«Храм наук» и «Книга природы»

Категория реферата: Рефераты по науке и технике
Теги реферата: банк курсовых работ, решебник по английскому языку
Добавил(а) на сайт: Gorshkov.

Сухой перечень дисциплин не дает, конечно, достаточного представления о содержании этого любопытного труда. Каждая наука в нем между тем получает развернутую характеристику, порой содержащую исторические экскурсы. Так, рассказывая о "пневматологии" и обсуждая вопрос о месте "престола ума" в человеческом теле, автор приводит следующие точки зрения: "Древнии поставляли оный в сердце, однако мнение их противится внутренней совести. Новейшии в голове утверждают его, но не соглашаются между собою, в коей бы ему там быть части. Картезий в железе остроголовчетой, или тюричковой, Клерик с Вортоном в мозолистом или шероховатом тельце. А Рудигер с Генриком Мором в продолжающемся от мозга можжечке".

Два из упомянутых здесь имен известны достаточно хорошо — это французский философ Р. Декарт, или Картезий (1596—1650) и английский натурфилософ Г. Мор (1614—1687). Томаса Вортона (1614—1673), автора "Аденографии", знают главным образом историки медицины. А вот остальных нет в помине даже в обстоятельном новейшем труде по истории церебральной анатомии . И все ж в свое время это были известные люди. Андреас Рюдигер работал в начале XVIII в., ему принадлежит диссертация о слизи, написанная в 1718 г. Даниил Клерик (1652—1728) бы одним из авторов фундаментального свода сведений по анатомии, занимался историей медицины. Таким образом, наш неизвестный автор обладал довольно широкой эрудицией. В какой мере он разделял мнение, которое объединяло все перечисленные авторитеты, будто ум определенным образом. локализован в физическом пространстве, мы с уверенностью заключить не можем. Отметим кстати, что два из используемых им терминов — "мозолистое или шероховатое тело (пучок нервов, соединяющих большие полушария мозга) мозжечок (можжечок), остаются действенными и поныне; что же касается "тюричковой железы", то определить, что это такое, трудно. Если подразумевается щитовидная железа (glandula thyreoida), то она с головным мозгом связана весьма отдаленно.

Физика раскрыта автором очень подробно. Общая ее характеристика заслуживает быть про цитированной хотя бы в извлечениях. "Обладает физика обще всем чувственным естеством, а в нем пространством, местом, протяжением, распростертием, раздельностию, непроницаемостью. Так что, кто не ведает, что в себе есть движение тот отнюдь не знает всего естества, как то Аристотель произрек негде... Физика рассуждает или о мире, исполнененном всюду вещества, или о мире, имеющем в своем распространении пустоту... или также о мире, имеющем неисчетныи вихри, дабы ему быть в движении и состоять в целом соединении своем... Она или все восписывает механисму, или приобщает, для приведения всего в способ, некоторый дух, воображающий и действующий внутренно в веществе..." . Разделяется физика на опытную и математическую. В последнюю включаются почти все те дисциплины, которые у Крафта отнесены к "практической математике". Что же касается "практических, или деятельных, учений", то к ним относятся философия нравственная, философия гражданская, или политика, право, "эфика" (этика) и патология (учение "о страстях души").

Нетрудно заметить, что при наличии некоторых общих положений различие между классификациями и определениями наук, предложенными Крафтом и неизвестным автором сочинения "Вкратце о мудрости", достаточно значительны. Они дают основания предполагать, что в первой половине XVIII в. величественный образ "Храма наук" четко просматривался далеко не во всех частях и деталях, и что Ломоносов отнюдь не преувеличивал трудностей, возникающих даже при самом общем знакомстве с этим непрерывно строящимся зданием...

Вольфианская традиция

Рассмотренные выше сочинения нет оснований ставить в прямую зависимость от вольфианской традиции. Между тем на протяжении всего XVIII в. именно с ней связано расчленение познания на историческое (под этим термином понималось чувственное, опытное познание), философское и математическое. Использование данного расчленения приводило к выделению математического познания в самостоятельный и едва ли не высший раздел знания, что существенно ограничивало область философского. Наиболее последовательно и развернуто принцип тройственного членения познания проведен в книге адъюнкта Петербургской Академии Г. Н. Теплова "Знания, касающиеся вообще до философии" (1751). Рецензировавший эту книгу в рукописи Ломоносов нашел, что "она весьма полезна будет российским читателям".

Теплов предполагал дать систематическое изложение основных проблем и понятий "философии" и логики в двух книгах, но в свет вышла только первая. Однако даже в неполном (без логики) виде этот самый ранний на русском языке печатный учебник философии представляет значительный интерес самостоятельностью ряда определений, глубокими историко-научными экскурсами и, конечно же, классификацией знаний.

Теплов разделяет философию на "инструментальную", "теоретическую" и "практическую". К первой относится логика, а последнюю, как обычно, представляют дисциплины, исследующие вопросы нравственности и общественной жизни. Теоретическая философия — "та, через которую знать можно всех тел чувствительных и видимых бытность, качество, количество, движение, перемену и все из того происходящие явления, что обще называется физикою". "Наука физическая,— по мнению Теплова,— есть самая нужная часть между всеми науками, и оная разделяется на три класса, на анатомию, химию и историю натуральную".

Другое предлагаемое Тепловым разделение физики обусловлено тремя типами познания. Вслед за Хр. Вольфом он определяет историческое познание как имеющее предметом явления, философское как изучающее причины, а математическое — количество. "Познание вещей человеческое,— пишет Теплов,— есть самое совершенное то, в котором познанию историческому философское последует, а после оба оныя просвещаются от математического" . Физика разделяется на историческую, философскую и математическую, но остается не вполне ясным, входят ли в теоретическую философию все три указанные части или только одна; не уточняет Теплов и того, как в соответствии с тремя типами познания подразделяются анатомия, химия и история натуральная — основные части физики при чле- нении по предметному принципу.

Это труды печатные. Но обратимся к оставшемуся в рукописи курсу логики 1758—1759 гг., составленному Макарием Петровичем, преподавателем Московской Славяно-греко-латинской академии; впоследствии он стал ректором Тверской семинарии. Его труд — первый в XVIII в. учебник логики на русском языке — опирается главным образом на "Логику" вольфианца Хр. Баумейстера, но использует также курс картезианца Э. Пуршо. В целом ряде отношений сочинение Макария обнаруживает близость с логическими воззрениями Ломоносова . Вслед за Хр. Баумейстером архимандрит Макарий предлагает разделение познания на историческое, философическое и математическое, но в частных вопросах классификации он занимает, по-видимому, самостоятельную позицию.

Теоретическую философию Макарий разделяет на физику и пневматологию. Последняя в данном случае есть то же самое, что метафизика, и включает онтологию, космологию, психологию (экспериментальную и рациональную) и натуральную теологию. В физику входят метеорология, ориктология, или "знание изкоповаемых из земли вещей", "хидрология", фитология (в свою очередь, состоящая из "вотанологии", т. е. ботаники и "дендрологии"), физиология и даже телеология.

В состав практической философии Макарий включает "философию практичную универсальную" (суть ее подробно не раскрывается), этику, естественное право, "економию" и логику. Науки "математические" Макарий не включает в понятие философии, и потому они в его классификации не представлены. Из рассмотренных выше сочинений Макарий в вопросах классификации наук стоит ближе всего к автору "Вкратце о мудрости", но у него нет деления на "предуготовляющие" и "наглавнейшие" знания, значительно уже объем физики и т. д.

Классификация наук по Ломоносову

Таков был теоретический уровень российского наукознания в середине XVIII в., когда во всю мощь проявился гений Ломоносова. Он развивал те же проблемы и, подобно своим современникам, постоянно сталкивался с трудностями терминологического порядка. Так, например, свое физическое учение об атомах, или корпускулах, он многократно именует "корпускулярной философией", но в "Слове о явлениях воздушных" детально разделяет области прикладной математики, прикладной физики и практической философии.

В подготовительных заметках к "Системе всей физики" и "Микрологии" Ломоносов задается вопросом о соотношении трех видов познания, очевидно, не вполне принимая известные определения: "Историческое познание, философское и математическое, каковы будут у меня" . Этих вопросов Ломоносову приходилось касаться и в связи с предложениями по преобразованию Академии наук и организации учебного дела. Так, например, по составленному им "Стату Академического собрания" (1758-— 1759), последнее делилось на три класса: математический (математика, астрономия, механика), физический (физика, медицина, химия) и исторический (анатомия, ботаника, металлургия). Исторический класс здесь, как видим, включает в себя естественные науки. Зависимость этой структуры от традиционного деления познания (физическое тут равно философскому) совершенно очевидна. Однако Академическому университету (учебное заведение при Академии наук) по тому же "Стату" положено три факультета — юридический, медицинский и философский (с изучением математики, физики, красноречия, древностей и т. д.), а по другому варианту — математический, физический (с анатомней и ботаникой) и исторический, но в другом значении слова,— уже чисто гуманитарный, включающий собственно историю, юриспруденцию, восточные языки, философию и красноречие.

В последние годы жизни Ломоносов предпринял попытку классификации ряда естественных наук по изучаемым ими свойствам корпускул, первоначально выделив два главных отдела новой науки "Микрологии" — "Химию" и "Оптику", потом дополнив их поставленной впереди "Аэрометрией", а в дальнейшем вообще отказавшись от традиционных названий дисциплин. Работа эта Ломоносовым закончена не была. Любопытно отметить, что как само название "Микрология", так и некоторые методологические установки позволяют сблизить построения Ломоносова со взглядами великого итальянского мыслителя-утописта Т. Кампанеллы (1568—1639). Последний различал два основных типа знания — построенное на откровении (на нем зиждется теология) и имеющее источником "Книгу природы". Последний тип знания носит название "Микрология", которая подразделяется на естественную (геометрия, космография, астрономия, медицина и т. д.) и моральную (этика, политика и др.). Общая рефлексия над этими видами знания осуществляется метафизикой.

Ломоносов, как известно, придерживался точно такого же разделения основных типов знания и также использовал образ "Книги природы": "Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал свое величество, в другой — свою волю. Первая — видимый сей мир, им созданный... Вторая книга — священное писание. Нездраворассудителен математик, ежели он хочет божескую волю вымерять циркулом. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии".

Таким образом, мы можем сделать вывод, что для ломоносовской эпохи характерна неустойчивость в именовании отдельных наук и их совокупности. Как теоретическая задача, осмысление науки в качестве целого и осуществление классификации знаний не выдвигается. Наряду с основным принципом разделения знаний по предметному принципу используются также и принципы практической полезности, а парным к принципу инструментальности знаний выступает принцип их фундаментальности. Достаточной четкости в определении границ между отдельными науками нет. Наибольшим постоянством обладает, по-видимому, комплекс механико-математических дисциплин, который мы почти без изменений находим в большинстве рассмотренных выше сочинений. Не было значительных расхождений и в определении состава практической философии, в основе которой лежит аристотелевская триада "право—политика—экономика", дополняемая этикой. Между тем именно в этой области необходимость изменений была очевидной. Меньше всего имелось определенности в отношении состава и границ физики, хотя в "Храме наук" ей отводилось важное место.

В сознании современников Ломоносова "Книга природы" стоит рядом с Евангелием, а "Храм наук", еще не вполне определившийся в своих основаниях, высится вровень с домом церковным. В предлагаемой Ломоносовым своеобразной "табели о рангах" естествоиспытатели и математики стоят на одних ступенях с пророками и апостолами. Но средневековые образы не соответствовали реальному характеру научного развития. "Книга природы" все более интенсивно вовлекалась в сферу прикладного и "технического" знания, подчиняясь интересам мануфактурного производства, и "Храм наук" постепенно перестраивался, проникаясь задачами практической полезности. В XIX в. практическая философия, которая нас "к добродетели и происходящему из нее благополучию ведет", окажется за его стенами.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки