РУССКОЕ ОБЩЕСТВО И АНТИЧНОСТЬ В ДОПЕТРОВСКОЕ ВРЕМЯ (XI - XVII ВВ.)

1. Исторические корни античной традиции на Руси 2. Сведения об античном мире в древней и средневековой Руси ХI-ХV вв. 3. Рост знаний об античном мире в Московском государстве ХVI-ХVII вв.

1. Исторические корни античной традиции на Руси

[9] Быть может, никакое другое начало не оказало такого влияния на русскую культуру, как античность. Истоки этого влияния уходят в глубокую древность. За несколько веков до новой эры обширные пространства земли между Дунаем и Волгой - район будущих славянских государств - были уже исследованы греческими купцами и путешественниками. На черноморском побережье, в устьях судоходных рек и на прилегающих островах, рано возникли поселения греческих колонистов, прибывших сюда из греческих городов Балканского полуострова и Малой Азии. Очень скоро небольшие торгово-земледельческие колонии превратились в цветущие города, которые во всем - и во внешнем облике, и в социальной и политической организации - подражали своим более развитым метрополиям. Так появились Аполлония, Месембрия, Одесс, Томы и Истрия на западном побережье Черного моря, Тира и Ольвия - на северном, Херсонес и Пантикапей - в Крыму, Фанагория и Гермонасса - на Таманском полуострове, Танаис - в устье Дона. Через эти и другие города, усеявшие побережье Черного моря, античная культура оказывала сильное воздействие на соседние племена скифов и сарматов, на предков славян.

Великое переселение народов на рубеже старой и новой эры не уничтожило этих контактов; оно лишь придало им новые формы. [10] Наступление варваров, сломивших сопротивление Римской империи, сопровождалось гибелью налаженных веками отношений, варваризацией пограничных городов, падением культуры даже в давно, казалось бы, цивилизованных областях. Однако, как это часто бывает, одно и то же явление оказалось не только причиной упадка, - как затем выяснилось, временного, - но и залогом будущего подъема. Варвары влили свежую кровь в вены одряхлевшего античного общества. Вторжение германских племен сокрушило ставшую анахронизмом Римскую империю и способствовало быстрейшему переходу в Западной Европе от изжившего себя рабства к феодализму. В то же время победители, находившиеся еще на стадии военной демократии, подверглись сильнейшему воздействию со стороны более высокой цивилизации, которая теперь в обломках лежала у их ног. Это обратное воздействие решающим образом ускорило движение германцев по пути к цивилизованному обществу и государству.

Сказанное в равной степени относится и к славянам, наступление которых на Восточную Римскую империю имело такие же последствия, как нашествие германцев на Западе, хотя, быть может, и не вылившиеся в столь яркие формы, как там. Как бы то ни было, славянские племена сыграли важную роль в том длительном и противоречивом процессе, который привел к постепенному перерождению Восточной Римской империи и к превращению ее в весьма своеобразное государство, отличное от прежней Римской империи, но и не совсем похожее на феодальные монархии Запада, - в государство, за которым именно и закрепилось название "Византия". В свою очередь, близкие отношения с Византией не могли пройти бесследно и для славян. Общение их с этим государством несомненно должно было ускорить естественный процесс государствообразования, который происходил у всех славян во 2-й половине I тысячелетия. Равным образом, знакомство их с византийской культурой, унаследовавшей все достижения античной цивилизации, должно было способствовать их собственному культурному развитию. В особенности распространение христианства и создание собственной письменности у славян должны были усилить это взаимодействие двух культур - славянской и византийско-греческой.

В частности, нельзя отрицать, что культура Киевской Руси несет на себе печать сильного византийского влияния. В архитектуре, в живописи, в литературе древнерусского государства можно обнаружить [11] множество элементов византийского происхождения, которые, будучи восприняты и творчески переработаны народными мастерами, стали бесспорным достоянием русской культуры. Достаточно вспомнить, например, о соборах св. Софии в Киеве и Новгороде, о мозаиках Михайловского монастыря в Киеве, о миниатюрах Остромирова евангелия, чтобы понять, сколь многим обязано русское искусство Византии. Не меньшую услугу оказала Византия и русской письменности, особенно трудом многих безымянных монахов, бывших на Руси первыми учителями грамоты и носителями просвещения. Через них русские люди знакомились с плодами византийской образованности - с богословской, исторической и художественной литературой. Выполненные их учениками переводы оказали несомненное влияние на формирование отечественной литературы, в частности и исторической. Для нас это обстоятельство тем более важно заметить, что таким путем в русскую литературу смогли попасть и первые достоверные сведения об античном мире. Встретившись со смутными преданиями старины, несомненно бытовавшими в народе, они должны были положить начало прочной традиции - исходному пункту всякой историографии.

В нашу задачу не входит подробное рассмотрение того, как именно на протяжении веков развивались представления об античном мире в русском обществе. Отчасти это уже сделано,1 новое же исследование этого вопроса, неизбежно связанное с анализом большого числа памятников древнерусской литературы, слишком увлекло бы нас в сторону. Ведь бесспорно, что до XVIII в. в России не велось сколько-нибудь систематического и, главное, самостоятельного изучения античной истории. Всеобщая история, как и вообще вся историческая наука, существовала еще в зачаточном состоянии и не отделилась от литературы в широком смысле. Поэтому то, что было сделано в области всеобщей истории в допетровскую эпоху, интересно не только и даже не столько для истории этой науки, [12] сколько для иллюстрации бытовавших культурно-исторических представлений тогдашнего русского общества. Тем не менее мы хотели бы указать на некоторые факты, хотя бы для того только, чтобы проиллюстрировать то простое и очевидное положение, что русская наука об античности, возникновение которой относится к XVIII в., строилась не на пустом месте и не была лишь побочным продуктом заимствований с Запада, но опиралась на богатое наследие, исподволь накопленное русской литературой на протяжении столетий. Для того, чтобы картина была еще более ясной, расположим эти факты в хронологической последовательности; иными словами, пусть это будут примеры, но примеры, взятые в связи с общим развитием образованности на Руси.

2. Сведения об античном мире в древней и средневековой Руси XI - XV вв.

Возникновение письменности у славян, как и у других народов, было вызвано в первую очередь потребностями нарождавшегося классового общества и государства. Наличие по соседству Византии, государства, располагавшего высокой культурой и совершенной системой буквенно-звукового письма, сильно облегчило этот процесс. По-видимому, уже в VIII в. славяне начали приспосабливать греческое письмо к нуждам своей речи, а начавшееся примерно тогда же распространение христианства очень скоро должно было привести к появлению первых переводов или переложений христианских книг. На Руси, во всяком случае, такие опыты производились еще до разработки Кириллом и Мефодием славянской азбуки. В "Паннонском житии" Кирилла, составленном вскоре после смерти великого просветителя (869 г.), рассказывается, что во время своего третьего путешествия, к хазарам (в 60-х гг. IX в.), Кирилл посетил Херсонес и здесь видел евангелие и псалтырь, написанные "русскими письменами": "обрете же ту евангелие и псалтирь русьскими писмены писано, и чловека обрет глаголюща тою беседою, и беседова с ним, и силу речи приим, своей беседе прикладаа различнаа писмена, гласнаа и согласнаа, и к богу молитву творя, въскоре начат чести и сказати".2 По-видимому, эти книги, - первые, о которых мы знаем на Руси, - были написаны каким-то "протокирилловским" [13] письмом, которое было затем использовано Кириллом и Мефодием для создания упорядоченной славянской азбуки.3

Официальное принятие христианства киевским князем Владимиром (988 г.) сопровождалось не только повсеместным основанием церквей, но и устройством первых школ. По словам летописца, Владимир "послав нача поимати у нарочитые чади (т. е. у лучших людей) дети, и даяти нача на ученье книжное".4 Учителями при этом были, по-видимому, христианские миссионеры - выходцы из Византии и Болгарии, где христианство утвердилось еще в IX в.

Конечно, заботы киевского князя по организации школ были вызваны прежде всего необходимостью располагать собственными проповедниками, способными вести борьбу с языческими верованиями и отстаивать и распространять новую религию, признанную государством. Однако одновременно было создано важное условие для распространения грамотности на Руси, для приобщения русских людей к книжной премудрости, для создания, в конечном счете, собственной оригинальной литературы. Особенно много было сделано в этом направлении при сыне Владимира - Ярославе Мудром (годы княжения: 1019 - 1054), время правления которого вообще характеризуется большим культурным подъемом на Руси. Ярослав проявлял большую заботу о дальнейшем распространении христианства, понимая, как много может сделать церковь для укрепления авторитета центральной власти. При нем "нача вера хрестьяньска плодитися и раширяти, и черноризьци почаша множитися, и манастыреве починаху быти".5 Сам Ярослав любил церковное чтение: "и книгам прилежа, и почитая и часто в нощи и в дне". При храме св. Софии он основал особую переводческую школу: "и собра писце многы и прекладаше от грек на словеньское писмо. И списаша книгы многы, ими же поучащеся верни (т. е. верующие) людье наслажаются ученья божественаго". Переводчиками в этой школе, как указывает Д. С. Лихачев, могли быть "те самые русские из детей "нарочитой чади", которых Владимир приказывал набирать для обучения".6

С этого времени начинается на Руси систематическая работа по переводу памятников греческой письменности - сначала богослужебной, [14] а потом и светской литературы.7 Наряду с переводами греческих книг, прибывавшими на Русь из юго-славянских стран, эти славяно-русские переложения стали главным источником, из которого русский читатель черпал знания об истории чужих стран, в частности и о великих государствах древности. Позднее все эти произведения легли в основу первых русских компендиумов по всеобщей истории.

В ряду этой переводной литературы византийским хроникам по важности сообщаемых ими сведений принадлежит первое место. Исторические сочинения типа хроник были весьма распространены в период поздней античности и раннего средневековья. Они содержали краткие обзоры всемирной истории (обычно от так называемого "сотворения мира", определяемого около 5500 г. до Р. Х., и до времени жизни составителя), были написаны простым народным языком и насквозь проникнуты христианской тенденцией. Научные достоинства их были невелики, но в период общего падения культуры они пользовались популярностью как на Западе, так и в Византии. Впрочем, византийские хроники отличались бульшею доброкачественностью, чем западные: сказывалась ненарушенная преемственность исторической традиции в городах Восточной Римской империи. Среди авторов, сочинения которых рано стали известны и на Руси, заслуживают быть отмеченными следующие:8

Иоанн Малаvла из сирийской Антиохии (VII в.), автор всемирной хроники (Cronografiva) в 18 книгах, содержащей обзор событий [15] от "сотворения мира" до 565 г. Хроника Малалы, отличавшаяся даже среди других сочинений такого жанра особым пристрастием к библейским сказаниям и чудесам, пользовалась большой популярностью. Ee славянский перевод был выполнен по заказу болгарского царя Симеона не позднее 927 г. Русским летописцам это сочинение было известно уже в XII в. Константинопольский патриарх Никифор (начало IX в.). Составленная им краткая хроника (Cronografiko;n suvntomon) от "сотворения мира" до 829 г. содержала перечни древних иудейских и персидских царей, египетских Птолемеев и римских императоров. Это сочинение также рано было переведено на славянский язык и в таком виде стало известно на Руси. Георгий Амартол (IX в.), автор краткой хроники (Croniko;n suvntomon) в 4-х книгах, также от "сотворения мира" и до 867 г. По мнению акад. В. М. Истрина, специально занимавшегося этим предметом, "перевод хроники Георгия Амартола был сделан в конце первой половины XI века на Руси, в Киеве, в русской книжной среде, на общелитературный церковно-славянский язык, но в русской его редакции".9 Составителю "Повести временных лет" (начало XII в.) это сочинение было уже знакомо. Иоанн Зонараv (конец XI - 1-я половина XII в.), один из лучших представителей византийской историографии. Его хроника ( jEpitomh; iJstoriw'n), основанная на хороших источниках (он пользовался трудами Геродота, Ксенофонта, Иосифа Флавия, Плутарха, Арриана, Диона Кассия, Евсевия), содержала обзор всемирной истории от "сотворения мира" до 1118 г. Она была переведена на сербский язык в 1344 г. и в этом переводе стала известна на Руси. 5. Константин Манасс (Manassh'"), в русской традиции - Манассия (1-я половина XII в.). Составленная им стихотворная хроника (Suvnoyi" iJstorikhv) от "сотворения мира" до 1081 г. была переведена для болгарского царя Иоанна Александра в 1-й половине XIV в., а затем в славянском переводе стала известна и на Руси.

Все эти сочинения, явившиеся на Русь в уже готовых переводах из юго-славянских стран или же заново переведенные в Киевской школе, были первыми пособиями по всеобщей истории, откуда русский читатель черпал сведения о древнейшем периоде человеческой истории, в частности о Троянской войне, о походах Александра [16] Македонского, об эллинистических монархиях и Римской державе. Своеобразным дополнением к ним служили (тоже переводные) исторические произведения, посвященные отдельным интересным событиям прошлого. Некоторые из этих произведений были созданы еще в античный период и затем, через Византию, попали на Русь, где и были переведены на славяно-русский язык; другие, также сложенные еще в античное время, подверглись затем существенной переработке в Византии, в юго-славянских странах или на Западе и в таком уже виде были усвоены русской литературой. Среди них непосредственно античных сюжетов касались "История Иудейской войны" Иосифа Флавия, повесть об Александре Македонском (так называемая "Александрия") и сказания об осаде и взятии Трои.10

"История Иудейской войны" Иосифа Флавия была переведена непосредственно с греческого на славяно-русский в XI в., следовательно вместе с хроникой Амартола она относится к древнейшему периоду русской письменности. Правда, это не перевод в современном смысле слова, а скорее свободное переложение подлинника; однако, основное содержание передано правильно, а большего от тогдашнего переводчика и требовать было трудно. Превосходное по тому времени литературное изложение привело к тому, что "История Иудейской войны" в славяно-русском переводе стала восприниматься как историческая повесть, и в таком качестве она оказала большое влияние на русскую литературу: "она не раз служила источником образов, отдельных эпизодов и поэтической фразеологии "воинских" боевых повестей русского средневековья".11

Более сложной была судьба другого памятника - "Александрии". Создание этого произведения относится еще к позднеантичной эпохе. Оно возникло как переработка сказаний об Александре Македонском, сложившихся еще в эллинистическое время. По-видимому, первоначальный текст этого произведения под названием "Деяния Александра" ( jAlexavndrou pravxei") был записан в египетской Александрии, в III в. н. э.; автором этого сочинения считали, впрочем, совершенно неосновательно, Каллисфена, племянника Аристотеля. Позднее этот текст подвергся новой переработке, результатом чего было появление двух редакций - эллинизированной (на рубеже [17] IV - V вв.) и иудео-христианской (несколько позже). Параллельно первоначальная "Александрия" Псевдо-Каллисфена была переведена на латинский язык неким Юлием Валерием (на рубеже III - IV вв.), и таким образом средневековье унаследовало от античности три редакции "Александрии" - две на греческом языке и одну латинскую.

Славянский перевод "Александрии" был сделан первоначально с греческого оригинала, в основе которого лежала эллинизированная редакция. Произошло это не позднее XII в., а в XIII в. эта "Александрия" уже входила в состав хроники Иоанна Малалы и в таком виде была включена в первые русские хронографы. Развиваясь вместе с хронографами, она претерпела ряд изменений: отчасти подверглась сокращениям, отчасти же, наоборот, была пополнена некоторыми статьями из так называемой сербской "Александрии". Этот другой перевод "Александрии" был сделан с греческого оригинала, в основу которого была положена иудео-христианская редакция с привнесением некоторых романских черт. Дело в том, что на Западе также осуществлялись переложения "Александрии", особенно после того, как архипресвитер Лев из Неаполя (X в.)заново перевел текст Псевдо-Каллисфена на латинский язык. Западноевропейские версии "Александрии" восприняли характерные черты современных рыцарских романов; отсюда эта рыцарская струя проникла в сербскую "Александрию", а затем, когда эта последняя была завезена в Россию (1-я половина XV в.), и в русскую. Как видим, литературные традиции античности были одинаково усвоены и Западом, и юго-славянскими странами, и Русью.12

Еще более поучительной была судьба другого памятника переводной литературы - "Троянской истории". Это произведение было представлено на Руси тремя последовательно сменявшими друг друга вариантами. Все они восходили в конечном счете к двум позднеантичным повестям о Трое, составленным якобы современниками знаменитой войны греком Диктисом и троянцем Даретом. "Дневник Троянской войны" (Ephemerida belli Troiani) Диктиса Критского [18] был составлен в IV в. на основании греческого оригинала, от которого сохранился лишь небольшой отрывок. Для повести Дарета Фригийского "О падении Трои" (De excidio Troiae) такого греческого прототипа пока еще не обнаружено. Эти повести представляют собою прозаическую переработку Гомера в стиле исторических романов; для обоих сочинений характерно критическое отношение к эпосу и рационалистическое истолкование предания. Вот эти-то два произведения и послужили основой для средневековых повествований о Троянской войне.

Первым примером такого рода повествований, с которым познакомился русский читатель, был раздел о Троянской войне в хронике Иоанна Малалы (вся книга 5-я, озаглавленная "О троянских временах"). В основу этого раздела был положен главным образом греческий оригинал сочинения Диктиса. В таком виде эта повесть и стала известна на Руси еще в домонгольский период. Позднее появился новый вариант "Троянской истории" - юго-славянский перевод (XIII - XIV вв.) с какого-то латинского или романского оригинала, в основу которого были положены оба сочинения - Диктиса и Дарета, переработанные в духе рыцарских времен. Перевод этот под названием "Повести о известованныих вещей, еже о кралех причя и о рождених и пребываних" был завезен в Россию в 1-й половине XV в., в рукописи, где он был соединен с хроникою Константина Манассии. В таком виде эта "Притча" вошла в состав раннего русского хронографа, где она была озаглавлена: "Повесть о создании и попленении Тройском и о конечном разорении, еже бысть при Давиде, цари Июдейском".

Между тем на Западе появился еще один вариант "Троянской истории" - "Historia de bello Troiano" в 35 книгах, составленная итальянцем Гвидо де Колумна в конце XIII в. на основании все тех же повестей Диктиса и Дарета. Это произведение было переведено на русский язык во 2-й половине XV в., как предполагают, на северо-западе России, в Новгороде или в Пскове.13 Позже, в конце XVI в., стало известно краткое изложение этой "Истории", пришедшее на Русь в составе всемирной хроники Мартина Бельского. Это сокращение вытеснило из позднейшего русского хронографа юго-славянскую "Причю о кралех". Вообще романическая [19] повесть Гвидо де Колумна пользовалось на Руси большой известностью. Настолько прочен был интерес к этому сочинению, что еще в XVIII в. находились для него читатели: при Петре I был сделан новый перевод этой повести и напечатан в 1709 г. "повелением царского величества".14

Помимо этих были распространены и другие переводные повести. Некоторые из них также восходили к античным образцам, как например "История Аполлония, царя Тирского". Впрочем, эта последняя не имела ясно выраженной исторической подосновы, будучи всецело уже художественным произведением.

В общем, переводная историческая литература, представленная хрониками и повестями, давала известное представление об античной истории (особенно о мифических временах, об Александре Македонском, о древних римских царях и позднейших императорах). Читатель мог также вынести определенное впечатление о существовании в древности богатой и содержательной литературы - художественной, исторической, философской (например, в хрониках Малалы и Амартола встречаются упоминания о Гомере и Гесиоде, Фукидиде, Сократе, Платоне и Аристотеле и др.). Тем не менее не следует преувеличивать степень осведомленности русских людей об античном мире. Во-первых, надо иметь в виду недостатки названной литературы: сведения, которые она сообщала, либо носили весьма односторонний и схематический характер (хроники), либо подавались в таком трансформированном виде, что лишь с большой натяжкой могли рассматриваться как историческая информация (все повести, за исключением одной лишь "Истории Иудейской войны"). Во-вторых, надо иметь в виду, что все эти сочинения, довольно немногочисленные, могли быть доступны немногочисленному же кругу читателей, тем именно, кто получил необходимую подготовку и специально интересовался историей.

Правда, были и другие источники сведений об античном мире - переводные сборники изречений, жития святых, обличительные "слова" против язычников. Произведения такого рода были куда более распространены, чем хроники или даже исторические повести; они были более интересны и более доступны для неподготовленного [20] читателя. Однако, в массе своей это была литература, ориентированная на современность, к тому же всецело подчиненная задачам христианской пропаганды; она содержала лишь отдельные, отрывочные упоминания о фактах древней истории и в целом больше давала для знакомства с античной литературой, нежели с античной историей.

Все же следует сказать несколько слов и об этой литературе. Здесь прежде всего надо упомянуть о многочисленных житиях святых и отцов церкви - излюбленном чтении русских людей в допетровскую эпоху. Из этих произведений русский читатель мог вынести некоторое, хотя и очень смутное еще, представление об античном мире, об истории великих государств древности и их культуре. Так, в одном из ранних памятников славянской письменности - "Паннонском житии" Кирилла, просветителя славян, встречается "едва ли не самое древнее" (Перетц) упоминание о Гомере: "Егда же прииде к Царюграду, въдаша и учителем, да ся учить, и в 3 месяци навык въсю грамотикию, и по прочаа ся ять учениа. Научи же ся омиру, и геомитри, и у Лъва и у Фоте диялексице, и всем философскым учением, к сим же и риторикии, и арифмитикии, и астрономии, и мусикии, и всем прочим еллиньскым учением."15 Такого рода упоминания способствовали перенесению из Византии на Русь восходящего еще к классической древности представления о Гомере как основе всякой учености. Слово "Омир" стало нарицательным: под ним "разумелась вообще словесность, в которой Гомер имел значение исходного и главного момента".16

Следы такого отношения к Гомеру или, правильнее сказать, такого восприятия Гомера можно обнаружить в ряде памятников русской письменности: в высказываниях одного из русских переводчиков XII в. инока Феодосия, который полагает, что заниматься сложным делом перевода по силам лишь людям, "учившимся от млад ногот омирьскиим и риторьскыим книгам"; в писаниях митрополита Климента Смолятича (тоже XII в.), заявлявшего о себе: "Аз писах от Омира и от Аристоля и от Платона, иже во елиньскых нырех (т. е. хитростях) славне беша"; наконец, в Ипатьевской летописи, под 1233 г., где летописец строит красивую риторическую [21] фигуру на тему лести ("О лесть зла есть ... О злее зла зло есть") и вкладывает ее в уста Гомера ("яко же Омир пишет") именно "в подтверждение своей образованности".17 Ибо для летописца "Омир" - это "вся область теории словесности, быть может и персонифицированной соответственно складу мышления человека той эпохи".18

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: конспект, рефераты,.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки