Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Митрополит Антоний и проф. Н.Н. Глубоковский

Знаменательны по крайней мере два принципиальных столкновения митрополита Антония с одним из крупнейших церковных ученых Н.Н.Глубоковским. Они качались вопросов церковно-общественных и догматических.

В первом случае спор зашел об участии в Поместном Соборе единоверцев, представители которых, по мнению преосвященного, отличались "большей религиозностью, большим благочестием, чем наша интеллигенция и даже представители богословской науки" . Поэтому он предлагал выделить отдельные места для их представителей, что ставило бы их в относительно привилегированное положение.

На это Н.Н.Глубоковский возразил, указав, что "для церковных соборов существуют и важны только основные (конструктивные) Церковные состояния: иерархия, клир и миряне. Всякие подразделения дозволительны лишь по особым специальным соображениям, и в этом случае 1-я секция Присутствия указала некоторые группы сверх отмеченных общих категорий". Далее проф. Глубоковский, возражая против участия представителей единоверцев, сказал: "Когда они выдвигаются нарочито с преувеличенным восхвалением какого-то национального и "типиконного" Православия — с этим совершенно нельзя согласиться и по существу, и еще потому, что тут сокровенно предполагается и предрешается опасное обособление в православной иерархии и в православной пастве".

Архиепископ Антоний возразил на это следующее: "В России существуют два течения: одно церковно-административное, другое народное. Последнее представляется в монастырях и единоверческих приходах и тех приходах, которые близки к единоверию. Надо выслать на собор и тех и других. И последняя группа отличается большей религиозностью, большим благочестием, чем наша интеллигенция и даже представители богословской науки, исполнением древних церковных канонов и истовостью богослужения. Что касается до женских монастырей, то они имеют представителей в благочинных монастырей".

Проф. Глубоковский ответил на это: "С таким крайним суждением о русской богословской науке и о всей православной интеллигенции вообще я не согласен самым решительным образом. Вполне уважаю личное убеждение и ценю религиозное воодушевление каждого, но не могу признать их догматическим правилом веры и христианским критерием православной жизни. Превращение индивидуально-субъективного настроения в общеобязательный принцип всегда бывает опасным". Свою речь проф. Глубоковский закончил таким патетичским возгласом: "Во имя правды принципиальной и ради солидарности жизненной я обязан исповедать, что все мы по христианскому бытию одинаково "Господни есмы", наука же честная, хотя бы и человечески несовершенная, является священным средством нашего приближения к Тому, Кто в Себе, для всех и всегда есть абсолютный разум".

Ответ Н.Н. Глубоковского, канонически и духовно точный, Антоний оставил без комментария…

Догматическую концепцию м. Антония Глубоковский оценивает в следующих словах:

"У митр. Антония в его сотериологических построениях есть много индивидуального, гипотетического и даже совсем спорного по сравнению даже с новейшими нашими догматическими течениями науки. Очевидно, что, отвергая крайности узкопрофессиональной доктрины о сатисфакции, русское богословие, в общем, твердо удерживает библейскую идею удовлетворения Голгофским искуплением Христовым, поскольку обратное сему понимание "не согласно ни с учением, ни с богослужебной практикой Церкви" (о. протопресвитер И. Л. Янышев в "Богословском Вестнике" 1917 г., № 10-12. С. 412). По словам проф. М. Д. Муретова, "некоторые писатели по вопросам богословским, смешивая ясно и непререкаемо данное в Новом Завете учение о богословском значении Голгофской Жертвы и недостаточно уразумевая идеологию жертвы, каким-то образом ухитряются отождествлять или хотя бы соединять с этой идеологией так называемую юридическую теорию оправдания, превращающую спасение человека из внутреннего духовно-телесного перерождения человека душевно-плотяного по образу перстного Адама в духовно-небесного по образу Спасителя-Богочеловека — во внешне-юридическое сложение грехов со счетов божественного правосудия и (в) освобождение от наказания за грех. Ведь в Голгофской Жертве Спасителя-Богочеловека, как и во всем Его лице, было представлено всё спасаемое человечество, получившее во Христе новое рождение — духовно-телесное, подобное рождению от Адама — плотяно-душевному" .

Как правильно понимать идеологию жертвы, Глубоковский не уточняет…

Если в оценке религиозно-общественной ситуации ему было в чем возражать Антонию, то к догматической дискуссии он явно не был готов.

Книжка о Ренане

В 1916 г. архиепископ Антоний выступил с рядом публичных лекций о книге Э.Ренана "Жизнь Иисуса", и вскоре на их основе выпустил небольшую брошюру. Ренан к тому времени был уже далеко не новым событием на книжных полках и с его критикой выступало много русских писателей, начиная с Н.Н. Страхова. Так, например, кн. С.Н. Трубецкой решительно доказывал, что его философия "антирелигиозна и глубоко безнравственна". Частично эти отклики были известны и Антонию, но он, как гласит название сочинения, хотел посмотреть на книгу с "новой точки зрения".

Отметив, что имя Ренана входит в число самых авторитетных нигилистических авторов (на Дарвина, Ренана и Ницше "любят ссылаться молодые альфонсы в оправдание своего позорного ремесла" ), что она "бойко расходится", особенно в изданиях, где "Елисейский Дворец" Ренана заменен "Зимним" дворцом" , Антоний констатирует, что "Жизнь Иисуса" привлекает внимание и далеких от революционного фрондерства русских читателей, многие из которых даже не замечают, что автор отрицает божество Иисуса Христа и Его воскресение из мертвых".

Более того, Антонию не раз приходилось слышать "ходячую в дамских кругах фразу: "как бы то ни было, а меня научил любить Христа только Ренан, а не ваши попы!". А каждый второй студент готов признать, что Ренан "отрицает Божественное достоинство Иисуса Христа, но зато он представляет Его идеальным, совершенным человеком"".

Антоний погружается в подробный разбор текста книги с намерением показать, что даже Л.Н.Толстой с его "Критикой догматического богословия" откровеннее и благороднее Ренана, ибо он "отрицает резче, чем Ренан, но его "изложение евангелия" проникнуто определенным убеждением, − и его никто не читает, несмотря на популярность автора, потому что там не найти лести читателям, ни современному направлению жизни".

И все же долю искренности в повествовании французского писателя архипастырь не мог не признать:

"Вообще же, − пишет он, − Ренан гораздо искреннее, когда в одной из первых глав противопоставлял учение измышленного им до крещенского периода жизни Иисуса, его дальнейшему, действительному учению, записанному в евангелиях: он признает, что последнее слишком высоко для людей, которым вполне довольно того аркадского благодушия, которое он навязывает Иисусу в тот вымышленный период его жизни и проповеди".

Праведный гнев владыки Антония против книги Ренана по любопытному стечению обстоятельств воспылал именно в тот момент, когда он взялся за оформление своего догматического учения, акцентировавшего внимание именно на человеческой, нравственно-психологической стороне подвига Спасителя и вызвавшего резкую критику в богословской среде…

Нельзя не признать, что именно нравственное воздействие книги Ренана было, может быть, гораздо более широким и сильным, чем использование отдельных ее мотивов "либералами" и нигилистами. Вот что пишет, например, в своих воспоминаниях один из последних студентов дореволюционной Академии Сергей Волков: "Профессор П.С. Казанский в своей переписке с архиепископом костромским Платоном замечал: "Говорят, некоторые из неверия пришли к христианству, прочитав книгу Ренана, говоря: если Иисус Христос был действительно такой человек, каким изображает его Ренан, то он был Бог" (Беляев А.Л. Профессор МДА П.С.Казанский и его переписка с архиепископом костромским Платоном, вып. 1. Сергиев Посад, 1910, с. 303). Любопытно, что эта мысль пришла мне в голову еще в гимназии, когда я впервые прочел "Жизнь Иисуса", ничего не зная о письмах Казанского. Позднее мне приходилось слышать, что книга Ренана − своеобразное "евангелие от Фомы", который сомневается, но крепко любит и еще не удостоился вложить персты свои в язвы и раны Спасителя. Когда в 1943 г. в обстановке тяжкого и скудного жития своего в бывшем Гефсиманском скиту я снова перечитал эту книгу, мои чувства вылились в следующее стихотворение:

Когда-то в древности далекой,

Пылая жертвенным огнем,

Учил Христос. Тот миг высокий

Давно исчез. И вот о нем

Благовествует ясно, просто

Для современного ума

Ренан — тринадцатый апостол,

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: жизнь реферат, новшество, рефераты.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки