Принцип системности и психическая деятельность

В. А. Мазилов

Двадцатый век и в мировой и в отечественной науке ознаменовался тенденциями к разработке концепций, ориентированных на целостный подход к изучению психики. Это явилось закономерной реакцией на редукционизм и принципиальную аналитичность предшествующих подходов. И хотя нельзя не согласиться с обоснованным мнением, что предшественником современного системного подхода был уже Аристотель1, подлинная история системной ориентации в психологии начинается с работ гештальтистов, Л.С.Выготского, Ж.Пиаже и др. В настоящее время системный подход реализуется во многих исследованиях, опубликованы работы, формулирующие основные требования к системному подходу в психологии2. Как справедливо отмечал Б.Ф.Ломов, "...сейчас наступает то время, когда в психологии созревают условия для действительной и последовательной реализации системного подхода"3. Одним из таких условий является использование конструктивного понятийного аппарата. Представляется, что в современной психологии образовался разрыв: в ряду понятий "психика" - "психический процесс" отсутствует необходимое промежуточное звено, что , на наш взгляд, свидетельствует о неизжитом функционализме.

Отечественная психологическая наука переживает сейчас трудный этап, связанный с радикальным пересмотром методологических посылок. Нельзя не согласиться с мнением О.К.Тихомирова, отмечающего, что "методологический плюрализм не должен рассматриваться как негативное явление" 4. В то же время методологический плюрализм не должен переходить в методологическую растерянность, в действия по принципу "все наоборот". А.В.Брушлинский характеризует такие действия следующим образом:"то, что раньше отвергалось, теперь лишь поэтому превозносится, а то, что считалось хорошим, ныне просто отбрасывается с порога" 5. Тем не менее подобные взгляды достаточно распространены, и поэтому велика опасность утраты традиционных для нашей психологической науки перспективных теоретических подходов, приведших в предшествующие десятилетия к несомненным достижениям. В значительной степени это относится к деятельностному подходу, который в течение почти шестидесяти лет определял лицо официальной советской психологии.

Исторически сложилось так, что в отечественной психологической науке особая роль принадлежала понятию "деятельность", а деятельностный подход был доминирующим. Хотя различные исследователи имели существенно различающиеся взгляды на проблему деятельности, несомненно, "применение марксистского учения о деятельности к анализу психики человека сыграло в становлении советской психологии важнейшую роль" 6. Понятие "деятельность" (Tдtigkeit) , как известно, широко использовалось в немецкой философии. В 1922 С.Л.Рубинштейн в философско-педагогической работе "Принцип творческой самодеятельности" дает формулировку, которая впоследствии послужила основой для принципа "единства сознания и деятельности", во многом определившего развитие советской психологии. Во второй половине 20-х годов понятие деятельности начинает использоваться в педологических работах М.Я.Басова, а затем в теоретических и экспериментальных исследованиях С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева. Значение категории "деятельность" было чрезвычайно велико, т.к. благодаря принципу единства сознания и деятельности удалось преодолеть ограниченность поведенческого (реактология, рефлексология) и субъективно-интроспективного подходов. Не имея возможности обсуждать здесь в высшей степени интересный вопрос о роли категории деятельности в становлении основных психологических школ в СССР, отметим лишь важное различение, введенное Э.Г.Юдиным, согласно которому необходимо различать деятельность как объяснительный принцип и как предмет исследования 7. На наш взгляд, на изучение деятельности в отечественной психологии существенно повлияла марксистская трактовка - понятие деятельность во многом осталось скорее социально-философским, чем собственно психологическим. Как своеобразную попытку "психологизации" теории деятельности можно рассматривать стремление к выделению внутренней деятельности, производной от деятельности внешней, предметно-практической и имеющей то же строение, что и деятельность внешняя. "В схеме предмета структура деятельности требует специального обоснования, она не может рассматриваться в качестве постулата или просто удобного способа привязки общего понятия к сложившимся в данной области знания методам и способам исследования" 8.Поэтому вряд ли проблема может быть решена столь просто. На наш взгляд, это очень важный методологический вопрос, поэтому остановимся на нем подробнее.

Утверждение, что должна существовать внутренняя, психическая деятельность, является скрытым признанием "неудовлетворенности" традиционным деятельностным подходом: последовательная его реализация лишает психологию ее подлинного предмета - психики 9. Ведущие отечественные психологи по-разному рассматривали вопрос о психической деятельности. По мнению Б.Ф.Ломова, говорить об особой психической деятельности вряд ли стоит: "задача психологии - разобраться в той специфической структуре психических процессов, которая характеризует некоторую определенную деятельность, а не сводить одно к другому" 10. Согласно С.Л.Рубинштейну, необходимо различать деятельность субъекта и деятельность органа 11. Во втором случае, по мнению С.Л.Рубинштейна, можно говорить о психической деятельности. Эту позицию поддерживает также А.В.Брушлинский 12. Не обсуждая здесь вопроса о несомненной специфике этого органа,отметим, что понятие "психическая деятельность" представляется чрезвычайно важным для психологии, если она хочет сохранить собственный предмет при использовании деятельностного подхода. Имеется много оснований для того, чтобы говорить о проявлениях психики как о психической деятельности. На наш взгляд, использование понятия "психическая деятельность" вполне правомерно, хотя трактоваться она должна существенно по-иному, чем деятельность в социально-философском смысле 13, а собственно психическая деятельность, несомненно, должна являться существенной составляющей предмета общей психологии.

Наиболее существенными аргументами в пользу "психической деятельности" нам представляются следующие. Во-первых, подчеркивается активный характер психики. Напомним, что психика в отечественной психологической науке рассматривается как отражение. На протяжении последних десятилетий неоднократно выражались сомнения в удачности такого определения 14. Во-вторых, создается дополнительная возможность для осуществления системного подхода (см.ниже) к анализу механизмов психического. В-третьих, появляется возможность для выделения уровней. Психика может проявляться как в психической деятельности, так и в психической активности. Психическая деятельность в собственном смысле представляет собой определенный уровень психической активности, предполагающий ее целенаправленность.

Второй из выделенных моментов заслуживает развернутого комментария. Выше мы уже упоминали о том, что в понятийном ряду современной отечественной науки существуют лакуны. Поясним это. Предметом психологической науки (декларируемым) является психика (греч."душа"). Выдающийся психолог двадцатого столетия Карл Густав Юнг говорил о психических факторах, "природу которых мы постичь не в состоянии, но силу их отрицать не вправе" 15. Поскольку какие-либо научные методы исследования данного явления отсутствуют, то декларируемый предмет (реально) заменяется другим. В нашей российской психологии таким реальным предметом было отражение. Основным способом существования психического является процесс. Психические процессы же определяются через отражение. Поскольку теория отражения создавалась как теория познания, то характеристика психики явно имеет когнитивный "оттенок". В результате личностное, регулятивное, вообще субъективное должно вводиться "внешним" образом. Между тем понятие "психика" является психологической категорией предельной степени общности. Сама же психика выступает как целостность, "к психике в полной мере применим вывод физики, что "все состоит из всего" 16. Психическая активность(деятельность), между тем, представляет собой то, что реально является предметом изучения в экспериментально-психологическом исследовании. Поясним это. Согласно С.Л.Рубинштейну, основным способом существования психического является процесс. Предполагается, что в психологическом исследовании создаются условия для изучения тех или иных характеристик того или иного психического процесса. При этом понятна условность такого выделения:"Исследования психических процессов (или функций) показывают их неразрывную связь и взаимопереходы. Когда изучается, например, восприятие, обнаруживается, что в принципе невозможно создать условия, которые позволяли бы отпрепарировать его от памяти, мышления, эмоций и т.д. В реальный процесс восприятия включается и память, и мышление, и т.д." 17. Понятие "психическая активность" и ценно тем, что позволяет анализировать реально существующие взаимопроникновения психических процессов. Основным методом исследования в современной психологии является эксперимент, предполагающий целенаправленное варьирование факторов, от которых зависят наблюдаемые эффекты. Испытуемому дается инструкция, согласно которой он должен что-то делать или, наоборот, чего-то не делать. То, как будет испытуемый реагировать на это "варьирование факторов", то взаимопроникновение психических процессов, которое будет при этом наблюдаться, должно анализироваться как активность испытуемого, имеющая свою структуру, мотивы, содержание, цели и т.д. "Реагирование" испытуемого в экспериментальной ситуации - это не проявление отдельных психических процессов, а целостное образование. Действительно, в любом руководстве по экспериментальной психологии говорится, что на то или иное изучаемое явление в значительной степени влияют мотивация, установка, опыт и т.д. До тех пор, пока эти факторы будут рассматриваться без соотнесения между собой в рамках концепции активности, мы останемся (во всяком случае, в анализе экспериментальных данных) на уровне теории "промежуточных переменных", эвристическая ценность которой хорошо известна. Концепция активности предполагает иные схемы анализа 18. Не имея возможности обсуждать проблему в целом, остановимся лишь на одном аспекте. Процессуальный анализ на определенном этапе становится препятствием для более глубокого проникновения в механизмы психики. При процессуальном анализе возможно раскрытие лишь интерпроцессуальных связей, тогда как связи более тонкие, внутренние, проникновение одного процесса в другой и существования в нем как неотъемлемого момента этого процесса при таком подходе не выявляются. Поскольку вышесформулированное может показаться очевидным, приведем лишь один пример.

Рассмотрим типичную схему организации эксперимента по изучению взаимоотношений мышления и эмоций. С одной стороны, изучается мыслительный процесс (протоколами в таком случае, как правило, являются магнитофонные записи "рассуждений вслух" испытуемого, самоотчет, "внешнее" наблюдение экспериментатора, регистрация движений взора, глаз и т.д.), с другой - эмоциональный (фиксируются кожно-гальванические реакции испытуемого, другие вегетативные показатели, самоотчет об эмоциональных состояниях и т.д.). После этого два ряда показателей: запись "процесса мышления" и запись "эмоционального процесса" - сопоставляются между собой, причем возможно очень точное временное наложение. На основе полученных данных делаются выводы о взаимодействии процессов. Совершенно естественно, что связь между двумя этими процессами может быть только внешней. Эмоции способствуют мышлению (в случае положительной корреляции) или же препятствуют ему (в случае отрицательной). Трудно не поддаться искушению объяснить наиболее сложные и наименее понятные вопросы мышления влиянием эмоций ( например, появление гипотезы, смену "направления", инсайт и т.д.). Но к собственно психологическим знаниям о механизмах мыслительного процесса это, к сожалению, существенной добавки не дает. Если исследователя интересуют, наоборот, эмоциональные процессы, то перед ним открывается возможность создания "интеллектуальной" концепции эмоций.

Разумеется, такое внешнее взаимодействие между психическими процессами существует. Но имеет место и другое взаимодействие между этими процессами, такое, которое правильнее было бы назвать взаимопроникновением. Каждый образ, представление, понятие имеют свой эмоциональный "потенциал". Эмоциональный потенциал, окраску имеют также приемы мышления. Эти эмоциональные явления имеют тесное отношение к мотивационной сфере личности. Особенно велика роль этих эмоциональных явлений в различного рода оценках, которые являются важнейшими моментами в мыслительной деятельности. Эти эмоциональные явления затеняются другими, более сильными на КГР-записи и при других способах регистрации вегетативных коррелятов. Но они существуют, и без них непонятны многие моменты мыслительной деятельности. Принципиально важно то, что обнаружить такие взаимоотношения можно только в том случае, если имеется понятийный аппарат, позволяющий выявить такие единицы, не принадлежащие ни только мышлению, ни исключительно эмоциям. (Например, структуры прошлого опыта, которые характеризуют и память, и мышление, и эмоции.) Такие отношения могут быть вычленены и описаны внутри психической деятельности с помощью "интерпроцессуальных" понятий.

Очевидно, что психическая деятельность не может исчерпывать психику в целом 19. Психика многомерна, многогранна, целостна. Психическая деятельность - это лишь одно из ее проявлений. Но вместе с тем психическая активность (деятельность) представляет собой бесспорную психическую реальность, доступную научному анализу.

Системный подход в области психологии достаточно сложен и имеет свою специфику, особенно когда речь идет о таких его разновидностях, как мультисистемный подход, и здесь особенно важно иметь достаточный алфавит возможных единиц анализа, релевантных различным исследовательским целям. Поэтому понятно, что предлагаемый в настоящей статье способ характеристики психического как психической деятельности является лишь дополняющим традиционные, рассматривающие то или иное явление как психический процесс.

И, наконец, последнее соображение, быть может, самое важное. Традиция рассмотрения психики исключительно как отражения действительности является наиболее существенным препятствием на пути интеграции психологического знания, накопленного в академической научной психологии, в новых психологических направлениях (таких, как трансперсональная психология), в разного рода психотехнологиях ( как уходящих своими корнями в далекое прошлое, так и изобретений сегодняшнего дня ). Во всяком случае, "наведение мостов" оправдано уже потому, что мы тем самым увеличиваем вероятность приближения к великой тайне. Впрочем, уже одно это не так мало, ибо еще Аристотель предупреждал, что путь познания психического и тернист и ненадежен: "добиться о душе чего-нибудь достоверного во всех отношениях и безусловно труднее всего" 20.

Список литературы

1 Роговин М.С. Уровневая структура психики в учении Аристотеля //Системные исследования: Ежегодник 1978. М.,1978. С.152-168.

2 Bertalanffy L. General System Theory. N.Y.: Braziller, 1968; Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984; Раппопорт А. Системный подход в психологии //Психологический журнал, т.15, №3, 1994 и др.

3 Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. С.88.

4 Тихомиров О.К. Понятия и принципы общей психологии. М., 1992 .С.58.

5 Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. М., 1994. С.14-15.

6 Ломов Б.Ф. Цит. соч. С.190.

7 Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978. 392с.

8 Там же. С.306.

9 Влияние марксизма, о котором уже говорилось, заключалось, в частности, в том, что понятие деятельность, используемое в психологии, понятие скорее социально-философское, чем собственно психологическое. Утверждение, согласно которому деятельность является психологическим понятием, приводит к утрате традиционного предмета. В этом случае приходится подчеркивать, что задача психологии состоит в изучении структуры психических процессов, характеризующих определенную деятельность (См. Ломов Б.Ф. Цит. соч. С.214).

10 Ломов Б.Ф. Цит.соч. С.214.

11Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С.255-257.

12Брушлинский А.В. Деятельность субъекта и психическая деятельность// Деятельность: теории, методология, проблемы. М., 1990. С.131.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки