Нет, наша наука - не иллюзия. Но иллюзией было бы верить,

что мы откуда-нибудь могли получить то, чего наука нам дать не может.

(З. Фрейд «Будущее одной иллюзии»)

Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в Австрии, во Фрейнберге, в семье мелкого торговца. З. Фрейд рос в семье, в которой религиозные традиции и обычаи уже утратили силу. Его отец придерживался либерально- просветительских взглядов и еще до рождения сына перестал посещать синагогу, а впоследствии и вовсе отказался от культовых и бытовых предписаний иудаизма. З. Фрейд получил типичное для выходца из мелкобуржуазной еврейской семьи образование: частная школа, гимназия, университет.

В гимназические годы мировоззрение З. Фрейда формировалось под влиянием идей европейского рационализма и естественнонаучного эмпиризма. Он свято верил во всемогущество человеческого разума и конечную победу научного мировоззрения. Религия же в его представлении была главным источником человеческих заблуждений, врагом просвещения и прогресса.
Изучение естественных наук, несомненно, оказало очень важное влияние на его развитие. Знакомство с теорией эволюции органического мира Чарльза
Роберта Дарвина (1809-82), который впервые[1] поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними, произвело настоящий переворот в сознании Фрейда.

Фрейд решил посвятить себя науке, по его словам, он испытывал в тот период "непреодолимую потребность разобраться в загадках окружающего мира и по возможности сделать что-либо для их решения". Но осуществлению его честолюбивых замыслов препятствовала государственная политика буржуазной
Австро-Венгрии, ограничивавшая сферу деятельности евреев коммерцией, юриспруденцией и медициной. Путь в науку был закрыт, и Фрейд был вынужден выбрать медицину, как область более близкую к естествознанию.

В 1873 году он поступил на медицинский факультет Венского университета и через 8 лет получил степень доктора медицинских наук.
Учебные занятия Фрейд совмещал с работой в Институте физиологии при университете, руководимым Эрнстом Брюкке (1819-92.). Сотрудничество с этим выдающимся ученым существенно укрепило научно-рационалистический склад мышления Фрейда и заложило фундамент для дальнейшей научной работы в области материалистической теории неврозов естественнонаучного материализма.

В 1874-1875 гг. он прослушал цикл лекций немецкого философа-идеалиста
Франца Брентано (1838-1917). Его учение о психических актах как направленных действиях души, его полемика с английским психиатром Г.
Модели по проблемам бессознательного вызвали живой интерес Фрейда.

После 1881 года Фрейд открыл врачебный кабинет и занялся лечением психоневрозов.

В 1885 году, пройдя по конкурсу на место приват-доцента неврологии
Венского университета, он получил возможность ехать на стажировку в Париж, во всемирно известную клинику, возглавляемую Жан Мартеном Шарко (1825-93), по мнению которого причины функциональных психических расстройств следует искать не в анатомии, а в психологии. Эта мысль глубоко запала в сознание
Фрейда. Через несколько лет, продолжая без особого успеха испытывать различные фармакологические и физиотерапевтические средства лечения больных, Фрейд натолкнулся на книгу, ученика Шарко - доктора И. Бернгейма
(1837-1919) "Внушение и его применение в качестве терапии", в которой описывались результаты лечения невротиков методом гипнотического внушения.

В возрасте 36 лет он становится профессором Венского университета и вскоре окончательно встает на путь разработки психоанализа. Его творческую эволюцию в области психоанализа можно условно разделить на три периода:

. ранний период (1895-1905)

. период 1-ой психоаналитической системы (1905-20)

. период 2-ой психоаналитической системы (1920-39)

До самой своей смерти, наступившей в 1939 г., Фрейд занимался активной научной деятельность, опубликовав за это время много научных статей и монографий.

Зигмунд Фрейд не считал себя философом. Однако «сумма психологической информации», собранной им эмпирическим путем, постепенно складывалась в научную дисциплину мировоззренческого характера. Ему казалось, что его открытия приложимы к различным областям общественной жизни – культуре, религии, искусству. Такая экспансия психоаналитического метода уже не обеспечивалась чисто научным мышлением. Фрейд вступал в сферу догадок, предположений, интуиции. Иначе говоря, невольно становился философом.

Задаваясь вопросом о том, что и почему ограничивает человека в проявлении его врожденных биологических инстинктов, Фрейд обращается к истокам культуры, к возникновению религиозных верований. Обнаруженные закономерности влияния внешней среды на мышление, поведение, деятельность человека позволили Фрейду дать свою трактовку таким важнейшим вопросам как генезис и предназначение культуры, соотношение природных и культурных начал в структуре личности, истоки нравственности и т.д.

Понятие «культура» содержит целый комплекс значений, так и не обретших законченного бесспорного определения. Очевидно лишь, что механизм культуры есть путь отвлечения от природы. Чем дальше развивается человечество, тем основательнее его отрыв от органической основы жизни. Таким образом, Фрейд рассматривал культуру в этом узком смысле как систему ограничений и запретов («культурных запретов»), которые вытесняют известные влечения человека в сферу бессознательного, упорядочивают отношения людей между собой, распределяет достигаемые материальные блага. Он видел параллелизм онтогенетического и филогенетического развития и в духовной жизни человека и предполагал, что обратившись к истокам культуры, к анализу ее архаических признаков, можно разглядеть тайну происхождения культуры.

Изучая жизнь племен патриархального уровня развития, еще сохранившихся в Азии, Австралии Африке и Америке, Фрейд сделал поразительное открытие.
Оказалось, что во всех этих племенах каким-то поразительным образом действует система нравственных запретов, регламентирующих все важнейшие стороны жизни.

Врожденное бессознательно влечение вызвало грех, который оказался поворотным пунктом в антропогенезе, перводвигателем человеческой истории.
Фрейд подчеркивал, что «совесть теперь является душевной наследственной силой, приобретена человечеством в связи с комплексом Эдипа».

Рассмотрим культурно-исторический контекст эдипова комплекса. Эдипов комплекс, в основе которого лежат инцестуозные либидиозные желания, является краеугольным камнем психоаналитической теории. Когда мы говорим
"инцестуозные желания" - мы имеем в виду их запретную привлекательность, которая явно прослеживается не только жизни отдельной личности, но также и в культуре. Амбивалентное отношение к инцесту в культуре можно объяснить, рассмотрев эволюцию этого феномена.

Инцест (incestus) по-латыни значит "нечистый" - в смысле "порочный, недозволенный". Это слово у древних римлян обозначало не только инцест в современном смысле (то есть "кровосмешение", сексуальную связь между кровными родственниками), но и вообще всякое прелюбодеяние. В библейских книгах "Левит" и "Второзаконие", где установлены точные и подробные правила сексуального поведения, запрет на инцест не выделяется особо среди запретов на внебрачные и гомосексуальные связи - и то, и другое, и третье карается смертной казнью.

В Европе термин "инцест" был осмыслен как "кровосмешение" достаточно поздно - в христианскую эпоху. Греческое слово haimomixia (эмомиксия), буквальным переводом которого является древнерусское и современное русское
"кровосмешение" и немецкое Blutschande - византийского происхождения. У древнегреческих авторов такого слова нет. Кстати, не совсем ясно его происхождение. Слово "кровь" в значении "родословная" существует давно, с классической эпохи (V в до н.э.). Но почему сексуальные связи между близкими родственниками названы "кровосмешением" - непонятно. Возможно, речь идет о некоей метафоре на неясном основании или о т.н. "народной этимологии". В римской (латиноязычной) традиции инцест-кровосмешение также поздно выделился из инцеста-греха, из вообще недозволенного сексуального поведения. Так что инцест был, а специального термина не было. Кстати, для инцестуозного проступка царя Эдипа в трагедии Софокла вообще нет никакого отдельного понятия - это просто "грех".

Первоначально - в самую раннюю эпоху и, очевидно, в эпоху матриархата
- вообще не было противопоставления "дозволенных" и "недозволенных" сексуальных связей. Господствовал т.н. "промискуитетный" (неупоpядоченный) брак. Связь между сексуальными отношениями и рождением детей тогда не осознавалась.

Первая ступень на лестнице социального развития - это разделение хозяйственных и религиозных функций между мужчиной и женщиной. Женщина стала хранительницей очага и распорядительницей продовольствия. Можно сказать, что это была первая гендерная революция ("гендер" - социальная и культурная функция пола, своего pода "социокультурный пол") - установление женской власти, матриархата. Женщина-матриарх была жестокой царицей и одновременно жрицей первоначального женского божества. Тогда также не наступило время осознания связи между сексом и деторождением. Мужчины брались матриархальными владычицами для сексуального удовлетворения и, как правило, раз в год приносились в жертву. Родословная в этот период велась, естественно, по материнской линии. Промискуитет (и инцест в том числе) был в порядке вещей. Итак, это мы будем называть примитивным (т.е. первоначальным) инцестом.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки