Германская мифология и её культурное влияние

Категория реферата: Рефераты по религии и мифологии
Теги реферата: сайт рефератов, бесплатные сообщения
Добавил(а) на сайт: Polivanov.

За пределами мифов творения и конца мира остаются многочисленные мифологические повествования о взаимоотношениях и борьбе богов с великанами (ётунами) и карликами (цвергами). В основном на фоне "горизонтальной" проекции космогонической модели развёртываются события постоянной борьбы богов с великанами, чему нисколько не мешают любовные отношения и даже экзогамные браки с их дочерьми. Ётуны пытаются отнять богинь и чудесные атрибуты богов (молот Тора, волосы Сив, молодильные яблоки Идунн и т.д.) и за них идёт борьба, но первоначально чудесные предметы и эликсиры (копьё Одина Гунгнир, его золотое кольцо Драупнир, молот Тора Мьёлльнир, чудесный корабль Скидбладнир, ожерелье Брисингамен, сокровища карлика Андвари, мёд поэзии) изготовляются искусными карликами-цвёргами, и боги всё это от них добывают силой или хитростью. В основе подобных сюжетов отчасти лежат этиологические (объяснительные мифы) (о происхождении священного мёда, первого копья, молота и т.п.), в которых боги выступают в функции культурных героев и борцов с чудовищами. Однако в дошедших до нас текстах этиологизм сильно затушёван и перед нами скорее развёртывается своеобразная картина "циркуляции" ценностей между различными "мирами", в сочетании с военными походами. Так, очень важный миф о происхождении священного мёда, дающего силы, шаманский экстаз, поэтическое вдохновение и мудрость, превращается в повествование о его циркуляции по кругу: боги – цверги – великаны – боги. Сюжеты добывания Одином священного мёда у великанов, Тором – котла для пива, по-видимому, имеют в основе единый этиологический миф и соответствующий ритуал, что доказывает параллель с индийским мифом о соме – амрите. Семантически к мифам о чудесном питье и омолаживающих плодах близки мифологические представления о не иссякающем медовом молоке козы Хейдрун и не иссякающем мясе козлов Тора, чудесного вепря павших воинов эйнхериев и бога Фрейра, и далее – о порождающем себе подобных кольце Одина, золотой чудесной мельнице Фроди, о возвращающемся, как бумеранг, молоте Тора, не говоря уже о таких символах плодородия или плодовитости, как золотые волосы Сив и ожерелье Фрейи. Эта мифология вечного обновления магических сил богов и источников пищи созвучна образам убивающих друг друга и снова оживающих для пира в вальхалле эйнхериев.

Боги противостоят враждебным хтоническим чудовищам и ётунам; возвышаются над природными духами альвами и над карликами (цвергами), над женскими судьбоносными существами (валькириями и норнами), над земными героями. Высший пантеон богов в скандинавской космотеогонии представлен как результат объединения двух групп богов – асов и ванов после войны, точнее, как результат ассимиляции асами ванов – весьма ограниченной категории божеств, связанных с аграрными культами, наделённых магическим и пророческим даром, сакральным миролюбием (Ньёрд, Фрейр, Фрейя). Те же свойства у асов разделены: аграрное благополучие связано с Тором, магия и пророчество – с Одином, а миролюбие – с Бальдром, Фрейя – жена Ода функционально, а может быль, генетически почти тождественна Фригг – жене Одина, но первая отнесена к ванам, а вторая – к асам. Во многих текстах боги и асы – синонимы, т.к. ваническая аграрная мифология подчинена одинической, т.е. небесно-хтонической, воинской и "шаманской" мифологии Одина с вальхаллой, валькириями, эйнхериями, воинской инициацией (смерть Бальдра) и т.п.

Асы представлены в мифах как возглавляемая Одином патриархальная родовая община, в которой, однако, важные вопросы решаются на тинге (народное собрание у скандинавов); большое значение имеют ритуальные пиры богов с распитием священного напитка.

В пантеон входят боги: Один (власть, мудрость, магия, в т.ч. военная, покровитель воинов, хозяин вальхаллы), Тор (громовник с военными и аграрными функциями, главный борец с великанами и мировым змеем), Тюр (старый индоевропейский небесный бог, покровитель военных собраний и поединков), Хеймдалль (страж богов и мирового древа), Хёнир, Улль (бог – стрелок из лука и лыжник), Бальдр (юный бог – ритуальная жертва), Ньёрд (плодородие, море и судоходство), Хёд (слепой бог, убийца Бальдра), Фрейр (плодородие, мир), Локи (мифологический плут и насмешник, отец хтонических чудовищ, посредник между богами и великанами), Браги (бог-скальд) и некоторые другие. Имеются ещё юные боги Видар, Вали, Магни и Моди, которые функционируют главным образом как мстители за отцов и братьев; Хермод, который пытается вернуть брата Бальдра из царства смерти хель. Вили и Ве упоминаются только как братья Одина и "сыны Бора", а Од – как муж Фрейи. Богини (имеющие в основном отношение к плодородию и деторождению) – это, прежде всего Фригг, Фрейя, Сив, Идунн, а также охотница и лыжница Скади, иногда упоминаются Гевьон и Фулла. Если в культуре большое значение имели Один, Тор и Фрейр, то в повествовательных мифах главными действующими лицами являются Один, Тор и Локи, выступающие прежде всего в роли культурных героев: Один – как культурный герой – творец и шаман (жрец), Тор – как героический борец, ограждающий богов и людей от чудовищ, Локи – как отрицательный вариант культурного героя – мифологический плут – трикстер. У Одина подчёркивается ум (в его синкретическом понимании, включающем магическую силу и коварство), у Тора - физическая сила и богатырская ярость, у Локи – хитрость и плутовство. Соответственно Тор выступает как главный противник великанов и морового змея. Один – как добытчик священного мёда и рун, носитель мудрости, магии и пророчеств, а Локи – как вечный "добытчик" (посредством трюков), мифологических ценностей у карликов для богов, у богов для великанов и т.д., как оператор их вечной "циркуляции". И Один, и Тор являются богами неба и войны. Параллелизм устраняется тем, что Один – бог военной магии и военной дружины, покровитель героев и сеятель раздора между ними, а Тор – бог-богатырь, моделирующий вооружённый народ, защитник "своих" (богов и людей) от "чужих" – различных демонов; Один – бог неба как хозяин воинского "рая", а Тор сведён к специализированному громовнику. Локи выступает как комический дублёр Одина в космогонии и его демонический противник в эсхатологии. У них обоих есть шаманские черты, но шаманские странствия Локи ограничены горизонтальной проекцией, тогда как образ Одина тесно связан с мировым древом. Он вытеснил в этом громовника Тора и соперничает со стражем богов Хеймдаллем, который первоначально, по-видимому, был тождественен мировому древу Иггдрасилю. Условно Одина и Локи можно соотнести как белое и чёрное шаманство. В качестве позитивного творца Один – отец асов, а Локи – отец хтонических чудовищ, Один – хозяин небесного царства мёртвых для избранных, а Локи – отец хозяйки подземного царства мёртвых и тайный виновник первой смерти (смерти Бальдра), которая является одиническим жертвоприношением (реальный убийца Хёд). В процессе эволюции скандинавской мифологии, очень существенным было всё большее выдвижение на первый план Одина и всего одинического комплекса, как небесной воинской мифологии (Один при этом оттеснял наследника индоевропейского бога неба Тюра и отчасти индоевропейского громовника Тора в качестве небесных богов), а также эсхатологических мотивов, буквально пронизывающих скандинавскую мифологию, по крайней мере, в её "эддической" стадии. Некоторые мотивы (напр., связанные с шаманизмом, рыболовной культурой) могут считаться следствием контакта с саамско-финским окружением.

Миф как зеркало культуры раннего средневековья

Мифология оказала существенное влияние на германский героический эпос. Наиболее ранние из сохранившихся произведений героического эпоса – англосаксонские поэмы "Беовульф" (возникла в кон. 7 – нач. 8 вв.), "Битва при Финсбурге" (9 в.), "Висдид", "Жалобы деора" (обе – 10 в.); немецкие "Песнь о Хильдебранде" (нач. 9 в.), "Вальтарий" (9 в.); главный массив записей героического эпоса датируется 13 в.: немецкая "Песнь о нибелунгах", героические песни "Старшей Эдды" (песни о Вёлунде, Хельги, Сигурде, Гудрун, Брюнхильд, Атли, Хамдире) и раздел "Язык поэзии" в "младшей Эдде", норвежские "Сага о Вёльсунгах" и "Сага о Тидреке" и др.; греческие сказания излагались и в "сагах о древних временах" – сохранившихся ("Сага о Хрольве Жердинке"), либо утраченных, но использованных средневековыми авторами ("Сага о Скьёльдунгах"), в народных балладах позднего средневековья и др. Героями эпоса являются персонажи как вымышленные, так и восходящие к историческим прототипам, но от последних в эпосе сохранены лишь имена, а события, с которыми они были связаны в действительной истории, представлены в виде родовых междоусобиц и личных конфликтов и обросли фантастическими элементами. В "Старшей Эдде" песни о героях довольно чётко определены от песней о богах. Асы, как правило, непосредственно не вмешиваются в жизнь героев, и если место действия в мифологических песнях – Асгард либо Ётунхейм (страна великанов), но не мир людей, то подвиги и злодеяния, являющиеся сюжетами героического эпоса, совершаются на Рейне, в державе гуннов, в готском королевстве, хотя топографические и этнические координаты здесь весьма расплывчаты и противоречивы. Ещё более неопределённо время действия героических песней ("славное далёкое прошлое"), нет ясного разграничения между мифологическими изначальными временами и героической эпохой; герои часто действуют одновременно (хотя их исторические прототипы жили в разное время) и т.д.

В ряде существенных моментов граница между мифом и эпосом оказывается расплывчатой или вовсе исчезает. Многие роды скандинавских германских королей и знати восходят к асам (таковы генеалогии Инглингов, Скьёльдунгов, Вёльсунгов, англосаксонских королевских династий). Героев, павших на поле боя, принимает в своём чертоге вальхалле Один; возлюбленными героев (Сигурда, Хельги, Вёлунда) часто бывают валькирии. И германская мифология, и эпос проникнуты своеобразным трагизмом: все герои эпоса гибнут, по большей части страшной смертью, которую они, как правило, смело принимают, а в ряде случаев идут ей на встречу (Брюнхильд, Сигню, Гуннар, Хёгни); в мифологической эсхатологической концепции мир движется к "сумеркам" и асы знают о своей неминуемой гибели и её причине – нарушении данных ими обетов. Мотив нарушения клятв – один из ведущих и в героическом эпосе: Сигурд, бургунды – Гьюкунги, Атли и другие персонажи погибают именно из-за несоблюдения торжественно взятых клятв. Общим для мифа и героического эпоса было и понимание судьбы. Правда, ссылки на судьбу, норн и т.п. становятся особенно частыми в поздних записях эпических произведений, где они, возможно, уже лишаются прежнего значения, однако предсказание грядущих судеб героев принципиально важны для героических сказаний.

Проблема соотношения мифа и эпоса в германской традиции находит разное научное разрешение. Попытки натурмифологической школы первой половины 19 века сблизить героические персонажи с мифом путём истолкования их в качестве символов и аллегорий природных явлений (напр., трактовка эпоса о Сигурде как солярного мифа) давно оставлены наукой. Реакция на произвольные интерпретации натурмифологов выразилась, в частности, в том, что эпос последовательно демифологизировался: фигурирование в нём Одина и других мифологических персонажей было сочтено позднейшими "романтическими" добавлениями, изображение богов в виде основателей королевских династий – учёным эвгемеризмом средних веков. Сказалась и тенденция видеть в героической поэзии исключительно продукт индивидуального письменного творчества. Между тем архаика ряда мотивов героического эпоса вне сомнений: детство героя (отсутствие у него родителей, как в одной из ранних версий сказания о Сигурде – жизнь его в лесу и воспитание кузнецом-колдуном), борьба героя с драконом или с иным чудовищем (Беовульф, Сигмунд, затем Сигурд); добывание чудесных предметов (меча, плаща-невидимки и т.п.); героическое сватовство к деве-богатырше (Брюнхильд), сопровождающееся испытаниями ловкости, силы и отваги; обмен героев (Гуннара и Сигурда) обличьями и оборотничество (напр., превращение Фафнира в дракона); пробуждение героем спящей девы (валькирии), тема золотого клада (золото нибелунгов – нифлунгов), роль живых существ (конь, птицы) и неодушевлённых предметов (меч, копьё) в судьбе героя и т.п. Современные неомифологи (О. Хёфлер, Ф.Р. Шрёдер, Я. де Фрис, К. Хаук, Ж. Дюмезиль) склонны искать истоки эпических сюжетов в сфере мифа, но не природного, как учёные начала 19 века, а в ритуально-мифологических архетипах, в обряде и культе. Они видят в героическом эпосе центральное звено коллективного сознания эпохи, начинавшегося высвобождения человека из "первобытной сакральной связанности", когда миф сохранял свою жизненную эффективность, но "уже приобретало свои права земное и человеческое" (Шрёдер) – в этой "пограничной зоне" мифологические сюжеты и сцены культовых действий и игр сливались воедино с историческими преданиями, круг коллективных культовых представлений, лежащий в основе мифа, оплодотворил и героический эпос. Исходя из этой концепции, неомифологи интерпретируют эпические сюжеты и мотивы: поединок героя с драконом возводят к деяниям бога, который преодолевает хаос, дабы создать космос; исток мотива борьбы между отцом и сыном ("Песнь о Хильдебранде") усматривают в мифе о боге, убивающем собственного сына (Один – Бальдра); стремятся проследить отражение древнегерманского культа и ритуала в эпосе о Хельги; утверждают, что герой эпоса Дитрих Бернский (его исторический прототип – остготский король Теодорих) уже при жизни был обожествлён и считался воплощением Водана, а после своей смерти выступал в роли предводителя "дикой охоты" (войска мёртвых), то есть историческое лицо сделалось персонажем героического эпоса посредством перехода в сферу мифического и культового.

Построения неомифологов в ряде пунктов не выдерживают критической проверки и встречают обоснованные возражения исследователей – Г. Куна, К. фон Зе и ряда других учёных. Вместе с тем вряд ли можно полностью отрицать связь между героическим эпосом и ритуалом. Например, ритуальные истоки можно усмотреть, по-видимому, в казни, учинённой Атли над Гуннаром и Хёгни ("Старшая Эдда", "Песнь об Атли"), в убийстве Гудрун собственных сыновей, в некоторых эпизодах сказания о Хаддинге, в добровольном расставании с жизнью Брюнхильд ("Краткая песнь о Сигурде", "Поездка Брюнхтльд в Хель"), Сигню ("Сага о Вёльсунгах") и, возможно, Гудрун (в версиях, предшествовавших циклизации песней) – все эти героини, осуществив месть, погибают в жертвенном пламени костра. Здесь речь идёт лишь о гипотетической ритуальной основе этих мотивов – в песнях они включены уже в иной контекст повествований о родовой вражде и кровной мести, с новыми мотивировками и частично психологизированы. В крупнейшем и наиболее популярном памятнике германского эпоса – "Песни о нибелунгах" повествование переосмыслено в духе куртуазно-рыцарской поэзии и почти не сохранила следов древней мифологии. "Песнь о нибелунгах" стала предметом многочисленных переработок, источником поэтических тем и мотивов более позднего времени.

Заключение

В XI в. завершается формирование феодального строя в Западной Европе. В следующее столетие быстро развивается торговля и растут города. К этому времени устное народное творчество в Западной Европе достигло уже высокого развития. Народные песни и легенды распространяли бродячие артисты; во Франции их называли жонглёрами, в Германии – шпильманами.

Разнообразный репертуар этих бродячих артистов включал сатирические и любовные песни, смешные истории о ловких школярах, плутоватых крестьянах, хитрых горожанах и жадных попах. Особенным почётом пользовались во Франции жонглёры, исполнявшие песни о сражениях и подвигах рыцарей. Эти длинные песни пелись речитативом на простой мотив под аккомпанемент виэли – самодельной скрипки.

В большинстве песен о подвигах изображались украшенные народной фантазией эпизоды из войн, которые велись во времена раннего средневековья. Такие поэмы в сказаниях о подвигах рыцарей создавались в эпоху крестовых походов во многих странах Европы. Иногда эти эпические поэмы представляют собой поэтическую переработку более древних сказаний. Так, например, немецкая "Песнь о Нибелунгах", посвящённая подвигам Зигфрида, - переработка скандинавских саг о Сигурде.

В XII-XIII вв. с развитием и укреплением городов зарождается литература, очень непохожая на рыцарскую и на героический эпос. Рождённая в трудовой среде, литература горожан связана с реальной жизнью и основана на мотивах народного творчества. Герои этой литературы – смышлёный горожанин и лукавый крестьянин – своими хитрыми проделками оставляют в дураках чванливых сеньоров и жадных попов. Жанры городской, по преимуществу сатирической, литературы очень разнообразны. Это и песня, и рассказ, и драматические произведения.

В XIV-XVI в.в. стремительно росли города и их жители боролись за независимость от феодалов. Развивалась торговля. Купцы отправлялись в далёкие плавания. Они всё больше верили в свои силы и всё меньше слушались средневековых запретов. Мир, который они видели, не был похож на тот, что изображали в проповедях попы. Церковники проповедовали, что нужно думать только о будущей жизни на небесах, а на земле отказываться от всех радостей. Но люди того времени не хотели больше соглашаться с этим. Так началась Эпоха Возрождения – время расцвета культуры после долгого застоя.

Список литературы

1. Й. Хейзинга, Осень средневековья издательство "Наука", М., 1988.

2. Детская энциклопедия. Для среднего и старшего возраста. Изд. 2. Т. 11. "Язык. Художественная литература". М., "Просвещение", 1968.

3. Мифы народов мира. Т. 1. М., 1986.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки