«Северный текст» в песенной поэзии Александра Городницкого

Ничипоров И. Б.

Хронотоп Севера составил один из самых значительных пластов песенного "лиро-эпоса" А. Городницкого. Проработавший на Крайнем Севере в 1950-60-е гг. более семнадцати лет, поэт многопланово запечатлел свои "северные университеты" в песенно-поэтическом творчестве и воспоминаниях.

"Северный текст" Городницкого – это и разнообразная художественная характерология персонажей трудного профессионального призвания; и творческая среда, необычайно питательная для развития бардовской поэзии, с ее вольным, неофициальным духом; и средоточие исторической памяти о трагических вехах национальной судьбы как в далеком прошлом, так и в ХХ столетии; и почва для масштабных философских обобщений.

Существенен в произведениях Городницкого антропологический аспект "северного текста". Фактор экстремальности жизни и труда в северных краях "с грозной стихией один на один" предопределял особый личностный склад людей: полярных летчиков, с чьей, как вспоминал поэт, "бесшабашной вольницей связано немало легенд и "баек", где правда неотличима от вымысла"; самих народов Крайнего Севера, в мировосприятии которых бард отметил редкостное "единение с окружающей природой, ощущение себя частью ее"[1] . Север, как показал Городницкий в песнях и воспоминаниях, закладывал в души людей "основы нравственных критериев человеческого общежития… в маленьком, оторванном от нормальных условий мужском коллективе" и был, по сути, исключительной сферой реализации свободного духа в несвободной общественной среде. Для персонажей многих песен Городницкого именно "уроки" северной жизни стали решающим фактором личностного становления.

В "северных" песнях 1950-60-х гг. на почве частных сюжетных зарисовок рождаются важные психологические обобщения. В знаменитой "ролевой" "Песне полярных летчиков" (1959), которая вызвала в бардовской среде ряд остроумных юмористических пародий, значима пространственная антитеза "южных городков", ассоциирующихся с тихим уютом и теплом любви, – и "северной вьюги" полярного края, испытывающей на прочность человеческие качества. Психологическое постижение внутреннего стоицизма выведенных здесь персонажей передается в пластике языка, тонко соединяющего, как и в "морских", "горных" песнях Ю.Визбора, В.Высоцкого, предметную и эмоциональную сферы: "Наглухо моторы и сердца зачехлены". Душевное единение полярников оказывается непредставимым вне атмосферы гитарного пения, а сама "старенькая гитара" становится у Городницкого знаковым образом, за которым таится проницательное чувствование нюансов личностного общения героев:

Командир со штурманом мотив припомнят старый,

Голову рукою подопрет второй пилот,

Подтянувши струны старенькой гитары,

Следом бортмеханик им тихо подпоет.

Важны в данных произведениях внутреннее сближение автора с героями, физическое чувствование им ритмов их труда ("штурвал послушный в стосковавшихся руках"), а также созвучные по духу лирико-романтической бардовской поэзии раздумья о соотношении юности и зрелости, которые приобретают в песне расширительный, далеко не только возрастной смысл: "Лысые романтики, воздушные бродяги, // Наша жизнь – мальчишеские вечные года".

Психологическая достоверность "северных" песен основана во многом на их языковой выразительности, порой пропитанной "злой тоской" пребывания вдали от "материка". Такие произведения, как "На материк" (1960), "Черный хлеб" (1962), передают реальность диалогической, подчас нелицеприятной разговорной речи, в них преобладают интонации непосредственного обращения к особенно близкому в "таежной глуши" адресату, афоризмы, в которых общечеловеческие ценности, приложенные к крайним ситуациям северного похода, обретают животрепещущую актуальность:

Ты кусок в роток не тяни, браток,

Ты сперва погляди вокруг:

Может, тот кусок для тебя сберег

И не съел голодный друг.

Ты на части хлеб аккуратно режь:

Человек – что в ночи овраг.

Может, тот кусок, что ты сам не съешь,

Съест и станет сильным враг.

Одним из ключевых в "северном тексте" поэта-певца стал и песенный цикл 1960 г., посвященный памяти погибшего на реке Северной друга, геолога С.Погребицкого. Черты путевого очерка, описывающего отчаянные поиски друга, накладываются здесь на сурово-нежное звучание адресованной далекой возлюбленной исповеди продвигающегося по северным краям персонажа. В проникновенном исповедальном дискурсе образ пути наделяется особым психологическим смыслом и позволяет острее ощутить ценность человеческих привязанностей: "В промозглой мгле – ледоход, ледолом. // По мерзлой земле мы идем за теплом".

Примечательна динамика общей тональности цикла. Боль за пропавшего друга, повышенное экзистенциальное напряжение памяти о сгинувшем в северных краях человеке – памяти, что "болотом и ветром испытана и спиртом обожжена", пропитываются зарядом душевной бодрости, юмора во взгляде героев на свою рисковую судьбу. Заключительная песня цикла "Перекаты", рисующая драматичную ситуацию перехода "по непроходимой реке", насыщена каламбурами, экспрессией живой разговорной речи. За внешним эмоциональным мажором здесь скрывается глубинный драматизм ощущения "поворотов" земного бытия, обнаруживающих его неизбывную хрупкость:

К большой реке я наутро выйду,

Наутро лето кончится,

И подавать я не должен виду,

Что умирать не хочется.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: налоги в россии, реферат по физике.



1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки