Рождение русской святости

Перевезенцев С. В.

Уже в XI в. древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, просвещенные Святым Крещением и являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси на земле. В этом отношении важно, что в XI в. начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и княгини Ольги. 

Митрополит Иларион в своем "Слове о Законе и Благодати" складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV в. признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: "О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же — на Руси... Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, — ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей". В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам, просветившим светом веры свою страну.

Илариону вторит и Иаков-мних в "Памяти и похвале русскому князю Владимиру": "А ты, о блаженный князь Владимир, был апостолом в князьях, всю землю Русскую привел к Богу через Святое Крещение... И все люди Русской земли познали Бога с твоей помощью, божественный князь Владимир!.. И ты, блаженный князь Владимир, подобное Константину Великому сотворил. Так же, как он верой великой и любовью Божией подвигнулся, утвердил всю вселенную любовью и верой и Святым Крещением просветил весь мир, и Закон Божий по всей вселенной заповедал,... так же и блаженный князь Владимир сотворил, с бабкой своей Ольгой..."

Иаков-мних рассказывает, что инициатором обретения и перенесения нетленных мощей княгини Ольги (в крещении — Елены) в Десятинную церковь был сам Владимир. Иначе говоря, уже в княжение Владимира княгиня Ольга, возможно, начала почитаться как святая. По предположению современного исследователя А.Ю. Карпова, это событие произошло около 1000 г. и с того времени день памяти святой Ольги (Елены) стал отмечаться 11 июля, по крайней мере, в самой Десятинной церкви. Однако официальное общецерковное прославление Ольги произошло позднее (время неизвестно).

Видимо, и неофициальное почитание Владимира Святославича возникло вскоре после его смерти. Во всяком случае, автор летописной похвалы Владимиру, помещенной в "Повести временных лет" под 1015 г., писал: "Память его чтут русские люди, поминая Святое Крещение, и прославляют Бога в молитвах, и в песнопениях, и в псалмах, воспевая Господу, новые люди, просвещенные Святым Духом".

Но с официальной канонизацией Владимира Святославича в XI в. возникли большие проблемы. Тот же Иаков-мних свидетельствует, что в самом Киеве были и противники причисления к лику святых киевского князя. Одно из возражений — после смерти Владимира у его мощей не происходят чудеса. В ответ Иаков-мних пишет целое рассуждение: "Не удивимся, возлюбленные, что чудес не творит по смерти — многие ведь святые праведники не сотворили чудес, но святыми являются". И, ссылаясь на слова Иоанна Златоуста "От дел узнаем, а не от чудес", Иаков-мних заключает: "Но по делам узнавайте святого". 

По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI в. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Неслучайно, в 1039 г. митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир и в которой в мраморном саркофаге хранились его бренные останки. В итоге, официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия — общецерковная канонизация князя Владимира произошла только в XIII столетии (день памяти: 15 (28) июля).

В очень непростой ситуации происходила и канонизация сыновей Владимира — князей-братьев Бориса и Глеба. Первые упоминания о почитании Бориса и Глеба относятся ко времени княжения Ярослава Владимировича. В их честь, 24 июля, был установлен церковный праздник, который был причислен к великим годовым праздникам Русской Православной Церкви. 

Но официальное прославления произошло в 1072 году, когда, по инициативе киевского князя Изяслава Ярославича, совершилось перенесение мощей Бориса и Глеба. Однако это торжество вызвало противодействие митрополита-грека Георгия. Скорее всего, митрополита насторожила дата перенесения мощей — 2 мая, никак не связанная с памятью князей-братьев (24 июля). Как отмечают исследователи, на 2 мая приходился весенний языческий праздник "первых ростков". Видимо и это терпимое отношение русских властей к язычеству, характерное для раннего русского христианства, и определенные "прозападные" настроения самого Изяслава Ярославича, и желание русских властей утвердить собственных святых, — все это вместе взятое совсем не вызывало энтузиазма в Константинополе и у его ставленника митрополита Георгия. Однако если Константинополю удалось заблокировать канонизацию Владимира, прославление которого являлось стержнем всей литературной деятельности служителей Десятинной церкви, то в данном случае, митрополит-грек смирился. И, как сообщает летопись, убедившись в святости Бориса и Глеба, "падъ ниц, прося прощения". Таким образом, князья-братья Борис и Глеб стали первыми русскими святыми, официально признанными в Византии. 

Объяснение поведения митрополита-грека можно найти и еще в одном факте. Дело в том, что в Греческая Церковь практически не знала святых мирян, ибо на Востоке святость связывалась прежде всего с монашеским подвигом. Русская Церковь начала отсчет своих святых именно с мирян — братьев-князей, причем принявших крещение совсем недавно. Впоследствии эта традиция, идущая вразрез с правилами Греческой Церкви продолжится, и на Руси будут канонизированы целые десятки святых князей. И характерно, что изначально и поныне Церковь чтит Бориса и Глеба как страстотерпцев — этот чин святости, учрежденный в Русской Церкви, неизвестен византийской традиции. Следовательно, идея святости в русском религиозно-философском сознании с самого начала связывалась не только с аскетическим подвигом иноков, но и с жизненным подвигом князей, вождей народной жизни, об аскетических подвигах которых ничего и не известно. Интересно, что образ святых Бориса и Глеба позднее превратился в образ святых-воинов и особую популярность этот образ получил в произведениях, посвященных воинским темам.

В XI–XII вв. вопросу о святости князей-братьев придавали большое значение. Например, культ Бориса и Глеба имел важное государственно-политическое значение — святыми были признаны князья-братья, принявшие мучительную смерть, но не поднявших руку на старшего брата. Тем самым освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии.

Но дело было даже не в этой, несколько утилитарной трактовке подвига Бориса и Глеба. Наибольший и наиглубочайший смысл их поступок получал в системе христианской символики. Стоит напомнить, что мать обоих братьев была болгарыней, а, следовательно, христианкой. Оба они крестились в Киеве, вместе с другими сыновьями Владимира, сразу же после принятия их отцом новой веры, и получили христианские имена: Борис был наречен Романом, а Глеб — Давыдом. И в летописи, и в других памятниках особо отмечается христианское благочестие братьев, свято исполнявших свой долг сыновей при еще живом отце, и долг младших братьев после его смерти.

Таким образом, мученическая смерть Бориса и Глеба становилась одним из первых примеров христианского благочестия и смирения в Киевской Руси, означавшим, что нравственные идеалы, проповедуемые христианством, нашли полный отклик в сердцах русских людей. Более того, поведение Бориса и Глеба во время братских междоусобиц становилось образцом христианского поведения вообще, ибо именно они, погибшие, но не преступившие Христовых заветов любви и смирения, были признаны святыми, и, следовательно, обрели надежду на вечное спасение. И недаром неизвестный автор "Сказания о Борисе и Глебе" восклицает: "Не знаю... какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, что сказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим...".

Необходимо отметить еще одни очень важный момент в трактовке древнерусскими книжниками образов святых Бориса и Глеба. Дело в том, что они, первые русские святые, сразу же стали восприниматься одними из самых главных заступников за Русскую землю. В том же "Сказании" говорится: "Вы наше оружие, земли Русской защита и опора... Вы небесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей!.. Вы не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей земле Русской!". Именно к Борису и Глебу возносит автор "Сказания" слова своей молитвы: "Блаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили земную жизнь, никогда не оставляйте его... Вам дана благодать, молитесь за нас, вас ведь Бог поставил перед собой заступниками и ходатаями за нас".

Следовательно, обретя первых своих святых, Русь обрела и первых своих заступников перед Господом, которые могут вымолить у Него прощение грехов русских людей. Поэтому утверждение культа Бориса и Глеба, как заступников за Русскую землю, означало и то, что Русь уже не мыслила свое дальнейшее развитие вне христианского вероучения. Основной смысл своего существования на земле русский народ начинал осознавать в исполнении Божиих заветов, Божиего Промысла. А цель своего движения по будущим историческим дорогам виделась на Руси в достижении вечного спасения.

Поэтому вполне закономерным оказался тот факт, что образы святых Бориса и Глеба получили самое широкое распространение в произведениях отечественной религиозно-философской мысли. При этом древнерусские книжники на протяжение нескольких веков использовали сюжетные ситуации, поэтические формулы, отдельные обороты и целые отрывки текста "Сказания". Не менее популярны были Борис и Глеб, как святые князья-воины, и в древнерусском изобразительном искусстве.

Впрочем, в XI–XIII вв. далеко не во всех землях Руси Борис и Глеб почитались первыми святыми. Об этом сохранились сведения в “Киево-Печерском Патерике” и связаны они с именем святителя Леонтия Ростовского. Сведения о жизни святителя противоречивы. Житие Леонтия Ростовского, написанное в 60-е гг. XII в., сообщает, что Леонтий был греком, родился в Константинополе, откуда и был направлен в Ростов. В 60-е или 70-е гг. XI в. Леонтий стал ростовским епископом и прославился утверждением христианской веры в Северо-Восточной Руси. До него это пытались делать два предыдущих епископа, но вынуждены были бежать. Готовясь стать епископом, Леонтий хорошо изучил язык народа меря, населявший ростовские края.

Проповедь христианства вызвала противодействие местных жителей. Язычники вознамерились убить нового епископа. Тогда произошло чудо. Леонтий и другие священники с крестами вышли навстречу возмущенной толпе и все, увидев его, упали замертво. Но Леонтий своей молитвой оживил умерших. После этого события местные жители уверовали во Христа и приняли крещение. Согласно Житию, Леонтий, совершив многие чудеса, с миром отошел к Господу.

Но вот "Киево-Печерский патерик" сообщает совершенно иные сведения о святом. Согласно Патерику, Леонтий был не греком, а русским, принявшим иноческий постриг в Киево-Печерской обители. Став Ростовским епископом, Леонтий отдал все силы христианскому просвещению. Повествуя о последних днях Леонтия Ростовского, патерик сообщает о мученической кончине епископа: "Его же неверные, много мучив, убили". 

Современные ученые отдают предпочтение сведениям "Киево-Печерского патерика". Полагают, что Леонтий погиб во время антихристианского восстания около 1074 г. Мощи ростовского епископа были открыты в 1164 г. при великом князе Андрее Боголюбском. С этого времени начинается официальное прославление Леонтия Ростовского, как святого. День памяти: 23 мая (5 июня). 

Но сведения “Киево-Печерского Патерика” интересны еще тем, что здесь Леонтий Ростовский называется третьим в списке русских святых. А вот первыми двумя русскими святыми называются не Борис и Глеб, а отец и сын варяги, мученически погибшие в 983 г. О Леонтии Ростовском так и говорится: “Это третий гражданин Русского мира, с теми двумя варягами увенчанный от Христа, ради которого пострадал”. Больше того, Леонтий Ростовский называется первым русским святым в чине святителей: “Великий святитель, которого Бог прославил нетлением, он был первопрестольник”. 

Иначе говоря, в этом случае перед нами открывается совершенно иная традиция рождения русской святости, не связанная с официальной киевской традицией, но идущая от прославления двух варягов. Эта традиция опирается на сведения “Летописца старого Ростовского” и, видимо, существовала в Ростове, в летописании которого князья-братья Борис и Глеб даже не называются мучениками. В то же время, эта традиция поддерживалась и частью иноков Киево-Печерского монастыря, раз она сохранилась в составе “Киево-Печерского Патерика”. Впрочем, в дальнейшем эта традиция была забыта.  

***

Вообще, в письменной традиции Киево-Печерского монастыря изначально существовали и противоборствовали разные духовные тенденции. Об этом свидетельствуют противоречивые данные, сохранившиеся о первых печерских подвижниках, основателях монашества на Руси. И в первую очередь, сведения о преподобном Антонии Печерском. Преподобный Антоний Печерский (ум. 1073) — основатель Киево-Печерского монастыря. Сведения о жизни Антония очень противоречивы. Родился он в г. Любече, недалеко от Чернигова. По некоторым сведениям в миру носил имя Антипа. Согласно древнему Житию (кон. XI в.), сведения которого частично сохранились в “Киево-Печерском Патерике” и в “Повести временных лет”, в 1012–1013 гг. Антоний предпринял паломничество на Святую Гору Афон, где в одном из монастырей принял монашеский постриг. Около 1013 г. он вернулся на Русь и поселился в Варяжской пещере на берегу Днепра близ села Берестова под Киевом. После смерти великого князя Владимира Святославича, во времена междоусобной брани его сыновей, Антоний вновь удалился на Афон, где пребывал несколько лет (1017–1027 гг.). Позднее он вернулся на Русь и в 30-е гг. XI в., к нему, вновь живущему в пещере возле Киева, пришли другие иноки — Моисей Угрин и Иларион, будущий митрополит Киевский. В Житии Антоний представлен в сане иеромонаха, который сам постригает в монашество и рукополагает в священники. Преподобный Антоний основывает монастырь, рукополагает в игумены Варлаама и удаляется в затвор, в котором пребывает 40 лет до самой смерти. Традицию Жития Антония принято называть “антониевской”.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: украинские рефераты, налоги и налогообложение, нормы реферата.



1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки