Смысловое поле "метода обучения" в отечественной педагогике

Бермус Александр Григорьевич, доктор педагогических наук, профессор кафедры педагогики Ростовского государственного педагогического университета;

Проблема обновления методического обеспечения современного образования - неразрешима без реконструкции концептуальных и феноменологических оснований самого понятия "метод" в контексте мировой и отечественной историко-педагогической традиции.

Наша цель состоит в выявлении и суммировании тех эксплицированных (очевидных) и имплицитных (предполагаемых, неартикулируемых) значений и смыслов, сопровождающих понятие "метода" в современном педагогическом сознании и формулировка, на этой основе, предположений относительно путей и стратегий модернизации методического обеспечения современного школьного образования.

Отметим, что концепт "смыслового поля" недостаточно укоренен в современной образовательной практике. Тем не менее, именно он, с нашей точки зрения, в наибольшей степени, отражает реальное содержание предполагаемого рассуждения. Действительно, совершенно очевидно, что задача формулировки полного и исчерпывающего определения понятия "метода обучения" или "метода образования" является заведомо неразрешимой, и многочисленные попытки классификации и описания различных методов обучения только доказывают это. С другой стороны, сама установка на определение базовых понятий представляется нам бессодержательной: речь идет не о том, чтобы определить метод (т.е., иначе говоря, установить некоторую границу или предел, отделяющие метод от иных феноменов), но в том, чтобы эксплицировать базовые значения и смыслы, которые бы:

- во-первых, обеспечивали возможность коммуникации в сфере педагогической практики, а также создавали необходимый концептуальный базис для ее теоретико-методологической интерпретации;

- во-вторых, позволяли идентифицировать различия в интерпретации методов в разных психолого-педагогических концепциях и теориях;

- в-третьих, содержали бы указания на возможные пути и стратегии модернизации методического обеспечения образования.

В этой логике мы будем строить наше изложение. В наши цели не входит рассмотрение категории "метода обучения" в глобальном европейском контексте, однако мы не можем не отметить того значительного обстоятельства, что первым, кто сделал это понятие одним из центральных предметов научно-педагогического исследования, был Иоганн Песталоцци1.

В этой связи нам представляется важным указание на некоторые факты. Общеизвестно, что Песталоцци был воспитан на философии Декарта и Канта, и это, несомненно, сказалось на способе обоснования самим швейцарским педагогом педагогических понятий. Так, Песталоцци пишет, что "мой метод в основном базируется на организации последовательного ряда искусственных приемов, имеющих целью общее и гармоническое развитие природных задатков. Своеобразие метода заключается в сущности в том, что в процессе обучения откладывается на более поздний срок применение всех вообще искусственных приемов: Метод создал последовательные ряды подчиненных приемов обучения; : метод создал азбуку наблюдения: метод ведет ребенка к истине и ни чему иному, кроме нее привести не может" (Там же, с. 391 - 392). В то же время, сам Песталоцци отчетливо сознает невозможность полноценной реализации такого метода: "Мы должны это прямо высказать; метод воспитания и обучения, в совершенстве отвечающей требованиям идеи элементарного образования, немыслим" (Там же, с. 413).

Развитие методических представлений принято соотносить с идеями И.Ф.Гербарта и Ф.А.Дистервега, однако, на наш взгляд, при таком, несколько поверхностном взгляде, мы упускаем важнейшую трансформацию самого представления о методе, произошедшую после Песталоцци. С некоторой долей условности, можно говорить, что метод исключается из сферы теоретической педагогики, которую начинают наполнять "цели", "процессы", и "системы". С другой стороны, метод превращается в род элемента, средства, характеризующего отдельный аспект педагогической реальности, но не ее целостность. Так, весьма характерно, что методы у Гербарта возникают только после того, как решена главная проблема - построения ступеней процесса обучения, по отношению к которым, методы представляют собой практико-ориентированные способы действий со стороны учителя. С другой стороны, Дистервег, обусловливает выбор (обратим внимание, выбор, но не следование!) метода ответом на вопрос: "Как следует излагать данный предмет сообразно с законом развития человеческой природы и уровнем развития учеников?"2.

Важно, что при этом понятие "метода обучения" используется, фактически, наравне и в едином смысле с понятиями "способ обучения" и "ход обучения". Одновременно, понятие метода начинает обрастать ценностными коннотациями. Метод догматический и, тем более, "метод диктовки" становится "извращением метода, пережитком старых, плохих времен" а метод развивающий начинает олицетворять "прекраснейшие цветы и благородные плоды гимнастики юношеского ума" (Там же, с. 395). Таким образом, понятие метода изначально формируется в достаточно сложном смысловом контексте:

- метод одновременно воплощает установку на развитие человеческой природы во всех ее проявлениях и, в то же время, является элементарным порядком обучения;

- с одной стороны, метод соотносится с базовой философской концепцией (элементарный или научный метод, объективный или субъективный), с другой стороны, представляет собой предмет ситуативного выбора учителя-практика;

- метод предполагает наличие универсальной формы, будучи при этом предметом ценностного переосмысления (ср. оценки "извращенных" и "благородных" методов).

В то же время, необходимо отметить, что общая тенденция развития концепции "метода обучения" связана с переходом от общетеоретических и философских значений - к преобладанию предметно-практической направленности, что, до сих пор, определяет более низкий статус методики, как науки, в сравнении с дидактикой, теорией воспитания и, тем более, философией образования.

Укоренение "методической проблематики" в отечественной педагогической традиции происходит не ранее второй половины XIX века, причем, с современной точки зрения, этот процесс характеризуется чрезвычайной политизацией. То, что для западноевропейской мысли представляется относительной альтернативой (объективный или субъективный метод у Дистервега), в российской педагогической традиции приобретает характер политического противостояния и, более того, цивилизационного разлома. Вопрос ставится ребром: либо заимствование "мертвых" знаний и схем обучения с Запада, ассоциирующееся с официальной школой, либо - обращение к собственному опыту, наследию, свободному духовному общению и творчеству (К.Д.Ушинский, Л.Н.Толстой, П.Ф.Каптерев, В.П.Вахтеров и др.). В этой связи, становится понятным, что радикализм методических инноваций в первые послереволюционные годы (прямой и однозначный отказ от "школы учебы" в пользу "трудовой школы") представлял собой, в известной степени, практическое продолжение уже сформировавшегося в рамках русской педагогике разделения на "государственную" и "народную" школу. Будучи дополненным марксистским пафосом "переустройства мира на подлинно научной основе", эта установка привела к усиленной пропаганде разного рода исследовательских методов (А.П.Пинкевич, М.Н.Николаевский, С.Каменев, Н.И.Попова, И.А.Челюсткин и др.).

Именно тогда закладываются остающиеся значимыми до сих пор противопоставления:

- активные методы - пассивные методы;

- исследовательские методы, опирающиеся на познавательные виды деятельности учащихся - словесные методы, опирающиеся на передачу готовых знаний от учителя;

- исследовательские методы, ориентированные на развитие самостоятельного мышления учащихся - трудовые методы, предполагающие вовлечение учащихся в совместную (коллективную, бригадную) деятельность по решению производственных вопросов и др.

В это же время активизируется поиск универсальных многосторонних классификаций методов обучения3, в основании которых будут и педагогические цели, и средства (приемы) деятельности, и характер их применения.

Еще одну интересную смысловую линию в определении метода представляет соотношение "метод обучения - организационная форма обучения". До сих пор студенты педагогических вузов (и, заметим, не только они), задаются вопросом: лекция - это метод ("лекционный метод изложения") или форма ("занятие построено в форме лекции")? Если это - синонимы, то зачем их различать, если нет, то в чем смысл различия.

По-видимому, одним из содержательных способов решения этого вопроса было бы обращение к смысловым полям, которым принадлежат понятия "метода обучения" и "формы обучения". Действительно, при обсуждении различных форм обучения, мы вынуждены иметь дело с некоторым готовым набором альтернатив: классно-урочная система, трудовая школа, студийная система, дальтон-план и др. Иначе говоря, форма обучения извне определяет педагогическую реальность, соотнося последнюю с социокультурным контекстом. С другой стороны, метод обучения, всегда соотносящийся с деятельностью или мышлением, предполагает наличие определенного субъекта, реализующего определенную логику или стратегию (книжный, исследовательский, лабораторный и др. методы). С этой точки зрения становится понятной взаимосвязь методических и формальных представлений: одно фиксирует субъектность и способ ее развертывания в образовании, другое - определяет контекстные и коммуникативные условия и средства, делающие образовательное действие возможным.

Следующий период в развитии отечественных методических концепций, связан с первой половиной 30-х годов, когда были заложены, по сути дела, основы всего "школьного дела" в СССР и постсоветской России, равно как и предопределены большинство будущих неразрешимых педагогических противоречий4. В числе последних:

- преобладание книжных знаний в качестве основного элемента содержания обучения при одновременных попытках "разгрузить" содержание и обеспечить его практическую направленность;

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: зимой сочинение, культурология как наука.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки