Ростовские колокола и звоны

Владышевская Т. Ф.

По всей Руси были знамениты звоны Ростова Великого. Колокола его главного Успенского собора сохранились до сего дня вместе с Ростовской звонницей. Ростовские колокола были отлиты в XVII в. по определенному плану, задуманному митрополитом Ростовским Ионой (Сысоевичем). Он правил ростовской епархией без малого 40 лет (1652—1691 гг.) и за годы своего правления сделал немало полезного. Память о митрополите Ионе III сохранилась в колокольном звоне (так называемом Ионинском), а самый большой колокол получил имя Сысой в честь отца митрополита — схимонаха Сысоя.

Кроме того существовали и другие праздничные звоны в Ростове Великом — Акимовский, Егорьевский (по имени правивших митрополитов), особые пасхальные местные звоны, будничные и другие.

В XIX в. в Ростове служил священник Аристарх Израилев, который увлекался музыкальной акустикой и сумел записать ростовские звоны обычными нотами. Изучив акустические свойства ростовских колоколов, в своем очерке, посвященном ростовским звонам, он дает физические и музыкальные характеристики всем колоколам, имеющимся в наборе, указывает способы разных звонов и расстановку колоколов1.

Ростовские колокола отливались по определенному плану, пропорционально по отношению друг к другу: Сысой — 2000 пудов (1689 г.), Полиелейный — 1000 пудов (1683 г.), Лебедь — 500 пудов (1682 г.), Баран — 80 пудов (1654 г.), Красный — 30 пудов, Козел — 20 пудов. Из всего строя данного набора существенно выделялся Голодарь — колокол, которым звонили в Великий Пост, откуда и пошло его название. Он весил 171 пуд и 5 фунтов и был отлит намного позже — в 1856 г. Этот колокол издает звук ля-бемоль большой октавы, в то время как все остальные (кроме Козла) звучат в рамках обертонового ряда звука до большой октавы (этот основной для всех нижний тон имеет Сысой).

Анализ музыкальных и акустических данных инструментов этого набора обобщен А. Израилевым в таблице размеров колоколов, их веса, числа колебаний в секунду и тонов звучания. Строение колокольного ансамбля было подчинено одной гармонии и одному обертоновому звукоряду с исходным нижним до. Из этой системы явно выпадают два колокола — Голодарь и Козел.

Ростовская соборная звонница находится на юго-востоке от алтаря главного храма Ростовского Кремля. Она представляет собой одноярусное сооружение вышиной в 10 сажен, а шириной — в 5. Такие вытянутые по горизонтали пропорции колокольни (больше в длину, чем в высоту) позволили расположить все большие колокола на одном ярусе в один ряд: Сысой, Полиелейный, Лебедь, Красный, Козел, Голодарь, Зазвонный первый, Баран, Зазвонный второй. Четыре маленьких безымянных колокола также расположены в один ряд вдоль более узкой стены в 5 саженей.

На ростовской звоннице по воскресеньям и большим праздникам в звоне участвовали 5 человек. А. Израилев описал способ расположения звонарей и порядок их действий при звоне:

Ионинский звон производится пятью звонарями следующим образом: первый и второй звонарь звонят в один самый большой колокол "Сысой" (С). Оба они, ставши под сим колоколом, качают язык его в две противоположные стороны и ударяют им в оба края колокола, так что у них выходит 42 удара в минуту. Третий звонарь звонит в один "Полиелейный" колокол (Е). Он ударяет языком также в оба края колокола и наносит удары одновременно с ударами, наносимыми первыми двумя звонарями в "Сысой". Четвертый звонарь прежде звонил в 7 колоколов, а теперь он звонит только в 6 колоколов: в "Лебедь" (G), "Красный" (g) и в четыре безымянных колокола. "Козел" же как разбитый выпускается2.

На четвертого и пятого звонарей приходится основная нагрузка, они должны скоординировать звучание больших колоколов с маленькими, они же вызванивают и мелодию с разными ритмами. Как описывает В. Даль, "встарь хорошие звонари ценились и упражнялись красным звоном, распетливались по рукам и ногам, качались на зыбке и звонили согласно в дюжину колоколов"3.

Как же справлялись со своей задачей 4-й и 5-й звонари? Ведь собственно они и вызванивали ростовский Ионинский звон. У Израилева читаем:

В "Лебедь" он звонил так: язык "Лебедя" притянут близко к одному его краю веревкой, которая другим концом своим привязана к верху железных перил колокольни; у этой веревки, находящейся в натянутом положении, имеется в середине ее довольно длинная петля; в эту петлю вложен одним концом длинный деревянный брус, лежащий другим концом своим на полу колокольни; на этот брус, недалеко от петли, звонарь ставит левую ногу и, прижимая его к низу, ударяет в колокол так, что удары его совпадают с ударами в колокола "Сысой" и "Полиелейный". Далее он "берет в правую руку соединенные веревки от четырех Безымянных колоколов, а в левую — веревку от языка "Красного" колокола: "Красный" (g) и первый Безымянный (g), потом во второй Безымянный (f) без "Красного", после сего опять в два колокола: "Красный" (g) и третий Безымянный (с1) и еще в один последний Безымянный (d); и таким образом, вместе с ударами в "Лебедь", он ударяет попеременно то в два, то в один колокол в течение всего Ионинского звона.

Пятый звонарь звонит в четыре колокола: "Голодарь" (As), "Баран" (е) и два "Зазвонных". Методика звона у пятого приблизительно та же, что и у четвертого звонаря.

А. Израилев, записавший Ионинский звон, предлагает наряду с традиционным звоном, где используется "Голодарь", выходящий за рамки обертонового звукоряда, свой "исправленный" вариант, как это было задумано еще при митрополите Ионе, "красным звоном" в одну гармонию (без As). В старину "красным" назывался согласный подбор колоколов погласицей, гаммой.

Про "Акимовский" звон говорят, что он исполняется "с пересечкой". Действительно, ритм "Акимовского" звона значительно сложнее, чем "Ионинского": здесь четвертый звонарь дробит первую и четвертую доли, а пятый звонарь играет на "Зазвонных" колоколах в два раза быстрее (то есть более мелкими длительностями), чем в "Ионинском" звоне.

В "Егорьевском" звоне главная роль принадлежит пятому звонарю, который из двух "Зазвонных" колоколов вызванивает различно ритмизованные мелодии, интонационно зеркально расположенные по отношению друг к другу: первый мотив с опорой на верхний звук, второй — на нижний. Его поддерживает четвертый звонарь, который вызванивает маршевый ритм (у звонарей он часто называется "пересечным").

Один из распространенных будничных звонов производится одним исполнителем в шесть колоколов, другой (тоже будничный), употребляемый от Фоминой недели до отдания Пасхи, производится пятью колоколами.

А. Израилев в заключении своей работы предлагает исправить все традиционные звоны и приводит свои нотированные варианты: ""Ионинский", "Акимовский" и "Егорьевский" (звоны) нельзя назвать правильными по отношению к музыке, потому что здесь в музыкальный аккорд До мажора входят звуки таких колоколов, которые весьма разногласят. Я с своей стороны нахожу необходимым при этих звонах выпустить следующие колокола: Голодарь (As), Безыменный девятый (d) и десятый (а1), но с тем, чтобы этот зазвонный заменить "Ясаком" (с)". "Ясак" — колокол, расположенный не на колокольне, а на восточной стене самого храма у окна жертвенника, из которого служитель дает звонарю указание о моменте начала благовеста или звона.

Предложенные А. Израилевым исправленные звоны, конечно, с точки зрения гармонии более естественны, однако, они не так колоритны. Небольшая дисгармоничность не ухудшает звоны, а придает им своеобразие. М. П. Мусоргский, возможно, от ростовских звонов заимствовал великолепие звучания колоколов во второй картине "Бориса Годунова" в сцене венчания на царство.

Используя пример Ростовских звонов, так подробно описанных и переложенных на ноты А. Израилевым, можно подвести некоторые итоги.

На русских звонницах и больших колокольнях звонили по определенным правилам. Прежде всего колокола распределялись по функциям: низкие — средние — высокие. Низкие — самые большие, тяжелые, медленные — задают темп звона. Например, два человека, управляющиеся с "Сысоем", вызванивают 42 удара в минуту (при этом ударяют в оба края колокола), а в "Егорьевском" звоне они бьют языком лишь в один из его краев. Следовательно, один удар каждый раз пропускается, в результате чего низкие звуки раздаются в два раза реже (то есть звучит 21 удар в минуту). Низкие колокола создают ритмическую и гармоническую основу всего звучания. В них заключена вся специфика русских колокольных звонов [напомним, что только в России после перехода к языковому способу звукоизвлечения могли быть созданы инструменты-гиганты: на Успенской звоннице Московского Кремля сохранились колокола XVII в. "Реут" (1622 г.) весом в 1200 пудов (32 тонны) и "Вседневный" (1652 г., отлитый Емельяном Даниловым) в 998 пудов (13 тонн)].

Средние колокола в Ростовских звонах поручаются четвертому звонарю. Его роль в общем ансамбле двояка: в средних регистрах он поддерживает основной ритм низких инструментов, а Безымянными колоколами вызванивает сложную мелодико-ритмическую фигуру из нескольких звуков.

Верхнему регистру колоколов поручена самая звонкая "рассыпчатая" мелодия, которая принадлежит зазвонным колоколам, и она звучит непрерывной трелеобразной линией иногда медленней (как в "Ионинском" звоне), а иногда быстрее и более фигурационно (как в "Егорьевском"). Вместе с тем пятый звонарь, который и создает эту праздничную атмосферу трезвона, поддерживает основную метрическую сетку двумя более низкими колоколами ( "Баран" и "Голодарь").

Судьба была благосклонна к ростовским колоколам, их не тронули ни войны, ни разруха, ни намеренное истребление церковных ценностей. Иной путь, к сожалению, был уготован прочим шедеврам колокололитейного искусства. Многие из них пострадали уже в Петровскую эпоху.

Петр I объявил об изъятии церковных колоколов во время войны со шведами. Под Нарвой в 1700 г. русские войска утратили большую часть артиллерии. Чтобы возместить потерянные орудия, государь приказал издать указ, в соответствии с которым каждая епархия должна была выделить четвертую часть всех своих колоколов для пополнения запаса металла. Мирные колокола должны были послужить военным целям. Это был один из первых и значительных уронов колокольного дела в России, который впоследствии отозвался тяжелым эхом в годы советской власти, когда колокольни рушились вместе с церквами, а иконы сжигались.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки