Проблема самоубийства

Реферат выполнил аспирант: Сахаров А. В.

Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова

Механико-математический факультет

Кафедра теории чисел

Москва – 2002

В чем же актуальность проблемы самоубийства? Почему люди кончают жизнь самоубийством? Что может толкнуть их на то, чтобы поднять руку на самого себя? Что приводит человека, всегда стремящегося к жизни, к самоубийству? На эту серию вопросов и проблем, возникающих вокруг них, мы и постараемся ответить.

Вообще говоря, можно дать грубое, формальное определение данному явлению: суицид это есть самодеструктивное поведение человека, направленное на намеренное лишение себя жизни, а также отказ от реальных возможностей избежать смерти в критической ситуации. Но нас будет интересовать не сам процесс, а его предпосылки, возможности развития, выходы и т.д.

Рассмотрение данной проблематики возможно с множества сторон, она многогранна и противоречива. В основу будут положены два автора и их произведения, это статья Н.А. Бердяева "О самоубийстве" и “Миф о Сизифе” Альбера Камю. Чем же интересно рассмотрение самоубийства с их точки зрения? Тем, что в основе взглядов первого философа лежит вера в бога, и все построение рассуждений идет под этой призмой, в отличие от второго, бросившего вызов богам своим атеизмом.

Человека можно рассматривать как триединое существо, состоящее из духовного, социального и физического слоев его существования. Но триединство человеческой сущности не подразумевает равенство, равнозначность входящих в него слоев. В зависимости от социальных, индивидуальных обстоятельств в человеке может получить развитие какой-то один слой. И именно с этой тройственной стороны следует подходить к проблеме самоубийства. Во-первых, как к эмпирическому факту, утверждающему бессмысленность частной, определенной жизни. Человек запутался в собственных делах, пережил кризисную жизненную ситуацию, перечеркивающую его ценностные ориентиры, и покончил с собой. Такое самоубийство значимо в своей социальной сути. Во-вторых, это понимание самоубийства, когда оно значимо для самого человека, логически пришедшего к тому, что человеческая жизнь, как таковая, вообще не имеет смысла. Здесь самоубийство претендует на определенную фолософско-метафизическую значимость. И, наконец, в-третьих, вся эта проблематика не может не соприкасаться с Богом, то есть с духовным измерением человека.

Самоубийство и личность.

Было бы большим упрощением рассматривать самоубийство как явление всегда однородное. Для начала можно провести рассмотрение самоубийства как явления индивидуального проявления воли. “Существуют очень разнообразные типы самоубийств и сами самоубийцы вызывают разные оценки. Люди убивают себя от несчастной любви, от сильной страсти или от несчастной семейной жизни; убивают себя от потери вкуса к жизни, от бессилия; убивают от позора и потери чести; от потери состояния и нужды; убивают себя, чтобы избежать измены и предательства; убивают от безнадежной болезни и страха страданий “…[1]

Если человек решает лишить себя жизни - это означает, что в его сознании претерпела серьезные изменения фундаментальная этическая категория - смысл жизни. Человек решается на самоубийство, когда под влиянием тех или иных обстоятельств его существование утрачивает смысл. Хотя, несомненно, нельзя существовать только для поддержания жизни и наслаждения ею. В жизни также есть и огромное количество разочарований и страдания. Утрата смысла жизни - это необходимое, но не достаточное условие суицидального поведения. Нужна еще переоценка смерти. Смерть должна приобрести нравственный смысл - только тогда представление о ней может превратиться в цель деятельности.

Как бы ни были многообразны жизненные события и конфликты, приводящие к самоубийству, у всех у них есть один общий этический аспект: на уровне морального сознания все они апеллируют к нравственным ценностям: именно в этом качестве выступают все представления о счастье, добре, справедливости, долге, чести, достоинстве и т.п. Иными словами, суицидогенные события - это мощные удары по моральным ценностям личности. Само суицидальное решение - это акт морального выбора. Отдавая предпочтение самоубийству, человек соотносит его мотив и результат, принимает на себя ответственность за самоуничтожение или перекладывает эту ответственность на других. Так или иначе, когда человек выбирает этот поступок, - он видит в самоубийстве не просто действие, причиняющее смерть, но и определенный поступок, несущий положительный или отрицательный нравственный смысл и вызывающий определенное отношение людей, их оценки и мнения. Исходным в этико-психологическом анализе самоубийств следует считать категорию жизненного смысла - одну из наиболее общих, интегральных характеристик жизнепонимания и жизнеощущения личности. Совершенно очевидно, что каждый человек как бы ни был он поглощен своими повседневными делами и заботами, хочет не просто жить, но и ощущать ценность своей жизни, чувствовать, что его существование, его деятельность, преодоление препятствий, устремленность в будущее несут какой-то смысл. В обыденных ситуациях мы редко осознаем, что нам нужна не только жизнь сама по себе, но и ее осмысленность. Мы и без того стихийно воспринимаем жизнь как нечто положительное. А вот к смерти, наоборот, относимся резко негативно, видим в ней нечто трагичное, внушающее страх. В этой как бы предзаданной полярности отношений к жизни и смерти можно усмотреть проявление того таинственного “инстинкта жизни”, о котором столько сказано и написано как о первооснове биологического существования животных и человека. Главный же механизм, специфичный для суицидального поведения и запускающий акт самоубийства, - это инверсия отношений к жизни и смерти. Жизнь утрачивает все степени положительного отношения и воспринимается только негативно, в то время как смерть меняет свой знак с отрицательного на положительный. С этого начинается формирование цели самоубийства и разработка плана ее реализации.

Чтобы адекватно понять суицидальное поведение, необходимо в каждом конкретном случае ответить на два вопроса: “почему” человек совершает или намеревается совершить суицидальное действие и “зачем” он хочет это сделать. Ответ на первый вопрос требует анализа объективных условий существования суицидента, ответ на второй вопрос должен объяснить, как сам суицидент оценивает сложившуюся ситуацию, как, по его мнению, эта ситуация выглядит в глазах окружающих, и чего он хочет добиться в результате суицидальных угроз или реализации суицидального действия. Другими словами, отвечая на первый вопрос, необходимо определить жизненную и непосредственную ситуацию суицидента, его положение в микросоциальном окружении, состояние его здоровья, психический статус; а отвечая на второй вопрос, определить цели суицидента, его внутренние побуждения, достаточно или недостаточно хорошо осмысленные намерения, т.е. психологические основания для принятия суицидального решения.

Тем не менее, анализируя любое самоубийство, мы найдем в нем момент, когда человек спрашивает себя: “Да и что такое жизнь вообще? Что такое этот странный мир”? Этими словами он призывает философию, и она, его личностная философия, наличие которой он, быть может, и не предполагал у себя, дает ему, обыкновенно, очень быстро свой решительный ответ, то, толкая его в гроб, то, удерживая на краю могилы. В последние минуты, в моменты высшего напряжения, мы обращаемся и к нашему общему миросуждению. И оно говорит нам то "да", то "нет", подкрепляя или ослабляя последнее решение. Но все же стоит отметить, что не философия перерабатывает людей, а люди выбирают себе философию, наиболее способствующую завершению процесса их самоопределения.

Поведение людей весьма редко определяется целиком философскими соображениями и миросозерцанием. Скорее отдельные лица выбирают себе по плечу и по характеру философскую систему, чем эта последняя определяет характер и линию действия лица или группы. Но не только уступчива философия в том смысле, что каждый индивид найдет в ее богатом мире истину по-своему, но и раз выбранная, она не обладает достаточным весом в многообразии человеческих мотивов, где выносятся активные решения и планы, где даются директивы исполнительнице-воле.

Вопрос о самоубийстве и вопрос о мирооценке роковым образом родственны. Имеются мирооценки, которые логически ведут к самоубийству, так что отсутствует оно только в силу внешних, посторонних мыслей и причин. А самоубийства очень и очень часто, как известно из тысяч писем самоубийц, принимают характер остро отрицательной мирооценки, своего рода акта философского протеста.

Присматриваясь к тенденциям философских переживаний на протяжении нескольких последних веков, мы замечаем, что на центральную позицию выдвигается персонифицированная личность человека, что приводит к меньшей защищенности общества от проблемы самоубийств. Человек, обладающий свободой "от" принятия самостоятельных решений, реже подвергает себя риску самоубийства. В каком-то смысле “господин” чаще кончает с собой, чем “раб” на протяжении всей человеческой истории; богатый чаще сводит счеты с жизнью, чем бедный; склонный к рефлексии интеллектуал чаще подвержен суицидальным настроениям, чем простой рабочий. Степень социализации человека проявляет себя не в пользу самоубийцы. Однако подлинная индивидуальная свобода оказывается важнее для человечества, чем рабство в любых его исторических формах, ибо именно борьба за свободу личности в обществе часто оплачивается кровью. Во время же войн и революций, когда наблюдается действие механизма переноса накопленной агрессии против своего “я” на других людей, принадлежащих к “лагерю врагов”, кривая самоубийств ползет вниз.

Конечно, самоубийство, в каком то смысле, - отбор. При помощи самоубийства жизнь отбрасывает слабых. Но все ли они слабые и всегда ли слабы те, которых отбрасывает слепая жизнь? Быть может, какая-нибудь слабость толкает человека к самоубийству и она губит таким образом некоторые сильные стороны, присущие ему тоже? Может быть, страсть к пьянству, к картежной игре запутывает человека в унизительных противоречиях и приводит его к мысли устранить себя, а устраняет он не только пьяницу и картежника, а, скажем, даровитого писателя? Не должно ли общество, которое не смеет быть слепым, как жизнь, помочь человеку в этих случаях? К тому же самоубийство бывает результатом кризисов длительных или мгновенных. Я называю длительным кризисом такие юношеские и детские болезни, иногда продолжающиеся и до зрелого возраста, которые могут пройти, и которые при благоприятных обстоятельствах непременно пройдут, так что человек оглядывается потом с улыбкой на эти трудности.

Еще больше нужно обратить внимание на мгновенные кризисы. Люди, в особенности, обладающие импульсивной натурой, иногда оказываются внезапно охваченными отчаянием, все окружающее рисуется им в черном свете, все, что они ценили и любили, вдруг обесценивается, какое-нибудь одно, порою ничтожное событие превращается в гору, своими кошмарами заслоняющую весь мир. Человек хватается за яд, за револьвер, за веревку. Между тем, стоило ему прожить еще два-три дня, и гора оказалась бы лишь тучей, которую начинает во все стороны развеивать ветер жизни, и из-за нее покажется солнце. И, может быть, небольшая помощь, небольшая дружественная поддержка в горький момент кризиса спасла бы человека.

Возникает ситуация, когда индивидуальное человеческое сознание выступает в качестве основного источника дисгармонии внутри личности, которая оказывается глубоко несчастна, и для которой на место "инстинкта любви" выступает противоположный ему "инстинкт смерти".

Психологические основы суицидного поведения.

Не стоит забывать, что в самоубийстве значительное место занимает психологический фактор явления, и для его понимания необходимо осмыслить психологический портрет состояния внутреннего мира человека, который решил покончить с собой. “Самоубийство есть психологическое явление, и, чтобы понять его, нужно понять душевное состояние человека, который решил покончить с собой. Самоубийство совершается в особую, исключительную минуту жизни, когда черные волны заливают душу и теряется всякий луч надежды. Психология самоубийства есть, прежде всего, психология безнадежности. Безнадежность же есть страшное сужение сознания, угасание для него всего богатства Божьего мира, когда солнце не светит и звезд не видно, и замыкание жизни в одной темной точке, невозможность выйти из нее, выйти из себя в Божий мир. Когда есть надежда, можно перенести самые страшные испытания и мучения, потеря же надежды склоняет к самоубийству... Душа целиком делается одержимой одним состоянием, одним помыслом, одним ужасом, которым окутывается вся жизнь, весь мир. Вопрос о самоубийстве есть вопрос о том, что человек попадает в темные точки, из которых не может вырваться. Человек хочет лишить себя жизни, но он хочет лишить себя жизни именно потому, что он не может выйти из себя, что он погружен в себя. Выйти из себя он может только через убийство себя. Жизнь же, закупоренная в себе, замкнутая в самости, есть невыносимая мука”[2] , что в свою очередь приводит нас к рассмотрению не полного спектра сознания, а лишь его выделенного сегмента, в котором нет места богатствам Божьего мира и надежде, а есть лишь бесконечность душевного ужаса и закупоренность в своем “я”.

Психологические кризисы возникают в результате интимных, семейно-личных, социальных и творческих конфликтов. Доминирует, как правило, одна причина, но ее подкармливает целый комплекс обстоятельств, во время которых и созревает мысль о самоубийстве. И, прежде всего, человека толкает на это безысходность. Он больше не может конструировать свое будущее. И не важно сильный, волевой этот человек или эмоционально неустойчивый. Душевный кризис, порожденный столкновением бессознательного с сознанием, мгновенно разрушает психологическое равновесие, которое было достигнуто при полном подавлении бессознательного. Самоубийства встречаются среди людей разных типов. В первом случае неуравновешенный человек с большими перепадами настроения может совершить импульсивное самоубийство, а бескомпромиссный и волевой - реализовать хорошо подготовленное, продуманное спокойно и холодно решение. Но существуют общие закономерности, объясняющие страшное решение расстаться с жизнью у совершенно разных людей и, прежде всего, это значимость ситуации для данной личности. Именно из-за различной значимости одни и те же типы личности в сходных ситуациях дают совершенно различную реакцию.

Каждый человек, хотя бы раз в жизни, бывает, искушаем свободой выбора смерти. Поиск “моральных каникул” имеет оборотную сторону - донжуановское пресыщение жизнью. Тело как “большой разум” приходится обманывать в его стремлении, во что бы то ни стало жить и безжалостно расправляться с ним через обретение абсолютной свободы в смерти. Этот страшный путь сознательного суицида очевиден и безжалостен в наготе своей экзистенциальности; он имеет множество реальных и литературных сюжетов своего воплощения от гетевского Вертера до лондоновского Мартина Идена, от самоубийц произведений Достоевского до судеб Есенина, Маяковского, Марины Цветаевой и Фадеева. Всякий, пишущий о самоубийстве, осознает свою личную причастность к борьбе двух “Я”, вариативно выражающейся в столкновении реальности с идеалом. Всякий, заявляющий своеволие в сознательном суициде, хотя бы на “дне” своей спрятанной рассудочности осознает мелкость, наивность и театральность собственных притязаний на функции бога.

Если можно так выразиться, то неплохим примером может стать интеллектуальный характер самоубийства, который нашел себе “благоприятную” почву в среде русской эмиграции. Эти люди потеряли всякий смысл жизни, между ними и Родиной целая бездна, они ощутили резкое изменение социального статуса. Таким образом, на этой почве, создается благоприятная коллективная атмосфера. Возникает “рефлекс толпы”, самоубийца неосознанно подталкивает других и, тем самым, сеет смерть. “Самоубийство русских в атмосфере эмиграции имеет не только психологический, но и исторический характер. Оно означает ослабление и разложение русской силы, оно говорит о том, что русские не выдерживают исторического испытания. И бороться с ними нужно прежде всего повышением чувства и сознания собственного достоинства, своего призвания”[3] - пишет Бердяев.

Религиозный аспект.

“Интеллектуальное” самоубийство, как и гамлетовский вопрос “быть или не быть” - отражение одного и того же трагического разлада между человеком и миром. Человек спасаем исключительно только ВЕРОЙ - основным ограничителем внутренней абсолютной свободы, однако спасение не тождественно сохранению человеческого в человеке, плата за спасение - это качество обретенной веры, ибо и “бесы веруют и трепещут”. Вопрос стоит определенно: как человеку устроиться на земле, чтобы жить долго и счастливо, ибо, как правило, большинство людей не исчерпывает ни своих телесных, ни, тем более, - душевных потенциалов. Николай Бердяев писал: “Для самоубийцы нет больше ни Бога, ни мира, ни других людей”, и предлагал “подумать о других и о другом, взглянуть на Божий мир, на звездное небо, на страдания других людей и на их радости”. ”Самоубийца считает себя единственным хозяином своей жизни и своей смерти, он не хочет знать Того, Кто создал жизнь и от Кого зависит смерть. Он считает, что его крест тяжелее, чем у других” и это тяготит его еще больше. Можно найти и более резкие строчки: “самоубийство идет от сатаны, оно по природе своей есть отрицание трех высших добродетелей - веры, надежды и любви. И убивая себя, человек наносит рану миру как целому, мешает осуществлению царства Божьего”[4] . Такой человек не видит благую силу Бога, без надежды он не видит будущего, его взгляды чернеют и он впадает в уныние. А отсутствие любви отталкивает его от родных и близких ему людей. Хотя достаточно пробуждения хотя бы одной из этих добродетелей для “оживления” человека, для выхода его сознания из темной точки. Главное, чтобы это просветление наступило раньше критического момента жизни, который он принимает за всю жизнь и все бытие. Человек редко хочет убить себя как существо, он хочет прекратить мгновение, из которого он не видит выхода и принимает его за вечность.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат трудовой, образец курсовой работы.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки