Конституция: надежды и действительность

С. С. Алексеев

1. Перехват мечты

В России с начала XIX в. - несомненно под прямым влиянием французской революции - знаменем демократических перемен стала Конституция. Именно с ней связывались расчеты передовых людей страны на смену самодержавно-крепостнических порядков строем Разума, Демократии, Справедливости.

Мечта о Конституции, соединяющей великие идеи европейского Просвещения и российской государственно-нравственной истории, - это душа, стержень политических проектов декабристов, подтекст государственно-правовых дел Сперанского и Витте. Как раз с предполагаемым подписанием конституционного документа, завершающего цепь крупных реформаторских акций, соотнесла российская История последний день жизни Александра II, павшего жертвой первого залпа революционного безумия, охватившего вскоре всю Россию. Вовсе не случайно то, что духовно-нравственный интеллект российского общества во время, предшествовавшее большевистскому перевороту 1917 г. нашел наиболее последовательное выражение в деятельности влиятельной демократической партии, в самом названии которой обозначено слово "конституция", ("конституционно-демократическая партия" - "кадеты", вызывавшая бешеную ненависть коммунистов-большевиков). Показательно и то, что царские Манифест 17 октября 1905 г. и Основной закон от 25 апреля 1906 г. именовались многими людьми, в том числе либеральными деятелями, некой "Конституцией".

Но вот один из многих парадоксов, которыми отмечена российская история. Неистовые враги самого института конституции - большевики сразу же, как только ими была захвачена власть в Российской империи, использовали этот институт в своих целях. Это вообще характерная черта большевистской политики - неотступно и фанатично следовать своим утопическим предначертаниям и одновременно не гнушаться никакими средствами при их осуществлении, перехватывать и вовсю использовать, казалось бы, классово чуждые им институты и проекты. Так было с акцией по национализации земли (Тогда за основу были положены эсеровские разработки). Так случилось и с конституцией. Не минуло и года после октябрьского переворота, как появилась первая советская конституция, в 1924 г. - вторая, в 1930 г. - третья, в 1977 г. - четвертая. Причем здесь не некие чуть ли не невинные политические игры (кто-то что-то "перехватил", использовал чужое, что будто бы ничто не меняет), а события, которые деформируют общепризнанные ценности, саму суть неадекватно используемых институтов. В данном случае - суть института конституции.

С этой точки зрения советские конституции - это не просто неадекватно использованные, политико-тенденциозные феномены. Они - плоть от плоти продукты и элементы советской коммунистической системы, представляющие особый класс явлений.

Конечно, между четырьмя советскими конституциями существуют немалые различия. Первые две из них (1918, 1924) неприкрыто откровенные большевистско-коммунистические документы, провозглашавшие диктатуру пролетариата, гегемонию рабочего класса, исключение из политической жизни угнетателей и эксплуататоров, приоритет прав угнетенных и эксплуатируемых народов и другие коммунистические догмы, два последующие конституционные документа (1936, 1977) нашпигованы внешними демократическими формами: "права граждан", "правосудие", "закон", многое другое, что как будто согласуется с развитыми демократическими ценностями западного мира. Но эти формы построены так и составлены такими условиями и ограничениями, что сколько-нибудь существенного, реального значения они в жизни общества обрести не могли. И при всем при том главное, характерное для всех советских конституций, и здесь остается неизменным - то, что позволяет говорить о некоторых единых советских конституционных традициях.

Что это за традиции?

Во-первых, советские конституции - это не юридические документы высшего уровня, а документы в первую очередь политические, идеологические, закрепляющие "строй", "систему", цели и задачи жизни общества, а в этой связи - некоторые политические и правовые характеристики коммунистической системы, существующей на территории былой Российской империи.

Во-вторых, советские конституции - это преимущественно декларативные документы или, во всяком случае, документы, заглавное и определяющее значение в которых принадлежит общим формулам и оценочным суждениям.

В-третьих, советские конституции - это документы во многом из мира иллюзий, мифов и государственной лжи; они находятся в разящем несоответствии с фактической организацией партократической власти, изобилуют обманными утверждениями, вроде "власти трудящихся", провозглашая демократические права, сводят их на нет ограничениями и политическими условиями их осуществления (такими, как "в интересах трудящихся", "в интересах социализма").

Для всех четырех, советских конституций характерен и ряд общих содержательных черт. Среди них представляется важным выделить следующие:

приоритет общества, государства и идеологических постулатов над личностью, ее интересами;

возвеличивание Советов в качестве всевластных органов, их конституирование как единой системы власти "снизу доверху";

и наконец, - известная легализация партократической власти, закрепление "руководящей и направляющей роли КПСС" как "ядра", основы всей политической организации общества (ст. 6 Конституции 1977 г.).

2. Конституционные лабиринты

Когда В 1985 г. в советском обществе начались многообещающие перемены (напомню, сначала под лозунгом "совершенствование социализма", потом - "перестройки"), то в сущности единственной конституционной основой таких перемен была принятая в 1977 г. Конституция СССР (и строго соответствующие ей конституции союзных республик, в том числе - РСФСР) - документ, который величали Конституцией "победившего социализма".

Первоначально складывалось впечатление (оно в то время было доминирующим, разделяемым и автором этих строк), что положения действовавшей в то время Конституции позволяют проводить идущие и намеченные преобразования. Более того, ряд действовавших в ту пору конституционных положений, введенных явно в пропагандистских целях (скажем, положения об основном направлении развития государственности, о "гласности"), неожиданно приобрел реальное значение, стал предпосылкой для утверждения демократических прав, в том числе одного из основных - свободы слова.

Вместе с тем по мере углубления демократических преобразований, становилось все более очевидным, что действующая Конституция не согласуется с нарастающими демократическими процессами. И дело не только в том, что приобретение пропагандистскими конституционными положениями реального значения дало в ряде случаев и негативный эффект (как, например, положения о союзных республиках как "суверенных" образованиях и о их "праве выхода" из Союза, понимаемого как основание для односторонних правовых акций); и не только в том, что некоторые реформаторские меры вошли в прямое противоречие с Конституцией (как, например, преобразование собственности, ее разгосударствление противоречили конституционной записи о видах и формах собственности; и на комитет конституционного надзора (ККН) со стороны ряда лиц оказывалось прямое давление - с тем, чтобы мы встали на "защиту Конституции и социализма"). Суть вопроса в том, что действующая Конституция не давала должной юридической основы, простора и импульсов к преобразованиям. Последние проходили как бы рядом с Конституцией, порой опираясь на некоторые конституционные положения, а по большей части не имея достаточной конституционной опоры или даже наталкиваясь на существующие конституционные записи как на непроходимый барьер.

Выход из создавшейся ситуации первоначально был найден в том, чтобы исправлять и дополнять действующую Конституцию - вносить в нее поправки (выход привлекательный тем более потому, что каких-либо осложняющих процедур для внесения поправок Конституция в то время не предусматривала, достаточно было соблюдения при голосовании требования квалифицированного большинства - 2/3 голосов).

Это и было сделано в 1988 - 1989 гг., когда еще последовательно советский Верховный Совет во исполнение партийных директив ввел в конституционный текст ряд новшеств, выработанных в высших эшелонах партократической системы. В том числе о Съезде народных депутатов - высшем органе власти, постоянно действующем Верховном Совете, Комитете конституционного надзора, свободных в основном выборах, ряд других новшеств, представленных в качестве принципиально демократических (а на деле - с ограничениями и с оговорками, обеспечивающими сохранение основ партократической власти).

Вместе с тем уже в 1988 - 1989 гг. становилось все более очевидным, особенно под углом зрения идеалов современной демократии, что по вопросам конституционного развития необходим более основательный подход. И речь должна идти не просто о "новой" конституции, а о первой в нашем Отечестве по-настоящему демократической конституции (и мне довелось об этом сказать на первом Съезде народных депутатов в мае 1989 года), конституции как строго юридическом документе высшего ранга, отвечающем своему предназначению - упорядочивать политическую власть, обеспечивать права и свободы человека. Необходимость подготовки такой передовой по высоким юридическим стандартам Конституции стало очевидной уже в 1989 - 1990 гг. Была образована довольно многочисленная Конституционная комиссия, намечены планы ее работы.

Однако по официальной линии практическое дело по подготовке проекта демократической Конституции не сдвинулось с места. И в продолжающихся политических дебатах речь, как и прежде, шла в основном о поправках к действующей Конституции (страсти кипели главным образом в отношении ст. 6, закрепляющей "руководящую и направляющую" роль КПСС в жизни советского общества).

Вместе с тем необходимость подготовки демократической Конституции приобрела со временем крайнюю остроту, характер неотложного дела. В требованиях, выдвигаемых на вспыхнувших забастовках, особенно горняков, чуть ли не первое место заняли требования о Конституции, Андрей Дмитриевич Сахаров, не удовлетворенный бездеятельностью Конституционной комиссии, начал работу над своим, "сахаровским" проектом. Наконец, в 1990 г. Верховный Совет РСФСР объявил о подготовке "конституции республики", и в довольно быстрых темпах такой проект республиканской конституции был подготовлен - проект, освобожденный от идеологической окраски и содержащий ряд демократических установлений.

Вскоре в сложных перипетиях борьбы "центра" и "России" (за которым везде и всюду ощущалось жесткое противоборство М. Горбачева и Б. Ельцина) проект Конституции РСФСР, претендующий на "подлинный демократизм", выдвинулся в самый центр бурных политических страстей. А затем после августа - декабря 1991 г., когда "центр’" рухнул и на пространстве России утвердилась верховная российская власть, принятие рэсэфэсэровской Конституции стало практическим делом.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: онегин сочинение, реферат язык.



1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки