Рефераты | Рефераты по социологии | Военная социология в России: история, современное состояние и перспективы |
Этап становления методики и техники социологических исследований и формирования теоретико- методологических основ социологии войны |
1917 г. - середина 1930-х годов. |
Наличие двух разрозненных ветвей развития военно-социологического знания: а) в Советской России: вытеснение “буржуазной” социологии, формирование марксистского подхода; рост прикладных исследований в войсках и силах флота на фоне отсутствия теоретических работ; б) в русском зарубежье: разработка теоретико-методологических основ социологии войны. |
|
|
III |
Этап институционального запрета |
Конец 1930-х - начало 1960-х годов |
Утрата социологией статуса самостоятельной науки и подменой ее абстрактно-теоретическими положениями исторического материализма и запретом на проведение прикладных исследований |
|
|
IV |
Этап возрождения и институционализации военной социологии |
Середина1960-х годов - по настоящее время |
Окончательное оформление военной социологии в специальную отрасль социологического знания, интенсивное развитие как прикладных исследований, так и разработка теоретико-методологических основ |
Первоначально военная социология возникла в виде социологии войны*. При этом процесс ее формирования находил свое отражение как в социальной философии и общей социологии, так и в военной науке.
*В настоящее время вопрос определения предметной области военной социологии во многом продолжает оставаться дискуссионным. Один из подходов к его решению предполагает включение в область военной социологии двух основных составляющих: “социологии войны” и “социологии армии”. На наш взгляд, это является наиболее конструктивным решением.
Реализация философско-социологического подхода к изучению войны как общественного явления в период (с конца XIX века до 1917 года) осуществлялось преимущественно путем теоретического анализа характера и последствий воздействия военной стихии на различные сферы общественной жизни [1-18]. При этом армия как социальный институт общества из предмета рассмотрения, как правило, исключалась.
Военная наука в лице ее лучших представителей пыталась самостоятельно выйти на путь “положительного” знания с целью “установить принципы, правила или даже системы ведения войны” [19, с. 70]. Под “положительным” же было принято понимать, согласно закону “трех стадий”, выведенному основоположником социологической науки О. Контом, высшее состояние науки, уже прошедшей теологическую и метафизическую стадии. Такой наукой, по замыслу военных ученых, должна была стать стратегия в качестве “высшего” синтетического учения о войне, способного объяснить сущность любого ее явления.
Начиная с Генри Ллойда (1720-1783), пытавшегося еще в XVIII веке выяснить закономерности войны в виде определенных принципов и первым поставившего вопрос о стратегии, как “положительной” науке (первая посмертная публикация - “Военные и политические мемуары” в 1801 г.), его последователи пытались определить те методологические основы, которые должны были составить базис новой отрасли научных знаний. Так, Г. фон Бюлов (1757-1807), видел их в геометрии (учении “о базе и магазинах”), эрцгерцог Карл (1771-1847) - в географии (теории “ключа территории”), А. Жомини (1779-1869) - в механике (теории “внутренних операционных линий”) и т. д. Французский же военный деятель Ипполит Гибер (1743-1790) в своих “Очерках по общей тактике” (1772-1790) ставил изучение войны в “тесную связь с политикой и той областью знания, которая со времен О. Конта называется социологией” [20, с. 58].
Их последователь русский военный ученый генерал от инфантерии Г. А. Леер (1829-1904) - с 1865 г. профессор, в 1889-1896 гг. - начальник Николаевской академии Генерального штаба, признавая определенную односторонность “элементарных” военных наук (тактики, фортификации, артиллерии и т. п.) в познании явлений войны, единственный путь к получению объективных знаний видел в том, чтобы “смотреть на дело в целом, исследовать со всех сторон, во взаимной связи последних между собой, т. е. синтетически... ”. Именно эту задачу и призвана решать наука стратегия, “...понимаемая в самом широком смысле, как философия военного дела” [21, с. 2].
Таким образом, исследуемая отрасль знаний подразделялась Г. А. Леером на стратегию - искусство (“науку о ведении войны”) и стратегию - науку (“науку о войне”). И если первая понималась в узком смысле, как “тактика театра военных действий”, то во втором значении (широком) - это “философия военного дела”, или войны. Именно последней и отводились функции выявления закономерностей в явлениях военной стихии, формулирования общих принципов и открытия законов войны.
Взгляды Леера были творчески развиты другим видным ученым Николаевской академии Генерального штаба генералом Н. П. Михневичем (1849-1927), рассматривавшим войну с двух сторон: “1) как явление в жизни человеческих обществ и 2) с точки зрения специально-военной, т. е. употребления силы для одержания победы над врагом”. Изучением войны в первом смысле, по его мнению, занимается “один из отделов динамической социологии, степень точности ее выводов в этой области находится в полной зависимости от развития общественных наук вообще” [22, с. 1].
Следовательно, разработка военными учеными концепции “синтетической” науки - стратегии привела их постепенно от принятия за её первооснову сначала точных наук (математики, механики, химии и др.) к выделению в качестве таковой философии и социологии. К началу XX столетия это послужило методологической основой для формирования социологии войны (военной социологии) в качестве самостоятельной науки.
Ученик и последователь Г. А. Леера и Н. П. Михневича Генерального штаба капитан барон Н. А. Корф (1866-1917?) в конце 90-х годов XIX столетия приступает к разработке проблемы “о связи военных наук с общественными”. В 1897 году увидела свет его работа “Общее введение в стратегию, понимаемую в широком смысле. (Этюды военных наук)”. Анализ содержания данной книги позволяет сделать вывод о глубоком знакомстве её автора не только с трудами основоположников стратегии, но также и с работами Г. Спенсера, Ф. Гиддингса, Г. Тарда, Л. Гумпловича, П. Лилиенфельда и других классиков социологической науки.
В своей работе Корф, развивая взгляды своих предшественников на стратегию “как в широком смысле философию войны”, во-первых, предложил новое и неординарное определение войны как “вооруженной борьбы сил социальных групп” [20, с. 114], а во-вторых, впервые поставил вопрос о необходимости создания новой отрасли научных знаний, которая “занялась бы специально изучением социальных явлений с военной точки зрения”. Роль последней, по мнению Н. А. Корфа, должна выполнить “наука о военно-социальных явлениях, [которая] в параллель с военной психологией может быть названа военной социологией” [20, с. 66].
Имеющиеся на сегодняшний день в распоряжении исследователей данные позволяют предположить, что именно Н. А. Корфу, а в его лице и всей отечественной науке принадлежит приоритет во введении в научный обиход термина “военная социология”, определении ее предметной области и постановке вопроса об институционализации данной отрасли научных знаний.
Вместе с тем специфика социологического анализа такого сложного социального явления, как война, требовала помимо теоретических разработок применения эмпирических методов исследования.
И они были найдены в таких отраслях научного знания, как военная статистика и военная психология, получивших к тому времени в России значительное развитие: основание в Николаевской академии Генерального штаба в 1847 г. впервые в мировой практике кафедры военной статистики и преподавание в ее стенах начиная с осени 1896 г. военной психологии, возникновение в годы Русско-японской войны 1904-1905 гг. практической военной психиатрии и т. д.
