Кич и паракич: Рождение искусства из прозы жизни

А. М. Яковлева

Предлагаемые заметки посвящены советскому кичу 50-70-х годов как источнику художественной рефлексии в изобразительном искусстве 70-80-х.

В соответствии с авторской концепцией кича 1 кич понимается как особый тип культуры (субкультуры), существующий наряду с профессиональным и народным искусством по своим собственным законам организации и функционирования. Кич — это особый способ структурирования мира в соответствии с потребностями обыденного .сознания, это форма укоренения поселкового сознания, по существу своему бездомного. Большое количество россиян — носители поселкового сознания, вышедшего из фольклорной среды и не вошедшего в городскую элитную, независимо от их места жительства.

Представляется очевидным, что в российской культуре XX века происходило чередование двух типов мироощущения: ориентированного на вещную бедность, аскетизм, «естественность» — и ориентированного на материальное изобилие, богатство, «искусственность»2. Так, в 1920-е и 1960-е годы в моде аскетичность, простота, минимализм, в 1950-е и 1970-е — изобилие, заставленность, многослойность.

Пароксизмы отвращения к «искусственному» вкусу настигали критиков в периоды расцвета элитного вкуса к «естественному», и тогда все и всяческие излишества воспринимались как кич, будь то вышитые подушки дивана, фикусы в кадке, хрусталь на серванте или сталинский ампир в искусстве, — словом, то, что называлось «мещанским уютом», «бытом». О, сколько раз проклят был «быт» русской интеллигенцией!.. «Быт» — слово-знак, слово-жупел. Безбытность, странничество — кредо жизни и особые духовные понятия, духовные состояния. Это не обязательно пребывание в странствии в прямом смысле слова, не путешествование—туризм. Это — беспокойная

-------------------------------

1 См.: Яковлева А. М. Кич и художественная культура. М.: Знание. № 11, 1990

2 Указ. соч. С. 46 и далее.

устремленность души, озабоченной поиском небесных сокровищ, стяжанием Духа Святаго. Согласно преп. Иоанну Лествичнику, странничество есть утаиваемая жизнь, не прилепляющаяся ни к чему земному и преходящему, необнаруживаемый извне помысел, узкий путь аскета. Место Св. Духа у атеистической интеллигенции заступают Родина, Народ еtс.; интеллигенция идет своеобразным путем светского аскетизма. Кажется, Г. П. Федотов в своей «Трагедии русской интеллигенции» отмечал беспочвенную идейность как главную черту русской интеллигенции, а С. Н. Булгаков показал генетическое сродство и одновременно противоположность христианского подвижничества и интеллигентского героизма 1. Он же, со ссылками на других авторов и прежде всего на Герцена, отмечал коренное неприятие русской интеллигенцией «буржуазного западноевропейского мещанства» с его опытом благополучного устроения земных практических дел. Так называемая «теория малых дел» всегда была презираема в этих кругах. «Обустраивай свой садик, и если так будет поступать каждый, наступит всеобщее счастье», — что может быть дальше от идеалов интеллигенции, чем такогo рода сентенции!... Небрежение бытом, обустройством частного существования — одно из коренных свойств нашей интеллигенции, ее знамя и кредо. Да и можно ли обустроить свой садик над пропастью?.. И достойно ли такое занятие? И любовная лодка вечно о быт разбивалась в России (Маяковский), и думать об ужине, пока не решен вопрос о существовании Бога, было абсолютно неприлично (воспоминания о Белинском), — хотя об этом чуть ниже.

В конце 1950-х годов, с хрущевской «оттепелью», вступает в свои права мода на простоту и безыскусность. Исходя из разных оснований, кич в это время преследуют и официоз, и оппозиционная интеллигенция. «Опрощение» интеллигентского вкуса выражалось в культивировании керамики вместо хрусталя, предпочтении форм с неправильными или асимметричными очертаниями, декорировании стеллажей дымковской игрушкой и иконой с лаптями; на стенах городских квартир какие-нибудь «Лоси в зимнем лесу» сменяются эстампами, лаконичными и лапидарными. Такая «простота» имела достаточно сложное строение.

Несмотря на интеллигентские сетования, стремление к жизни в мире, обустроенном согласно простым и привычным схемам, вечно, и тем острее выражена эта потребность, чем безосновнее, непонятнее и случайнее окружающий мир. О. Хаксли сформулировал любопытный парадокс устами своего героя:

----------------------------

1 См.: Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции // Вехи. М., 1991.

«Вся беда литературы в том.., что в ней слишком много смысла. В реальной жизни никакого смысла нет... В книгах есть связность, в книгах есть стиль. Реальность не обладает ни тем, ни другим. По сути дела, жизнь — это цепочка дурацких событий... Характерная черта реальности — присущее ей несоответствие... лучшим образцам Мысли и Слова... Странная штука, но ближе всего к действительности оказываются как раз те книги, в которых, по общепринятому мнению, меньше всего правды» 1. Меньше «Слова и Мысли», а также «правды» — это как раз о киче, чья принципиальная особенность — клишированность слова и образа, формульность темы и сюжета. Поняв это, не впадешь в изумление от реплики какой-нибудь тамбовской домохозяйки, увлеченной перипетиями телесериала из жизни бразильской аристократии: «Это все о моей жизни». Это и вправду о ее жизни, о ее сознании, ибо просто и понятно, хотя и с незатейливыми завитушками: добро есть добро, а зло есть зло, и несчастная героиня будет счастлива, и порок наказан, — а что еще надо для чаемой жизни?..

И еще о близости кича и жизни, на сей раз у Г. К. Честертона. Позволим себе пространную цитату, ибо эссе, откуда она взята, мало известно российскому читателю.

«Теперь принято смеяться над конфетным искусством, то есть над искусством плоским и приторным. И действительно нетрудно, хотя и противно, вообразить коробку конфет, на которой розово-голубая девица в золотых буклях стоит на балконе под луной с розой в руке. Она может вместо розы судорожно сжимать письмо, или сверкать обручальным кольцом, или томно махать платочком вслед гондоле назло чувствительному зрителю. Я очень жалею этого зрителя, но не соглашаюсь с ним.

Что мы имеем в виду, когда называем такую картинку идиотской, пошлой или тошнотворной?.. Мы чувствуем, что это — не картина, а копия; точнее — копия с тысячной копии...

Но розы не копируют роз, лунный свет не копирует лунного света, и даже девушка — копирует девушку только внешне. Представьте, что это происходит в жизни; ничего тошнотворного тут нет. Девушка — молодая особа женского пола, впервые явившаяся в мир, а чувства ее впервые явились к ней.... Когда речь идет о жизни, оригинальность и приоритет не так уж важны. Но если жизнь для вас — скучный, приевшийся узор, роза покажется вам бумажной, лунный свет — театральным. Вы обрадуетесь любому новшеству и восхититесь тем, кто нарисует розу черной,.. а лунный свет — зеленым... Вы правы. Однако в жизни роза остается розой, месяц — месяцем, а девушки не перестанут радоваться им или хранить верность кольцу. Переворот в искусстве — одно, в нравственности — другое. Смешивать их нелепо. Из того, что вам опостылели луна и розы на коробках, не следует, что луна больше не вызывает приливов, а розам не полезен чернозем..

Короче говоря, то, что критики зовут романтизмом, вполне реально, более того — вполне рационально. Чем удачней человек пользуется разумом, тем ему яснее, что реальность не меняется от того, что ее иначе изобразили.

--------------------------

1 Олдос Хаксли. Гений и богиня//Иностранная литература. 1991. №5. С. 90.

Повторяется же, приедается только изображение; чувства остаются чувствами, люди — людьми. Если в жизни, а не в книге, девушка ждет мужчину, чувства ее — весьма древние — только что явились в мир. Если она сорвала розу, у нее в руке — древнейший символ, но совсем свежий цветок. Мы видим всю непреходящую ценность девушки или розы, если голова у нас не забита модными изысканиями; если же забита — мы увидим, что они похожи на картинку с коробки, а не на полотно с последней выставки. Если мы думаем только о стихах, картинах и стилях, романтика для нас — надуманна и старомодна. Если мы думаем о людях, мы знаем, что они — романтичны. Розы прекрасны и таинственны, хотя всем нам надоели стихи о них. Тот, кто это понимает, живет в мире фактов. Тот, кто думает только о безвкусице аляповатых стишков или обоев, живет в мире мнимостей» 1.

Хотя кич — явление повсюдное, он особым образом связан со спецификой русского менталитета.

Возможно, наиболее существенное отличие русского мироощущения от европейского заключается в том, что в основе первого лежит чувство безосновности человеческого существования, и в этом смысле мы живем в случайном мире, где все возможно; в основе второго — чувство законосообразности мира, его организованности, упорядоченности. И что же остается человеку? В Европе — поддерживать этот разумно устроенный прочный мир (анархизм и левачество — девиантные формы мирочувствия). В России — или постоянно жить, ощущая под собой хаос, хлябь, т. е. в вечной «пограничной ситуации»; или изменить этот мир, чтобы он стал, наконец, устойчивым (а потому для России девиантны конформизм и консерватизм).

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: решебник по физике, работа реферат.



1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки