Сновидение

Вадим Руднев

По-видимому, человек стал видеть сны с того момента, как он стал отличать иллюзию от реальности  и, тем самым, сон от яви (считается, что до этого человек жил в постоянном галлюцинаторном состоянии), то есть с распадом мифологического сознания. С этого времени люди стали придавать значение своим снам как "окнам в другую реальность", запоминать их и пытаться толковать.

Искусство толкования С. было развито в древнем Вавилоне, а в Римской империи играло большую роль в политике. По свидетельству Светония, Цезарю накануне неудавшегося переворота приснился сон, в котором он насиловал свою мать, что было истолковано жрецами как доброе предзнаменование, ибо отождествление матери с городом и овладение женщиной-матерью как овладение властью было известно задолго до Фрейда и Юнга.

Известно, что Рене Декарт записывал и тщательно анализировал свои С. и был первым в Европе нового времени, кто занялся проблемой онтологического статуса С. примерно так, как она ставилась в ХХ в.

И тем не менее С. - это несомненный культурный атрибут ХХ в. Книга Фрейда "Толкование сновидений" буквально открывала собой ХХ в. - она вышла в 1900 г. С начала века С. стало прочно ассоциироваться с образами кино, а сами сны в сознании людей начала века почти автоматически ассоциировались с синема:

В кабаках, в переулках, в извивах,

В электрическом сне наяву...

(Александр Блок)

"В электрическом сне наяву" означало "в кино", бывшем как будто сном наяву.

Фрейд считал, что смысл С. состоит в том, что в нем реализуется скрытое в бессознательном подавленное желание человека, желание, как правило, греховное, антисоциальное - поэтому в С. так много эротики и насилия. Поэтому же анализ С. так важен в психоаналитической практике - нигде так полно, как в С., человек не раскрывает своих бессознательных импульсов.

Но некоторые С. не поддавались такому прямолинейному толкованию. В них не было видно исполнения желаний. Тогда Фрейд придумал целую технику того, как С. путает следы, ибо и в С. частично работает цензор (см. психоанализ), который фильтрует то, что может быть выведено наружу, от того, что не может быть открыто самому себе даже в С. В целом ситуация напоминает основную идею фильма Андрея Тарковского "Сталкер": человек сам не знает, чего он хочет.

Сознание основателя психоанализа было во многом сознанием человека ХIХ в., поэтому и его концепция С. была детерминистской материалистической, естественнонаучной. Знаменитый ученик и соперник Фрейда Карл Густав Юнг, создатель второго мощного ответвления психоанализа - аналитической психологии, рассматривал С. уже полностью в духе ХХ в., телеологически: сон снится не почему, а зачем. В отличие от Фрейда, человека не только религиозного, но и глубоко погруженного в изучение оккультных наук, Юнг считал, что С. есть не что иное, как послание человеку из коллективного бессознательного, поэтому С. надо не только запоминать и анализировать, но к ним необходимо прислушиваться, тогда они смогут вести человека по его жизненному пути. Во всяком случае, именно так это было у Юнга, знаменитые мемуары которого так и называются: "Воспоминания. Размышления. Сновидения".

Следующая психоаналитическая концепция С. связана с именем Эриха Фромма, создателя так называемого неофрейдизма. Это направление психоанализа носило совершенно нерелигиозный и гуманистический характер. Соответственно, и понимание С. у Фромма носит абсолютно не мистический, а гуманистический характер. С. - это некое вытесненное переживание (здесь Фромм в целом идет за Фрейдом), сообщенное человеку на символическом языке (здесь он следует Юнгу), но основной пафос фроммовского понимания С. - это пафос протягивания руки психотерапевта-снотолкователя пациенту-сновидцу. В этом смысле примеры толкования С., приводимые Фроммом в его книге "Забытый язык", кажутся наиболее приемлемыми для простого, психоаналитически не подкованного человека, потому что Фромм все время демонстрирует, что он в отличие от своих великих предшественников думает прежде всего не о своей славе, а о здоровье пациента.

Фромм назвал свою книгу "Забытый язык". Но можно ли всерьез называть С. языком? Отвечая на этот вопрос, мы сталкиваемся с противоположной психоанализу аналитико-философской и семиотической трактовкой феномена С. Эта трактовка восходит к Декарту, который в одной из своих "Медитаций" пишет о том, что в сущности невозможно определить, "сплю я в данный момент или бодрствую". Все аргументы "за" (за то, что бодрствую) рассыпаются об один простой контраргумент - "но ведь все равно нельзя исключить того, что все это мне тоже снится".

Проблема онтологического статуса реальности была в ХХ в. одной из главных. Что, если вся культура ХХ в. - это "страшный сон"? "Жизнь есть сон" - название великой пьесы Кальдерона - вспоминается здесь неслучайно. Понимание С. как своеобразного теста на подлинность, реальность было взято барочной культурой из даосско-буддийской традиции. Здесь вся жизнь человека является С., а смерть есть пробуждение от сна жизни. Многим жившим в ХХ в., по-видимому, так и казалось. Вспомним, например, Мандельштама: "Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето..." Почему, собственно, буддийское? Да потому, что все кажется иллюзорным, настолько все вокруг неправдоподобно кошмарно и страшно. Вспомним эпизод из фильма Л. Бунюэля "Скромное очарование буржуазии": герои обедают за большим столом, но вдруг внезапно раздвигаются кулисы, и оказывается, что они не настоящие, они актеры, которые играют на сцене; тогда все в ужасе разбегаются, кроме одного, - оказывается, ему все это приснилось.

Онтологический статус С. стал предметом ожесточенной полемики между философами-аналитиками Б. Расселом, Дж. Э. Муром и А. Айером. Все считали парадокс Декарта неразрешимым. Но тут в полемику вступил ученик Витгенштейна американец Норман Малкольм, который разрубил проблему, как гордиев узел, утверждая в своей книге "Состояние сна" (1958), что С. как чего-то феноменологически данного вообще не существует. Малкольм откровенно смеялся над казавшимися тогда удивительными открытиями американских физиологов У. Демента и Н. Клейтмана, показавшими, что С. имеет место в фазе быстрого, или парадоксального, сна, когда зрачки спящего начинают быстро двигаться. Физиологи пытались измерить продолжительность сновидения и соотнести вертикальные и горизонтальные движения глаз с событиями, происходившими в С. Именно над этим потешался аналитик. Как можно измерять то, чего нет? По мнению Малкольма, как факт языка существуют не сами С., а рассказы о С. Если бы, говорил он, люди не рассказывали друг другу снов, то понятие С. вообще не возникло бы. Книга Малкольма вызвала бурную полемику, продолжавшуюся более 20 лет, в которой победило само С. Малкольм считал бессмысленной фразу "Я сплю". Он не учел того, что язык многообразен в своих проявлениях (языковых играх - см.), в частности, не учел эстетической функции языка (см. структурная поэтика, генеративная поэтика). Вот целое стихотворение, построенное на выражении "я сплю":

Льет дождь. Я вижу сон: я взят

Обратно в ад, где все в компоте

И женщин в детстве мучат тети,

А в браке дети теребят.

Льет дождь. Мне снится: из ребят

Я взят в науку к исполину

И сплю под шум, месящий глину,

Как только в раннем детстве спят.

(Борис Пастернак)

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки