Предыдущая страница реферата | 4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 | Следующая страница реферата

Конечно, я никогда “не обходился без бессознательного” ни в психотерапевтической практике, - пишет позже Бинсвангер, - она и невозможна без фрейдовского понимания бессознательного, ни в “теории”. Когда я обратился к феноменологии и Dasein-анализу, для меня расширилась и углубилась сама проблема бессознательного, поскольку на этих этапах проблема бессознательного встает с меньшей силой лишь в противоположность проблеме “сознательного”, которым “бессознательное” во многом — как всегда это бывает в случаях подобных простых противостояний — определяется и в психоанализе. Поскольку Dasein-аналитика Хайдеггера — в противоположность исходящему непосредственно из сознания проекту Сартра — имеет своим истоком
Dasein как бытие-в-мире, то для меня противоположность “сознательное — бессознательное” отступила несколько назад в пользу описания различных феноменологически устанавливаемых способов и структур бытия-в-мире”
(Бинсвангер, 1999)

Бинсвангер критикует “объясняющий”, конструктивистский подход к человеку у Фрейда, его редукционизм и отсутствие подлинного глубинного, сопрягающего бытие и сущее, целостного обоснования человеческого поведения.
B противоположность Dasein-анализу, который стремится работать со всеми возможными мировыми проектами человеческого Dasein, психоанализ, по преимуществу, ограничивается эфирным миром фантазии и сна. Причем, имея с ними дело, психоанализ работает лишь с “определенной частностью экзистенции, экзистенции, забывшей о своем истоке”.

В противоположность психоанализу, ЭА стремится работать с человеческим бытием во всех формах и мирах его существования, в его способности бытия
(экзистенции), возможности бытия (забота и любовь) и неизбежности бытия
(заброшенность), а психоанализ — в единственном измерении неизбежного бытия, т.е. в заброшенности. Таким образом, экзистенциальный анализ углубляет и расширяет принципиальные психоаналитические понятия, психоанализ же суживает и упрощает, в меру своего одностороннего натуралистического понимания, Dasein-аналитические понятия.

В то время как экзистенциальный анализ не подходит к человеческому
Dasein иначе, чем посредством констатации того неоспоримого факта, что человек есть в мире, мир имеет и, одновременно, стремится превзойти, выйти за границы мира, Фрейд подходит к человеку с (сенсуалистическо- гедонистической) идеей “естественного” человека, Homo-natura. (Бинсвангер,
1999, с.135-162).

“История у Фрейда становится естественной историей, сущностные возможности человеческого существования — генетическим процессом развития... Но принципиальный феномен человеческого существования, являющийся собственным интересом и краеугольным камнем Dasein-аналитической теории — бытие-в-мире — не есть вещь среди вещей естественных природных процессов.” (Цитируется по Никифоров, 2001)

Экзистенциальный анализ не может принять утверждение психоанализа о
“бессознательном” как “втором Я” во мне, ибо если личность есть то, что есть ее мир и если мир впервые схватывается, т.е. вообще становится миром, в языке, то мы не можем говорить о личности там, где язык еще не есть язык, а только оповещение и чувственное выражение. Таким образом, бессознательное, в строгом психоаналитическом смысле, направлено на сущее, но никогда на Dasein. Ибо Dasein обозначает бытие сущего на своем месте и способное осуществляться этим своим “Da” (das da ist und sein Da hat), т.е. знает об этом и сообразно этому ведет себя. Это “Da” есть его открытость, его мир.

Бессознательное же не имеет мира, мир ему не открыт, и даже не был
“обещан”, как это бывает в ясных сновидениях, и оно не понимает себя из своего мира. Бессознательное, “Оно” не есть мир в смысле Dasein, ибо быть-в- мире — это всегда значит быть в мире как я-сам, он-сам, мы-сами. “Оно” “не имеет отечества” так, как Я и Ты имеют его в дуальном Мы. “Оно” — это опредмечивающая Dasein научная конструкция, “резервуар инстинктов”.
Экзистенциальный анализ исходит из того, что само Dasein не полагает собственного основания, но, напротив, знает о том, что имеет основанием свободу (Frei-heit zum Grunde), свободу в смысле ответственности за себя, в смысле свободного расположения человеком себя в отношении своего
“характера”, и знает о даре свободной встречи Я и Ты в любви.

Символ в экзистенциальном анализе и психоанализе

В классическом психоанализе З. Фрейда символ выражает бессознательное, которое нам напрямую не дано. Символы предоставляют нам возможность «узнать бессознательное» и с помощью соответствующей процедуры интерпретации выявить его скрытый смысл. Этот скрытый смысл можно понять, если принять некий присутствующий в сознании предмет как символ. Смысл символа задается символизируемым, сам же символ влияния на символизируемое не оказывает.
Символизируемое может иметь несколько символических репрезентаций само, однако, оставаясь неизменным.

Символизируемое всегда энергетически заряжено и это определяет его яркость, образность и привлекательность. Бессознательное определяет и задает набор предметов и событий для возможного символотворчества. Фрейд говорил о том, что все символы так или иначе имеют отношение к «Я», ближайшим кровным родственникам, любви, рождению и смерти. Символы задают определенное осмысление происходящего, с одной стороны очевидное, с другой стороны не совсем понятное. Поэтому интерпретация требует помощи извне – со стороны опытного толкователя.

Т.о. в психоанализе символы – не столько символы, сколько знаки – симптомы, указывающие на исходное в процессе. Для Бинсвангера же более важно, чтобы символы оставались символами, т.е. были семантически максимально емкими, чтобы суметь охватить любое жизненное содержание.
Исходным пунктом символотворчества в экзистенциальном анализе выступают не объекты бессознательного, а экзистенциально-априорная структура (ЭАС). ЭАС конкретного Dasein задает горизонты опыта индивида и сам смысл этого опыта
(Бинсвангер, 1999). Экзистенциальный анализ направлен на выявление ЭАС конкретного индивида и тем самым на прояснение главного смыслового контекста во всей его полноте и ясности. В этом смысле традиционные психоаналитические интерпретации не отбрасываются, а включаются в более широкий и более базовый смысловой контекст. Кроме того, Бинсвангер говорит о том, что не только символизируемое влияет на смысл символа, но и смысл символа влияет на символизируемое. Таким образом, главный смысловой контекст не статичен, он может меняться.

2.5. Бинсвангер и Хайдеггер. Любовь и Забота.

Соотношение фундаментальной онтологии Хайдеггера и экзистенциального анализа Бинсвангера – тема чрезвычайно сложная. Сложность заключается во многом в терминологии, которую использует Бинсвангер. В этом смысле он далеко не так систематичен и последователен, как преданный ученик
Хайдеггера Медард Босс. В работах Бинсвангера понятия Бытие-в-мире, трансценденция, экзистенция, экзистенциальное априори, миропроект и Dasein часто выполняют роль синонимов, в тоже время иногда сохраняя определенную семантическую специфику.

Не лучшим образом, дело обстоит и с некоторыми важными философскими положениями. Иногда Бинсвангер выступает в качестве прямого последователя
Хайдеггера, как бы предоставляя феноменам возможность являться миру как они есть во всей полноте, а иногда пытается рассматривать феномены как бы с позиции трансцендентального субъекта, т.е. оставаясь верным Гуссерлю.
Такого рода непоследовательность крайне затрудняет вопрос исследования соотношения концепций Хайдеггера и Бинсвангера. Тем не менее, мы можем выделить ряд существенных на наш взгляд отличий в их подходах:

Во-первых, Бинсвангер говорит о своем критическом отношении к понятию заботы Хайдеггера. Бытие-в-мире как непосредственное бытие меня самого, обозначаемое Хайдеггером термином Забота, в смысле бытия пред-миром (т.е. бытия уже как бы одной ногой стоящего в будущем и предваряющее явление конкретного феномена, раскрывающего ему путь в настоящее). Бинсвангер корректирует Хайдеггера, обозначая бытие-в-мире нас самих как Любовь.
Вернее, Бинсвангер оставляет одиночному модусу человеческого существования
Хайдеггеровское название «забота», а дуальному и плюральному (Бытие-вместе) дает специальное название – Любовь.

После прочтения «Бытия и Времени» Хайдеггера, Бинсвангер говорил о том, что книга произвела на него подавляющее впечатление: «Любовь стоит на холоде в этом проекте Бытия». Бинсвангер акцентирует разницу между Заботой и Любовью. Более того, он считал Любовь онтологической противоположностью
Заботы. Интерпретировав собственное призвание Dasein не как заботу
(Хайдеггер), но как любовь (Ueber-die-Welt-hinaus-Sein), трансценденцию же не как чрезмерность заботы (Ueberstiegs der Sorge), но как чрезвычайность любви (Ueberschwungs der Liebe). Бинсвангер усматривал в Любви момент вечного, имманентный Любви как таковой. Основанием Любви служит бытие- вместе. «Человеческая экзистенция как Со-бытийность в Любви». Любовь у
Бинсвангера завоевала время, пространство и историю. «Даже когда я умру я все равно останусь частью этой Со-бытийности». (Каhn, 1962) Если человек говорит о себе, тебе, о ней, о нем не из этой Со-бытийности, он еще не сам, а только рядом с собой.

У Заботы нет того аспекта вечности, что есть у Любви. То, что человеческая экзистенция может быть отчужденной не только по отношению к другим, но и по отношению к самому себе, подтверждает факт первичности
(онтологичности) Любви и Бытия-вместе (Со-бытийности). По мысли
Бинсвангера, психопатология должна быть описана из этих двух основополагающих моментов Заботы и Любви. Базируясь на результатах анализа психотических форм человеческой экзистенции, Бинсвангер утверждает, что мы часто можем наблюдать трансценденцию в смысле чрезвычайности любви, а не только в смысле чрезмерности заботы. Чрезмерность же заботы Бинсвангер склонен сопоставлять с психотическими формами аутизма больных. Бинсвангер уточняет соотношение заботы и любви, говоря о том, о том, что забота проявляется в трансценденции уже имеющегося мира, а любовь проявляется в трансценденции заботы.

Во-вторых, очевидно еще одно существенное противоречие между
Бинсвангером и Хайдеггером. Бинсвангер в книге “Основные формы и познание человеческого Dasein” (Binswanger, 1942) пытается показать, что “страх” и
“трепет” вовсе не являются единственными экзистенциальными возможностями, благодаря которым неподлинное бытие (Mansein) становится бытием подлинным
(Selbstsein). Согласно Бинсвангера подлинное бытие это не Mansein и не
Selbstsein — а “любящее бытие-друг-с-другом”.

В-третьих, если Хайдеггер говорил о том, что человек духовное существо, мало говоря о теле, то Бинсвангер утверждает, что «душа» и «тело» только абстракции. Сам же он выделял следующие модусы человеческого бытия:

1) сингулярность, 2) дуальность, 3) плюральность. Человек живет и реализуется в этих модусах, без полноценного присутствия во всех трех, он ущербен.

Критика Бинсвангера, со стороны М.Хайдеггера и М.Босса в основном сводится к следующему:

1. Недопонимание разницы между Гуссерлевской феноменологией и онтологией

Хайдеггера в целом.

2. Непонимание Хайдеггеровского понятия заботы, которое Бинсвангер понимал исключительно в негативном ключе. По словам Хайдеггера, сказанным им на цолликоновском семинаре в доме М. Босса (Хайдеггер,

1992), Забота охватывает все модусы человеческого бытия, как сингулярные, так и плюральные.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: дипломная работа, бесплатные шпаргалки по праву, реферат скачать управление.



Предыдущая страница реферата | 4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки