Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Считаю не лишним также отметить, что в Вене существует греческий палимпсест, где минускульным письмом XI века, по определению Сп. Ламвроса, написано житие Иоанна Дамаскина, приписываемое Иоанну, патриарху Иерусалимскому, и напечатанное у Миня. Вопрос лишь в том, правильно ли датировано Ламвросом письмо палимпсеста, относимое им как мы видели, к XI веку.

В настоящий момент, после этих предварительных замечаний, я имею намерение лишь предложить в возможно более дословном переводе изданную Константином Баша арабскую версию жития св. Иоанпа Дамаскина. Каких-либо исследований в области его истории я пока не берусь делать.

Считаю своим приятным долгом выразить мою сердечную благодарность приват-доценту Петербургского Университета И. Ю. Крачковскому, который, с присущей ему всегда товарищескою готовностью, помог мне разобраться в затруднительных для меня местах данного арабского текста жития Иоанна Дамаскина.

А. Васильев.

Житие

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Единого Бога. Аминь!

Повествование о житии отца нашего, выдающегося среди блаженных, знаменитого среди лучших святых, аввы Иоанна Дамаскина, пресвитера, по прозванию Златоточивый: то, что легко было собрать из данных о его истории. Да поможет нам Бог его молитвами. Аминь!

Вот что побудило и заставило меня рассказать и написать житие Отца нашего блаженного, святого аввы Иоанна Дамаскина, пресвитера, по прозванию Златоточивый. Да помилует нас Бог в его молитвах. Сулейман-ибн-Кутулмыш осадил город Великую Антиохию и стал громить ее с расположенной на восток горы, которая называется ал-Кайсакил, в воскресенье, первого числа месяца Кануна I, в восьмой индиктион, в лето 6593 от сотворения мира (т. е. 1084). В течение трех дней он овладел городом; из жителей его не осталось в живых никого, кроме тех, которые в бегстве взобрались на гору в городскую крепость. В тот день я, бедный Михаил, монах, пресвитер, — а это был вторник, — находился в городе, спасся от турок бегством и спрятался в одном темном помещении. Бог, по Своей воле, укрыл меня от их взора и спас меня от них. Когда наступила ночь и я увидел, что город оставлен жителями, на меня напали страх и беспокойство; я порицал себя за то, что остался позади них и не поднялся на гору вместе с населением моего города. Потом в полночь я встал и начал взбираться на гору, так что к утру достиг ворот крепости.

В то время, как я старался войти в нее, из нее выехала на конях толпа жителей города и с ними отряд турок, которых они призвали на помощь из крепости Артах и дали им много денег с тем, чтобы они помогли им против врага их Сулеймана; и они быстро спустились. В то время, как я обращался направо и налево, чтобы войти в крепость, я увидел, что они возвращаются в бегстве, а турки Сулеймана их преследуют. Меньше чем в час, они погнали всех мужчин, женщин, детей, которые находились на стене, на горе, в крепости и ее окрестностях, а сверх того верховых и вьючных животных, и заставили спуститься вниз. Я был в числе пленных и упрекал себя в неблагоразумии. Всякий раз, как я вспоминал об этом очень печальном происшествии, глаза мои проливали потоки слез, потому что это было чрезвычайно страшное и ужасное бедствие, подобного которому в столь короткое время никогда не случалось. Когда их люди гнали нас по склону горы и мы были в смущении и отчаивались в жизни, я вспомнил о дне — а это была среда чётвертого числа упомянутого месяца — потом, что я прежде видел в этот день в населении Антиохии: радость, веселье, великое ликование и торжество; великолепнейшее платье их и одеяние; большое число лиц, едущих верхом на верблюдах и мулах; присутствие в церкви святой Варвары и ёжегодное празднование ее памяти вместе с патриархом, церковным клиром, правителем и главными представителями власти. Тогда я обратился к ней с мольбою о заступничестве и помощи перед Богом и повторил моление тому, кто участвует с нею в совершении праздника своего в тот же самый день, т. е. авве Иоанну Дамаскину, пресвитеру. Я умолял его во все время моего спуска с горы, напоминал ему обе усердии его в деле христианской веры и просил защитить и избавить народ от той гибели, среди которой он очутился, его молитвами и заступничеством; (я так молился), пока мы не очутились в долине. Мы уселись на землю, и вот глашатаи кричат громким голосом, говоря, что Сулейман разрешил пленным жителям города спокойно и безбоязненно возвратиться в свои жилища. Все возблагодарили Бога, — да будет благословенно Его имя! — Который помог им в эту минуту своею милостивою любовью и своим сокровенным, благим промыслом. Это была милость от Творца, — да будет он славен! — для описания качеств Которого языки слабы.

Когда прошел год и наступил день двух праздников, т. е. праздника святой Варвары и блаженного Иоанна, значит на второй год в месяце Кануне I, я пожелал услышать историю святого Иоанна, но от всех узнал, что подробной истории его не существует ни на греческом, ни на арабском языке. Я удивился, каким образом небрежность его современников заставила их забыть его историю, несмотря на его славу, величие, обилие совершенства и почета перед другими; ведь речи его произносятся всеми христианами, собирающимися в церквах, ночью и днем уже в продолжении многих лет. И я не нашел. кто бы мне объяснил причину пренебрежения историей Иоанна. Я уже раньше слышал о нем отдельные рассказы и нашел очень краткие упоминания, записанные во многих историях отцов, его современников, и отдельные части. Я собрал все это, кое-что выпустил, так как нашел, что эта часть истории не соответствует ее основному характеру, и сделал из этого один связный рассказ. Кто внимательно отнесется к нему, тот простит меня, что я дерзнул на то что превышает мои силы, и опередил ученых, которые были до меня, хотя они и в этом отношении, и в других красноречивее меня; но я пожелал приблизиться к нему вследствие той пользы, которая, как я ощущаю, пришла от него ко мне. Поэтому я собрал из данных о его истории то, что легко было собрать; а это немногое из многого. Бог же воздает каждому по силе его разумения и труда. Ему подобает слава во веки. Аминь!

Для большинства людей, желающих ознакомиться с историей божественных мужей и блаженных святых отцов, слава которых превышает других достойных и ученых, — столпов церкви, укрепленной на скале правой веры, и защитников истинной религии, — для этих-то людей нет ничего лучше и важнее чтения рассказов о святых, которое доставляет наслаждение, превосходящее всякое другое наслаждение, и душевную и телесную сладость. Особенно же часто это случается, когда проходит после их жизни много времени, и не бывает ни связного рассказа об их житии, ни рассказа, записанного на бумаге, который раздавался бы в ушах верующих христиан, собравшихся для поминовения святых. Известия о них сообщаются одно за другим в немногих словах, по слуху и по преданию; потом, в момент наслаждения и приятной сладости вкушения рассказа, сообщение прерывается, так как у рассказчика нет источников для изучения святого, подобно драгоценным камням, рассыпанным в различных местах и разных местностях; когда же эти рассеянные жемчуга и дорогие разбросанные камни будут собраны и составят нанизанное ожерелье, где камни, в надлежащем порядке, следуют один за другим, тогда взоры усердно направляются на их созерцание и сердца, с великим хотением и желанием, устремляются к слушанию их с начала до конца; и это для них лучше, чем драгоценные камни или мощная, крепкая слава. Среди них тогда находился, один, наиболее выдающийся по своему значению и влиянию — блаженный Иоанн Дамаскин, раз-сказ о котором находится в настоящее время у нас, по прозванию Златоточивый, украшающий храмы Господа нашего Христа Всевышнего, восхваляющий Владычицу нашу Деву Матерь Его песнями, канонами и псалмами, песнопениями всякого рода, которые поет народ в православных церквах в Господние праздники и в торжества святых мучеников, написавший еще многочисленные книги и возражения против сомневающихся и противоречащих ему, знающему наизусть книги Ветхого и Нового Завета после изучения им светских наук логики и философии. А блаженной памяти Косьма, история которого известна, епископ Маюмский, являлся ему сотрудником в большинстве его сочинений и псалмов вследствие их совместного обучения и общей жизни, так как Косьма воспитывался в доме отца Иоанна, и вследствие их одинаковых в позднейшее время благочестия и монашеского жития, высокого по достоинству.

Блаженный Иоанн, место рождения и воспитания которого было в известном городе Дамаске, был сыном Мансура, известного под названием Ибн-Серджун (Сергий); последний занимал почетное место среди населения города, крепко держал бразды управления им, а именно был василиком, т. е. правителем всей его области и собирателем с нее денег; он следовал по пути истинной добродетели и похвальной религиозности, боялся Великого Бога, исполнял Его заповеди и, будучи богато одарен мудростью, любил знание. Поэтому, по Божескому внушению, он озаботился образованием своего сына Иоанна и вознес его до наивысших ступеней знания при помощи его учителя, монаха Косьмы, философа, калабрийца.

Не думай, мой слушатель, из-за совпадения имен, что это — Косьма, епископ Маюмы, воспитанный с Иоанном в доме его отца. Это — другой Косьма, зрелого возраста. сильный в знании, от которого они оба (т. е. Иоанн и Косьма) получили свое философское образование; он, т. е. Косьма калабриец, прибыл в город Дамаск в толпе многочисленных пленных для продажи в рабство; морские разбойники захватили их в плен с одного из иностранных судов. Если кого из пленных не покупали и не соглашались на его цену, тому они грозили отрубить голову. И каждый из них, который отправлялся на казнь, приходил раньше к Косьме калабрийцу, монаху и философу, находившемуся с ними в плену и рабстве, бросался к его ногам и просил его вспомнить о нем в своей молитве и помолиться за него, чтобы он обладал терпением и твердостью во время своего страдания и чтобы ему было даровано прощение и отпущение в будущей жизни.

Когда морские разбойники увидели, что Косьма пользуется у пленных таким большим почетом и первенством, они сказали ему: "Разве ты патриарх христиан? И поэтому они тебе уделяют такое большое место и великое достоинство?" Отвечал он им: "Не патриарх я и не глава, но бедный монах — философ." При этом его ответе им, из глаз его потекли обильнейшие слезы. Мансур, отец Иоанна, увидел его в таком положении, плачущим и рыдающим; он быстро подошел к нему и сказал: "Человек! Что заставляет тебя плакать? Твой вид указывает на твое отречение от мира". Косьма отвечал ему: "Не плачу я ни о мирской жизни, ни о ее трудности, ни о многой изменчивости ее, ни о ее великих печалях. Но скорблю я о тех знаниях, которым я обучался с малых лет, над которыми я трудился в продолжение моей жизни, но не воспользовался ими во время моего существования и не был в состоянии передать их тем, кто просил бы Бога помиловать меня после моей смерти."

Правитель Мансур сказал ему: "Какие же из наук ты усвоил?"

И сказал ему Косьма: "Изучил и узнал я их все так что ни одна из них от меня не укрылась."

Услышав от него это, Мансур быстро поднялся к эмиру и просил его подарить Косьму; затем он привел его в свой дом и утешил сердце его речами, сказав ему следующее: "Теперь ты у меня не будешь рабом; но, ради Господа, будь свободным. И вот, я помещу тебя в моем доме, сделаю тебя участником в моих деньгах и имуществе и сравняю тебя со мною в жизни и питье. Но я желаю от тебя, чтобы ты обучал моего родного сына Иоанна и Косьму, моего сына духовного, сироту, моего теперь воспитанника, из Иерусалима, тому твоему знанию, о котором ты мне рассказал."

И отвечал ему Косьма: "Слушаю и повинуюсь твоему приказанию, господин мой!"

И начал он обучать их, не разлучаясь с ними ни днем, ни ночью. При их счастливых, т. е. благословенных способностях, они в короткое время выучились от него всем наукам и дошли в них до предела (знания); эти науки — грамматика, философия, астрономия и геометрия. Они не оставили ни одной книги, которую бы внимательно не изучили или заботливо не прочли; они усвоили весь всеобщий цикл (наук) греческих и старались проникнуть в глубь Священного Писания, насколько это надлежало. Их превосходство было очевидно для всех, кто их знал. Испытание возможно для того, кто пожелал бы проверить то, что мы рассказали, и узнать их совершенство во всех науках: если он прочтет приписываемые им песнопения, каноны и сочинения, то узнает, сколь сильны они были в знании и благочестии; когда же они пожелали пойти по пути более славному по положению и более высокому по достоинству, они облеклись в монашеское одеяние и восприняли его ярмо.

Мы докончим рассказ об этом в своем подходящем для этого месте, а теперь возвратимся к тому, с чего мы начали раньше.

Когда обучение их было закончено, Косьма, монах-философ, явился и сказал своему господину Мансуру: "Твой сын Иоанн уже изучил все науки, и знает он не меньше меня. Тоже самое и Косьма. Я и прошу тебя отпустить меня. Я отправлюсь в Иерусалим, поклонюсь святым местам, поселюсь, с помощью Божьей, в монастыре св. Саввы, посвящу себя Богу и буду служить Ему остаток моей жизни; за твои же милости и благодеяния буду благодарен тебе и | буду молиться за тебя."

И отвечал ему Мансур следующими словами: "Я исполнен скорби вследствие разлуки с тобою и нет границ печали моей из-за твоего удаления. Но если ты желаешь отдаться Богу, — да будет Он славен, — покинуть нас и расстаться с нами, то я не считаю возможным удерживать тебя от этого или препятствовать тебе в этом. Иди с миром по хорошему и в молитве своей вспоминай о нас." Он отпустил его в путь, как Косьма желал, и дал ему все, в чем у него могла быть нужда. И жил Косьма калабриец в монастыре св. Саввы, согласно своему желанию и избранию, до своей смерти.

После этого умер Мансур, и сын его Иоанн сделался первым секретарем областного правителя, обладателем его тайных и явных помыслов, его приказаний и запрещений. В это время Константин, по прозванию Навозник (= Копроним), сын Льва Исавра, восставшего на божественные иконы, овладел городом Константинополем. Он смутил все церкви и открыл гонение на твердых в вере в Господа нашего Иисуса Христа Всевышнего, восстав на святые изображения Его, а также на изображения Матери Его Св. Девы и вообще на все изображения святых; он ненавидел рассуждающих о естестве Бога, — да будет велико имя Его! — т. е. посвятивших себя аскетической жизни монахов, которые следовали по пути жития ангельского. Он называл их одетыми в платье мрака. Милостивый и мудрый Иоанн отличался своим усердием в вере и своими прямыми и твердыми взглядами. Он не занимал никакой определенной должности в святой церкви и не принадлежал к лицам, обладавшим церковными кафедрами и церковными властями; но он был известен своей перепиской со всеми близкими и далекими странами по вопросу об укреплении церквей и о приверженности к достойному прославления исповедованию поклонения святым иконам; перепискою, отличающеюся твердым изложением и красноречивым увещанием; при чем он в доказательство приводил наилучшие слова святого Василия Великого, который говорит, что почитание иконы восходит к ее первообразу.

Когда император Лев, ненавидевший святые иконы, узнал о его энергичных и чистых деяниях и о его переписке, т.о он заскрежетал своими зубами и клыками, как дикая свинья, и стал строить против него козни такого рода.

Он позвал писцов из канцелярий, показал им одно из писем Иоанна и приказал им в совершенстве подделать его почерк, отнюдь не отступая от него по сходству, уподобиться ему по языку и написать подобное письмо, которое имело бы вид послания от него к императору, где он объяснял императору, из расположения к нему и общности религии, что большая часть городов области Сирии не занята и свободна; в них нет защиты против врага, который бы па них устремился, и у них нет средств отразить от себя того, кто пожелал бы захватить их; легко исполнимо намерение того, кто пожелал бы овладеть ими, и тому подобное в таком же духе и роде.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: информационные технологии реферат, реферат, м реферат.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки