Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Становища и погосты-острожки специально устраивались княжеской администрацией для сбора и скла-дирования дани. Погост представлял собой небольшой укрепленный пункт, внедренный княжеской властью в гущу крестьянских "весей" (сел) и "вервей" (общин). Люди, обслуживающие погост были не только слугами, но и стражами, воинами. Собранная и сконцентрированная на погостах дань затем вывозилась по зимним дорогам в становища и там дожидалась полюдья.

Вот что пишет о становищах и погостах крупный российский историк Борис Александрович Рыбаков в своей книге "Начальные века русской истории" (издана в серии "Мир истории", М., 1984, 1987 гг.):

"Становище раз в год принимало самого князя и значительную массу его воинов, слуг, ездовых, гонцов, исчислявшуюся, вероятно, многими сотнями людей и коней. Поскольку полюдье проводилось зимой, то в становище должны были быть теплые помещения и запасы фуража и продовольствия. Фортификация становища могла быть и не очень значительной, так как само полюдье представляло собой грозную военную силу... Полюдье устрашало окрестное население; ежегодный наезд всего княжеского двора был гарантией безопасности, чего не было у погоста... В силу этого погост должен был быть некой крепостицей, острожком со своим постоянным гарнизоном... К этому следует добавить села, расположенные вокруг опорного пункта (как становища, так и погоста), в которых жили и пахали землю люди, обслуживающие стан или погост".

Информация, извлеченная го книги Б. А. Рыбакова, наводит на размышления по поводу статуса первоначальной феодальной крепостицы существовавшей на месте будущей Москвы в исторический период между княжением Святослава и княжением Юрия Долгорукого.

О том, что крепостица существовала задолго до "официальной" закладки Москвы Юрием Долгоруким, сви-детельствуют археологические раскопки на территории современного Кремля. Это небольшой укрепленный валом и рвом участок на оконечности мыса между реками Неглинной и Москвой; его размеры вполне соответствовали размерам становищ, возводимых для зимних нужд нескольких сотен участников полюдья. Может, здесь и было становище? Почему бы нет. В пользу такого предположения говорит многое: выгодность географического местонахождения, относительная безопасность и простота доставки продовольствия и фуража из близких к реке окрестных сел, развитость ремесел в округе, традиционное миролюбие населения, заинтересованного в покровительстве со стороны могучего феодального государства, каковым была для Вятических земель Киевская Русь со времен победных походов Святослава, - то есть со второй половины X века Таким образом, можно с большой долей уверенности предполагать, что укрепленный участок на Боровицком холме (в треугольнике мыса между реками Неглинной и Москвой) заложен, по-видимому, еще во времена княжения Святослава для нужд княжеского полюдья. Ведь на фоне совершенно открытых крестьянских сел округи локализованный фортификационными сооружениями (рвом и валом) участок выглядел как феодальный опорный пункт метрополии.

Правда, археологи датируют момент появления этого "пункта" с присущей им осторожностью. Скажем, в тринадцатом томе "БСЭ" (М., 1973 г.) в статье "Кремль Московский" можно прочесть: "Славянский городок возник на месте будущего Московского Кремля не позднее конца XI века". Но, во-первых, выражение "не позднее" логически не противоречит выражению "а возможно, и гораздо раньше". А во-вторых, датировка явно привязана здесь к датировке печати Киевской метрополии времени 1091 -1096 гг. -эта печать была найдена археологами в культурном слое интересующего нас участка. Разумеется, даже такая важная находка не может с достаточной точностью ответить на вопрос: когда же возник "славянский городок" на месте будущего Московского Кремля - действительно ли в одиннадцатом веке или все-таки веком раньше? Она, грешным делом, с очень высокой степенью определенности может засвидетельствовать лишь тот несомненный факт, что на территории Боровицкого холма во времена княжения Святослава государственных печатей не теряли.

Вдобавок, вызывает сомнения правомерность термина "славянский городок". Если под этим термином понимать то, что в русских летописях называется "мал древян град", тогда становится совершенно непонятно, что же именно распорядился построить на Боровицком холме "официальный" основатель Москвы князь Юрий Долгорукий в середине XII века. Вот как описывает этот исторический момент средневековый автор "повести о зачатии Москвы": "... (князь Юрий) взыде на гору... повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москва град по имяни реки, текущия под ним". То есть князь Юрий Долгорукий где-то в середине XII века взошел на Боровицкий холм и, стоя, можно сказать, в центре "славянского городка", возникшего "не позднее XI века", повелел на этом месте построить "мал древян град". Таким образом, если "славянский городок" и "мал древян град" понятия тождественные, то в повелении князя Юрия никакой логики нет. А вот если вместо "славянского городка" на Боровицком холме находился княжеский гостевой двор (бывшее становище) - тогда все логично. Просто Юрий Долгорукий решил, что слабо укрепленную резиденцию, которая служила для приема иногда наезжающего сюда князя с дружиной и челядью, лучше все-таки превратить в жилой "град" - в крепость городского типа с постоянным населением.

Истины ради следует добавить, что строительством "мала древяна града" Москвы занимался не Юрий Долгорукий, а его сын Андрей Боголюбский. Вот что пишет об этом Рыбаков Б.А. в своей книге "Начальные века русской истории" (М., 1987 г., с. 299-300): "Легенды о начале Москвы, рассказывающие о том, что князь (Юрий) отнял этот замок у боярина Кучки, ведут нас к Андрею. Хотя в летописи постройка княжеской крепости в 1156 году связана с именем Юрия, мы знаем, что в этом году Юрий сидел в Киеве... князь, построивший крепость... - это, очевидно, Андрей Бого-любский".

Нам интересна приведенная Б.А. Рыбаковым дата постройки города-крепости Москвы - 1156 год. И вот почему.

Практически в каждой книге, в каждой статье о начале Москвы упоминается знаменитая Ипатьевская летопись под 1147 годом. В основном, цитируют из нее фрагмент, в котором повествуется, как в том году Ростово-Суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий пригласил к себе в гости своего союзника и соседа по княжествам Святослава Ольговича; цитата заканчивается словами Долгорукого: "Приди ко мне, брате, в Москов". Это первое упоминание термина МОСКВА в летописных источниках. Возникает вопрос: куда же все-таки приглашал князь Юрий князя Святослава в гости, называя Москву? Ясно, что не в реку Москву. В город Москву? Но город-крепость Москва будет выстроен сыном Долгорукого Андреем еще только через девять лет в 1156 году! В "замок", или лу^ше сказать - вотчину боярина Кучки? Но из истории хорошо известно, что вотчина боярина Кучки называлась не Москва, а Кучково. И потом, ведь князь Юрий приглашал Святослава не просто в местность с географическим названием Москов, а К СЕБЕ в Москов, то есть в свою княжескую резиденцию, называемую Москов. Причем, с одной стороны, резиденция эта была для Долгорукого достаточно второстепенной, поскольку столицей его княжества был город Ростов, а любимым городом, где он проводил большую часть своего времени, был Суздаль. С другой же стороны, место на Боровицком холме, которое Долгорукий уверенно обозначал термином МОСКОВ, ему явно нравилось, иначе он не стал бы замысливать здесь строительство города. Кстати сказать, Святослав Ольгович, очевидно, знал это место тоже под названием Москов, - в противном случае Юрий Владимирович передал бы ему через гонца другой адрес встречи - Кучков двор, например, или Кучково.

Итак, делаем выводы. В 1147 году для князя, приглашенного в гости, и князя хозяина термин МОСКОВ служил названием не реки, не города, которого еще не было, и не местности вообще, а весьма локального, укрепленного рвом и валом участка на Боровицком холме - старинного опорного пункта Киевской метрополии. Изначально этот участок был предназначен скорее всего для нужд полюдья (выполнял функции становища) и, конечно, охранялся гарнизоном, состоящим из профессиональных военных. Как мы уже знаем, мирное население называло профессиональных военных словом "мосики", что равнозначно современному русскому слову "мощь". Слово "мощь" и слово "мосики" ведут свою родословную от древнего выражения "ма о си ки", что в переводе с реликтового языка на современный означает буквально: "Люди внутри железа воинского" (то есть имеются в виду люди в военных доспехах).

Поскольку для Вятичей воин в железных доспехах был в диковину, слово "мосики" быстро приобретает здесь популярность; а после ухода "железных" полков Святослава Игоревича, народная молва, естественно, переносит этот термин на охраняющий становище гарнизон. В дальнейшем место дислокации гарнизона (мыс между реками, где расположен Боровицкий холм) стало известно под несколькими вариантами слабо отличающихся друг от друга названий: "в Москов" (Ипатьевская летопись под 1147 г.), "на Москве" (Суздальская лет. по Лаврентьевскому списку под 1175 г.), "На Моськви" (Ипатьевская летопись под 1175 г.), "на Московь" (Суздальская лет. по Лавр. сп. под 1177 г.). Сюда же уместно присовокупить и производные от этих названий: "Москьвляне" и вариант "Московляне" (Ипат. лет. под 1176 г.), "Московскые' (Сузд. лет. по Лавр. сп. под 1362), "Московьскый" (там же). Вот на какой лингвистической базе появились современные термины МОСКВА, МОСКОВСКИЙ, МОС-КВИЧИ.

Здесь обращает на себя внимание одно немаловажное обстоятельство: в некоторых странно звучащих теперь для нашего слуха вариантах названий Москвы и москвичей древние летописцы добавляли мягкий знак или гласную "и" к согласным "с", "к", "в": на МоСЬкВИ, мосКЬвляне, МоскоВЬ, москоВЬскый. Такие добавления происходили не без причины: в русском языке мягкий знак появился сравнительно недавно, он заменял собой гласную "и" (гораздо реже - гласную "е"). Значит, появление мягкого знака в середине или в конце слова-сигнал о том что когда-то в этом месте находилась звук "и". Вышеприведенные слова мы совершенно вправе прочесть так: на МоСИкВИ, мосКИвляне, МоскоВИ, москоВИскый. Отсюда ясно: каковы ни были бы варианты названия нашей столицы в прошлом - во всех вариантах четко проступают контуры тесной пары археоморф СИ + КИ. Теперь, зная, что современному термину МОСКВА предшествовал раннесредневековый термин МО-СИКИВИ, мы получаем уникальную возможность восстановить древний смысл названия нашей столицы буквально с математической точностью. Для этого достаточно присовокупить к известному нам слову "мосики" осмысленное окончание "-ви", и дешифровка названия нашей столицы будет завершена. Археоморфа ВИ в реликтовом языке заведовала понятиями которые на современном русском языке можно обозначить словами "обнимать", "обвивать", "обвиться". Но не только. Опосредованно ею обозначались понятия "соединиться", "объединенные", "вместе", "совместно", "вдвоем". Недаром археоморфа ВИ присутствует в современных словах "ВИток", "ВИноград", "ВИнт", "ВИдеть" и во многих других. С учетом этого, мы вправе прочесть древнее выражение "ма о си ки ви", в дальнейшем трансформированное в раннесредневековое слово "мосикиви", следующим образом:

1-й вариант: "Люди внутри железа воинского вместе";

2-й вариант: "Люди в доспехах вместе";

3-й вариант: "Люди в кольчугах объединенные". Или короче: "Воинский отряд".

Все три варианта прочтения идентичны: в них говорится о гарнизоне профессиональных военных, об отряде воинов.

Судя по летописным источникам, в конце XII века термин МОСИКИВИ проходил трансформацию в термин МОСКВА. По сути дела, это один и тот же термин в трех мало отличающихся друг от друга формах. Замена КИ на КО и ВИ на ВА в принципе смысл термина не меняет. Давайте проверим. Археоморфа КО в реликтовом языке отражала понятия "бить", "колотить", "стучать", "клепать", "долбить". Недаром она присутствует в словах "КолоКОл", "КОл", "КОвать", "подКОва", "КОльчуга", "КОлеса". Значит, древнее слово "мосики" практически тождественно древнему слову "мосико", ибо последнее можно перевести на современный язык понятием "Люди внутри железа склепанного (кованного)"; то есть речь здесь опять-таки идет о людях в панцирях (в доспехах, в кольчугах). Археоморфа ВА, как мы уже знаем, в реликтовом языке отражала понятия "захват", "охват", "вместилище". Значит, термин МОСИКОВА можно перевести на современный язык понятием "Людьми в доспехах захвачено" или "Людьми в кольчугах занято"; то есть ничего ровным счетом не изменилось в принципиальном плане: речь здесь идет о выделенном народной молвой местонахождении профессиональных воинов, о местонахождении мощного гарнизона.

С ХII века до наших дней прошло восемьсот с лишним лет, термины того времени МОСИКИВИ и МОСИКОВА за эти столетия утратили гласные звуки "и", "о", и таким образом термин МОСКВА обрел, наконец, известное фонетическое благозвучие. А гласные "и", "о" проявляют себя до сей поры в терминах МОСКОВИЯ, МОСКОВ-СКИЙ, МОСКВИЧИ, в фамилиях (напр. - Москвин).

Небезынтересно заметить, что с давних времен благополучно дожили до наших дней прямые лингвистические родственники привычного нам слова "мощь" слова "маскировать", "маскировка", "маски". В качестве курьеза можно включить в этот перечень и чисто московский жаргонизм - название маленьких собачек: "моськи". Не приходится сомневаться, что это иронично-жаргонное словечко возникло в среде московских обывателей в ответ на моду держать в богатых домах миниатюрных собачек невиданной прежде на этой земле породы. "Мини"-собачки, с одной стороны, удивляли обывателей смешной, не соответствующей размерам агрессивностью характера, с другой -- не менее смешной беспомощностью: в холодную погоду хозяева выгуливали своих питомцев, одетыми в комичные костюмчики, кафтанчики, тулупчики. Здесь просто не могла не возникнуть потешная ассоциация по сходству между закованным в боевой панцирь воином и закутанной в собачью телогреечку шавкой. Поэтому слова "моськи", "мосики" и "мощь" - кровные лингвистические родственники, некогда сосуществовавшие на военной и юмористической почве, хотя истинный смысл этих слов, понятно, от юмора весьма далек и более чем серьезен.

Этимологический опыт касательно происхождения названия Москва не будет вполне корректным, если обойти молчанием один поразительный эпизод из области народных этимологии, упомянутый в книге Г.П. Смолицкой, М.В. Горбаневского "Топонимия Москвы" (М., изд-во "Наука", 1982 г.). Вот фрагмент страницы 87: "... Своеобразное былинное объяснение названия МОСКВА, являющееся народной этимологией, извлеченное из книги Д. Еремина "Кремлевский холм". Постаревший и ослабевший Илья Муромец, некогда могучий богатырь и гроза всех ворогов земли Русской, возвращался из Киева домой. В пути его настигла смерть, и похоронили его под высоким курганом у реки. И вот из могилы послышались слова: Будто вздох прошел: "Надо мощь ковать!" И второй дошел - только "мощь кова..." В третий раз дошел - только "Мое... кова". Так и стала зваться река: "Москва".

В этом фрагменте просто поражает сила интуиции народных сказителей. Не будучи вооруженными теорией археоморф, они совершенно точно дешифровали первую половину древнего выражения, на базе которого появился термин МОСКВА. Вдобавок при дешифровке гидронима они интуитивно показали, что термин МОСКВА вовсе не гидроним, - ведь выражение "ковать оружие" в качестве названия для реки (и вообще - любого водоема) никак не подходит. Чуть ли не с мистикой граничит и то обстоятельство, что народным сказителям повезло угадать плотную связь термина МОСКВА с исторической аурой профессиональных стражей-защитников земли Русской, каковым народная молва почитала и легендарного Илью Муромца. Пожалуй, именно это удивительнее всего!.. По-видимому, пресловутый ген памяти поколений действительно существует и артистически проявляет себя в массиве славянского этноса.

Кому-то из читателей может показаться странным, что автор, затронув тему о влиянии военной терминологии на образование названий, словно бы специально обошел стороной такие известные в прошлом на Руси военные термины, как ВИКИНГИ и ВИТЯЗИ. Однако это произошло по независящим от авторского желания причинам. Дело в том, что в эпоху раннего средневековья название профессиональных грабителей "викинги" (буквально: "отряд грозных (разбойников северных") было известно, в основном, населению западных и северных территорий Европы. Равно как и грозный этноним "норманны", хотя по смыслу ничего устрашающего в этом термине не содержится: реконструкция археоморф НО + Р(И) + (Г)И + МА + НА позволяет расшифровать слово "норманны" и выразить его смысл фразой: "Люди севера", "Северные люди". Кстати сказать, термин "норманны" часто отождествляют с термином "варяги", -это явно неточно. И русские, и сами скандинавы называли варягами отряды наемников (зачастую - интернационального состава), которые занимались своим ремеслом преимущественно в русских княжествах. После реконструкции археоморф, смысл термина "варяги" можно выразить фразой: "Мореходы северные".

А термин "викинги" для всех без исключения народов Европы практически ничем не отличался от ругательства. Представление о гнусных повадках викингских шаек (по большей части - интернациональных) можно получить из многих источников. Вот лишь три цитаты из исландских королевских саг X века:

1. "Хальвдан Черный и Хальвдан Белый ходили в викингские походы и грабили на Восточном пути. У них была большая битва в Эстланде".

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: контрольная по русскому языку, діяльність реферат.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки