Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Почти все стихи Зураба Ртвелиашвили, вошедшие в сборник «Аномальная поэзия», можно охарактеризовать как центростремительные. Поэтические образы и сюжетные ходы сосредоточены здесь вокруг центрального персонажа каждого текста: эгоиста, симулянта, афериста, паразита и т.д., — при том, что эти характеры представлены не только как описания социальных или психологических типов, а еще и как экзистенциальные метафоры. Ртвелиашвили умеет одновременно быть ироничным и экспрессивным. После «Аномальной поэзии» его стихи становятся все более эстетически радикальными, они начинают словно бы вибрировать. В них все чаще можно обнаружить эксперименты дадаистского типа. Центростремительность текстов сменяется центробежностью, а их структура все больше оказывается подчинена органичной для этого автора анархистской идеологии. В последнее время он, казалось бы, стал более «упорядоченным», начал писать конвенциональные стихи, но в действительности его эстетика стала еще радикальнее. В стихотворениях, как контрапункт, используются теперь фрагменты молитв и церковных песнопений — как, например, в стихотворении «Апокриф», где рефреном становятся первые слова молитвы «Отче наш». В целом нынешняя поэзия Ртвелиашвили, как и поэзия Чихладзе, во многом вдохновлена эстетикой и идеологией нонконформистской Америки.

Георгий Бундовани — автор эстетически смутный, его поэтика словно бы всегда недостаточно оформлена, на что указывает и его псевдоним (Бундовани — «смутный»). Стихотворные размеры в его текстах нарушаются, ритмы сбиты, лексика предельно эклектична — в диапазоне от сленга до архаизмов, его тексты зачастую перегружены политическими или оккультными терминами, настроение стремительно меняется от мистически-возвышенного к земному гневному неистовству. В стихах часто используются кичевые символы смерти — такие, как череп или морг. Может показаться, что творчество Бундовани в действительности — одно большое стихотворение и границы между отдельными текстами очень условны. В этом больном и (в самом деле) смутном мире, однако, явно можно разглядеть влияние эстетики Бодлера.

После «Реактивного клуба» и «Аномальной поэзии» возникла еще одна интересная группа — «Орден старых поэтов». В момент создания этого сообщества его участники были очень молоды — как мне кажется, в названии своей группировки они хотели подчеркнуть принципиально важные для них позу и самоощущение зрелых, классических мастеров. В «Ордене» состояло четыре автора: Резо Гетиашвили (р. 1976), Алеко Цкитишвили (р. 1974), Каха Чабашвили (р. 1975) и Нана Акобидзе (р. 1974). Они опубликовали сборник «Airlite» (1997). Первые трое успешно омолодили поэзию символистов: наполнили новой лексикой испытанные и уже, казалось бы, изжившие себя формы, создали собственную художественную мифологию и с любовью пародировали и обыгрывали поэзию «голубороговцев». Что же касается Наны Акобидзе, она с самого начала мало вписывалась в концепцию «Ордена»: никаких признаков «старости», то есть неоклассицизма, в ее текстах не было и нет. Ее напористые верлибры психологически откровенны и полны описаний разнообразных специфически женских драм. Акобидзе было бы уместнее рассматривать в контексте грузинской феминистской поэзии, о которой пойдет речь в одной из последующих частей этой статьи.

Следуя за историей литературных объединений, мы несколько забежали вперед. Стоит вернуться и назвать нескольких авторов, которые начали радикальные эксперименты в литературе еще в 1980-е годы.

Один из них — Дато Барбакадзе (р. 1966, ныне живет в Германии), который со второй половины 1980-х стал известен как значительный новатор в поэзии и культуртрегер. С начала зрелого творчества до сегодняшнего дня Барбакадзе целеустремленно исследует структуру языка. Очень разнообразной, представлявшей несколько принципов поэтики была первая книга Барбакадзе «Пособолезнуем осени» (1991). Именно язык является самым заметным и постоянным персонажем его поэтических и прозаических текстов [7]. Первое, что бросается в глаза в произведениях Барбакадзе, — странный синтаксис и искусственная грамматика. Ход мысли и словесное построение соответствуют не естественному, традиционному синтаксису, а новому, действующему по ранее неведомым правилам. Конечно, регулярные эксперименты такого типа невозможно производить без хорошего владения научным аппаратом семиотики и структурализма. Кроме того, для лингвистических деформаций Барбакадзе важен опыт иноязычной поэзии — прежде всего русской (Хлебников и обэриуты) и немецкой (Моргенштерн, Ханс Арп, Пауль Целан).

Тексты Барбакадзе почти всегда очень длинны, временами они производят впечатление искусственно затянутых. Их структура то очень четкая, математически наглядная, то мерцающая — метр, ритм, синтаксис изменяются в каждой новой строке. Впоследствии эти художественные приемы — отчетливая структурность или изменчивость ритма и синтаксиса — стали восприниматься как постоянный метод Барбакадзе.

Тот, кто знает комбинаторику, может увидеть, что многие стихотворения Барбакадзе написаны с учетом законов этой математической дисциплины [8]. Например, один из текстов Барбакадзе, занимающий 10 страниц, представляет собой вариации на тему строк:

правда человек не подчиняется определению

но и определение не подчиняется человеку

Стихотворение состоит из 31 части, в каждой из них это двустишие повторяется трижды. Повторы отличаются друг от друга только тем, что в них по-разному расставлены кавычки: в одном случае закавычен «человек», в другом — «не подчиняется» и т.д.

Такие конструкции, как и многие другие свои стихотворения, Барбакадзе называет метатекстами; дальняя, стратегическая цель этой работы, по словам автора, — создание метафизического стиха. Барбакадзе — очень плодовитый автор, и в его творчестве есть и уникальные достижения, подлинные поэтические прорывы, и, на мой взгляд, совершенно тупиковые эксперименты.

Если говорить об удачных формальных экспериментах в грузинской поэзии, то обязательно следует назвать Нино Дарбаисели (р. 1961). Ее стихотворение «Подстрочник моей любви» написано действительно в виде подстрочного перевода с несуществующего языка.  

Заосенело (Настала осень). 

Как красива (ты),

(ныне) зовущаяся женой (супругой) моей любви!

Как ты ходишь в толпе (среди людей) —

— гордая, слегка склонив голову,

как роза (уже) сорванная!

Давай сложим эти сумки,  

присядем где-нибудь,

расскажешь,

как там (он),

который нас с тобой соединил (связал друг с другом)... 

Как волна — лодки,

по-прежнему разбрасывает ли он обувь, приходя домой?

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: конспект 5 класс, скачати реферат.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки