Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6

В отличие от Бакунина, Лавров считал государство злом, которое нельзя уничтожить сразу, а можно только довести “до минимума несравненно меньшего, чем те минимумы, которые представляла предшествующая история”. Государство будет сведено к “минимальному минимуму” по мере нравственного воспитания общества, утверждения солидарности (чем меньше в обществе солидарности, тем могущественнее государственный элемент).

Главные положения (“боевой крик”) рабочего социализма Лавров определял следующим образом: “Прекращение эксплуатации человека человеком.

Прекращение управления человека человеком.

В последней формуле, конечно, слово “управление” должно быть понято не в смысле добровольного подчинения одной личности в данном случае руководству другой, – пояснял Лавров, – но в смысле принудительной власти одной личности над другою”.

Полемизируя с “якобинской теорией” Ткачева (см. далее), Лавров писал, что “всякая диктатура портит самых лучших людей... Диктатуру вырывает из рук диктаторов лишь новая революция”. И все же для построения социализма, по Лаврову, необходима государственная власть как форма руководства коллективной деятельностью и применения насилия к внутренним врагам нового строя.

Существенные разногласия Лаврова и Бакунина сводились к тому, что если первый считал государство только средством для достижения социальных целей, то второй замечал склонность государства становиться самоцелью; возражения Бакунина, как отмечено, вызывало также намерение Лаврова строить новое общество по разработанному научному плану, предпослав народной революции неопределенно-продолжительный период пропаганды.

Теоретиком народничества был также Петр Никитич Ткачев (1844–1885 гг.). С 1875 г. он издавал (в Женеве) журнал “Набат” с эпиграфом: “Теперь, или очень нескоро, быть может – никогда!”

В отличие от других народников, Ткачев утверждал, что в России уже нарождаются формы буржуазной жизни, разрушающие “принцип общины”. Сегодня государство – фикция, не имеющая корней в народной жизни, писал Ткачев, но завтра оно станет конституционным и получит могучую поддержку объединенной буржуазии. Поэтому нельзя терять время на пропаганду и подготовку революции, как предлагают “пропагандисты” (сторонники Лаврова). “Такие минуты не часты в истории, – писал Ткачев о состоянии России. – Пропустить их – значит добровольно отсрочить возможность социальной революции надолго, – быть может, навсегда”. “Революционер не подготовляет, а “делает” революцию”. Вместе с тем бесполезно звать народ к бунту, особенно во имя коммунизма, который чужд идеалам русского крестьянства. Вопреки мнению “бунтарей” (сторонников Бакунина) анархия – идеал далекого будущего; она невозможна без предварительного установления абсолютного равенства людей и воспитания их в духе всеобщего братства. Сейчас анархия – нелепая и вредная утопия.

Задача революционеров в том, чтобы ускорить процесс общественного развития; “ускориться же он может лишь тогда, когда передовое меньшинство получит возможность подчинить своему влиянию остальное большинство, т.е. когда оно захватит в свои руки государственную власть”.

Партия умственно и нравственно развитых людей, т.е. меньшинство, должна получить материальную силу путем насильственного переворота. “Ближайшая цель революции должна заключаться в захвате политической власти, в создании революционного государства. Но захват власти, являясь необходимым условием революции, не есть еще революция. Это только ее прелюдия. Революция осуществляется революционным государством”.

Необходимость революционного государства, руководимого партией меньшинства, Ткачев объяснял тем, что коммунизм не является народным идеалом крестьянства в России. Исторически сложившийся строй крестьянской общины создает лишь предпосылки коммунизма, но путь к коммунизму неизвестен и чужд народному идеалу. Этот путь знает только партия меньшинства, которая при помощи государства должна исправить отсталые представления крестьянства о народном идеале и повести его по дороге к коммунизму: “Народ не в состоянии построить на развалинах старого мира такой новый мир, который был бы способен прогрессировать, развиваться в направлении коммунистического идеала, – писал Ткачев, – поэтому при построении этого нового мира он не может и не должен играть никакой выдающейся, первенствующей роли. Эта роль и это значение принадлежат исключительно революционному меньшинству”.

Ткачев оспаривал распространенное среди народников мнение о развращающем влиянии власти на государственных деятелей. Робеспьер, Дантон, Кромвель, Вашингтон, обладая властью, не стали от этого хуже; что касается наполеонов и цезарей, то они были испорчены задолго до их прихода к власти. Достаточной гарантией служения благу народа, по его мнению, будут коммунистические убеждения членов правящей партии.

При помощи революционного государства правящая партия будет подавлять свергнутые классы, перевоспитывать консервативное большинство в коммунистическом духе и проводить реформы в области экономических, политических, юридических отношений (“революция сверху”). В числе этих реформ Ткачев называл постепенное преобразование общин в коммуны, обобществление орудий производства, устранение посредничества при обмене, устранение неравенства, уничтожение семьи (основанной на неравенстве), развитие общинного самоуправления, ослабление и упразднение центральных функций государственной власти.

Организованная в 1876 г. социально-революционная партия “Земля и Воля” принципиально отрицала борьбу за политические права и свободы, за конституцию. Народник Степняк-Кравчинский писал (в 1878 г.), что социалисты-революционеры могут ускорить падение правительства, однако не смогут воспользоваться конституционной свободой, так как политическая свобода усилит буржуазию (владельцев капитала) и даст ей возможность сплотиться в сильную партию против социалистов. Надежда остается только на социально-экономическую революцию. Кроме того, среди социалистов-революционеров времен партии “Земли и Воли” было распространено отрицательное отношение к формальному праву как к буржуазному обману. Широкую известность получило рассуждение Чернышевского: “Ни мне, ни вам, читатель, – писал он, обращаясь к читателям “Современника”, – не запрещено обедать на золотом сервизе; к сожалению, ни у вас, ни у меня нет и, вероятно, никогда не будет средства для удовлетворения этой изящной идеи; поэтому я откровенно говорю, что нимало не дорожу своим правом иметь золотой сервиз и готов продать это право за один рубль серебром или даже дешевле. Точно таковы для народа все те права, о которых хлопочут либералы”.

Организованное и неустанное преследование правительством “пропагандистов”, ссылки, высылки, судебные процессы по делам “о революционной пропаганде в империи” вынудили народников поставить вопрос о необходимости завоевания сначала политических свобод, дающих возможность вести социалистическую пропаганду. В 1879 г. “Земля и Воля” раскололась на две партии: “Народная Воля” (признавала необходимость политической борьбы) и “Черный передел” (оставалась на прежних позициях). Один из деятелей “Народной Воли” Кибальчич в связи с этим писал о трех категориях социалистов: одни держатся якобинских тенденций, стремятся захватить государственную власть и декретировать политический и экономический переворот (“Набат” Ткачева); другие (“Черный передел”) отрицают значение политических форм и все сводят к экономической сфере; третьи (“Народная Воля”) дают синтез того и другого, исходя из связи и взаимодействия экономики и политики, стоят за политическую революцию на основе назревшего экономического переворота, за единство действий народа и социально-революционной партии.

Теория “русского социализма” и народничество имели общеевропейскую известность. Ряд народников состоял в Женевской секции I Интернационала (преимущественно “лавристы”) и поддерживал борьбу Маркса против Бакунина и бакунистов. Неприязненные отношения между Герценом и Марксом, а затем соперничество Маркса и Бакунина за преобладание в I Интернационале наложили отпечаток на ряд суждений Маркса о народничестве как о стремлении “одним махом перескочить в анархистско-коммунистически-атеистический рай”. Однако основательное решение теорией “русского социализма” поставленного еще Фурье вопроса о возможности перехода от низших стадий общественного развития к высшим, минуя капитализм, потребовало обоснованного анализа и оценки этой теории. В ряде опубликованных работ Маркс и Энгельс (в предисловии к русскому изданию 1882 г. “Манифеста коммунистической партии”, в ответе Энгельса на полемичную статью Ткачева в 1875 г. и др.) писали, что русское общинное землевладение может стать исходной точкой коммунистического развития при условии победы в Западной Европе пролетарской революции, которая доставит русскому крестьянству материальные средства и другие условия, необходимые для такого развития.

6. Заключение

Во второй половине XIX в. сложились основные варианты политико-правовых социалистических концепций. Их содержание и исторические судьбы были различны.

Популярность анархизма предопределялась ростом государственного механизма во всех странах, его сращиванием с классом буржуазии, откровенно пробуржуазной политикой западноевропейских государств XIX в. Анархизм дал основательную критику государства, но не ответил на вопрос, как пресечь неизбежное и продолжительное сопротивление капиталистов попыткам отнять у них собственность и лишить их власти.

Многочисленные приверженцы марксизма ценили его за глубокую критику капитализма. Однако марксизм, уповая на экономическую обусловленность грядущего отмирания государства, избегал постановки и решения проблемы возможного перерождения временной революционной диктатуры в стабильную деспотическую власть партийно-государственной бюрократии, противостоящую народу.

Как отмечено, популярность марксизму придавало то, что его теоретические положения часто соединялись с идеями социальной демократии в программных документах многих рабочих партий Западной Европы. Это сочетание породило ряд споров и теоретических затруднений. С самого начала деятельности социал-демократических партий стал дискуссионным вопрос о соотношении революции и реформы, программной цели и повседневной деятельности партий, притязающих на выражение и защиту интересов класса наемных рабочих. Было неясно, к чему звать рабочий класс – к коммунистической революции, уничтожающей капитализм, или к борьбе за сокращение рабочего дня, повышение заработной платы, улучшение условий труда, создание и развитие социальных гарантий. Должна ли социал-демократическая партия, ставящая программной целью ликвидацию капитализма, бороться за улучшение жизни рабочего класса при этом самом капитализме? Разногласия по названным проблемам вскоре породили расколы в социал-демократическом и марксистском движении.

Наиболее реалистичной с точки зрения социальной науки была теория “русского социализма”, связывающая контуры будущего строя не с теоретическими предположениями кабинетных ученых и не с лозунгами партийных программ, а с существовавшими в России общественными отношениями и учреждениями, способными стать основой и опорой общинного и кооперативного самоуправляющегося общества. Самодержавная власть, подавлявшая революционно-социалистическое движение в России, а затем разгон большевиками Учредительного собрания (1918 г.), большинство которого (социалисты-революционеры) являлось приверженцами идей общинного социализма, стали несокрушимой политической преградой на пути осуществления теории “русского социализма”.

При всех разногласиях и острых дискуссиях представителей различных течений социалистической политико-правовой идеологии второй половины XIX в. критика ими кричащих несправедливостей первоначального капитализма способствовала изживанию ряда этих несправедливостей, совпадала с общей тенденцией социализации гражданского общества и содействовала ее осуществлению.

Скачали данный реферат: Jolkin, Zina, Kondratov, Jakubenko, Воскобойников, Косицкий, Эшман, Javlenskij.
Последние просмотренные рефераты на тему: ответы по математике, реферат факторы, тезис, решебник по русскому языку.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки