Чтение нараспев священных текстов. Ранние формы древнерусского певческого искусства

Владышевская Т. Ф.

Чтение нараспев составляло неотъемлемую часть богослужения христианских церквей, оно было важным элементом западной и восточной христианской службы, почти половину которой занимало чтение молитв, псалмов, священных книг. Распевно произнесенное слово лежит в основе всего древнерусского церковного пения и всей системы древнерусского церковно-певческого искусства. Многое из особенностей древнерусского церковного распевного чтения до нас не дошло, но некоторые особенности сохранились в старообрядческой среде, например, поучительные рождественские чтения в синодальной церкви не сохранились, в то время как их читают у старообрядцев чинно, особыми распевами поучительных чтений. Единственное такого рода поучительное чтение в синодальной церкви сохранилось лишь в службе Пасхальной заутрени, это "Слово Иоанна Златоуста".

Древние традиции чтения нараспев сохранились у старообрядцев, которые известны своим принципиальным консерватизмом, приверженностью к старине, стремлением любой ценой сохранить во всех деталях древние обряды, восходящие к апостольским временам. В храмах и домах старообрядцев держали иконы старого письма, читали молитвы по старым книгам, пели церковные распевы по крюкам. Древние традиции передавались устным путем в школе или на клиросе от учителя к ученику, от старших певцов к более молодым. Так, в частности, сохранилась и традиция чтения нараспев священных книг, которая имеет очень древние корни1.

И. И. Вознесенский в одной из своих работ отметил, что церковное пение сходно с чтением нараспев, их отличает лишь напев — более краткий и простой по своему музыкальному построению, или более протяжный и развитый2. Действительно, музыкальное строение, структурные закономерности распевного чтения особенно близки к наиболее простым древнерусским хоровым речитативным церковным распевам — простейшим видам осмогласия — малому знаменному распеву, подобнам.

Следует отметить важную роль чтения в формировании русского культового мелоса. В разнообразных погласицах распевного чтения были выработаны устойчивые мелодические формулы, которые определили ладовый и интонационный характер мелодики древнерусских распевов. Они повлияли на структуру церковных песнопений всех видов — малого знаменного распева, осмогласной псалмодии, подобнов, осмогласия столпового знаменного распева. Вместе с тем погласицы распевного чтения близки к некоторым жанрам фольклора — плачам, былинам.

Мелодика распевного чтения полностью подчинена слову. В нем тонко отражены интонации русской прозаической речи, повествовательной декламации, которые проникли и в русское хоровое пение. Чтение нараспев по сравнению с другими церковными музыкальными жанрами более свободно усваивалось чтецами и певцами, так как мелодии для чтения текстов были просты и выразительны, они приковывали внимание слушателя.

Чтение нараспев на Западе называется "литургическим речитативом"3. Этим термином удобно воспользоваться и в отношении русского церковного чтения, поскольку оно представляло собой речитатив, звучащий за службой (Литургией и другими чинопоследованиями). Термин "литургический речитатив" позволит внести ясность и в классификацию древнерусских литургических жанров. Сравнение русского и григорианского литургического речитатива отчетливо показывает их родственные черты, ведущие к общим истокам.

Корни литургического речитатива лежат в древнейших культах Иудеи, Греции, Египта. Они непосредственно восходят к древнееврейскому богослужению и греческой просодии.

В древнеиудейском богослужении разного рода библейские книги — Закон и Пророки — читали нараспев. В этих текстах имелась особого рода музыкальная акцентуация, которая была близка к грамматическим знакам препинания и отражала интонации выразительного чтения. Каждый вид чтения за древнееврейским богослужением имел свой определенный мелодический тип или музыкальную акцентуацию, которая менялась сообразно с содержанием книг: "Пятикнижие по характеристике раввинов должно иметь звуки мягкие, но низкие; Пророки — звуки высокие и грозные; Притчи — вкрадчивые; Песнь песней — оживленные и веселые; Экклезиаст — серьезные и строгие"4. Эта традиция различать виды церковного чтения перешла и в христианский культ Запада и Востока: в древнерусской православной церкви чтение Евангелия и Апостола отличалось от интонаций чтения молитв, очень разнообразно читалась Псалтырь Давида, особо выразительно звучали за службой поучения, Толковое Евангелие, жития святых, Синаксарь, Пролог.

Другой важной основой литургического речитатива послужило древнегреческое просодическое чтение. Оно, как отмечают разные исторические свидетельства, не превышало диапазона естественного речевого интонирования. Ритор Дионисий из Галикарнаса, живший в 30-е гг. I в. н. э., так описывал музыкальный тип греческой просодии: "Мелодия речи изменяется интервалом равным квинте, а голос не переходит границы диапазона больше, чем на три с половиной тона"5. Древнегреческая просодия, как и древнеиудейское чтение, имела специальные знаки, выставляемые в тексте и предназначенные для обозначения музыкальных акцентов, которые способствовали выразительному декламированию. Знаки просодии и акценты выделяли отдельные слоги или слова, определяли звуковысотную линию декламирования, отражали синтаксис и всю выразительную сторону речи. Эти знаки были связаны и с долготой или краткостью гласных звуков, с придыханиями, патетикой.

Греческие знаки просодии впоследствии послужили основой для особой музыкальной знаковой системы Византии — экфонетической нотации (X—XII вв.), предназначеннной для чтения нараспев священных книг. Термин "экфонетическая нотация" (от греч. ek-fonesis — произношение) впервые был использован в работе Гзетиса, указавшего на употребление восточной церковью различных видов пения и чтения нараспев книг Ветхого и Нового Завета6. Книги, которые читали за богослужением, имели "экфонетические знаки" для "велегласного", громкого чтения нараспев.

На разные типы распевного чтения, распространенные в Византии, указывает Э. Веллес7. В греческих церквах выделяются две традиции — монастырская и соборная, распространенная в митрополичьих церквах. В монастырях служба была разработана менее тщательно, чтение текстов должно было быть просто певучим, кантиленным, в то время как в митрополичьих церквах чтение было настолько развито, что уже как бы переходило в настоящее пение.

При торжественном чтении перикопа существовали определенные правила: "Как показывают экфонетические знаки рукописей, распевное чтение следовало за синтаксической структурой фразы в каждой ее детали. Только последний стих каждого отрывка священного чтения имеет особую нотацию, характеризующуюся использованием двойных знаков, никогда не встречающихся в главной части отрывка. В отличие от остальной части чтения, конец подчеркивался особым пением, приближающимся к эмоциональному"8. Интонационное строение греческого распевного чтения следовало структуре текста, его фраз, что нашло отражение в знаках экфонетической нотации.

Чтение нараспев, звучавшее регулярно в ежедневной практике греческого богослужения, в своем характере и музыкальных особенностях в большой степени сохранились от древнейших времен до наших дней. Веллес считает, что современный способ распевного чтения греческой церкви существенно не отличается от старинной традиции чтения текстов.

Как известно, экфонетическая нотация не поддается точной расшифровке, поскольку она слишком обобщенная. Знаки экфонетической нотации по внешнему виду близки другой, тоже не расшифрованной ранневизантийской нотации типа coislin — куаленской нотации. В обеих нотациях неизвестно точное музыкальное значение их знаков и интервального соотношения между знаками.

Ярким примером экфонетической нотации может служить греческое Евангелие IX в. (ГПБ, греч. 21), в котором встречаются строчные (внутри строки текста), подстрочные (под строкой) и надстрочные (над строкой) музыкальные знаки.

Отрывки священных текстов из Евангелия, Апостола, Пророчеств, греческие перикопы (по-славянски — зачала) были предназначены для чтения на службе. Поэтому в них четко фиксированы начало и конец отрывка. Проставленные в них знаки редко имеют в одних и тех же текстах разных рукописей одинаковый набор экфонетических знаков, в них обнаруживается немало расхождений. Однако эти расхождения касаются отдельных деталей, не затрагивающих основных принципов нотирования. В восточных церквах допускалась бóльшая свобода в распевном чтении и пении, чем на Западе.

Расшифровки экфонетической нотации представляют собой предмет особого интереса для музыкальной византологии, так как эта нотация явилась первоисточником, прообразом собственно певческих — ранней и средневизантийской нотаций. Она же положила начало и другим певческим безлинейным нотациям — знаменной, кондакарной и более поздним — демественной и путевой.

Изучением и расшифровкой экфонетической нотации занимались ученые разных стран. Одним из первых был французский исследователь Жан Тибо9, впервые опубликовавший византийские источники. Карстен Хёг (Дания) сделал приблизительную расшифровку рукописного памятника Синайского кодекса X—XI вв. (Профитолога — сборника ветхозаветных пророчеств)10. При этом Хёг применил особый исследовательский прием: кроме первоисточников — древнейших рукописей — он обратился к живой современнной традиции чтения, используя фольклорные методы в изучении церковной музыки. В 1931 г. членами Общества записей греческих песен совместно с Парижским университетом была совершена экспедиция в Грецию, во время которой были сделаны разные записи, в том числе чтение Евангелия Самосским митрополитом Иринеем.

Эта запись, воспроизведенная в работе Хёга11, говорит о том, что греческое чтение священных текстов обладало большой мелодичностью. Особенно украшенными были концовки перикопов (зачал, отрывков Евангелия, предназначенных для чтения за службой). Да и само чтение у греков по сравнению с русским и в настоящее время значительно распевнее. Запись чтения отрывка перикопа Евангелия от Марка (16; 1—8), прочитанного митрополитом Иринеем Самосским, была тщательно расшифрована в Парижском институте фонетики. Эта фонограмма отражает все тончайшие отклонения голоса: четвертитоновые соотношения звуков, ноты, начинающиеся с "подъезда", акцентируемые слоги и т. д. Интересно, что, несмотря на множество чисто восточных украшений, вуалирующих основу мелодии погласицы митрополита Иринея, она близка к некоторым старообрядческим погласицам. В основе и тех и других лежит опорный доминирующий тон, который опевается соседними ступенями (большой секундой сверху и малой снизу), исключение составляет лишь концовка текста, у греков украшенная богатым мелодическим развитием и хроматизированная; концы чтений у русских старообрядцев завершаются небольшим закруглением.

Форма экфонетических знаков в славянских рукописях в большинстве своем дублировала византийскую экфонетическую нотацию, но в древнерусских рукописях количество знаков гораздо меньшее. Русское чтение намного ближе к западноевропейскому литургическому речитативу-акцентусу. В нем преобладает опевание одного тона. Возможно, именно поэтому русские евангелия не так обильно нотированы, музыкальные знаки в них чаще всего появляются в местах остановок — мелодических каденций. Вероятно в этом, как и в переносе отдельных западных праздников в русский календарь, в использовании колокольного звона, можно видеть западное влияние на русскую богослужебную практику.

К самым древним русским памятникам с экфонетическими знаками относится старейшая русская датированная книга Остромирово евангелие (1056—1057 гг.) и так называемые Куприяновы (или Новгородские) листки XI в. — отрывки из славянского юсового Евангелия, в которых музыкальные знаки проставлены наиболее тщательно. Пожалуй, это единственная славянская рукопись, в которой есть почти все знаки экфонетической нотации, встречаемые в греческих священных книгах. Система расстановки знаков также аналогична византийской: мелодически развитые фрагменты чтения (концовки) нотированы более детально, чем центральные части, которые обычно более просты и мелодичны12.

В древних славянских текстах, как и в греческих, совершенно очевидна связь между знаками экфонетической нотации и знаками препинания, поскольку и те и другие знаки служат общей цели: они делят текст в соответствии с его смыслом и способствуют выразительности чтения.

Характерно, что знак препинания точка используется здесь и как музыкальный знак. То же отмечают и в григорианском пении, где точка выполняет такую же двоякую функцию. В музыкальном смысле она обозначала спуск мелодии. В этом отношении любопытна фразировка "Заповедей блаженства" в Остромировом евангелии (л. 211—212 об.). Здесь точка всякий раз ставится после слова "Блаженни", что явно указывает на необходимость интонационно отделить это слово от последующей фразы. Точка выполняет роль музыкально-смысловую, так как с точки зрения пунктуации синтаксический знак здесь не требуется.

Экфонетическая нотация продержалась в русских служебных книгах в течение нескольких веков. Иногда она встречается и в рукописях более позднего периода13. В русских евангелиях XIV—XVI вв. эта нотация используется редко, непоследовательно. Например, в Луцком евангелии XIV в. встречаются преимущественно крыжи, которые проставлены только в местах остановки чтения.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: антикризисное управление предприятием, доклад по истории.



1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки