отдельные традиционные тюркские институты с наложением на них местных племенных особенностей. Полного копирования политической и социальной структуры распавшейся тюркской конфедерации нет ни в одном государстве-преемнике, постепенно идет процесс утрачивания тюркской имперской идеологии, затянувшийся до периода падения последних кочевых империй. Судьба некоторых из них оказалась подобной судьбе тюрок-тугю, также таинственно исчезнувших с исторической арены.

Авары… Появление их в Европе может быть отнесено к середине VI века н.э., когда в районе Карпатского бассейна (современные Задунавье, Центральная Венгрия, Трансильвания) появилось новое государственное объединение - Аварский каганат. На основании византийских и франкских хроник с привлечением археологических данных венгерские ученые (Д. Ласло, И. Эрдели, И. Фодор, Б. Кюрти) постепенно пытаются раскрыть тайну этого загадочно исчезнувшего народа, занимавшего территорию, на земли которой пришли предки современных венгров 1100 лет назад и обрели здесь новую Родину.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки