Древнегреческая "игривая" культура и европейская порнография новейшего времени

Категория реферата: Рефераты по культуре и искусству
Теги реферата: ответы 4 класс, реферат риски
Добавил(а) на сайт: Копейкин.

[xxvii] [5] Совершенно, кстати, необязательный в том случае, если пассивным партнером был юноша: если судить по вазописи, то здесь наиболее распространенной позицией была межбедерная передняя.

[xxviii] [6] Dover K.J. Op.cit. Р.187.

[xxix] [7] Лондон, Британский музей, Е816, прорисовка Дж.Д. Бизли (Beasley J.D. Attic Red-figure Vase-painters (далее – ARV). L., 1963. 315, 2).

[xxx] [8] Boardman. ARVAP. P. 220.

[xxxi] [9] Здесь вполне уместно сказать пару слов относительно корней того явления, которое так возмущает всех феминисток, без разбора «крутости» и пола: а именно отношения в порнографически ориентированных визуальных (и любых других) текстах к женщине как к вещи. «Сексплуатация», так сказать. Проблема в том, что, скажем, в традиционной древнегреческой «игривой» культуре мальчик (то есть пассивный партнер вообще) не должен был испытывать резко выраженного влечения к партнеру активному. Эрастес ухаживал за пэдика, делал ему подарки, унижался и т.д. - и это входило в правила тогдашнего любовного кодекса (и во многом было позаимствовано из него более поздними, в том числе и современными). Но эроменос, который сам идет навстречу «пожеланиям трудящихся» и, не приведи господи, просит за это подарки, был гнусен и, более того, рисковал в будущем лишиться гражданского статуса. Итак, за пэдика ухаживают, уламывают или покупают его, но он при этом никакой личной заинтересованности, никаких человеческих чувств выказывать не должен - или должен делать это весьма умеренно. Поэтому на классических изображениях гомосексуального сношения эрастес страстно припадает к груди возлюбленного, а тот равнодушно смотрит вдаль или разглядывает подарок. Поэтому женщина, которая испытывает сексуальное желание, есть предмет для неистощимых шуток, буквально переполняющих как литературную традицию, так и «игривую» вазопись. Отсюда вывод. См. рис. 5, 6, 7 (рис. 5. Чаша работы Эпиктета. СПб., Эрмитаж, инв. № 14611, из Березани, ARV 75,60, прорисовка Бизли; рис. 6. Амфора работы так называемого Художника Летящего Ангела, Paris, Petit Palais 307, из Капуи, ARVAP, 176; рис. 7. Кратер работы так называемого «Художника Пана, Berlin, Staatliche Museen (Ost), инв. № 3206, из Этрурии, ARVAP 342).

[xxxii] [10] Рис. 3. Чаша работы так называемого Художника Брисеиды, Оксфорд, Ашмолеанский музей 1967.305, из Черветери (Boardman. ARVAP, 272); рис. 4. Чаша работы Дуриса, Бостон, Музей изящных искусств, 1970. 233 (Boardman. ARVAP, 297).

[xxxiii] [11] Присущая «револьверной» модели «сезонность», то есть необходимость периодического «переключения регистров», диктовала необходимость достаточно жесткой календарной привязки такого рода переключений (автоматически порождая при этом отдельные «темпоральные» коды - сезонные (весна, осень), суточные (сумерки, ночь) и т.д.).

[xxxiv] [12] Здесь предлагается иное, принципиально отличное от бахтинского прочтение проблемы карнавала и «низовой» культуры.

[xxxv] [13] Как и стоящие на границах садов фигуры Приапа с гипертрофированными членами. Насильственный анальный секс (или действия, символически его замещающие) был обычным наказанием за несанкционированное и злоумышленное пересечение границы (от воровства в чужих садах до адюльтера). Символический смысл наказания заключался исключительно в публичном, насильственном и радикальном «разжаловании» нарушителя в более низкий социальный статус.

[xxxvi] [14] Экономических, демографических (улучшение качества жизни, «перепроизводство элит») и т.д.

[xxxvii] [15] Гаспаров М.Л. Поэзия Катулла // Гай Валерий Катулл Веронский. Книга стихотворений. М., 1986. С. 155 – 207.

[xxxviii] [16] Которая, кстати, с точки зрения чисто возрастной далеко не всегда подпадала под это определение: но для архаических культур возраст - понятие не столько временное, сколько статусное.

[xxxix] [17] Ахилл и Патрокл, Эпаминонд и Асопих, Гармодий и Аристогитон и т.д. В первом случае важны общее величие образов и сцена страданий Ахилла по убитому другу (у Гомера, кстати, прямых указаний на гомосексуальный характер отношений между Ахиллом и Патроклом нет - но зато есть богатая позднегреческая традиция, которая упорно настаивает именно на таком прочтении этих отношений). Во втором - верность до последнего вздоха. Третий еще того интереснее, поскольку он четко увязывает между собой гомоэротизм и преданность «другу» со свободолюбием и тираноборчеством.

[xl] [18] Который по своей социально-стратовой сути удивительно схож с древнегреческими гетериями. Это может быть «закрытый мужской клуб», а может быть и просто «дружеское» объединение выпускников одной и той же закрытой частной школы.

[xli] [19] Но самый стиль их существования откровенно отсылает к античным образцам, что заставляет некоторых современных исследователей дендизма переворачивать картину с ног на голову и называть первым денди Алкивиада на том основании, что он также «аристократичен, богат, элегантен, смел и наделен ораторским даром» (Feldman J. Gender on the Divide. The Dandy in Modernist Literature. L., 1993. P. 3).

[xlii] [20] 25 июля 1896 года Бёрдсли пишет своему тогдашнему издателю Л. Смитерсу: «Вы заметили нелепую ошибку, сделанную “Морнинг пост” при перечислении королевских свадебных подарков?» - Леди Альстон: “Похищение локона” миссис Бердслей, ею самой иллюстрированное». - Вы видите, как широко распространено сомнение в моем поле». (цит. по: Евреинов Н. Обри Бердслей // Бердслей О. Рисунки. Проза. Стихи. Афоризмы. Письма. Воспоминания и статьи о Бердслее. М., 1992. С. 273). Бёрдсли откровенно кокетничает, привлекая внимание к немного рискованной (если учесть обстоятельства) шутке леди Олстон. «Нелепая ошибка» здесь равноценна возможности для Бориса Моисеева публично показать попку.

[xliii] [21] Известный английский издатель, достаточно часто бравшийся за весьма рискованные с точки зрения общепринятых вкусов проекты. Одним из таких проектов, на котором, собственно, Лейн и заработал славу издателя-первооткрывателя, был знаменитый журнал «Желтая книга» (1894 - 1897), который «открыл» Обри Бёрдсли, Уолтера Сикерта и Уилсона Стира, а из литераторов - Генри Джеймса, Эдмунда Госса, Арнольда Беннетта, Герберта Уэллса и У.Б. Йейтса.

[xliv] [22] То есть экстраполяцией во времени или в пространстве, отрывающей потребителя от «статусной» территории, от культурных зон, связанных с ответственностью и «взрослостью».

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки