Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Разноплеменные последователи византийского раннего монотеизма превратились в отовсюду гонимых евреев, так и не став нацией без собственного государственного образования. В этом, собственно, заключается и трагедия, и слава “еврейского народа”, который до сих пор во многом унаследовал традиции единой Византийской империи. Часть иудеоэллинских приверженцев того же византийского монотеизма приняла христианство – мараны, мориски и другие выкресты в Западной и Центральной Европе, современные православные греки, румыны, а также армяне и грузины - в Восточной и Южной.

2. Содержание средневекового образования и становление юриспруденции.

Ключевой фигурой цивилизации является Учитель. Это, прежде всего - первый учитель, преподающий новому поколению азбучные истины. Первоначально знания от учителя к ученику передавались изустно, а ремесло – наглядным обучением. В XII в. с появлением азбуки (см. статью “Азбука: послание к славянам”), с развитием производительных сил и разделением труда в Византийской империи зарождаются первые школы – центры обучения. Однако массовым обучение становится не ранее XIV в. с развитием конного транспорта и сухопутных коммуникаций. Само понятие “образование” появляется только в XVI в.: например, в английском языке слово education, согласно словарю Webster’а, впервые отмечено в 1531 г. Основное содержание общего образования до XV в. – письмо, красноречие и правовые вопросы. (Азы точных наук начинают преподаваться только с XV в.)

Владение письмом было не только признаком грамотности – умение написать имя было удостоверением свободы личности и владения имуществом. Об этом прямо свидетельствует этимология: от общеевропеского слова имя, англ name, греч. onoma образовались имение, имущество, литовское namas “дом, (первоначально - имение)”, греч. nomos “владение” и т. д. Характерно, что введение во второй половине XVI в. в Англии “правильного” английского языка проводилось драконовскими мерами: в частности, не умевший написать имя по-новому (т.е. по-английски, а не на привычном ранее языке!) терял все имущественные права, а при судебных разбирательствах мог потерять и личную свободу. Не умеющий написать свое имя должен был ставить крестик – этот символ учета живых и мертвых, появился при первой в истории цивилизации переписи населения, вынужденно проведенной в Орде в конце XIV в. после первой эпидемии чумы (середина XIV в). Первоначально насильственное “крещение водой”, т.е. по-гречески, баптизм, означающее “купание”, было введением во второй половине XIV в. противочумной санитарной нормы, а не “религиозным таинством”. Это начало знаменитых русских, турецких и финских (не западноевропейских!) бань, и введение элементарного мытья в обиход дикой Западной Европы.

Красноречие (риторика), судя по всему – наиболее ранний предмет преподавания, поскольку в отсутствие азбучной письменности оно было необходимо для отстаивания интересов при разбирательствах и спорах путем толкования смысла иероглифов. При этом язычество было объективным затруднением для выработки единообразных решений правовых вопросов, поскольку если один клялся Юпитером, другой - Зевсом, третий - Немезидой, четвертый – Сварогом и т. д., то невозможно было определить, чья клятва “сильнее”.

Появление единого Бога – это рождение третейского суда. Появление юриспруденции – это рождение института церкви, института религии. Слово институт означает “учреждение, установление”, слово религия (лат. religio), которое обычно переводят как “божественное”, на самом деле происходит от ligo “объединяю” и дословно означает “воссоединение, объединение по-новому”. В английском языке, согласно Webster’у, слово religion впервые встречается в XIII в., institute – в XIV в., как и слово confession “исповедание” (точнее, “со-исповедание”, т.е. то же единоверие). Слово уния, лат. unio “единение”, англ. union “союз” появилось только в XV в. в связи с Флорентийской унией.

Примечательно, что Русская Православная церковь своим толкованием слова “завет” как “союз человека с Богом” дает прямое указание на время появления Нового Завета. На все западноевропейские языки “завет” переводится одинаково со словом “завещание”: например, англ. testament, т. е. наследие предков. Этимологически совершенно необоснованный православный знак равенства между “завет” и “союз” является прямым отражением появления понятия унии как союза. Тем самым, понятие “Новый Завет” появилось только во второй половине XV в., что совпадает с зодиакальной датировкой “Апокалипсиса” 1486 г.

Иными словами, религия – это новообразованное, латинское объединение Западной Европы конца XIV в. Прежняя византийская (“греческая”) система убеждений αίρεση (“вера”) усилиями римских новаторов превратилась в ересь. Латинская калька с этого греческого слова – credo - приобрело значение “верую” именно в это время. (До этого языческое понятие credo означало не “система взглядов, убеждений”, а “сокровенное”: ср. однокоренные кровь, откровение, англ. crew - ныне “команда”, первоначально “кровные родственники” и т. д. Это высшая языческая клятва - клятва на крови.) Соответственно, взляды византийских монотеистов получили название “Ветхий Завет” не ранее второй половины XV в., а Библия как таковая сформирована к концу XVI в. (само слово Bible появилось только в XVI в.!) и впервые полностью опубликована только в 1613 г. Яковом I Стюартом в Англии.

Из традиционной историографии следует, что юриспруденция зародилась в “Древнем Риме” в жреческой коллегии “понтификов”, раз в год выдававших юридические рекомендации. (Характерно, что слово “коллегия”, как и “колледж” (college), согласно словарю Webster’а, появилось именно в XIV в.) Кто же такие эти понтифики, число которых, как традиционно считается, колебалось от 3 до 15? Латинское pontifex опять-таки берет начало из греко-романского наречия общеевропейского языка и буквально означает “путепрокладчик”, это эквивалент немецкого Herzog (“возглавляющий шествие”). Тем самым, понтифики – это старейшины поселенческих общин Западной Европы и ничего более. Выбираемый этой коллегией (а, вернее, курией, т. е. представителями родов, по-русски - куреней) главный понтифик впоследствии превратился в Папу Римского, причем произошло это только к концу XIV века (после откола Западной Европы от Византии и смуты, известной как “Авиньонское пленение пап”). До этого никаких Римских Пап не было и в помине, как и римско-католической и греко-кафолической церквей как таковых. На остальной территории Византии третейскими судьями по-прежнему были старейшины, сиречь, по-гречески, патриархи.

К этому времени и относится спор о “Символе веры” вокруг пресловутого филиокве – исходит ли Святой Дух и от Сына или только от Отца. В традиционной русской истории есть интересное отражение этого спора как реального события - откола Западной Европы от Византии. Иван Калита, он же Пресвитер Иоанн – это, по Э. Бенвенисту, Hwanah, т.е. единоличный верховный правитель, признававшийся всеми, олицетворение Бога Живого. А сын его, Симеон, рано умерший от чумы, не успел утвердить свою власть, и не был признан Западной Европой. Знаменательно, что имя Симеон (т.е. по-гречески “Меченый”) здесь впервые появляется в русской истории. Само это слово родственно русскому камень, (ранее кама) имевшему, среди прочих, значение “знак” (вспомните в русских сказках и былинах камень на распутье), по-гречески σήμα. Отсюда впервые и появился Симон, ставший в написанных позднее Евангелиях Апостолом Петром, т.е. Камнем. Так, по-видимому, русский Камень через греческое наречие и стал иудеем, а затем и христианином Симоном – в XIV в., из которого в XVII в. романовские историографы сотворили Симеона Гордого. Характерно, что “татарам-выкрестам” XVI века романовские борзописцы приписывали как раз имена “в крещении” Симеона (Бекбулатович и пр.) и Петра (“казанский царевич”)! Это еще одно указание на то, что само понятие “православная церковь” как таковое появилось только в конце XVI – начале XVII века и не ранее того.

“Огречивание” же русской истории, изобретенное в XVII в., привело в ряде случаев к смешным результатам. Например, возник известный деятель XV в. Дмитрий “Шемяка”, имя которого стало нарицательным. Прозвище “Шемяка” куда более сказочно, чем даже пушкинская Шемаханская царица. Звучащее как бы вполне по-русски слово “шемяка” тем не менее не имеет никаких русских этимологических корней, ибо это приведенное к русской транскрипции греческое συμμαχό, т.е. попросту “союзник”! Этот человек, бывший действительно сначала союзником Василия II, оказался вероломным и впоследствии захватил его в плен и ослепил. Бурная деятельность бунтаря “Шемяки” наделала немало шума по всей Европе. Традиционная история гласит, что в конце концов даже симпатизировавшие ему “новгородцы не выдержали и отравили его по общему согласию”. Радостную весть об этом доставил Василию Темному гонец – подьячий Беда, который тут же был произведен в дьяки и ускакал дальше - разносить ее по Европе. Характерно, что имя “Беда” всплыло в истории еще только один раз, причем именно в английской истории – это дьяк Беда “достопочтенный”, легендарный первый английский историк якобы VIII в.

Становление юриспруденции – один из ключевых моментов истории XIV – XVI вв. Первым общемировым правовым термином было слово орда, означающее “порядок” (ср., например, иранское arta). Жрецы-“понтифики” на территории Западной Европы управляли общественным имуществом Византийской империи. В Северной Африке (например, в Тунисе и Алжире) аналогичные функции выполняли деи (dei, современный аналог – исполнительный директор). После откола Западной Европы от Византии “понтифики” стали присваивать общественное имущество, назвав его “божьим”, т.е опять-таки dei. Главный понтифик, ставший Папой Римским и присвоил себе право распоряжаться от имени Бога вполне конкретным имуществом. Институт церкви возник как юридическая коллегия для обоснования законности присвоения общественного имущества. Это отразилось и в латинском iudeo “сужу”, откуда и слово иудей, и легендарная Иудея – т.е. Западная Европа конца XIV в., в отличие от остальной Византии – Израиля, т. е. “православного мира”.

Глобальная война между “Иудеей” и “Израилем”, разразившаяся в конце XIV в. отразилась в европейской истории как “восстания” Уота Тайлера в Англии и “чомпи” в Италии, битва на Косовом Поле в Югославии, восстание “библейских” зелотов(!) в Греции, “Куликовская и Грюнвальдская битвы” в русской истории, войны “таборитов” в Чехии и т. п. Шайки наемников-рейдеров из Западной Европы, вышедшие из ордынского подчинения, превратились в традиционной истории в “рыцарей-крестоносцев”. Идейные же вдохновители этих шаек - “куриалы” - в традиционной историографии превратились в многочисленных “Карлов-королей”, причем вариант “Карл” исключительно западноевропейский, а “король” - славянский. Французская история до того запуталась, что в ней якобы впервые в истории появилось сразу два Карла-близнеца: Карл “Великий” и убитый им его брат Карломан. Однако “латинизированный” Карл Великий (Carolus Magnus) и его “офранцуженный” брат Карломан (Charlemagne, т. е. тоже Карл Великий) – это одно и то же, аналоги не менее легендарных Ромула и Рема, Аскольда и Дира и т. п.

Что же касается самих греко-римских понятий, определяющих право, то их блестяще исследовал Э. Бенвенист. В латинском варианте понятие ius “естественное право” противопоставлено понятию fas “божественное право” (отсюда, кстати, и современные понятия де-юре и де-факто). Слово ius - однокоренное с русским “естество”. Слово fas – греко-романский вариант славянского корня пъх, от которого, в частности, производятся глаголы питать и пасти. Первоначальное значение fas “уже совершенное, сделанное” римскими юристами XV в. было заменено на “богоданное” по аналогии с греческим θέμις (themis) – однокоренным с русским “данное” (ср. также индо-иранское dhaman “закон”). Между тем themis по Э. Бенвенисту означало просто внутрисемейное право, как заведенное испокон веков и превратившееся в “богоданное” в XIV в. Другое греческое понятие (dike, т.е. указанное), отражавшее межсемейное право, было превращено теми же римскими законниками в латинское dico (через “указываю – говорю”), т.е. право “изреченное”, т.е. папский диктат. Знаменитый кодекс Юстиниана (т.е. Справедливого), “обнаруженный” только в 1501 г., как и вся кодификация Юстиниана – это университетский продукт, продукт работы юристов XV-XVI, а не якобы V-VI веков! Светский термин “разделяй и властвуй” в 1526 г. на Имперском сейме в Шпейере превращается в юридическую формулу: “Сuius regio, eius religio”, т.е. “чье правление, того и религия”.

3. Капиталистические отношения как основа существования институтов церкви.

Византийская империя в XII-XIII вв. и ее наследница Золотая Орда в XIV-XV вв. не только отличались веротерпимостью – именно в эту эпоху появилось понятие народного образования, причем образования светского, а отнюдь не религиозного. Характерно, что до XIV в. в Византии не знали латыни, в в Риме – греческого, поэтому их представители общались между собой на религиозных диспутах по-славянски. В XIV в. жрецы-монотеисты монополизировали образование, используя изобретенные для этого богослужебные языки: сначала греческий, затем латынь, и церковнославянский. И до XVIII в. институты католической и православной церкви всячески препятствовали народному образованию, в том числе и религиозному (например, запрещали мирянам читать церковные книги). Именно в это время была уничтожена масса книг и документов, относящихся к культуре и истории цивилизации до XVII в.

Прекрасным пособием для самостоятельного исследования истории христианства является книга русского зарубежного историка церкви Н. Н. Воейкова “Церковь, Русь и Рим”, Минск, изд. Лучи Софии 2000 г. Написанная с откровенно монархически-православных позиций, эта книга, тем не менее, содержит обширный фактологический материал, ранее не публиковавшийся в России (в том числе и из архивов Ватикана), свидетельствующий о многочисленных фальсификациях в традиционной истории и хронологии. В упомянутой книге приводятся и совершенно замечательные факты из русской истории. Например, говоря о долгом сопротивлении крещению язычников-вятичей (т.е. славянского населения Центральночерноземной России), автор приводит данные о том, что жители Мценска окончательно крестились только в XV веке! Одно только это утверждение перечеркивает традиционную историю Киевской Руси, поскольку в XV веке г. Мценск находился в составе реального языческого Воротынского, а не фантомного крещеного Черниговского княжества, отнесенного в традиционной историографии назад как раз на 260 лет вымышленного “татаро-монгольского ига”.

Еще один важный аспект, освещенный Н.Н.Воейковым – веротерпимость турок-османов по сравнению с воинствующим католицизмом в XV-XVII вв. Известно также, что и арабы проявляли веротерпимость к иноверцам, в частности, на контролировавшейся ими территории нынешних Испании, Португалии и Египта, на Мальте и в Сицилии и т. д. Это – золотоордынская веротерпимость, характерная также и для Восточной Европы, и Сибири, унаследованная Ордой в XIV в. от Византии.

Веротерпимость – ключевой момент воспитания и начального изустного образования, связанный с понятиями добра и зла. Конкретное добро ребенок постигает с молоком матери раньше конкретного зла, с которым он неизбежно впоследствии сталкивается в окружающей действительности. Для младенца мать (первейшая кормилица и защитница) – изначально единственное конкретное, причем даровое добро, которое легко может быть противопоставлено им любому внешнему проявлению конкретного зла. Недаровое же конкретное добро постигается только через труд, а для этого человек должен быть обучен труду. К конкретному добру люди привыкают очень быстро, а внезапное исчезновение привычного конкретного добра воспринимается как конкретное зло. Поэтому на практике человек очень редко обобщает конкретное добро, тем более до безграничности, в то время как жизненный опыт достаточно быстро учит опасаться абстрактного зла, а, следовательно, признавать его существование. Оттого и к понятию абстрактного зла человек, взрослея, приходит раньше, чем к понятию абстрактного добра. Немало людей вообще не успевает осознать абстрактное добро за всю свою жизнь, как и смысл фразы “жизнь – дар бесценный”. Поэтому признание человеком Бога-творца происходит от противного – через противопоставление сначала конкретного добра конкретному злу, и только затем, после обобщения конкретного зла и его абстрагирование, через противопоставление уже абстрактному злу абстрактного добра, т.е. Бога, это добро излучающего. (Здесь не рассматривается морально-этический аспект проблемы. О подмене церковниками, например, понятия “милосердие” понятием “любовь” можно прочитать в книге И. Давиденко “Зерна доброты”. М., изд. Русский двор, 1998).

Любой же религиозный институт, по сути, является посреднической организацией между действительным и виртуальным, деятельность которой заключается в подмене конретного добра абстрактным и, напротив, абстрактного зла (дьявола, шайтана) - конкретным. Для осуществления этой подмены и была необходима церкви как институту монополизация образования и пропаганда некоей религиозной “единственно верной” идеи. Таким образом церковными институтами в XV-XVII вв. была разработана первая “пи-ар” методология цивилизации – по образному выражению Ильфа и Петрова – “опиум для народа”.

“Уставная деятельность” церкви как посреднической организации (т.е. доктрина, определяемая догматами и канонами) заключается в оказании услуг своим клиентам (т.е. пастве) по утешению и спасению души в действительном мире и, тем самым, обеспечению будущего райского существования в виртуальном мире. Казалось бы, все основные церкви цивилизации признают единого Бога - Творца и Вседержителя. Почему же церковные институты не сольются в один на базе этой идеи? Да потому, что любому институту церкви для осуществления своей уставной деятельности необходим постоянный образ врага – язычника, атеиста, в общем случае – иноверца, т.е. неверного, поскольку “неверный” – лучшая конкретизированная иллюстрация абстрактного зла. Существование неверных, а не Бога – вот первооснова доктрины любого церковного института. Неверные воплощают постоянное действие абстрактного зла, они же, через конкретное зло вынуждают верных искать утешения и спасения у посредника абстрактного добра, т.е. церкви.

Сосуществование же конкурирующих церквей с головой выдает рыночную природу церковных институтов (по сути, брокерских контор). Папская продажа индульгенций, святых реликвий и симония (торговля должностями) XV-XVII вв. – это уже дополнительные, дилерские услуги. Таким образом, становление церковных институтов неразрывно связано с появлением в конце XIV в. прибавочного продукта и развитием капиталистических отношений наряду со существовавшими на протяжении всей цивилизации рабством, феодализмом и общинным строем.

Европейская цивилизация сформировалась в XIV-XVI вв. через становление юриспруденции для обоснования присвоения и перераспределения прибавочного продукта. Юриспруденция же породила и “иудаизм”, т. е. монотеизм как третейский суд, а с ним и институты современных религий, и первые пиаровские центры – средневековые колледжи и университеты.

P.S. В заключение один поучительный пример из совсем недавней истории. В 70-х годах XX века в г. Кельме (Литва) был построен новый духовный центр города. В нем под одной крышей располагались костел, райком коммунистической партии и дом культуры. Рассудительные местные литовцы объясняли, что так гораздо дешевле и эффективнее, поскольку здание привлекало максимум посетителей, которые в нем распределялись по интересам… Это, по сути, продолжение под одной крышей все тех же синагоги, юридической коллегии и университета XV века.

Автор Ярослав Кеслер

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовая работа по менеджменту, шпаргалки по уголовному, дипломы рефераты.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки