Теоретические проблемы знаменного распева в «извещении» Александра Мезенца

Гусейнова З. М.

"Извещение" Александра Мезенца относится к числу тех немногих памятников русского музыкального Средневековья, которые были достаточно подробно исследованы крупнейшими специалистами в области церковно-певческого искусства и, кроме того, опубликованы целиком в научном издании2. Однако значимость "Извещения" и важность его для изучения истории и теории знаменного пения заставляют вновь обратиться к данному трактату, так как не все проблемы, с ним связанные, оказались решенными и сегодня. Исследования последних лет позволяют пересмотреть некоторые выводы, сделанные относительно "Извещения" его исследователями, и уточнить теоретические задачи, поставленные и решенные в этом теоретическом руководстве.

Оставляя сейчас в стороне исторические аспекты, связанные с созданием "Извещения", выделим в нем те разделы, в которых так или иначе рассматриваются проблемы теории знаменного распева. Это следующие разделы трактата:

1. "Извещение о согласнейших пометах во кратце изложенных: (со изящным намерением) требующим учитися пения". Он представляет собой раздел, в котором очень кратко объясняется система киноварных помет, а также вводимых признáков (сс. 2-3)3.

2. Составляющий единое целое раздел, включающий "Часть первую: о беспризначном знамени и имена коемуждо знамени (сс. 3-8); "Часть вторую: о призначном знамени которое знамя поется по гласом, во вторую, пятую, осмую и первонадесятую степени" (с. 8); "Часть третью, о том же знамени и яже в нем других признаках; которое знамя поется во гласы, с сими признаками во третию, шестую, девятую и во второнадесятую степени" (с. 9); "Об отъятом знамени первыя беспризначныя части" (с. 9). Здесь в общей сложности приводится около 120 знамен (они сосредоточены в "Части первой"), классифицированные с точки зрения музыкального содержания: "единогласостепенные", "двоегласные" и так далее. "Часть вторая" и "Часть третья", в которых выписано лишь чуть больше половины невм от приведенных в "Части первой", ограничиваются начертанием знамен.

3. "Ино сказание о знамени и о еже в нем различии; которое знамя како поется и которое с которым согласуются, и коликими гласными степенми в верхнейшем или в нижайшем гласотечении возвышается, или унижается, или паки возвышается" (сс. 10-19). Это очень большой раздел, в котором опять рассматриваются знамена, но не однозначно, как в "Части первой", "Части второй" и "Части третьей", а наоборот, во всем многообразии возможных вариантов исполнения: в зависимости от окружения знамен, от гласа и так далее. Кроме того, в изложении текста на полях даны ссылки на песнопения из Ирмология, своего рода музыкальные примеры, служащие своеобразными иллюстрациями к теоретическим статьям.

4. "Конец извещения сего знамени" (сс. 19-21), в котором дано песнопение "Христос раждается" в трех вариантах изложения: I) "во знамени и в лицах первобытная безприкладным", то есть так, как оно употребляется в рукописях; 2) "на тое же знамя и лица, еже в первой части истолкование возвещает", то есть с объяснением знамен и лиц первого варианта; 3) "в пении на первую и вторую обоих частей знамени и лиц самую дробь и тонкость мерою противо нотнаго гласоступания изъясняет", то есть дает ритмическое истолкование первого и второго вариантов.

5. "Строки из ирмосов". Это важнейший раздел трактата, где приведены музыкальные фрагменты Ирмология (всего 83 номера). Изложение каждой строки двухчастно: Часть I "в сей убо части лица", Часть 2 "в сей же лицам розвод", что дает возможность автору изложить строки с параллельным объяснением сложнораспевающихся знамен и тайнозамкненных начертаний, без фит. (Таблицы I-XIV).

В названных разделах "Извещения" содержится следующая информация о теории знаменного распева: изложение системы киноварных помет и системы признаков; классификация невм по типу их распева ("Часть первая", "Часть вторая" и "Часть третья"); еще одна классификация знамен - тех же самых и в том же порядке, но по иному принципу, чем в "Части первой" - в "Ино сказании"; образцы распевов на примере строк из Ирмология.

Каждый из этих разделов, несмотря на сравнительную ясность изложения и простоту формулировок, представляет сложность для понимания, и первая среди всех проблем - двойная классификация одних и тех же невм. Зачем Александру Мезенцу нужно было дважды давать классификацию знаков - сначала в "Части первой" и потом в "Ино сказании"? Невмы, как было отмечено, - одни и те же в обоих разделах, порядок изложения – тоже; однако различен принцип классификации. В "Части первой" Александр Мезенец идет главным образом от типа распева: автор вводит рубрики, соответствующие распеву знаков, объединяя в каждой из них знаки по распеву - единогласостепенное, двоегласное, четверогласовоспятное знамя и так далее. Каждая рубрика включает начертания и названия знамен, которые могут принадлежать как к одному, так и к разным семействам. По другому обстоит дело в "Ино сказании". Оно излагает знаки, описывая возможность вариантного их толкования в зависимости от гласа, окружения другими знаками и так далее. То есть в одном случае, в "Части первой", мы соприкасаемся с точностью, однозначностью музыкального содержания невм, в другом, в "Ино сказании" - с их вариантностью. Например, стрелы мрачная и крыжевая в "Части первой" просто входят в общую рубрику "Двоегласное знамя" (с. 4), а в "Ино сказании" они образуют уже самостоятельную рубрику, в которой описывается распев данных невм: "Две стрелы, мрачная <…> и крыжевая <…>, поются от низа к высоте во две же степени: но обаче во гласоступании есть различность: ово гласобежится к высоте борзо, ово же тихо: и о сем означится при пении напреди в тонкостном знамени" (с. 12). Аналогичная ситуация складывается и в отношении других невм. Сам Александр Мезенец не дает объяснения, зачем ему нужно было дважды объяснять распевы одних и тех же знамен, однако на протяжении всего трактата им весьма последовательно проводится мысль о существовании в знаменном распеве системы тайнозамкненных начертаний, которые разводятся при пении. Он пишет: "последуя прежним нашим, церковным иже по Бозе песнорачителем и сего многочастного знамени растворителем" (с. 6-7); "нам же <…>, иже непосредственне ведущим тайноводителствуемаго сего знамени гласы, и в нем многоразличных лиц и их разводов меру, и силу, и всякую дробь, и тонкость" (с. 7). Да и мастеропевцев собирают для работы, "добре ведущих знаменное пение и знающих того знамени лица и их разводы и попевки московскаго, что Христианинов, и усольских и иных мастеров в попевках преводы именуются" (с. 2). То есть в "Извещении" все время акцентируется факт существования тайнозамкненных начертаний и высказывается необходимость их разводов. Но Александр Мезенец не ограничивается задачей только привести значение - максимально точное - невм, помет, дать образцы разводов тайнозамкненных начертаний. Эти функции выполняли другие музыкально-теоретические руководства XVII века - азбуки-перечисления, азбуки-толкования, кокизники, фитники. Идея же Александра Мезенца заключается в том, чтобы научить разводить тайнозамкненные начертания. Не случайно он пишет в трактате: "Вем по истине еже без науки превести и исправити никакоже возможно" (с. 7). Свою задачу Александр Мезенец видит в первую очередь в установлении закономерностей разводов тайнозамкненных начертаний.

Принцип пения по тайнозамкненным начертаниям, или попевочная система, утвердил себя в качестве ведущей в знаменном распеве во второй половине ХVI века. Появление в начале ХVII века кокизников в "Ключе знаменном" инока Христофора4 явилось свидетельством необходимости зафиксировать сложившийся репертуар попевок в их начертаниях, названиях и разводах. Постоянное расширение этого репертуара вызывало к жизни увеличение объема кокизников, но это не могло продолжаться до бесконечности. Александр Мезенец пошел в решении задачи по другому пути: своей целью он считал не фиксирование свода попевок и их разводов, что придало бы "Извещению" форму справочника, он стремился научить разводить попевки, выявив закономерности распевов невм в тех или иных тайнозамкненных оборотах. Важно, что Александр Мезенец не включил в свой трактат фиты: фитный вид тайнозамкненных начертаний, сформировавшийся намного раньше попевок, вероятно, уже не поддавался такому логическому истолкованию, тем более в своем начертании он содержал "знак тайны" - фиту. Попевки же, получившие широкое распространение сравнительно незадолго до Александра Мезенца, еще сохраняли возможность установления закономерностей распева тех или иных невм, входящих в их начертания. На этом и строит свое "Извещение" Александр Мезенец.

К решению задачи Александр Мезенец, насколько об этом можно судить по тексту трактата, подходит строго научно. Прежде чем говорить собственно о разводах, он вырабатывает "научный аппарат", формулирует те категории, которыми будет оперировать. К ним относятся киноварные пометы, "яже в прежнем пении писаны беша во знамени" (с. 2), признаки, которыми "знамя в пении <…> гласоизвестителне" (с. 3), и, наконец, точное содержание знамен, которое "учинено и снискано и сими имены прозвано прежними славенороссийскими церковными песнорачители и знаменотворцы" (с. 6). Это очень важный момент: сначала в "Части первой" Александр Мезенец дает невмы в их точном, безвариантном значении для того, чтобы при разводе тайнозамкненных начертаний они уже не предполагали никакого иного истолкования. Только после этого Александр Мезенец начинает вести речь о "таинственных же лицах и cкрытом знамени, о разводах и попевках и о тонкости их, которые лица и знамя, и разводы и попевки во всех осми гласех како поются, и како дробятся и како поставляются, и в колико ступеней к высоте, или к низу во гласовном бежании движутся, и воспятогласятся" (сс. 7-8). Этой цели посвящен раздел "Ино сказание". Его статьи в той же последовательности, что и в "Части первой", раскрывают значение тех же знаков, однако на этот раз во всем многообразии возможных распевов, например: "Статии закрытая <…> с признаками или без признак, во всех гласех и лицах не едину розводную меру имеют" (с. 11), "голубчик малой <…> поется борзо от низа к высоте, кроме лиц, а в лицах по гласом поется различно, но во два гласоступания" (там же) и так далее. Строго научен Александр Мезенец и в том, что он не oграничивается теоретическим изложением материала, но дает ссылки на музыкальные примеры - строки из ирмосов, оставляя при этом за собой право некоторые распевы показывать непосредственно на музыкальных примерах, указывая: "и о сем во гласовном извещении последи описано будет дробным знаменем" (с. 11), "сия тонкость знаменная последи изъяснителне укажется" (с. 13) и др. Поэтому большой музыкальный раздел трактата – "Строки из ирмосов" - следует с нашей точки зрения рассматривать непосредственно в сочетании с разделом "Ино сказание": "Ино сказание" дает теоретический материал, "Строки из ирмосов" иллюстрируют его музыкальными примерами. Но и в соединении теоретического и практического материала Александр Мезенец строго научен: при переходе от первого из названных разделов ко второму он дает образец распева ирмоса (им послужило песнопение "Христос раждается"), где все сложнораспевающиеся знамена (стрелы, тряски, статья со змийцей и др.) и попевки даны в разводе. Но скрупулезность Александра Мезенца в этом вопросе достигает высшей точки, когда он в третьем варианте ирмоса "Христос раждается" устанавливает ритмическую систему в соотношении знаков, где "знамени и лиц самую дробь и тонкость мерою противо нотнаго гласоступания изъясняет" (с. 20). Александр Мезенец избирает четыре основных ритмических единицы, носителями которых являются стопица, крюк, крюк с оттяжкой и статья, они формируют ритмическую сетку распева. Нам не все понятно в соотношении данных четырех длительностей; Александр Мезенец говорит, что две стопицы равны крюку, два крюка равны крюку с оттяжкой, два крюка с оттяжкой - статье, в то время как двознаменники, то есть рукописи, показывающие распевы одновременно в записи двумя нотациями, главным образом, знаменной и пятилинейной, уравнивают для нас в целой ноте статью и крюк с оттяжкой. Но важно другое: Александр Мезенец последователен в своих действиях, показывая, во-первых, систему распева сложных знамен и попевок и, во-вторых, устанавливая ритмическое соотношение знамен между собой5. Три варианта ирмоса "Христос раждается" дают образец работы, предлагаемый Александром Мезенцем: "И аще убо восхощеши употреблятися сим дробногласовным и тонким знаменем в пении, и ты разумевай, и разсуждай, и знамени по изъяснению сего ирмоса и прочее пение" (с. 21).

Таким образом, исправление знаменного пения, о котором говорит Александр Мезенец как об основной задаче трактата, осуществляется указанным способом - переводом попевок и сложнораспевающихся невм обычным, более простым "дробным" знаменем, то есть "исправиша знаменнаго пения, по истинноречию, сия ирмосы <…> старославенороссийским обыкновенным знаменем" (с. 2). Сначала установить (вернее, восстановить) точное музыкальное содержание каждой отдельной невмы (в "Части первой"), затем - научить им, этим знаменем, разводить тайнозамкненные начертания (в "Ино сказании"). Поскольку репертуар невм и их последовательность, как отмечалось, практически одинаковы в "Части первой" и "Ино сказании", можно предположить, что все невмы показаны в трактате сначала в виде разводящих, а затем - разводимых знамен.

Это обстоятельство весьма важно, потому что репертуар разводящих знамен Александр Мезенец ограничивает. В самом конце "Части первой" находится группа знаков, объединенных названием "Различное знамя", куда входят такие невмы как змийцы, сложития, кулизмы, палки, пауки и др. Они не получают никакого истолкования в "Части первой", но подробно, каждый по-отдельности, наравне с остальными рассматриваются в главах с 13 по 31 в "Ино сказании". Следовательно, Александр Мезенец не предполагал использовать "Различное знамя" при разводе знамен, но обязан был привести их хотя бы в перечислении. "Ино сказание" же естественно рассматривает данные знаки как реально существующие в то время в знаменном распеве. Отметим, однако, что некоторые невмы из "Различного знамени" в "Строках из ирмосов" иногда все же используются - в качестве разводящих, например, палки, сложития и некоторые другие.

"Строки из ирмосов" включают в себя фрагменты Ирмология как наиболее употребительной певческой книги. При этом "Строки из ирмосов" в основном сохраняют пропорции представления гласов, характерные для знаменного распева: больше всего примеров приведено из второго гласа (строки №№ 19-38), всего одним примером проиллюстрирован седьмой глас (строка № 74). Поскольку для иллюстрации теоретических статей Александр Мезенец избирает не абстрактные музыкальные примеры, а фрагменты реальной певческой книги, то материал, содержащийся в "Строках из ирмосов", по объему информации намного превышает предлагаемый теоретическими статьями. В "Ино сказании" даются ссылки на 12 песнопений Ирмология, в "Строках из ирмосов", часть из которых указывает в свою очередь иллюстрируемые статьи из "Ино сказания", даются ссылки на 19 статей из 31, содержащихся в "Ино сказании". Некоторые теоретические статьи упоминаются в "Строках из ирмосов" многократно, например, статья 4 "О статьях закрытых", статья 5 "0 голубчике малом и о тихом" и особенно статья 26 "О пауках", упоминаемая в "Строках из ирмосов" 7 раз. Во многих случаях развод сложнораспевающихся невм из "Ино сказания" производится в "Строках из ирмосов" без ссылок на соответствующие теоретические статьи. Например, громная стрела девять раз разводится в "Строках из ирмосов" в различных гласах, но ссылка на соответствующую статью производится лишь один раз. Происходит это, вероятно, потому, что данная статья 11 не содержит конкретных теоретических сведений о распеве и ограничивается лишь констатацией: "Громная стрела <…> поется во всех осми гласех и лицах различно, понеже она в пении многочастна суть: извещения же явственнаго о ней во гласех, ищи в последнейшем описании дробного знамени" (с. 14), и только пометка на полях дает минимальную информацию о возможном распеве: "В первом гласе за статью простую" (с. 14)6.

Некоторые статьи "Ино сказания" вообще не получают отражения в "Строках из ирмосов": "О четверогласостепенном знамени" (с. 8), "0 четверогласовоспятном знамени, о стрелах же" (с. 8) и др. В то же время "Строки из ирмосов" содержат переводы практически всех сложнораспевающихся невм. Таким образом, информация о распевах знамен, предоставляемая "Строками из ирмосов", в определенной мере шире, чем заложенная в "Ино сказании".

Важной остается проблема киноварных помет и признаков, создание которых связывается с "Извещением". В связи с пометами, Александра Мезенца обычно рассматривают как ученого, упорядочившего их систему7. Первые пометы, как известно, отмечаются в рукописях конца ХVI - начала ХVII вв., например, в рукописи РНБ Кир.-Бел. 681/938 (1598-1603 гг.), и вплоть до появления "Извещения" Александра Мезенца они в своем становления проходят по меньшей мере два этапа. Первый охватывает приблизительно первую половину ХVII в. и характеризуется употреблением помет преимущественно указательных, то есть определяющих характер исполнения. Сначала это только пометы "т" ("тихо") и "б" ("борзо"). Степенные же пометы в традиционном их понимании, как указатели высоты ("степени") представлены только двумя своими разновидностями "н" ("ниско") и "в" ("высоко"). Постепенно количество указательных помет достигает почти 30 букв и буквенных сочетаний, причем объяснения их сохранились в нескольких руководствах. Приведем некоторые из помет и их объяснений:

Г - гаркни, голкни, громко

Д - дебело, держи

Е - естество

Ж - жалостно, прижми

S - sхвати, sелно

З - задержи, закинут, завопи

И - из ниска

К - коловратно, качат, покачай

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: изложение гиа, реферат народы.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки